Сегодня это время было. И какая-то глухая, необъяснимая тревога...
Радиостанция была нового поколения. Цифровая. Дуплексная, позволявшая вести сеанс связи в режиме обычного разговора, не дергаясь с тангетой микрофона.
Андрей медленно вращал ручку настройки, а на небольшом светящемся табло вспыхивали красные циферки, показывавшие длину волны. Эфир был достаточно пуст – понятное дело, ночь. И вдруг...
– ...Вышел на позицию, Четвертый! – прошептал наушник на арабском языке, но с жутким русским акцентом.
– Принял тебя, Горе! – с точно таким же акцентом ответил Четвертый. – Когда будешь готов?
– Через 30 минут.
– Ты вышел с опережением, Горе! Затихни сейчас!..
«Не может быть!!! – Этот короткий радиообмен неизвестных кувалдой ударил по мозгу Филина. – Этого просто не может быть!!! Горе?! Горе где-то здесь и пытается говорить по-арабски?! Бред! Это полный бред!!!»
Теперь он понял причину своей необъяснимой тревоги. Но... Что делать? Делать-то что?
И Андрей решился. Испытать свою судьбу...
– Горе, ответь Филину! – прошептал он по-русски.
Тяжелая, вязкая тишина в наушниках длилась минуты три. Андрею же они показались вечностью.
– Горе на приеме... Ты кто, Филин?
– «555. Сова»[57] , помнишь?
– Ты?! – «задохнулось» радио. – Переходи на «запасную»![58]
Перенастроить радиостанцию заняло несколько секунд.
– Филин для Горе!
– Горе на приеме! Здорово, капитан!
– Здорово, прапорщик!
– Не ожидал! С 91-го ничего о тебе не слышал! Знаю только, что списали тебя после того похода.
– Списали... Ты как?
– Служу еще.
– А тут как?
– Инструктирую... «Гуманитарная помощь»...
– Ясно.
– А ты?
– Аналогично...
– Слушай, Андрей... Это ты на высотке в лесочке?
– Я, Вадим...
– Блядский папа!..
– Ты чего, Горе?
– Тебя подставили, капитан. Мы постоянно эту высотку «окучиваем»... Уходи оттуда!
– Сколько у меня времени?
– Четверть часа – «трубачи» уже на позициях, а я корректирую...
– Понял, Вадим. Спасибо!.. Задира тоже тут?
– Клима списали в 96-м. Получил под Гудермесом... Он уже больше года как в «Дикие гуси» подался. Даже не знаю, где он сейчас... Все, Филин, уходи! Конец связи!
– Спасибо, Горе! Удачи, «кусок»! Отбой!
Через две минуты Андрей, соблюдая максимальную маскировку, уводил своих курсантов. А еще через десять минут та высотка, на которой ему было приказано организовать снайперскую засаду, была обстреляна из минометов...
Группе курсантов, показавших свое мастерство в боевой обстановке, зачли курс «Горно-альпийской подготовки» на «отлично» и вернули на родную базу. А Андрею предоставили неожиданный для него самого трехдневный отпуск домой...
1 ноября...
Филин добрался до Афулы только к полуночи. На перекладных километров двести пятьдесят, не меньше.
Ночи уже не были такими жаркими, как летом, и приятная прохлада здесь, на севере Израиля, нежно ласкала лицо Андрея, а едва ощутимый ветерок напоминал, что начался последний месяц осени.
От широкого шоссе, где он сошел с автобуса, до дома нужно было пройти километра два, петляя по кривым улочкам. Рейсовые автобусы уже не ходили, и Андрей бодро шагал к своей судьбе...
«Стоп! Не понял!»
