Кое-как очнувшись от сладкой дремы, в которую так неожиданно скатилась, я подняла глаза и улыбнулась.
— Я буду говорить с тобой. Не надо Грега.
Возможно, Халк заметил, что я неожиданно перешла на «ты», но виду не подал. Взгляд его скользнул по моей (наверное, совершенно неуместной в данной случае) улыбке и вернулся к глазам. Видно было, что теперь в нем плескалось умеренное любопытство.
— Рад, что ты умеешь принимать верные решения.
— А не найдется ли для меня чашечки чая, раз уж сегодня вечер признаний? — Снова удивила я саму себя, но по тому, как на меня посмотрел Халк, было очевидно, что мое удивление не идет ни в какое сравнение с его. Но ответ прозвучал коротко и невозмутимо.
— Найдется.
Он поднялся с кресла, подошел к нише, расположенной между книжными стеллажами и открыл дверцу встроенного в стену бара. Помимо множества разнообразных по форме и содержанию бутылок, там нашелся и чайник (так вот откуда берется горячий кофе. Наверное, не всегда есть время бегать за горячей водой на кухню). Зашуршала упаковочная бумага. Через минуту передо мной на столе появилась чашка из тончайшего фарфора, расписанная золотыми цветами по темно-зеленому фону и блюдце из того же набора. В воздухе поплыл аромат мелиссы и каких-то экзотических фруктов.
«Какая прелесть!»
Вновь окунувшись в приятную атмосферу лже-домашнего уюта, я поднесла чашку к губам и едва не застонала от наслаждения, сделав первый глоток. Чай был великолепен. Чистый тонкий вкус, каким славились только высшие сорта, дополнялся изысканным набором пряностей и сладостью островных тропических деликатесов.
«Вот бы домой такой…. Черт, ради одного только чая я согласна сидеть тут и рассказывать ему сказки, как та царица….»
— Ну, так что же? Чай ты получила, теперь расскажи, зачем тебе понадобилось дразнить Грега.
Я отпила еще один глоток из чашки и спокойно ответила.
— Чтобы он меня побил.
Теперь Халк смотрел на меня, как на сумасшедшую.
— Либо я ослышался, либо чего-то не знаю…. Ты сказала — побил?
— Да. — Я откровенно наслаждалась его замешательством. Растерянный Халк — такое шоу мне представилась возможность увидеть впервые. — Чтобы он меня побил.
— Зачем?
— Мне нужно было попасть в изолятор.
— А других путей не было?
— Если бы были, я бы их использовала. Но этот хитрый доктор следит за ним днем и ночью. Ну, ночью зорко следит охрана. — Поправилась я.
Халк чуть заметно тряхнул головой, будто все еще не решаясь поверить услышанному.
«— Не мудрено… — Подумалось мне. — Только полный идиот может выдавать такие идеи, как я… Другим они кажутся полным бредом».
Несмотря на поздний час и усталость, я снова улыбнулась. Ситуация выглядела бы комично, если бы не была такой мрачной, но, по-крайней мере, у меня была возможность насладиться великолепным чаем и в комнате все еще не было Грега. А это уже достижение.
Не говоря ни слова, Халк поднялся, подошел все к тому же бару и достал пузатую бутылку с длинным горлом. Скотч. Плеснул содержимое в стакан, добавил туда несколько кубиков льда и вернулся в кресло.
— Так, давай начнем сначала. Ты подначивала Грега, чтобы он нанес тебе побои, чтобы после попасть в изолятор. Так?
— Да.
— А то, что он мог пришибить тебя одной левой, ты понимала?
— Да.
— И все же рисковала. Значит, у тебя была серьезная причина для этого?
— Да. — Произнося это в третий раз, мне припомнилась сказка, где заколдованный парень избавлялся от проклятья, посланного ему колдуном, произнеся ответ «да» три раза подряд. Вот бы и мне так повезло…. Надежды избавиться от своих бед так просто, однако, было мало.
— И что же такого тебе нужно было в изоляторе?
— Пластыри. Бинты. Перекись. Возможно, другие подходящие медикаменты.
— Подходящие для чего?
— Для ладоней работников каменоломни.
— Что!? — Выпалил Халк быстрее, чем намеревался.
