– Раскопали... Они теперь почти все могут – Союза нет, Комитет канул в Лету. Теперь там все и все могут продать, был бы покупатель...
– Ты не ответил, майор. Я ведь тоже познакомился с твоим досье...
– Немудрено...
– Ты «трудился» там же, где и я. Ну, или почти там же... Выжить сумел, а это огромный показатель, согласись. Ты мой ровесник – я капитан, ты майор!.. Ну, так что? Будешь продолжать целку корчить или расколешься? Паша, мне надо знать, на кого рассчитывать в этой операции, а за кем присматривать.
– Ну, за кем присматривать – понятно... – Стар потер кончик носа. – Ладно, кэп!..
Кондор посмотрел на часы. С момента ухода Гранда прошло ровно четыре минуты – значит, на рассказ Стару оставалось примерно столько же или меньше.
– Успею. – Павел прикрыл своей ладонью циферблат на руке Кондора. – Слушай, раз припер к стенке... Только без подробностей! Так, «июньские тезисы»...
Стар задумался, и глаза его немного затянуло эдакой поволокой воспоминаний:
– В 87-м прикончил «Московскую общагу»[76] , факультет разведки – я ведь на полгода тебя постарше буду, капитан... И должен был тогда остаться лейтенант Старков служить в Генштабе(!), но... сherсher la femme, как говорят французы.
– Ясно... Как всегда...
– Как всегда... Папа, генерал-полковник, имел насчет своего блондинистого чада малость другие планы, а тут фуеголовый лейтенантик, молодой да ранний... А чадо-то уже с пузиком! И, что самое обидное, аборт делать не хочет, а хочет замуж за летеху!.. Ну, папка в порыве праведных чувств и отправил его в наказание за Речку. Благо зятек несостоявшийся был в его хоть и не прямом, но подчинении...
– Знакомая хуйня...
– Ага... Зятек, отслужив в артдивизионе, вернулся только вместе с Громовым в 89-м, через мост в Термезе... Старлеем на майорской должности...
– Круто тебя!..
– ...Дальше – больше!.. – Павел пожевал губы. – Увидел сына в первый раз, и так меня расперло, что... В общем... Соорудили второго... А тестюшка, узнав о таком вероломном вторжении в границы своего государства, сослал несостоявшегося зятя в ТуркВО... В 92-м, уже после распада сэсэсээра и после бравой службы в ЗакВО, боевого капитана направили в академию на учебу... Отучился, получил майора... Все два года приходилось «партизанить» с женой – не хотел генерал себе такого зятя... А в 94-м, при родах, моя Светланка умерла – сердце не выдержало... Третий сынишка так и не родился...
– Во, бля! Повернулось-то как! – не смог сдержаться Ален.
– Повернулось... Похоронил их как положено... А через неделю получил направление в Таджикистан, комроты...
– Майора, после академии, на капитанскую должность?!
– ...Ну и написал рапорт об увольнении... Летом 95-го уволили... Вот такие дела, капитан.
– Круто тебя!.. А дальше?
– Помыкался немного и подался в легион. А что делать – тестюшка считает во всем виноватым только меня. Чуть не преследовать начал... К сыновьям на пушечный выстрел не подпускал! Скотина жирная!.. Вот такая у меня история, Андрюха...
– Иконостас-то[77] имеешь?
– Зачем тебе?
– Знать хочу...
– Квалификацию? Ну-ну... – Павел опять пожевал губами. Видать, привычка такая. – Ладно... «Красная Звезда» и «Отвага» за Афган, вторая «Звезда» за Фергану, «Боевое Красное Знамя» за Цхинвали, ну и за полгода в Таджикистане успел «За заслуги перед Отечеством» прихватить – эта медалюшка уже российская...
– Вот теперь все понятно, Паша...
– Что тебе понятно, я не знаю, но давай-ка, командир, заканчивать эти сопли. Слышь, как к нам наша Гадюка крадется? Через пару секунд заявится.
