– Это рождественский цветок. Но…
– Ну конечно же, рождественский цветок. Как же я сразу-то не догадалась? Короче, если тебе нужны еще четыре пуансеттии, иди и достань их на фабрике пуансеттий. Или работай с теми, что есть. Так, теперь ты там, с лампочками.
Покачиваясь на каблуках, Рорк наблюдал, как Ева разбирается с командами декораторов. Многие из них после общения с ней имели бледный вид, но общий рабочий ритм заметно ускорился.
– Ну вот, – Ева вернулась к нему, скрестив руки на груди, – дело сделано. Есть проблемы?
– Помимо того, что я ощущаю необъяснимое возбуждение? Ни одной. Я думаю, ты вселила в них страх божий и заслужила небольшой перерыв. – Он обнял ее одной рукой за плечи. – Пойдем. Найдем тебе трюфель.
– Шоколадный.
– Само собой.
…Ева вышла из ванной, где провела, как ей показалось, несколько часов и сделала со своим лицом все, что смогла, с применением косметики. На кровати, ожидая ее, уже было выложено нечто, напоминающее длинную узкую полосу тусклого золота. Она решила, что это нечто станет платьем, если натянуть его на тело.
Спасибо хоть фасон простой, без излишеств, решила она, ощупывая ткань. У кровати стояли туфли того же цвета, если, конечно, можно назвать туфлями пару тонких ремешков на еще более тонком каблучке. Бросив взгляд на комод, Ева убедилась, что он позаботился и обо всем остальном. Черная коробка была открыта, и бриллианты – ничто на свете так не сверкает, как бриллианты, хотя эти почему-то были цвета шампанского, – образовывали круг на черном бархате. В другой коробке были висячие сережки, а в третьей – широкий, массивный браслет.
Ева подняла полосу золотистой ткани, изучила ее и пришла к выводу, что это одно из тех изделий, в которые полагается просто втискиваться. Когда с платьем было покончено, она подхватила туфли – надевать их она не собиралась до самой последней минуты – и, подойдя к комоду, начала перебирать драгоценности.
Браслет оказался ей слишком велик. «Наверняка я его потеряю, – обреченно подумала Ева, – а кто-нибудь подберет, сдаст в заклад и получит столько денег, что сможет купить себе небольшую островную страну в южной части Тихого океана».
– Ты его не так надела, – сказал появившийся в дверях Рорк. – Вот так. – Он подошел к ней, немыслимо элегантный в черном фраке, и подтянул сверкающий тройной обод повыше локтя. – Немного воинственности тебе пойдет. – Он отступил на шаг. – Ты похожа на факел. На длинный язык золотистого пламени в холодную темную ночь.
Когда он смотрел на нее так, у Евы все начинало таять внутри, поэтому она отвернулась и посмотрела на себя в зеркало. Платье облегало ее тело текучими нисподающими струями от подмышек до щиколоток.
– А оно не спадет?
– Во всяком случае, до того момента, пока гости не уйдут.
Рорк наклонился и поцеловал ее в плечо. Потом он обвил рукой ее талию, и они вместе взглянули на себя в зеркало.
– Наше второе Рождество вместе, – продолжал Рорк. – Мы кое-что скопили в видеоальбоме воспоминаний, который подарили нам в прошлом году Мэвис и Леонардо.
– Да. – Ева улыбнулась ему. Ей пришлось признать, что они составляют потрясающую пару. – Мы кое-что сделали. Может, на этот раз дела пойдут потише, и мы сможем сделать больше, вместо того чтобы гоняться за полоумным Санта-Клаусом.
– Будем надеяться. – Домофон в спальне просигналил дважды. – Прибывают наши первые гости. Туфли?
– А, да. – Ева наклонилась, натянула одну, и тут ее глаза прищурились. Она внимательно присмотрелась к блеску камней на ремешке. – О мой бог, только не говори мне, что эти камни у меня на туфлях – тоже бриллианты.