— Угу. — Невозмутимо подтвердила я, и медленно растягивая чай. — Меня посылают возить им еду, и я каждый день вижу, какие они голодные, ободранные, едва живые. У них все руки в кровоподтеках от кирок и тачанок, кашель жуткий, барак, где спят, продувается. Все тощие, что ветерок дунь, и их всех с ног свалит! Неужели трудно выдать перчатки? Там такие шрамы на ладонях, что, наверное, и в следующей жизни не затянутся!
Халк откровенно опешил от моего диалога. Как, впрочем, и я. То ли я перенервничала накануне, то ли действительно начала сходить с ума, но мне почему-то стало все равно, накажут меня или нет, и куда вообще может привести весь этот разговор «по душам». Кто-то должен, наконец, сказать сытому владельцу ранчо, что не у всех здесь привольная жизнь, похожая на райский отпуск «Неделька в пустыне» — ранчо пять звезд, мать его….
Халк медленно отпил скотч, пристально глядя мне в глаза, а я, вместо того, чтобы тупиться в пол, отвечала ему невозмутимым видом и полным отсутствием эмоций на лице.
— Может, ты мне еще расскажешь, как вести мои дела? — Угрожающе спросил он, сделав ударение на «мои», по-видимому, совершенно не привыкший к тому, чтобы его отчитывали. Да еще и один из «рабов».
— Нет. — В моем тоне не слышалось ни агрессии, ни обвинения. — Я просто пытаюсь делать то, что могу. Мне хочется им помочь, но я не всегда знаю как. Поэтому и пришла в голову эта тупая идея с Грегом и изолятором.
Я отвернулась, чувствуя на себе пристальный взгляд Халка. В кабинете снова на некоторое время воцарилась тишина.
Наконец, Халк покачал головой и произнес тихо, будто разговаривая сам с собой:
— Поверить не могу….
Я лишь неуверенно передернула плечами, будто пытаясь оправдаться.
Взгляд мой неожиданно задержался на книге, которая лежала на тумбочке. Обычная книга в толстом переплете, старая на вид, но…. Боже! Что это! Забыв, где я нахожусь и о чем минуту назад шел диалог, я внезапно соскочила с кресла и подбежала к тумбе. Взяв в руки толстый фолиант, я, не веря собственным глазам, благоговейно провела пальцем по вытесненным на корешке буквам — старинным витиеватым, с мудреными золотыми засечками и переплетениями.
— Да это же… — Выдохнула я потрясенно. — Это же Туэрский!
Халк, которого мой неожиданный прыжок с кресла поднял врасплох, уже тоже поднялся и теперь стоял рядом, чуть сбоку за спиной.
— Да…. А ты откуда знаешь?
— «Земле… Земле-делие и взращивание» — Медленно прочитала я по слогам название книги. — Боже, как давно я не видела этого языка! А ведь было время, когда я могла свободно на нем изъясняться. Если бы было с кем…
Я весело хохотнула и снова восторженно посмотрела на книгу, не замечая, с каким изумлением смотрит на меня Халк. Только когда раздался его голос, я кое-как покинула плен нахлынувших воспоминаний и положила книгу обратно на тумбу.
— Так, интересно…. Откуда тебе вообще известно об этом языке? Ведь он умер тысячи лет назад, так же как и весь народ, говоривший на нем.
Мы вернулись к креслам. Я все еще никак не могла стряхнуть восторг, пронизавший меня при виде знакомых переплетающихся знаков на корешке.
— Я изучала его. Давно….
Поболтав остатки остывшего чая на дне фарфоровой чашки, я вспомнила тот день, когда впервые пришла на кафедру в бизнес-школе для того, чтобы определиться с языком, который собиралась изучать….
Почти все одногруппники, не задумываясь, сделали свой выбор в пользу Валли — языка, на котором говорило все северное побережье и острова. И не мудрено. Ведь девяносто процентов торговли шло именно с этими странами, а на чем еще строить бизнес-этику, как не на промышленной ставке?
Кто-то все же выбрал Линтийский, собираясь заниматься автостроением, кто-то пожелал остановиться на Кио, всерьез подумывая совершить бросок сил в сторону высоких технологий.
Я же все никак не могла сделать окончательный выбор. Логика, конечно, утверждала, что стоило следовать за большинством и подать заявку на обучение Валли, тем более что помимо агропромышленной отрасли направлений для развития выгодного партнерства там были сотни. Однако ноги мои не торопились идти туда, где уже стояли десятки подошв.