– Он неплохой солдат, Паша, – грустно проговорил Кондор, и грусть ту могли понять только эти двое. – И тоже майор в «прошлой» жизни. Правда, Войска польского, но...
– Опыта бы ему нашего, да побольше, – цены б не было...
– Он в Югославии отметился... И тоже наш – из разведки...
– Только ходить тихо так и не научился!
– Не придирайся, майор! Нормально... А чего не знает или не умеет – научим. Так?
– Дзень добже, панове! – прошептал над ухом Кондора зеленый куст и замолчал, в ожидании произведенного эффекта.
Кондор, не меняя позы, сделал один-единственный жест – посмотрел на свои старенькие, тертые, но такие надежные «Командирские»:
– Добже зробив, пан Гадуш[78] ... Алеж останнех твоих пунч сотен метрив я вже не мав спокою – колыж, мовем, Гадуш зъявется?
Выслушав эту фразу, Вайпер буквально сник.
– На якей мове пан мавет бажание вешти приватну мову?
– Пше праше, панове! Вельми пониже перепрашу мовить по-русску.
– Тогда так, Збигнев – никаких польских «дзе», «пше», «бже» и тому подобное – учиться так учиться! Согласен, пан Гадуш?
– Вельми перепраше в благотне, пан коммандер! Спасибо большое, и прошу прощения за са-мо-на-де-ян-ность. Фу-уф! Вельми важели ешчь словенци!.. Солдат Гадуш весь во внимании, пан капрал...
– Добро... – Ален опустил взгляд к земле и, подумав несколько секунд, произнес: – Слово «солдат», Збигнев, оно универсальное, но в русском языке ударение делают на букве «а», а не как в польском на «о». Так же, как и в слове «прошу» – не на «о», а на второй слог. Ясно?
– Так точно, пан коммандер! – (Вся эта беседа с ликбезом по русскому языку велась на еле слышном шепоте.) – Солдат Вайпер прыбув за вашим приказом!
(Имеется в виду «по приказу», но... Этому страстно желавшему изучить русский язык поляку Андрей прощал на протяжении семи лет и большие ошибки, и не только в языке – Збигнев в какой-то из моментов стал его амулетом...)
– Закончили сопли!..
Кондор в один миг, как и в бытность свою Филином, стал серьезен и собран – впереди группы «лежала» задача. А он, уже старый, прожженный волк оперативной разведки, мучился от каких-то поганых предчувствий... Смешно? Наверное! Только... Что такое есть предчувствие у профессионального разведчика? Это – продолжение его опыта! Интуиция, если хотите... А попросту говоря – у Кондора ныла задница от ощущения того, что впереди их ждет большая, не предвиденная никем, «жопа»...
– Так, хлопаки[79] , мне все здесь не нравится!.. Что-то не так, а понять не могу... Мысли есть, панове?
– Перепрашем словенце, ешле будзем дозволенце.
– Значит, общаемся по-польски?
– Пше праше... Прошу извинить!.. – исправился Вайпер и продолжил: – Я имею такое же ощущение, пан капрал. Двигаясь так же и дальше, мы имеем полную возможность выпасть из ситуации...
– Поясни!
– Мы не контролируем реку, а значит, можем пропустить место стоянки «морских злодиев», углубляясь в джунгли... Ежли операция по освобождению мамет успех у Скорпиона, то мы – я и пан коммандер – как снайперисты не пригодимся и просто возвернемся на базу. А ежли мамет буть, не дай Иезус, проблемы? Ежле наше верховенство не все знамет? Хлопаки лягут, это ладно – все знали, цо таке ешчь служба у пана Жерарди – гарматне мясенце... Так ведь и те лягут, за которыми нас сюда заслали! Тогда долго будут спрашивать, где была группа снайперистов!..
– Правильно, Збигнев! Паша, ты что скажешь?
– А че базарить просто так? Понятно же ведь! Не просто же так ты нас тут собрал! Аксакалов...
