– Хм... – Серго сосредоточенно тёр переносицу. – Ты веришь в микротермальные заряды? Здесь?
– А что это, по-твоему?
– Ну...
– Объясни, Шурка, – потребовал Макс.
– Какой-нибудь трансуранид с ничтожно малой критической массой и таким же малым периодом полураспада. Последний искусственно стабилизирован сверхсильным магнитным полем. В нужный момент поле исчезает и происходит микроядерный взрыв. Разрушение сверхтвёрдой брони. В образовавшееся отверстие влетает остальная часть боезаряда, обыкновенная. Оружие невероятно дорогое и требующее развитой технологии. Вот такое дерьмо...
– Странные бандиты, – пробормотал Серго, окидывая цепким взглядом поросший падубом склон, что начинался метрах в пятистах от них.
– Теперь становится понятно... – сказал Джаксалыков. – Они атаковали ночью. Эриния почуяла чужаков в «зелёнке», начала сближение и получила... модуль вышел из строя мгновенно. Поэтому так странно оборвалась связь – мы успели уловить импульсное изменение М-поля...
– Эманация опасности? – предположил Неверов.
– Скорее, удивления, – усмехнулся Макс. – Итак...
Он осёкся, напоровшись на хмурый взгляд Северова.
– Рвать отсюда надо. И быстро, – расшифровал тот.
– Нет, – Макс покачал головой. – Надо прочесать посёлок. Вдруг кто-то выжил. Спрятался или ранен, не добили. Не возражать! – неожиданно выкрикнул он высоким и тонким голосом, хотя Серго не проронил ни слова, а лишь саркастически усмехнулся. – Не возражать... – совсем тихо повторил он. Вытер рукавом проступивший на лбу пот. И уже официальным тоном отчеканил: – Я, командир полевой группы, приказываю: взять с борта оружие и прочесать развалины. Полным составом группы. «Ракопаук» пойдёт с нами. Геликоптеру осуществлять барражирование на средней высоте, вести постоянное наблюдение за «зелёнкой». О любых замеченных подозрительных фактах – немедленно докладывать. Всё, приступаем.
На трупы они наткнулись, не успев войти в посёлок. Мужчина, женщина, трое детей. Полуголые тела изрешечены пулями. Женщина, скорчившись в предсмертной судороге, прижимает к груди младенца. Дети постарше – мальчик и девочка, лежат, раскинув руки, неподвижно глядя в небо. Голова лежащего ничком мужчины аккуратно отделена от туловища лазерным резаком, в спину вбит арматурный штырь с деревянной табличкой. Короткая надпись на арабском. И мухи. Целая армия мух.
– «Сын шайтана», – прочитал Макс.
Он больше не отирал лицо, и пот на нём смешался со слезами.
– Профессионалы работали, – сказал Серго. – Мы рискуем... командир. Нет здесь живых.
– Не могу... мама... – произнёс один из наладчиков и бросился бежать.
Серго перехватил его за локоть, развернул.
– Куда прёшь, дурак? Или здесь шутки шутят? – Влепил юноше затрещину. – Вот тебе люди. – Ещё затрещина. – Такое вот у нас человечество. – Ещё одна...
– Северов, хватит. Пошли, – бросил Макс.
Они продвигались к центру, то и дело натыкаясь на изуродованные тела и время от времени останавливаясь слушать развалины, звать, снова слушать, и не слышать ничего, кроме тишины и густого, довольного жужжания. У почти целого каменного дома с провалившейся крышей Александру послышался какой-то звук. Точно, жалобный вопль доносился из-под обломков. Он без колебаний нырнул в перекошенную дверь.
Обширная зала была художественной мастерской. Часть картин валялась в грудах мусора и штукатурки, два полотна остались криво висеть на уцелевшей стене. Пейзаж и женский портрет. Взгляд успел уловить необузданную пестроту красок пейзажа и грустные чёрные глаза, глянувшие с портрета, а потом Александр увидел обладательницу глаз. Рухнувшая плита перекрытия почти целиком накрыла её бетонным саваном, снаружи остались лишь голова, грудь и скованная агонией рука. Скрюченные почерневшие пальцы, сорванные ногти: вероятно, девушка до последнего мига пыталась приподнять неподъёмную тяжесть. На груди у погибшей сидел черный двухмесячный котёнок с белой кисточкой на хвосте. Заметив вошедшего человека, он скорбно глянул слезящимися голубыми глазами и лизнул щёку погибшей хозяйки.