Около его дома стоял припаркованный беленький «Renault Megane». И, в общем-то, не было ничего необычного в этой машине, кроме... Номер! Этот номер Андрей знал. Знал уже больше года. Шалва Бадалов, дагестанец из Дербента, горский еврей (Андрею всегда хотелось узнать, когда же «родилась» такая национальность), работал тогда вместе с Андреем на химзаводе, как и его родной брат Исай. Они вместе заказывали свои машины и вместе получали. А потом вместе обмывали их, соорудив отличный шашлык у Андрея дома, на участке. (Квартиру Андрей купил в трехэтажном доме «на земле»...) А потом Шалва долго еще говорил Андрею о том, какая у него красивая жена и как он ему завидует... Теперь знакомый «Megane» стоял около его дома...
«Ну, вот... Кажется, и закончилась моя семейная жизнь...» – подумал Андрей, а ноги уже сами понесли своего хозяина в обход, к сеточке-рабице, ограждающей его задний участок. Разведчик-диверсант...
Перебраться через эту смешную преграду было делом одного прыжка. Правда, для потенциальных воров была еще одна преграда, куда как серьезнее, – верный и преданный Дан. Он свободно разгуливал по этому дворику с таким грозно-серьезным видом, что двери можно было вообще не закрывать, что, собственно и делалось. Пес вскинулся было и резко стартанул со своего места, но через пару прыжков весело закрутился около ног – домой вернулся хозяин! И все это происходило в полной тишине – Дан вообще был собачьим молчуном.
– Иди на место, Данчик, – не до тебя сейчас! – Андрей потрепал полосатую холку и подтолкнул пса к подстилке.
Через дверь, охраняемую Даном, можно было попасть в кухню, а уж оттуда, понятное дело, дальше. Дальше Андрей не пошел, потому что...
Действо, происходившее в салоне его дома, отлично наблюдалось и из кухни...
Филин тихо присел на краешек стула за кухонным столом. Затем, оглядевшись, пододвинул поближе к себе специальную деревянную подставочку для ножей. Их там было двенадцать. Шесть обычных, столовых, и шесть побольше, для разделки мяса, рыбы...
А в салоне тем временем...
Работающий телевизор освещал своим неверным мерцающим светом стены и большое, стоявшее спинкой к кухне, кресло, на котором происходила «битва титанов»...
Голый Шалва, уцепившись руками за что-то находящееся в районе его собственного таза, совершал широкие, мощные движении «лыжника на лыжне». И сомневаться в его действиях не приходилось потому, что как раз оттуда, из-за спинки кресла, доносились стоны Анны:
– А-ах!!! А-а-а-а!!! Ах! Ах! Ах!!! Еще! Еще!!! А-а-а!
– Двигайся!!! Двигайся, сука драная! – прорычал Шалва и схватился, как видно, покрепче. – Ну! Давай! Давай!!!
– Еще! Еще!!! – блажила жена, словно ее пытали. – Глубже! Глубже хочу! А-а-а!!!
То, что произошло дальше, решило судьбу семьи Филина окончательно.
– Будет тебе глубже, блядь русская! Вставай, сука! Теперь садись на него! Быстро!
Рванув за волосы, он разогнул Анну и толкнул к спинке кресла. И она стала делать что-то, пока непонятное, невидимое для Андрея. Анна, опираясь обеими руками в кресло, положила свои ноги на мягкие подлокотники и стала как-то странно садиться вниз, словно ей что-то мешало, и она искала удобное положение. И тут между ее грудей над спинкой кресла появилась еще одна курчавая мужская голова.
– А-ай! А-а-ах-ха! Исай, ты такой большой!!! Ах-ха-а!!!
– Давай, давай, сука!!! Насаживайся, блядь!!!
– О-о-ох!!!
– Глубже хотела, да? – прорычал Шалва. – Сейчас будет глубже!!! Я тебе сейчас жопу рвать буду!!! Блядина!
Он примостился к ее тылу и... стал опять изображать лыжника. С хорошей амплитудой...