– Предложения?!
– Я предлагаю рисковать.
– Конкретнее, майор.
– Знов перепраше пана капрала. Инч майор?
– Не ты, Збигнев... Я слушаю, Паша.
– Идти нужно, прижимаясь к самой реке...
– Крокодилы?..
– А и хрен с ними, капитан! «Откроем» глаза и уши, вот и все. Не мне тебе рассказывать, братишка, как там, за Речкой, ходили, а «духи» – это тебе не крокодил – похитрее зеленого были... Да к тому же эти монстрики нам еще и помогут.
– Як нам может помоч та пся крев?! Матка Боска! Пан Стар болен?
– Поясни Збигневу, Паша, потому что я, кажется, понимаю, о чем ты говоришь.
– Ситуация такая. – Стар задумался ненадолго, формируя свою мысль. – Мы ползаем по этой фуевой «зеленке» уже четвертые сутки...
– Цо есть «зельенка»? – прервал его Вайпер.
Стар улыбнулся и взглянул на Кондора. Ален тоже улыбался, правда, одними глазами.
– «Зеленка», Збигнев, – это то, где мы с тобой сейчас находимся, – лес, кустарник, джунгли то есть... Любая зеленая растительность, где может припрятаться тот, на кого ты охотишься или он на тебя... Понимаешь?
Вайпер кивнул в ответ.
– Отлично!.. Так вот. Четвертые сутки, из которых трое в «автономке». Судя по карте, – он ткнул указательным пальцем в карту Кондора, – мы вышли на предполагаемый рубеж, но тут образовалось одно «но»...
– ??? – Збигнев поднял брови.
– Слышишь шум?
– Конечно! То есть река.
– Да – это Бенуэ... Только не такая, как предполагали наши командиры, – здесь она уже горная, с порогами и сильным течением – мы слишком высоко забрались. А что это значит?
– Цо?
– Это значит только то, что мы, с подачи штабных грамотеев, здорово промахнулись. Морские пираты уж никак не будут ходить по горным рекам – их катера для этого не приспособлены. Этим шакалам нужна «глубокая вода»!..
– А-х-ха-а! – протянул Вайпер и стукнул себя по лбу кулаком. – Ступень (по-польски, да с у дарением на «у» – это означает «придурок» или что-то в этом роде)!.. Я понял!.. Но теперь мы в выгоде?
– Точно! Выгода, правда, относительная, но она нам на руку – с этой стороны нас могут и не ждать.
– Так! – Дальше развивать мысль бывшего майора взялся Кондор. – Будем использовать чужую ошибку по максимуму. Авось и получится из всего этого «дело»...
– Русский «авось»?
– А у нас, пан Гадуш, почти все и почти всегда на нем и держится... Стар! Давай Гота ко мне. Резко!
– Есть! – совсем по старинке последовал ответ, и Стар растворился в ближайших кустах.
– Слухай на мене, пан майор.
Вайпер как-то в одну секунду преобразился, и стало понятно, что этот «пшек» давно привык к армии и знает, что такое постановка задачи, – опыт есть опыт.
– Ты второй снайпер в группе, Збигнев. И почти наверняка знаешь, что такое работать в автономном режиме.
– То есть так.
– ...Сейчас мы случайно попали в такую ситуацию, что не использовать ее было бы просто непростительно.
– Так, пан коммандер!
– ...Значит, действуем так – разведка реки и подходов и...
– Пунч каманды йдет по однем бреге, а пунч по втором. Так?
– Так, Збигнев... Мы будем возвращаться по течению этой Бенуэ и смотреть во все глаза...
– Бардзо добже!
В этот момент справа от Кондора кусты прошептали по-английски:
– Гот прибыл по приказу, месье капрал!
– Хорошо... Слушай свою задачу, Мартин. Выдвигаешься к реке. Разведка подступов в течение трех часов. Потом доклад. Обратить внимание на возможность скрытого форсирования. Себя не обнаруживать ни в коем случае! В экстренной ситуации связь оговоренными звуковыми сигналами. И маскировка в первую очередь!.. Задача?