Ненавижу, подумал Неверов, опускаясь на корточках перед мёртвой художницей. Попробовал взять котёнка, но тот закричал, когтями вцепился в воротник неуместно чистого, без единого пятна крови синего халата. Александр стиснул зубы, потянул сильнее – тонкая ткань затрещала, – и, наконец, смог сунуть котёнка себе под куртку. Заглянул в искажённое гримасой лицо со страшно распухшими, прокушенными губами. Обезображенное, оно мало походило на то, что было на портрете. Совсем не походило. Это было другое лицо. Маска смерти.
Самая достоверная из всех масок мира.
Источником чёрного дыма была центральная площадь. Здесь сожгли всех механоргов фаланстера. Тупо согнали и облили струями горящего напалма. Из огнемётов, или что у них там было.
– Когда критическая точка? – спросил вдруг Серго, и Неверов понял, что тот обращается к нему.
– Через два года, – хрипло, чужим каким-то голосом сказал он. – Плюс-минус.
– Похоже, без смотрителя нам не обойтись.
– Скорее, наладчика, – поправил Александр.
– Наладчика, – согласился Серго.
– И пора думать о параметрах личности.
– Пора, – согласился Серго.
Два огненных шара сорвались с вершины ближайшей горы. Оставляя белые иммерсионные следы, устремились к еле различимой на фоне яркого неба «Стрекозе». Два разрыва. Два попадания.
Мышеловка захлопнулась.
Закрепиться решили в административном здании посёлка. На плоской крыше дома было надстроена небольшая обсерватория, надстроена недавно, видимо, среди обитателей фаланстера были интересовавшиеся астрономией. Отсюда открывался полный круговой обзор, правда и расстрелять надстройку ракетами не представляло особого труда. Вот только слишком ценная добыча для простой банды ультралуддитов, располагавшей, правда, такой мелочью, как микротермальные заряды, чтобы запросто портить ценный материал – трое заведующих направлениями, один из которых ещё и зам по науке...
Серго и Макс наблюдали в бинокли, как из зарослей у подножия запирающих долину гор, появляются одетые в камуфляж бандиты и неторопливыми цепями окружают посёлок. Обстоятельно так окружают. Не спешат.
Неверов вот уже битых пять минут пытался выйти на связь с Аланом. Проклятый ракопаук хранил молчание. Молодые наладчики с убитым видом сидели посреди зала, у станины телескопа. Что и говорить, не бойцы.
– Алан, Алан, слышишь нас? Нападение, нужны эринии, нападение. Алан, Алан... – Неверов в сердцах пнул ни в чём не повинного орга ногой.
Фотофоры ремонтника сверкнули малиновым – есть связь – и раздался негромкий уверенный голос Алана.
– Я очень сожалею Шурка, но эриний не будет.
Северов и Джаксалыков враз позабыли про свои посты, и даже наладчики подтянулись поближе. Пятеро человек окружили небольшого орга, словно тот был оракулом Дельфийским.
– Что случилось? Неполадка в главном модуле? – быстро спросил Макс.
– Нет, парни, – так же спокойно произнёс Алан.
– Тогда, чёрт возьми, в чём дело?! – воскликнул Неверов.
– Я долго думал, следует ли рассказать, или оставить вас в неведении. Взвесив всё, я принял решение: вы должны узнать правду. Впрочем, знать вам её осталось недолго. – Алан сухо рассмеялся. В исполнении механорга это звучало жутковато.
– Да что ты мелешь! – вскипел Макс.
– Друзья, знайте, за всеми вашими несчастьями стоял я. Поверьте, ничего личного. Шурка свидетель, я никогда не скрывал своих убеждений, я всегда был убеждённым противником вашего Проекта, – теперь Алан говорил всё громче и всё быстрее, – но при этом долго не верил в возможность его осуществления, и ошибся, ошибся. Ошибся! Когда понял, было поздно. Пришлось задействовать наших... ваших врагов. Я не мог допустить появления эринии! Вы стали бы слишком сильны. Да, я всё точно рассчитал. Шурик, ваш приезд в Питомник... тот вертолёт... он проник в город под покровом пылевой бури, вся прочая операция была прикрытием... зародыш и его создатели должны были погибнуть... если бы не твоя, Северов, маниакальная подозрительность. Помнишь?