– Ладно, не буду говорить. Поторопитесь, лейтенант. Хозяева дома не могут себе позволить опаздывать.
Бриллианты на туфлях! Сумасшедший человек.
Сумасшедший человек устроил грандиозную вечеринку, ей пришлось признать за ним эту заслугу. Не прошло и часа, как бальный зал заполнился людьми. Огоньки искрились, как пузырьки шампанского, гремела музыка. Столы ломились отнюдь не только от трюфелей. Тут были и изысканные канапе, и паштеты, и муссы, и множество других деликатесов со всего света.
Официанты выглядели так же элегантно, как и высокие бокалы с шампанским, которые они разносили на серебряных подносах. Ева не стала морочить себе голову подсчетом пуансеттий, но растения и впрямь были превосходны. Изумительны были и красиво украшенные рождественские елки, брызгающие мириадами огоньков.
Да, ее сумасшедший муж устроил грандиозный праздник.
– Это обалденно! – Мэвис Фристоун подбежала к Еве, ведомая своим очень, очень беременным животом. При такой скорости она врезалась в Еву, прежде чем та успела избежать прямого контакта. – Никто не умеет так ослепить, как вы, ребята.
В этот вечер ее волосы были серебряными и торчали во все стороны многочисленными пушистыми прядками. Она была в красном платье, таком тесном, что Ева удивилась, как тугой, круглый мяч, ее живот, не прорывается наружу. Отдавая дань своему положению, Мэвис надела серебряные сапожки на низком каблуке в виде рождественских елочек.
Ее брови представляли собой дуги, составленные из серебряных звездочек. Ева не хотела даже спрашивать, каким образом ей это удалось.
– Ты прямо-таки излучаешь сияние. – Рорк взял Мэвис за руку и улыбнулся великану в красном с серебром костюме, стоявшему рядом с ней. – Честно говоря, это относится к вам обоим.
– Мы подходим к обратному отсчету. – Своей громадной ручищей Леонардо принялся растирать спину Мэвис.
– Уже почти полный срок, как они говорят. Э-э-э… а что это? Можно мне попробовать? – Мэвис схватила с проносимого мимо подноса сразу три канапе и моментально проглотила их, как конфетки. – Ну, в общем, когда пора придет – ну, вы меня понимаете? – мы будем заниматься сексом день и ночь. Оргазм может вызвать схватки. Мой медвежонок – мастер по оргазмам.
Широкое бронзовое лицо Леонардо залилось краской.
– Значит, вы готовы позаниматься с нами в классе, да?
У Евы просто не было сил это обсуждать, она думать не могла о курсах по родовспоможению, которые им с Рорком вскоре предстояло посещать.
– Ой, смотрите, вон Пибоди. По-моему, она взяла трюфель.
– Трюфель? Шоколадный? Где? Ладно, потом поговорим.
– Вот это моя девочка. Умница, – прошептал Рорк. – Спасла нас, приманила свою лучшую подругу лакомствами. – А вот и супруги Мира прибыли, – добавил он.
Не успела Ева хоть слово сказать, как он уже повел ее к ним.
Она знала, что встреча выйдет неловкой. Между ней и Мирой наступило отчуждение, не преодоленное с тех самых пор, как они стукнулись лбами из-за дела Айкона, да так и не пришли к взаимопониманию.
Они обе старались сохранить внешнюю ровность в общении, но взбаламученная вода все еще расходилась кругами по поверхности. И Ева почувствовала, как бегут эти круги, когда Мира оглянулась и заметила ее.
– Нас задержали, – Мира поцеловала Рорка в щеку и улыбнулась Еве.
– Надеюсь, не в буквальном смысле, – заметил Рорк, пожимая руку Деннису.
– Я галстук никак не мог найти. – Деннис погладил галстук ярко-красного «рождественского» цвета с зелеными елочками.
– По правде говоря, это я его спрятала. – Доктор Мира покосилась на мужа. – Увы, меня разоблачили.