– Ясно, месье капрал!
– Вперед!.. Вайпер.
– Я, пан коммандер!
– Смени Кито в арьергарде – ему уже давно пора отдохнуть, а ты посмотришь там, своим снайперским глазом, за нашим «хвостом», может, и приметишь чего, не дай бог...
– Ешть, месье капрал!
– С богом, майор!..
Через секунду Кондор остался наедине со своими мыслями. Нелегкими мыслями о том, как спасти заложников и сохранить свою маленькую группу живой и по возможности здоровой...
* * *...День уже начал клониться к завершению своего пути, когда со стороны реки донесся до слуха Кондора клекот болотной птицы.
«Гот увидел что-то или просто сообщает о том, что готов к докладу, – подумал Ален и выдвинулся к его „лежке“. – Повезло мне с ним, с этим фрицем, что и говорить, – такого глазастого разведчика даже в отряде было бы трудно сыскать».
Кондор нашел своего разведчика в трехстах метрах от места их дневки.
«Грамотно маскируется немчик! – похвалил он мысленно. – А главное – слушать и видеть умеет! Зелен, конечно, для таких забав, но меня слышит и хоть не видит, но уже напрягся. Молодцом, Гот, молодцом!»
– Слушаю, Мартин. – Ален специально дал себя обнаружить и приблизился к Готу, не торопясь, но и не теряя лишнего времени.
– Докладываю, месье капрал!.. Спустился по реке приблизительно на два километра...
– Так!..
– ...Метрах в восьмистах от нас пороги заканчиваются небольшим водопадом, а дальше идет чистая и спокойная вода...
– Что значит «небольшой водопад»?
– Восемь с половиной метров. Ничего серьезного...
«Педант глазастый, – улыбнулся мысленно Кондор. – Восемь с половиной! И ни сантиметра в сторону!»
– Понятно. А «чистая вода»?
– Под водопадом небольшое озерцо – так, блюдце кофейное, а дальше спокойное, медленное течение со скрытыми берегами – сплошь джунгли.
– Понятно, Мартин.
– Водопад охраняется.
Этим сообщением, сказанным как бы вскользь, Гот в один миг разрушил до основания наметившуюся было идиллию.
– Говори!
– В сорока метрах ниже водопада оборудована позиция для одного дозорного. Грамотно оборудована и замаскирована. Дозорный с радиостанцией...
– Слышал?
– Станция работает «на прием» – слышал потрескивания и шумы эфира.
– Что еще?
– Дозорный «смотрит» в нашу сторону, но ждут не нас. Думаю, он здесь находится на всякий случай, по старой привычке, и уже успел устать и расслабиться от службы.
– Откуда такие выводы, Гот?
– Он поет.
– ??? – Кондор только поднял брови от удивления.
– Да. Он поет. И, кажется, по-русски...
– Воспроизвести сможешь?
– Русский – тяжелый язык. – Немец наморщил лоб. – Э-э... На недьелка да втарова...
– Я уеду в Комарово... – продолжил фразу Кондор. – Вызывай сюда Стара, Мартин. Срочно! И не шуметь! На брюхе давай. Вайперу передашь приказ выдвигаться ко мне со всеми остальными. И полная тишина! Ясно?!
– Да, месье капрал!
– Давай, Гот. Десять минут... А я тут полежу, послушаю.
Гот уполз выполнять приказ, а Кондор стал вслушиваться в звуки африканских джунглей.