Ещё бы не помнить. Когда «Команч» расстреливал их, из окна своего кабинета высунулся Серго и врезал из ПЗРК. Тем самым, нарушив очередной пункт Устава Корпорации: «Категорически запрещается хранение на территории объектов „Механорг Сиситем“ любых видов оружия». Как Серго ухитрился собрать у себя целый арсенал?...
– Не смотри так! – взвизгнул Алан. Нет, это не он, это взвизгнул ракопаук, так лучше, это не может быть Алан, друг Алан. Этот чёртов орг взбесился, это всё чушь, бред спинтронного мозга... – Шура! Я тоже её любил! Но я не мог... Вы не оставили мне выбора! Не ос-та-ви-ли!
Он умолк, только хриплое дыхание доносилось из звуковых мембран ракопаука; наверное Алан говорил, чуть ли не уткнувшись носом в экран визора. Что чувствует палач, глядя на лица приговорённых? Впрочем, нет, Алан наверняка чувствует себя судьёй, выносящим жестокий, но необходимый приговор.
– Ты же, сволочь, мог просто сдать нас тогда руководству. – Джаксалыков, напротив, успокоился, только в карих глазах застыли две искры-молнии.
– Нет! Нельзя. Это вразрез моей этике. Я должен был сам. Сам, понимаешь ты, сам?!
– Слушай, не кричи так, – отмахнулся Джаксалыков, в речи его прорезался казахский акцент. – Предавать, это не вразрез, да? Убивать – не вразрез, да? Хороший этика, правильный.
– Кирилла – тоже ты? – быстро сказал Серго.
– Да! Всех, и Кирилла и... остальных... Чёрт! Чёрт, чёрт, чё...
Тишина.
– Заткнулся, – Серго сплюнул. – Хоть бы там у него...
Договорить он не успел, потому что наладчик, тот самый, нервы которого раз уже не выдержали, дико вскрикнул и метнулся вниз по лестнице, ведущей в этажи.
Александр сделал движение – за ним, но его остановил Макс:
– Щ-щёрт с ним... скоро все там будем. К бою, други.
С высоты хорошо было видно, как юноша, нелепо прижав к боку автомат, мчит по улице. Он успел пробежать метров сто, но впереди, ещё дальше, возникли фигурки в камуфляже, и он споткнулся, словно налетел на невидимую стену, и резкие хлопки донеслись до слуха оставшихся.
Серго и Макс синхронно вскинули свои «Абаканы», посылая во врага титановый рой злых сверхбыстрых пуль. Двое из атаковавших упали, остальные мгновенно рассредоточились и залегли среди развалин.
– Началось, – сказал второй наладчик, который, кажется, Олег. И громко всхлипнул.
Два беспилотника на гиперзвуке бесшумно вынырнули из-за горной гряды и серыми призраками промелькнули над долиной; среди развалин возник веерный узор взметнувшихся столбов пыли, мгновение спустя превратившихся в ослепительные бутоны белого пламени. Следом пришел грохот, со звоном посыпались уцелевшие оконные стёкла.
Гиперзвуковики, заложив невозможный для пилотируемой машины вираж, развернулись и так же мгновенно и беспощадно превратили в огненное море склон северного холма. Заход – удар, и ещё, и снова...
Неверов, занятый тем, чтобы удержать за пазухой отчаянно вопящего и рвущегося на волю кота, почувствовал, как кто-то тянет его за рукав. Обернулся – ракопаук притопывал всеми восемью ногами, стараясь обратить на себя внимание, фотофоры его проблёскивали малиновым. Александр наклонился к оргу, и в какофонии звуков возник ещё один – начальственный рык генерал-лейтенанта Скрябина:
«...слышите меня, засранцы? Держитесь, мать вашу!...»
2
Сидевший в кресле-качалке на веранде двухэтажного деревянного особнячка человек, казалось, мирно дремал. По крайней мере, так мог подумать случайный прохожий, если бы не насторожило его то, как сильно напоминает неподвижное лицо с плотно сомкнутыми веками посмертную гипсовую маску, или холодный мрамор статуи.
Надо бы всё же собраться и хотя бы пару часов поспать, решил Наладчик, открывая газа. Слишком часто он занимается в последнее время бесплодной прокруткой теней прошлого. «Сон входит в обязательный набор программы жизнеобеспечения, – вспомнилось в который уж, бессчётный раз. – Через сон канализируется накопившийся в подсознании стресс...» Что верно, то верно – подсознание не поддаётся ни киборгизации, ни нейропрограммированию. Его не обмануть. Вот только сны при этом снятся... врагу не пожелаешь.