– А мне галстук нравится, – сказала Ева. Было в Деннисе Мире с его мечтательными глазами «рассеянного профессора» и вечно всклокоченными волосами нечто такое, что задевало самую нежную струну ее сердца. – Очень нарядно.
– А на вас любо-дорого смотреть. – Деннис взял ее за руки, отступил на шаг и пошевелил кустистыми бровями. – Ослепительна!
– Это была его идея, – Ева кивнула в сторону Рорка. – При первой же возможности сброшу туфли.
– Вы оба выглядите великолепно. И все вокруг великолепно.
Мира, как всегда, элегантная в платье цвета полуночной синевы, оглядела бальный зал. Она что-то сделала со своими волосами, заметила Ева. Какие-то маленькие блестящие штучки сверкали в ее густых, темно-каштановых, как соболий мех, волосах.
– Давайте-ка добудем вам выпивки, – предложил Рорк, и в тот же самый миг официант материализовался рядом с ним как по волшебству. Рорк взял с подноса бокал шампанского для Миры. – Шампанского, Деннис? А может, хотите чего-нибудь покрепче?
– Покрепче? Почему бы и нет?
– Идемте со мной. У меня есть нечто особенное. Дамы, – поклонился Рорк.
«Это он нарочно», – занервничала Ева. Она не умела поддерживать светский разговор, уже одно это было для нее мукой. А уж светский разговор при напряженных отношениях… Тут она чувствовала себя просто беспомощной.
Пришлось прибегнуть к банальностям.
– Вы, наверное, уже подготовились к праздникам?
– Практически да. А вы?
– Я не знаю. Я пока думаю. Послушайте, еда…
– Знаете, – перебила ее Мира, – у меня есть кое-что для вас. Я с собой не захватила, надеялась, что, может быть, вы найдете время заглянуть к нам завтра ненадолго. На чашку кофе.
– Я…
– Ева, я ужасно хочу помириться. – Прекрасные голубые глаза Миры затуманились. – Я хочу, чтобы мы были друзьями. Мне вас не хватает. Очень не хватает. Я скучаю.
– Не надо. Мы друзья. – «А может, даже больше, – подумала Ева. – То, что у нас есть, это больше, чем дружба». – Завтра мне надо кое-что сделать, но потом… думаю, мне захочется об этом поговорить. Я даже думаю, мне будет необходимо это обсудить. Но потом.
– Что-то серьезное? – Мира коснулась руки Евы, и все напряжение исчезло. – Я весь день буду дома.
6
На следующее утро Ева чувствовала себя куда лучше, чем ожидала. Ступни немного побаливали, потому что она так и не нашла подходящего момента избавиться от туфель. Но с учетом того, что она рухнула в кровать чуть ли не в четыре утра, чувствовала она себя нормально.
Она ни в коем случае не могла бы сказать, что это из-за непривычного и редкого для нее сочетания двух выходных подряд. Подготавливать вечеринку, давать вечеринку, приходить в себя после вечеринки – все это в ее уставе не считалось отдыхом. Зато все это помогло ей не думать о задаче, поставленной себе на сегодня.
В любом случае она чувствовала себя гораздо лучше в нормальной одежде и паре крепких высоких ботинок на шнуровке.
Она нашла Рорка в его кабинете. Он сидел, вскинув ноги на стол, и говорил по телефону с наушниками.
– Да, это отлично подойдет. – Он поднял палец, давая ей понять, что ему нужна всего минута. – Хорошо, я буду вас ждать. Да. Да, я совершенно уверен. Спасибо. – Он сбросил наушники и улыбнулся Еве: – Ну что ж, вид у тебя отдохнувший.
– Да уже скоро одиннадцать.
– Точно подмечено. Полагаю, кое-кто из наших гостей еще в постели. И это верный признак того, что вечеринка удалась.
– А то, что ты загрузил Пибоди и Макнаба в лимузин, чтобы Мэвис и Леонардо могли довезти их до дому и выгрузить прямо в квартиру, это, очевидно, еще один верный признак. С кем говорил? Ты у себя за столом обычно не пользуешься наушниками.
