Самой группы захвата им вряд ли стоило бояться. Но вот многочисленные заслоны могли серьезно осложнить или даже сделать невыполнимой их миссию. Сержанта волновало еще и то, что в случае тревоги могли серьезно усилить охрану всего объекта, а то и экстренно перевезти цель в другое место.
– Отлично, – кивнул командир крейсера подошедшему офицеру-расчетчику из группы штурманов. – Ну вот, расчеты готовы. Можно начинать. Мы сбросим вас даже еще ниже, чем я предполагал.
Корабли такого класса не могли совершать посадок на поверхности планет. Да и при попадании в атмосферу масса гигантского судна был слишком велика, чтобы удержать его от падения на планету. Но все были готовы рисковать, просчитав скорость и траекторию маневра, при которой корабль, летя по касательной, сумеет вырваться из цепких объятий гравитации и атмосферы.
– Ну что же, начнем, – кивнул Челтон, устремляясь к выходу.
– Ни пуха ни пера, – крикнул ему вслед офицер.
– К черту, – буркнул сержант едва слышно.
Он быстро прошел в нижнюю техническую зону крейсера, прыгая с дорожки на дорожку, несясь в скоростных лифтах, двигаясь почти бегом там, где техника не могла его нести. Его диверсионная группа уже расселась по местам: его лучшие солдаты заняли похожие на тесные саркофаги ячейки в десятиместной десантной капсуле одноразового применения. Их тела сейчас со всех сторон были плотно прижаты к внутренней обшивке ячеек, сделанных в соответствии с физиологическими особенностями организма каждого из участников предстоящего десанта. Внешне капсула больше походила на обоюдоострый клинок без рукояти, покрытый графитно-черным матовым покрытием. Такие капсулы, построенные на основе технологий «стэлс» десятого поколения, использовались для высадки разведывательных или диверсионных групп. Конечно, никакие технологии «стэлс» не могли гарантировать действительной невидимости капсул для средств обнаружения противника. Но тем не менее часто это срабатывало. Возле капсулы стоял только один разумянин – капрал Гоблин.
– Сэр! Группа к высадке готова! – бодро отрапортовал он.
– Поехали! – кивнул в ответ Челтон. – Время разбрасывать камни, время собирать пришибленных.
Оба забрались под распахнутые люки двух свободных ячеек. Автоматика, получив команду, закупорила створки, герметизируя ячейки и плотно «обнимая» новых пассажиров. С этой секунды от пехотинцев больше ничего не зависело, вплоть до того момента, как капсула отпустит их, совершив посадку на поверхности планеты. Лапа транспортера подала капсулу в стартовый тоннель, словно торпеду в торпедный аппарат. За ней задвинулась бронированная заслонка. Членам диверсионной группы оставалось теперь только молиться Богу и уповать на мастерство команды крейсера.
* * *Мердок был практически счастлив. Давно у него уже не было так много интересной работы. Порой он ловил себя на мысли, что не совсем этично получать такое удовольствие от подготовки к пиратскому рейду. Но помимо этих фантомных мыслей теперь ничто не мучило его совесть и не шло вразрез с его принципами. Сегодня он сам себе объявил выходной вечер. Он намеревался пойти в уютное местечко и немного оттянуться. Словно ожидая этого, Фил напросился к нему в компаньоны. И уж совсем неожиданным было для Амоса внезапное появление Хайеса, который тоже воспылал желанием составить им обоим компанию. Тогда они пригласили с собой и командира, благо он не гнушался посещать увеселительные заведения на этой большой базе Свободных. Набор команд для новой эскадры командора был завершен, и грех было не отметить это событие рюмкой-другой чего-нибудь крепкого. Однако Дик лишь улыбнулся в ответ, пожелав им хорошего вечера и туманно пообещав присоединиться к ним попозже, если позволят обстоятельства. Троица избрала для своей вечеринки довольно уютный, хотя, на взгляд Мердока, и шумноватый бар «Веселая вдова». Тут можно было неплохо подкрепиться, наесться до отвала блюд самых разнообразных кухонь Империи, приготовленных с душой. Здесь можно было вволю попить настоящего, непаленого пойла. Здесь можно было обсудить деловой вопрос, не опасаясь посторонних глаз, или оттянуться с молодыми путанами, ежели такое желание возникало.