Обходя столы, расставленные по периметру зала, за каждым из которых сидели профессора и вокруг которых толпились гомонящие студенты, я никак не могла оторвать взгляд от разложенных на одной из парт старинных фолиантов. Задвинутая почти в самый угол, эта парта не привлекала особенного внимания учащихся, и на маленьком металлическом шпиле (куда накалывались заявки на обучение) не было видно ни одной бумажки.
За партой, углубившись в чтение и не обращая ровным счетом никакого внимания на происходящее вокруг, сидел абсолютно седой, похожий на божий одуванчик старик. По мере чтения белые брови его, то взлетали вверх, но озадаченно хмурились. Шевелящиеся губы его скрывали редкие, оставшиеся местами темными, усы и ниспадающая до груди непослушная, вихрящаяся в стороны, кустистая борода.
Зачарованная тем, с каким упоением он читает один из томов, я сама не заметила, как подошла к столу и села напротив. Если бы не мое ритмичное «кхм-кхм», то профессор бы и вовсе меня не заметил. Но как только он обнаружил, что перед ним кто-то сидит, «одуванчик» тут же отложил книгу в сторону, поправил на аккуратном носу очки без оправы и интеллигентно представился.
— Ральф Уортингхем. Преподаватель Туэрского. Чем я могу помочь?
Голос его оказался под стать внешности — аккуратный, негромкий, но как-то по-особенному проникновенно звучащий.
— Здравствуйте, мистер Уортингхем. Меня зовут Шерин, и я учусь на отделении бизнеса и финансов. Вы не могли бы подсказать, что это вы так увлеченно читаете?
— Конечно, мисс! С удовольствием! — Старичок осторожно прокашлялся в кулак. — Эти тома были написаны расой, которая, к моему величайшему сожалению почила в прошлом более тысячи лет назад. Сейчас нет ни единого живого Туэра, способного передать знания, культуру и традиции своего народа молодым поколениям, что бесспорно является несравнимой потерей наследства одного из самых образованных, из когда-либо живущих народов. Оставив после себя лишь архитектурные памятники….
Ральф вдохновенно продолжал говорить еще несколько минут, а я все больше тонула в разворачивающейся перед моим мысленным взором картине о крестьянах и землепашцах, великих воинах, славных правителях и бесславно павших в многочисленных битвах героях, увлеченная в водоворот фантазий голосом профессора, рассказывающего о минувших событиях так ярко, живо, увлеченно….
Всего за несколько минут я прониклась любовью к лежащем на столе книгам, мистеру Уортингхему и всему, что окружало рассказанные им загадочные мифы. Начиная с этого момента, я жадно желала научиться читать — понимать каждую букву, каждый символ, оставленный Туэрами тем, кто захотел бы стать наследником и носителем некогда великих знаний и языка.
— Но мисс… — Поторопился предупредить меня профессор, видя, что глаза горят от возбуждения и предвкушения. — Вы все же подумайте и сделайте свой выбор осознанно. Ведь то, на что вы смотрите сейчас, возможно, никогда не пригодится и не принесет никакой выгоды в будущем. А ведь бизнес, он на то и бизнес, чтобы думать в первую очередь о выгоде.
— Мистер Уортингхем, — ответила я, любовно водя пальцем по незнакомой вязи, — я мечтаю открыть магазин женской одежды. Мне нет нужны в особенной выгоде, чтобы быть счастливой. А вот потратить часы на изучение такого языка будет для меня настоящим наслаждением.
И не дожидаясь ответа, я наколола на шпиль заявку со своим именем.
Профессор лишь удивленно моргнул, а затем тепло улыбнулся и пожал мне руку.
— Добро пожаловать, Шерин. Вы — моя единственная студентка… — Сказал он, обводя взглядом опустевшую кафедру. — И я, признаться этому рад! Меньше будем отвлекаться. И, наконец-то, у меня будет возможность передать свои знания кому-то еще. А то я уже было начал сомневаться, что это когда-нибудь произойдет.
Тепло попрощавшись, мы разошлись, чтобы встретиться через несколько дней на первом занятии.
И ни разу — ни разу за все время своего обучения, несмотря на насмешки и сальные шутки друзей, я не пожалела о своем выборе.
Ведь я не только последовала за зовом сердца, обеспечив себя самым дивным и захватывающим чтением на долгие вечера, но и приобрела настоящего друга в лице образованного и удивительно приятного в общении профессора Уортингхема.