– Срочный звонок Санта-Клаусу.
– Слушай, у тебя что, совсем крышу снесло с подарками?
Он улыбнулся беспечно и мягко.
– Мне показалось, что у вас с Мирой все опять наладилось?
Конечно, у него крышу снесло с подарками, подумала Ева. И сопротивляться было бесполезно.
– Да, у нас все в норме. Она даже пригласила меня к себе сегодня, и я решила, что, пожалуй, пойду. – Ева сунула руки в карманы и пожала плечами. – Может, если я расскажу ей об этом, все как-то уляжется. Поэтому тебе вовсе не обязательно тащиться со мной в гостиницу. Если они все еще в гостинице.
– Еще час назад были. И не подавали никаких признаков того, что собираются съезжать сегодня. Я еду с тобой.
– Ну, если ты не против…
– Я еду, – повторил он, опустил ноги на пол и встал. – Если хочешь поговорить с Мирой с глазу на глаз, я высажу тебя у ее дома, когда мы закончим. А потом или я за тобой заеду и мы где-нибудь вкусно поужинаем, или пришлю за тобой машину. Ну, ты готова?
И об этом спорить бесполезно, сказала себе Ева. Лучше поберечь силы для встречи с глазу на глаз с Труди.
– Целиком и полностью. – Она подошла к Рорку, обвила его шею руками. – Это на случай, если я разозлюсь, распсихуюсь и позабуду поблагодарить тебя потом.
– Учтено.
В городе, прославленном своими пятизвездочными отелями, эту гостиницу можно было оценить, пожалуй, вполкарата. Но, по мнению Евы, внимательно изучившей фасад, это был клоповник. На парковку гостиница не расщедрилась, и Рорку пришлось уплатить неприлично большую, как ей показалось, сумму на частной стоянке в одном квартале к востоку. Правда, она напомнила себе, что машина Рорка стоит, пожалуй, больше, чем все здание гостиницы вместе с магазином сувениров.
Швейцара тоже не было, а холл представлял собой крошечное пространство со стойкой администратора. Администратор, мужчина лет сорока в несвежей белой рубашке, с глубокими залысинами на лбу, встретил их до невозможности скучающим выражением на лице.
– Въезжаете? Багаж?
– Не въезжаем. Багажа нет. Может, вот это подойдет? – Ева вытащила свой жетон.
Скучающее выражение превратилось в страдальческое.
– А что, поступила жалоба? Мне ни от кого жалоб не поступало. Все наши лицензии в порядке.
– Мне нужно поговорить с одной вашей гостьей. Ломбард Труди.
– О! – Он повернулся к регистрационному компьютеру. – Миссис Ломбард вывесила на дверь табличку «Просьба не беспокоить». Сегодня она еще не сняла ее.
Не сводя с него глаз, Ева выразительно постучала по жетону.
– Ну… Она в номере четыре-пятнадцать. Хотите, я позвоню, дам ей знать, что вы здесь?
– Я думаю, мы сможем найти номер четыре-пятнадцать своими силами.
Ева с сомнением оглядела единственный лифт, но ноги у нее все еще немного побаливали после вчерашних бриллиантовых туфелек.
– Голосовая связь не работает, – предупредил их администратор за стойкой. – Нажимайте кнопку вашего этажа.
Ева вошла в лифт и нажала кнопку четвертого этажа.
– Если эта штука застрянет, ты сумеешь нас вытащить?
– Не дрейфь. – Рорк взял ее за руку. – Ты только глянь на эту штуку, как смотрела на администратора, и все будет в порядке.
– А как я смотрела на администратора?
– Как будто он – ничто. – Рорк поднес ее руку к губам и поцеловал, пока старый лифт со стоном и скрипом поднимался на четвертый этаж. Конечно, администратор не заметил, как взвинчены ее нервы, думал он, и Труди Ломбард тоже вряд ли заметит, но он-то знал, что творится под маской внешней невозмутимости. – Если хочешь, почему бы нам после Миры не заняться покупками?