Что-то случилось с головой Андрея, потому что в тот момент его воспаленный мозг отключил слух. Видимо, защитная реакция... Он сидел в кухне в полной темноте и смотрел. Смотрел, как два «хачика» одновременно трахают его жену. Да не просто трахают, а хотят ее унизить, втоптать в грязь, поиздевавшись над податливым женским телом. А она им потакает, и скорее всего ей это нравится. Не впервой, видать... Андрей вошел в ступор. Глубокий, тяжелый ступор. И «вернулся» только тогда, когда это бесконечное действо закончилось. «Скульптура в стиле Дали» развалилась на отдельные составляющие, а к Андрею вернулся слух.
– Ну, что, соска, тебе понравилось? – «промурлыкал» удовлетворенный Шалва.
– Главное – нам понравилось! – ответил за нее Исай. – Я так каждый день готов!
– А мы и будем каждый день! Правда? Что молчишь, поблядушка? Тебя мужчина спрашивает?
– Она от кайфа отойти не может! Ха-ха-ха!!! – засмеялся Исай. – Иди, сука, воды мне принеси! Пить хочу! И подмойся – воняешь!
Аня поднялась с ковра и пьяной походкой направилась в кухню.
Она открыла дверцу холодильника, чтобы достать бутылку минералки, и тут включилась маленькая лампочка, обитавшая в его прохладных недрах, осветившая Андрея. Анна дернулась так, словно увидела восставшего из могилы мертвеца, и застыла, как изваяние.
«Хореографическая картинка „Девушка с бутылкой“, – подумал Андрей и улыбнулся.
Странно, наверное, улыбнулся, потому что Аня начала трястись, как от холодного, пронизывающего ветра, и совершенно круглыми глазами смотрела на стол, где стройным рядочком лежали пять больших кухонных ножей, а шестой совершал странные круговые движения в пальцах мужа.
Филин остановил мелькавшую сталь и приложил лезвие к вытянутым губам. Анна поняла и кивнула головой. Он сделал легкий взмах свободной ладонью в сторону холодильника, а ножом ткнул в сторону небольшого закутка между холодильником и мойкой – излюбленное место Машеньки, когда она пряталась, играя. Девушка закрыла дверцу и забилась в этот уголок.
– Главное – нам понравилось! – ответил за нее Исай. – Я так каждый день готов!
– А мы и будем каждый день! Правда? Что молчишь, поблядушка? Тебя мужчина спрашивает?
– Она от кайфа отойти не может! Ха-ха-ха!!! – засмеялся Исай. – Иди, сука, воды мне принеси! Пить хочу! И подмойся – воняешь!
Аня поднялась с ковра и пьяной походкой направилась в кухню.
Она открыла дверцу холодильника, чтобы достать бутылку минералки, и тут включилась маленькая лампочка, обитавшая в его прохладных недрах, осветившая Андрея. Анна дернулась так, словно увидела восставшего из могилы мертвеца, и застыла, как изваяние.
«Хореографическая картинка „Девушка с бутылкой“, – подумал Андрей и улыбнулся.
Странно, наверное, улыбнулся, потому что Аня начала трястись, как от холодного, пронизывающего ветра, и совершенно круглыми глазами смотрела на стол, где стройным рядочком лежали пять больших кухонных ножей, а шестой совершал странные круговые движения в пальцах мужа.
Филин остановил мелькавшую сталь и приложил лезвие к вытянутым губам. Анна поняла и кивнула головой. Он сделал легкий взмах свободной ладонью в сторону холодильника, а ножом ткнул в сторону небольшого закутка между холодильником и мойкой – излюбленное место Машеньки, когда она пряталась, играя. Девушка закрыла дверцу и забилась в этот уголок.
– Зови, – прошептал Андрей.
Но она его услышала и кивнула головой:
– Ма... Кхм-м... Мальчики... – позвала она срывающимся от страха голосом. – Мальчики! Идите сюда!
– Что? – раздалось из комнаты.
– Идите сюда!
– Да ты не просто блядь – ты извращенка! На столе захотела, да? Ладно!!! Я тебе сейчас гланды через жопу вырву! Идем, брат, эта сука на столе ебстись хочет!