Как бы то ни было, пришло время написать агенту. Судя по всему, «Птерозавр» уже приземлился, контакт произошёл. Должна быть информация. Надо же – «Птерозавр». Ещё одна тень прошлого, на это раз воскресшая во плоти. Точнее, в композитном сплаве. Наладчик достал блокнот, стило и написал:
«Жду первичной информации. Напоминаю: никаких активных действий без согласования со мной. Ни в коем случае не раскрывать свои способности. Больше инфантилизма».
С лужайки перед домом донесся низкий, утробный рык. Опять!
Лёгким движением Наладчик перемахнул через перила веранды, приземлился на корточки за спиной Мафусаила и молниеносным движением ухватил того за загривок. Из пасти метакота торчало мышиное туловище. Мыш, чья голова оказалась в кошачьей пасти, – именно, мыш, потому что из многочисленных полёвок, крыс, хомячков и прочих жертв, Мафу с удивительной избирательностью отлавливал и душил исключительно особей мужского пола, – судорожно дёргал лапками и бил хвостом.
– Урод. Чудовище, – внятно произнёс Наладчик. – Отпусти зверя. Как тебе не стыдно, ты же практически разумное существо.
Метакот зарычал громче, но челюстей не разжал. Наладчик усилил хватку, продолжая увещевать:
– Ты же их всё равно не ешь. Ступай в свои джунгли, там хоть львов можешь рвать, хоть крокодилов.
Лет восемьдесят назад – восемьдесят лет два месяца и четыре дня, подсказал тут же внутренний хронометр – Наладчик с удивлением обнаружил, что Ирма создала для своего пушистохвостого любимца охотничью программу-симулятор, где Мафусаил мог сколь угодно много и разнообразно удовлетворять самые разнузданные, самые дремучие свои инстинкты. Некоторое время это помогало, и Мафу часами пропадал в виртуальных «джунглях», но потом стал частенько возвращаться к привычному занятию, не без оснований предпочитая одного реально удушенного грызуна десятку виртуально убиенных трицератопсов. Впрочем, и симулятором по-прежнему не брезговал.
Внезапно, трепыхавшийся мыш преобразился: оказывается, метакот сжимал в зубах уже вполне человеческую фигурку. Облачённую, кстати, в такие же белые льняные штаны и плетёные сандалии на босу ногу, что и Наладчик. Из штанов торчал всё тот же конвульсивно дёргающийся тонкий хвост.
Любимая шуточка Мафусаила: сгенерировать мыслеобраз, почти не отличающийся от реальной картинки, и транслировать так, чтобы незаметно наложить на эту самую реальность. Наведённая кибергаллюцинация, однако.
– Намёк понял, – сквозь зубы сообщил Наладчик, прогоняя наваждение. – Не боюсь. Удавишь зверя – три дня будешь без маслинки.
Мафу очень любит маслины. Крупные, чёрные. Аж трусится. Прежде чем растерзать, долго гоняет по всему дому, прыгает из засады, катает, зажимает всеми четырьмя лапами и, лишь наигравшись, уносит в укромный угол и там пожирает.
Метакот неохотно раскрыл пасть. Мыш вывалился, блеснул бусинками глаз и, на заплетающихся лапках, словно пьяный, по длинной, неуверенной дуге ушёл в траву.
Наладчик разжал хватку, Мафусаил фыркнул, глянул долгим и скорбным взглядом и принялся вылизываться, всем своим видом показывая: и не нужны мне вовсе никакие мыши.
Блокнот обжигал руку. Усевшись в кресло-качалку, Наладчик раскрыл его и прочёл:
«Какой классный пикник! Все девчонки просто улётные, а парни – настоящие друзья! Будем петь и веселиться, чтоб поймать перо жар-птицы!»
Пару мгновений поразмышлял, взялся за стило, но тут же передумал и аккуратно положил обратно на перила.
Итак, будем анализировать.
Первое предположение – кто-то рядом, нет возможности выразить мысль – отпадает. Нет возможности – не выражай.
Второе предположение – агент перевербован. Возможно, но очень, очень маловероятно. Он, Наладчик, не первый день на свете белом, знает, кого посылать. Анализ психоэмоциональных характеристик агента, базисной устойчивости параметров личности и ещё как минимум десятка параметров – исключает.