Глава 7
Очнувшись от воспоминаний, я обнаружила выжидательно смотрящего на меня Халка и смущенно поморщилась. Черт, опять удивила саму себя. Плаваю в ностальгических воспоминаниях, в то время как «рабовладелец» этой замечательной фермы ждет от меня каких-либо разъяснений. Наверное, всему виной глубокая ночь и усталость.
Чай окончательно остыл, а ощущение уюта вдруг незаметно, но стремительно улетучилось. Нахлынула тоска по прежней жизни, по родной квартире, по всему, что существовало за оградой Тали. Аккуратно проведя пальцем по пыльной обложке «Земледелия», я отложила книгу и вздохнула. Все равно она не моя. И почитать, скорее всего, тоже не дадут. Не то, что бы меня очень интересовало земледелие, но я по собственному опыту знала, что все книги, написанные Туэрцами, интересны просто по изложению, да и просто попрактиковаться не мешало бы.
— Хочешь что-нибудь рассказать? — Спросил Халк, внимательно глядя на меня.
— Нет.
Он легко кивнул, задумчивое выражение не покидало его лицо.
— Ты расскажешь. — Только и произнес он. — И где научилась языку, и за что попала в Тали…
Я напряглась, внутренне готовясь к обороне, но он лишь усмехнулся.
— Не сегодня. Сегодня я устал. Ты придешь ко мне завтра после обеда, и тогда мы поговорим снова.
Как тут было спорить? Сказал прийти, значит приду. С одной стороны — это означает, что допрос, которого мне всеми силами хотелось избежать, продолжиться снова, с другой стороны появилось едва уловимое чувство радости. Что это еще за новости? Попытавшись уловить причину неуместных эмоций, я быстро обнаружила, что в моем состоянии это все равно, что после сорока километровой пробежки решиться пойти на дискотеку — что означает — абсолютно невозможно ни эмоционально, ни физически — я лишь мысленно махнула рукой и решила разобраться во всем позже.
— С баллами твоими тоже разберемся завтра. — Снова опередил мой вопрос Халк. — Сейчас иди спать.
Я не стала ни спрашивать, ни спорить. Лишь поднялась и направилась к двери. Завтра, так завтра. По-крайней мере самое страшное уже выполнено. Я призналась, а значит утром ни у кого не снимут злосчастные двадцать баллов, и оставшиеся несколько часов этой ночи можно проспать спокойно. Даже на растерзание Грегу не отдали. Случаются же еще счастливые дни!
Взгляд случайно снова упал на висящую на стуле бежевую рубашку. Где-то внутри тупо кольнуло иголочкой. Алекс тоже вот так небрежно всегда разбрасывал свои вещи по дому….
«— Только этого еще не хватало…» — почти зло мысленно выругалась я, закрыла за собой дверь и зашагала по направлению к своей коморке по темному коридору.
Вернувшись в темную комнату, я долго лежала, глядя в темный потолок, размышляя обо всем подряд. Тело было уставшим, но сон не шел, а в голове всплывали разные картинки из прошлого — далекого и близкого. Вот Халк, сидящий напротив в кресле, сканирующий каждое слово, вылетающее из моего рта. И почему он при всем своем грозном виде, не вызывал во мне страха? По всем правилам должен был, но как я ни старалась, я не могла вызывать к нему неприязни или отвращения. Скорее букет непонятных смешанных эмоций. То он холоден, как лед, то, вдруг, справедлив, то нейтрален. А сегодня так вообще…. И откуда только взялось это желание посидеть в его кабинете подольше? Не глупо ли?
А с другой стороны, все, что когда-то осталось позади, вся налаженная жизнь до и после Алекса, теперь как будто потеряла значение. Осталось только здесь и сейчас. Реальностью стали все эти люди вокруг — Табита, работники каменоломни, Грег, Халк. Во мне будто что-то постепенно менялось, новое прочно занимало место в голове и сердце, а старое уходило куда-то вглубь, затиралось и исчезало. Какими глазами бы я сама теперь смотрела на тех же людей, которые когда-то были хорошо знакомы, а теперь остались в другом мире? Они все так же ходят по магазинам, пьют кофе в кафе, сидят по вечерам в баре, дерутся, смеются, мирятся, едят завтраки, ходят на обычную нормальную работу…. Они свободны и не понимают этого. Они даже не думают, что «зона 33» могла бы существовать в реальности, а я для меня она стала повседневной жизнью. Эта пустыня, это ранчо, эти правила выживания. Жестокие и глупые, но с ними приходится мириться.