– Иди, Шалва, начинай... Я чуть позже помогу тебе, ха-ха-ха!
– Ну! Где ты спряталась, сука? Смотри, какой красавец к тебе пришел!
Попадая из света в темноту и наоборот, человек три-четыре секунды ничего не видит. Вот точно так же и Шалва был ослеплен темнотой кухни, а потому, недолго думая, нащупал выключатель, и на стене зажглось небольшое бра. Зажав в кулаке довольно внушительный напрягшийся «агрегат», он тупо уставился на Андрея... «Агрегат» стал стремительно терять свою внушительность и резко «пошел вниз», синхронно с отвисающей челюстью.
– Я здесь, – тихо проговорил Филин и метнул огромный нож.
О том, как Андрей метает ножи, да и все остальное острое, Шалва знал не понаслышке, потому сам же его и вынудил своими насмешками и издевками показать свое умение. Как и любой другой «гордый сын гор», Шалва был хвастлив до неприличия, а особенно в том, что он хоть немного умел. А нож метать он умел немного, через пень-колоду. Вот и вывел Андрея один раз на спор, а потом резко зауважал, когда вилка и два ножа с глухим стуком воткнулись в центр мишени – пикового туза, приклеенного к фанерному листу...
Шалва упал на четвереньки, а нож глубоко вошел в дверной косяк над его головой. Нет, убивать его Филин не собирался и ожидал именно эту реакцию, потому и бросал нож в район пупка. И если бы Шалва не среагировал... То что же... Его оправдал бы любой суд – двое крепких мужчин, извращенная форма, состояние аффекта... В этот момент мозг Филина включился и заработал, как робот, боевая машина – расчетливо, холодно и отстраненно, – в его доме были враги...
– Зови брата! – сказал он вполголоса и взял со стола второй нож.
– Нэ-э... – Шалва замотал головой, аки оглушенный кувалдой бык.
Да он и в самом деле был оглушен. Страхом.
– Зови, гнида горбоносая! – произнес страшным шепотом Андрей.
– Исай, Исай, ты где?! Иди сюда!
– Вот сука! Одного ей мало... Иду!
Звуки включенного телевизора сыграли с Исаем дурную шутку – он попросту не слышал того, что все это время происходило в кухне. Потому ввалился в нее, ничего не подозревая.
Первое, что он увидел, – голую волосатую задницу своего брата, стоящего на полу в позе «Оленя, пьющего воду из ручья».
– Не понял, э! Кто тут кого раком ставит?!
– Я, – сказал без эмоций Андрей и метнул второй нож.
И все повторилось. Исай бросился на четвереньки, а нож с глухим стуком и резким дребезжанием вошел в дерево косяка в сантиметре от своего брата-близнеца...
– Развлекаетесь? Ну-ну... Рожи в пол, и руки за спину! Быстро!!! – Это был не крик. Не крик человека... Это был рев раненого ягуара.
Так быстро братья никогда в жизни, наверное, не выполняли приказаний.
– Значит, групповушку любите, дети гор? – Филин говорил медленно и вполголоса, отчего производил еще более жуткое впечатление. – Козоебы... Да так, чтоб во все дыры? Молодцы, молодцы... Ну, вот сейчас и попробуем.
– Нэ-э...
– Молчать, падаль!.. Вот сейчас мы тебя, дорогой, целкости и лишим... Только пялить тебя будет твой брат – я такой секс не люблю...
– Так не говори, да! – поднял голову Шалва.
– Рыло в землю!!! – рыкнул Филин и метнул в дверь третий нож.
– Ну, что, Изя? Давай, погладь братца по его «волшебному очку».
– Нэ буду!!!
– Ты, ишак вонючий, даже не представляешь, как ты ошибаешься!.. Мне сейчас ничего не стоит вызвать сюда полицию по поводу извращенного группового изнасилования моей жены, а ее вот, – Андрей ткнул ножом в сторону жены, – отправить на медкомиссию... А петушиная статья – она во всем мире петушиная... И харить вас там, козлов горных, будут все кому не лень... Или замочу вас обоих сейчас, будучи в состоянии аффекта по тому же поводу...