– Ты что, с ума сошел?
– Нет, я серьезно. Погуляем по Пятой авеню, полюбуемся иллюминацией, может, дойдем до Радио-Сити и посмотрим, как катаются на коньках. Побудем ньюйоркцами.
Ева хотела было возразить, что ни один разумный житель Нью-Йорка не сунется на Пятую авеню в выходные накануне Рождества и уж тем более не станет по ней гулять, но вдруг передумала. Ей вдруг показалось, что это как раз то, что нужно.
– Ладно. Почему бы и нет?
Двери лифта со скрипом разъехались на четвертом этаже. Коридор был узкий, но чистый. Тележка уборщицы стояла возле открытой двери номера четыре-двенадцать, а в дверь номера четыре-пятнадцать деликатно стучала женщина – блондинка с хорошей фигурой, в возрасте где-то между двадцатью и тридцатью.
– Откройте, мама Тру. – Голос у нее был мягкий и тягучий как вата. Она снова постучала, нервно переминаясь с ноги на ногу. На ней были голубые джинсы и сабо того же цвета. – Мы уже беспокоимся. Ну, давайте, откройте дверь. Бобби отведет нас на ланч. – Она оглянулась и застенчиво улыбнулась Еве и Рорку. У нее были младенчески голубые глаза под стать костюму. – Доброе утро. Или уже пора говорить «добрый день»?
– Она не отвечает?
Женщина заморгала, глядя на Еву.
– М-м-м… Нет. Это моя свекровь. Она вчера не очень хорошо себя чувствовала. Прошу прощения, мой стук вам мешает?
– Я – лейтенант Ева Даллас. Вероятно, она упоминала обо мне.
– Вы Ева! – Молодая женщина крест-накрест прижала руки к груди. Ее лицо радостно вспыхнуло. – Вы Ева! О, я так рада, что вы приехали. Ей сразу станет лучше, как только она узнает. Я так рада с вами познакомиться. Я Зана, Зана Ломбард, жена Бобби. О боже, а я в таком виде! – Она провела пальцами по волосам, падавшим на плечи мягкими волнами. – Да, вы выглядите в точности как по телевизору. Мама Тру записала ваше интервью и пару раз давала послушать мне. Простите, я в таком расстройстве, что сразу вас не узнала. Боже, да мы же с вами вроде как сестры, правда?
Она сделала движение – безошибочное движение – обнять Еву. Ева ловко уклонилась, отступив в сторону.
– Да нет, на самом деле мы вовсе не сестры. – На этот раз в дверь постучала Ева: три крепких отчетливых удара кулаком. – Ломбард, это Даллас. Откройте.
Зана закусила губу, стала нервно перебирать пальцами серебряную цепочку у себя на шее.
– Может, мне позвать Бобби? Мы с ним в другом номере, в конце коридора. Я позову Бобби.
– Не хотите подождать минутку? – предложил Рорк и, взяв ее под руку, бережно отвел в сторону. – Я – муж лейтенанта.
– О боже, боже, ну конечно! Я вас узнала! Я просто растерялась, не сразу сообразила. Я уже начинаю волноваться. Мне кажется, что-то случилось. Я знаю, мама Тру ездила повидаться с Евой – с лейтенантом, – но она нам ничего не сказала. Она была очень расстроена. А вчера… – Зана сцепила руки и начала ломать пальцы. – Не знаю, что случилось. Не люблю, когда люди расстраиваются.
– В таком случае вам лучше прогуляться где-нибудь подальше отсюда, – посоветовала Ева.
Она покачала головой в ответ на вопросительный взгляд Рорка, а потом сделала знак горничной, выглядывавшей из-за открытой двери номера четыре-двенадцать.
– Откройте, – приказала Ева и показала жетон.
– Я не могу открывать дверь без разрешения администратора.