– Командор, похоже, готовится к большой войне, – предположил Фил, вгрызаясь в огромный кусок жареного мяса, истекающего соком и запеченного с острыми специями и ароматной травой. – Я не припомню, чтобы у кого-то из командоров Вольного Мира собирался такой флот.
– Один раз нас всех уже почти убили, – нахмурился, вспоминая, Хайес. – Дик просто не хочет повторения тех событий. В этом случае лучше перестараться, чем слушать похоронные песни в свою честь.
– Это уж точно, – согласился Фил.
– Но не с имперцами же он надумал воевать? спросил Мердок.
– Нет конечно, – усмехнулся Стивен. – Имперцы для нас сейчас большие друзья, чем кто бы то ни было еще. Да и враг моего врага, как известно, мой друг. Этого принципа никто не отменял.
– Ты тоже так и не узнал, что было внутри? – спросил Амос, не уточняя внутри чего. Но Хайес прекрасно понял его вопрос.
– Нет. И не советую тебе особо этим интересоваться. Там личные тайны Дика. И не просто личные. Это, как я понимаю, семейные тайны. Мы все имеем свой скелет в стенном шкафу. И не стоит обнюхивать чужие скелеты.
– Я отойду… – буркнул Мердок, чувствуя, что пиво, которым они обильно заливали острое мясо, начало действовать.
Он прошел в просторную туалетную комнату, от пола до потолка отделанную нержавеющей сталью. Ему вдруг подумалось, что примерно так он всегда представлял себе морг. Амос ухмыльнулся, покосившись на кривую усмешку своего отражения, изуродованного неровностями поверхности металла. Облегчившись, он почти подсознательно удивился, что в светлой комнате с рядом стальных раковин оказались трое гурян, которых он, заходя, не заметил. Отмахнувшись от не успевшей сформироваться тревожной мысли, а вернее даже не обратив на нее внимания, Мердок двинулся к выходу.
– Огонька не найдется? – спросил один из гурян, стоящий возле самой двери и держащий в руке зеленую наркотическую сигарету.
– Нет, прости, я не… – договорить Амос не успел: рухнул на пол как подкошенный от удара кулаком в затылок.
* * *– Значит, вы утверждаете, что наткнулись на экипаж гранисянского штурмовика в тот момент, когда разгорелся воздушный бой? Так?.. И вы смогли застрелить одного из пилотов, а второго взяли в плен? Так? – переспрашивал уже, наверное, в десятый раз невысокий тьяйерец, назначенный дознавателем от особого отдела, приписанного к Пятой авиационной базе.
– Я уже много раз рассказывал вам это, – раздраженно ответил Ленокс. – А от кивания у меня уже шея болит.
– Это неучтивость в отношении меня или вы просто плохо воспитаны и глупы? – поинтересовался тьяйерец, не пытаясь скрыть издевку в своем голосе. – Я могу попросить, и кто-нибудь из этих милых мальчиков проведет вам массаж шеи.
Милые мальчики – двое огромных угрюмых гурян в форме армейской полиции – стояли у дверей, исподлобья разглядывая допрашиваемого.
– Вы прошли немалое расстояние, подвергаясь постоянному риску. Вы провели три ночи в непосредственной близости от вражеского пилота. Вы почти ничего не ели за это время, кроме скудного сухого пайка, найденного на вражеском штурмовике. Так?
– Так! Только паек был вовсе не скудным. Просто я боялся, что их пища может оказаться несъедобной для меня.
– Глупо, – усмехнулся особист. – Если уж вы начали есть их сухую пищу и не умерли, значит, любая их пища из пайка безвредна для вас. Но не заговаривайте мне зубы. Как получилось, что пленный пилот оказался на свободе и сбежал.
– Он не сбегал. Я освободил его… ее, – пояснил Пип, понимая, что подобный вопрос уже звучал. – Сначала я освободил ее от веревок, которыми ранее связал. А потом, когда мы оказались около моста, я отпустил ее.
– Почему? Как вам взбрело в голову отпустить солдата врага? – вновь прицепился тьяйерец, наклоняясь к Леноксу. – Я хочу знать истинную причину этого поступка.