Исай безумными от страха глазами смотрел на Филина.
– Ты че, пидор, не видишь, что я невменяемый!!! Рыло в землю!!! – И опять в квартире Филина рычал ягуар.
И еще один нож на половину лезвия вошел в дерево двери.
– Давай, козоеб, погладь братика по попке – пусть ему приятно станет.
– Нэ делай так, да! Нэ нада! Как брата прошу!
– Я тебе не брат, падла!!! Твой брат рядом с тобой стоит раком и ждет, когда ты его оттрахаешь в жопу, как мою жену!.. А потом он тебя!.. И если трепать языками не будете, то никто и не узнает... А вам, глядишь, и понравится – будете потом друг друга по-семейному, по-братски... Начинай, пидор, не дразни судьбу!!!
И Исай стал дрожащей рукой гладить по напрягшемуся заду своего брата.
Филин сидел и смотрел, сузив глаза, на эту омерзительную картину, а за холодильником сидела на полу совершенно голая Анна и глазами, полными ужаса, смотрела то на него, то на Исая. Она видела сбоку что-то, чего не мог наблюдать Андрей.
– Ну-ка, Изя, приподнимись-ка!
Исай оторвал руку от пола, оставаясь на коленях, и очень медленно разогнулся.
– Посмотри-ка, Шалва!!! Да он тебя хочет больше, чем бабу!.. Он тебя, наверное, уже давно хотел, только не признавался!.. Вот такие вы все, козоебы, козлоебы – родному брату засадить готов, чтобы свою вонючую шкурку спасти...
Шалва с ненавистью уставился на огромный вздыбившийся «агрегат» своего брата, нервно подрагивавший у самого его лица. «Прибор», надо сказать, был выдающихся размеров. А Исай плакал.
– Ну, вот! – продолжил экзекуцию Филин. – Все готовы... Давай, Изя, заходи к нему сзади... Сейчас натрахаешься! А ты, халва, давай «булки» свои разведи ручками пошире, а то братишка смазочку забыл, а на сухую у тебя жопа треснет! Давай!!! А потом ты его...
– Нэ-э-эт! – прокричал Шалва, как загнанный зверь.
И...
Под ним стало расплываться вонючее желтое пятно...
– Вот видишь, Аннушка, женушка моя родная, под какую мразь ты ложилась и кого ты, дорогуша, считала, наверное, настоящими мусчинками?.. Один готов родного брата опустить от страха, второй, от того же страха, обоссался!.. Размер фуя, солнышко мое дорогое, – это еще не размер мужественности! Запомни это на всю жизни – авось пригодится...
Анна, сидя на полу кухни, рыдала взахлеб.
– Так, братья кролики-педики, пять секунд вам исчезнуть из моего дома... Я уже не могу больше сдерживать свои желания! А они у меня есть!!! – Андрей облизал языком лезвие огромного, устрашающих размеров, поварского ножа. – Не успеете – я не виноват... Время пошло!!!
Через шесть секунд за окном квакнула сигнализацией машина, взревел двигатель и раздался резкий свист резины по асфальту – Шалва стартанул не хуже Михаэля Шумахера.
– ...И что мне с тобой сейчас сделать? Сама скажи! Жена...
– Прости меня, пожалуйста!..
– Ну уж не-ет!.. Я все же себя еще уважаю! И мне надоело быть клоуном в городе! Я долго терпел и не желал верить! Хотя и знал... Прощения не будет – это конец!.. Я спрашиваю, что мне с тобой сейчас сделать! Просто морду набить, изуродовать, как бог черепаху, или покалечить на всю оставшуюся жизнь? Что?!
– Не надо!!! Пожалуйста... У нас же дочка!
– И скажи спасибо, что она есть!.. Прибери весь этот бардак! И быстро – я спать хочу!.. И за ебарями своими подотри!..