Справа от него шумели и бурлили речные пороги, а, все еще горная здесь, река постукивала, перетаскивая своим течением с места на место небольшие прибрежные камешки. Впереди слышался Алену шум падающей воды. Хотя, если сказать по правде, он его слышал и раньше, только думал, что пороги становятся круче, а течение быстрее, как это бывает частенько у кавказских речух, но уж никак он не мог предположить впереди водопад. И только теперь он сообразил, что может означать микроскопическая водная пыль, которая висела белесой кисеей над самой травой. Да и вообще – вся «зеленка» здесь была более яркой, сочной и развесистой, чем в отдалении от реки, – безжалостное экваториальное солнышко уже вовсю трудилось, сжигая, сводя «на нет», усилия весны...
«Век живи – век учись... – подумал Кондор, только теперь оценивая свои наблюдения. – И дураком помрешь! Как говорит всю жизнь мой батя... Лопухнулся ты, Андрюха, а еще опытный разведчик, называется! Не сообразить сразу, что впереди водопад! Хотя... С другой стороны... Когда ты вообще водопад живьем видел? Только в телевизоре, да и то не часто... Мотай на ус и больше доверяй своим подчиненным, капитан! Они хоть и молодые, но в „гуси“ за здорово живешь никого не берут – на собственной шкуре испробовал!.. Учись доверять – одно дело делаем...»
– Стар прибыл, капитан, – прошептали кусты над ухом Кондора.
– Уже знаешь?
– Что? Гот только передал твой приказ выдвигаться к тебе в срочном порядке... Мог бы и по рации вызвать... Хотя... Какая тут, в жопу, рация[80] ? Это я не подумавши ляпнул... – Кондор только хмыкнул – еще в самом начале их «автономки» он категорически приказал: «Рации работают только в импульсном режиме и только на прием», – вдруг какой-нибудь «радиолюбитель» захочет побаловать на шкале настройки, да и выхватит из эфира их болтовню, тогда всей операции конец! А заложникам – так в первую очередь! – Так в чем дело, командир?
– Мартин.
– Я здесь, месье капрал.
– Вижу... И слышу... Расскажи Стару все то, что рассказал мне. И не растягивай слишком долго – говори только суть...
...– Угу-м... И что же это у нас тут за любитель Игорехи Скляра образовался, а? Как думаешь, капитан?
– Жду твоего мнения, Паша...
– Наш – определенно...
– Это мы уже знаем.
– Наш с тобой ровесник. Плюс-минус год-полтора от силы.
– «Комарово»?
– Точно, кэп!.. И из «гусей», но не наших...
– Тоже понятно!
– ...А раз не из наших, тогда это должен быть тертый «мальчик».
– Да уж, майор... Попасть мимо легиона в Африку!.. Кадровый, «афганец»?
– Определенно... И не ниже капитана... Дела-а...
– С «братишкой» воевать не хотелось бы – свой все же... Как думаешь?
– Думаю – он с нами тоже воевать не намерен...
– «Комарово» в дозоре?.. Я уже думал об этом, Паша... А если бы в группе не было ни одного русского?
– А вот это тоже «запятая» – он знает, что в легионе тридцать процентов наших...
– Будем брать... – Кондор принял решение. – Мы вдвоем – других к этому «дозорному» подпускать нельзя.
– Я – «за», капитан...
– Коммандеру группы никак не можна ийть! – подал голос Вайпер. – На то ешчь други вуйки – стрелки!
Кондор обернулся к этому горячему поляку и посмотрел в самые зрачки:
– Ты прав, Збигнев... Конечно, прав!..
Обращение по имени к своему подчиненному в боевой обстановке предполагает уже нечто другое, чем просто подчинение приказу, – здесь начинают рождаться более тонкие доверительные отношения – так рождается боевое братство. А если к тому же командир еще и объясняет свои действия (что в любой армии мира считается нонсенсом по уставу, но тем не менее имеет место сплошь и рядом), то солдат невольно чувствует себя виновным в непонимании и проникается еще большим доверием. Суровая проза войны... Хотя... В этот раз Кондор сделал это не специально, а скорее по старой привычке, сложившейся еще в бытность его в «Витязе» – все тринадцать человек его отдельной РДГ были «сверчками» и по большей части сами учили своего командира премудростям службы «на пике»...