– Что непонятного в моем поступке? – вопросом на вопрос ответил Пип. – Я все уже объяснял. Здесь ничего хорошего ее не ждало. Я пожалел ее и отпустил.
– Ничего хорошего? – опешил дознаватель. – Это вы сейчас о чем так сказали? – Об отношении к военнопленным. И потом, это ведь была девушка. Измученная, обессилевшая молодая девушка.
– Что лично вы сейчас вкладываете в это понятие – молодая измученная девушка? – тьяйерец недобро улыбнулся. – В рядах наших боевых подразделений тоже служит много разумян женского пола. Процент женщин по Имперским Вооруженным силам составляет около двадцати или даже более. И среди тех же женщин пилотов наберется немало, причем таких, кто по часам налета и сбитым аппаратам врага даст вам фору… Измученная? Это не показатель не боеспособности вообще. Она отдохнула и села за штурвал, чтобы со свежими силами начать новый бой. Не оперируйте больше столь глупыми понятиями. Скажите честно, какова была ваша мотивация?
– Я не понимаю, чего вы от меня добиваетесь, – растерялся Ленокс.
– Почему ты ее отпустил, лейтенант? – Голос тьяйерца вдруг зазвучал зло и жестко. – Что тебе пообещали? Как на тебя воздействовали?
– Пообещали? – разозлился вдруг Пип, вспоминая, как едва не был превращен в копоть на мосту. – Да пошел ты! Вместе со своим отделом и со своей учтивостью!
Ленокс хотел встать, но один из гурян, шагнув от двери, лихо заломил ему руки за спину и пребольно ткнул лицом в столешницу.
– Вы совершенно неадекватно реагируете на вопросы, лейтенант, – сказал дознаватель совершенно спокойно, без тени иронии или раздражения в голосе. – Я не верю, что это результат стресса от усталости. Думаю, вы просто чего-то нам недоговариваете. И я наверняка узнаю это.
Он кивнул полицейскому, и тот легко поволок скрученного человека прочь из комнаты для собеседования. Туда, где его ожидали долгие допросы, недоверие, настороженность. Где больше не было славы и достоинства.
* * *Пехотинцы сейчас абсолютно ничего не видели и могли полагаться только на слух и на внутренние ощущения. Запищал стартовый зуммер – три коротких высоких звука, с интервалом в две секунды, и один длинный, низкий, после которого они рухнули в бездну. Стартовый аппарат выстрелил общую капсулу, словно торпеду, придав ей направленное в сторону поверхности ускорение. Клинок капсулы рассекал воздух, все ускоряясь, словно целью этого падения было прошить эту планету насквозь. Десять разумян, укрывшиеся в недрах этого клинка, занимались сейчас чем попало. Кто-то беззвучно молился, кто-то вспоминал былое, а кто-то просто матерился вслух, благо на время падения переговорные устройства были отключены, как и почти все остальные приборы и оборудование, которыми были напичканы капсулы. На заданной высоте из заднего отсека общей капсулы выдвинулись четыре хвостовых «плавника», и почти незаметно замедлили движение, стабилизировав положение спускаемого аппарата в вертикальной плоскости. Поверхность теперь уже не выглядела далекой и безопасной. Она надвигалась стремительно и неотвратимо. Автоматика дала следующую команду, и из кромок «клинка» выпростались крылья, тянущиеся от самого носа до хвоста. Крылья быстро росли, выдвигаясь все дальше и дальше. Хлопнул первый парашют. Сделав свое дело, он уже через мгновение отцепился. Еще через несколько секунд вырвался на свободу второй парашют. Скорость падения снизилась. Не столь стремительно, как росла в начале своего пути, но достаточно быстро, чтобы в скором времени сделать падение управляемым. Интеллект капсулы вел ее к намеченной точке касания.
Выполнив свою миссию, второй парашют отделился от капсулы. Крылья едва заметно выгнулись, изменяя кривизну своей плоскости. Капсула послушно описала в небе крутую дугу – Достаточно широкую, чтобы ее нижняя точка коснулась поверхности планеты в заданном квадрате. За несколько секунд до приземления в шлемофонах десантников вновь зазвучал сигнал. Только теперь он учащался по мере приближения к поверхности. И как только сигнал превратился в непрерывный звук, капсула рухнула на грунт. Никто не осмелился бы назвать эту посадку мягкой. Но эти перегрузки, хоть и являлись почти критическими, все же смертельными не были. Люки ячеек и зажимы тел отбрасывались в тот же миг, как только капсула занимала на поверхности стабильное положение. Автоматика выполнила свою задачу и просто угасла, навсегда отключив все свои навигационные и посадочные системы. Зато теперь заработали устройства ближней связи.
– Дьявол! Вот это приложились, – подал голос Гоблин. – У меня в башке звенит.
– Если с первого раза у вас ничего не получилось, парашютный спорт не для вас, – съязвила Рита совершенно бодрым голосом.
– Хватит трепаться! Все наружу! – рявкнул Челтон, первым вываливаясь из своей ячейки.
Именно вываливаясь, потому что его капсула завалилась набок, зарывшись носом и обломанным крылом в жирный мягкий грунт. Вслед за ним на поверхность высыпали все девять пехотинцев, четко разбежались и принялись осматривать местность через прицелы своего оружия.
– Шахбаз, Ирландец, Чуй! Быстро разгрузить капсулу и замаскировать, – командовал Челтон. – Жало, давай к тем деревьям. Полежи там. Осмотрись. Гоблин, Рита, Гризли, сгоняйте вон на ту высотку. Огонь не открывать. Маскироваться.
Все молча и быстро начали выполнять распоряжение. Сержант не озадачил первостепенными задачами только двух бойцов. Это были Мясник и Паук. По давней традиции они занимались при высадке своим оборудованием, которое играло роль подчас не менее важную, чем экипировка остальной команды. Мясник был медиком группы и вытаскивал свой увесистый ранец, содержащий целую переносную санчасть. А Паук являлся специалистом по электронике и автоматике. Сейчас, как и много раз прежде, он стал извлекать свои приборы, с помощью которых он проводил обследование местности. Паук пробовал в первую очередь определить, не попали ли они в зону действия каких-нибудь поисково-контрольных систем и не приближаются ли к их месту высадки боевые аппараты или поисковые группы. Сам же сержант активировал голографическую карту местности, полученную крейсером перед самым отстрелом капсулы. До необходимой им зоны было чуть меньше тридцати километров. Садиться ближе к цели было бы неоправданным риском, потому что тогда они стали бы доступны для визуального наблюдения. А так совершили бы марш-бросок и через сутки были бы уже в нужной точке. Хотя, судя по отраженной на трехмерной карте местности, одного дня им могло и не хватить. Уж больно разнообразный ландшафт ожидал их на пути.
Пока сержант размышлял над картой, вернулся Гоблин с двумя пехотинцами. Оба по уши вымазались маслянистой грязью.
– Все чисто, сэр! – доложил Гоблин, и сам ехидно заулыбался, словно мысленно смаковал контрастное впечатление, которое могли вызвать его официальный доклад и его неуставной внешний вид.
– Я вижу, – хмыкнул сержант. – Вы что, от паразитов избавлялись, в грязи валяясь?
– Там до самой высотки грязь по колено, – оскалился капрал. – Пришлось по ней ползти. Не болото. Дно твердое.
– И то ладно, – кивнул Челтон. – Тогда поскакали. Разбираем свое барахло. Чтобы всем хватило. Жало, как у тебя?
– Все чисто, сэр, – отозвался в наушниках снайпер.
– Давай тоже двигай на высотку. А там по своему усмотрению найдешь себе гнездышко.
* * *– Что-то Амоса долго нет, – посетовал Фил, глянув в ту сторону, куда удалился Мердок. – Пойду гляну, заодно и сам прогуляюсь.
Он поднялся, оставив Хайеса за столом одного. В отделанной полированной сталью туалетной комнате было светло и пусто. Лишь какой-то гурянин мыл руки у крайней к выходу раковины. Фил прошел к кабинкам, размышляя, не мог ли Мердок свалить, не предупредив их, с какой-нибудь девочкой.
– Эй, Амос, ты тут? – негромко позвал он, останавливаясь у кабинок.
Только инстинкт бойца спас его от удара в затылок. За миг до этого Фил умудрился отклониться в сторону и получил лишь скользящий удар по уху.