- Ты был со мной?! – Эрик только сейчас понял, что не дышал все это время. – А почему ушел?
- Вообще-то это уже три вопроса, - невесело усмехнулся герцог. – Но я отвечу. Ты ненавидел меня. И я не хотел вешать на тебя лишние долги.
- И все? – неверяще произнес Эрик, до хруста стискивая пальцы. – Все так просто? Никакого пренебрежения, никакого высокомерия… это была просто… забота?
- Я не очень анализировал это, - честно признался Виллиам. – Просто действовал так, как считал правильным.
- Но… а почему Арчер не сказал мне, что ты был со мной все это время? – внезапно нахмурился граф.
- Я попросил, - нехотя ответил Виллиам. – Счел, что так будет лучше.
-Для кого?! – к горлу подступил мерзкий ком, мешая дышать. – Ну, я ему покажу!
- Стой! – Эшер едва успел извернуться и ухватить за руку подскочившего Эрика. Тот неловко покачнулся и, потеряв равновесие, рухнул вниз, прямо на не сумевшего уклониться герцога. С секунду они молча смотрели друг на друга, а затем Виллиам, не разрывая взгляда, потянулся вверх, отыскивая прохладные губы.
Одежды на них уже не было, и ничто не мешало скользить руками по еще мокрой коже, собирая ладонями речную влагу. Песок неприятно лип к телу, и Виллиам, подхватив плохо соображающего Эрика под руки, сполз ниже, окунаясь в теплую воду. Синие глаза затуманились легкой дымкой, губы ласкали лицо и шею, и Эрик прижимался плотнее, изо всех сил стараясь быть ближе, не упустить ни капли этой фантастической близости, равной которой ему не приходилось испытывать. Он легонько толкнул Виллиама в плечо, выворачиваясь из-под него и прижимая к песку. Тот заметно напрягся, но вырываться не стал.
- Позволишь? – хрипло спросил Эрик, чуть отстраняясь и давая Эшеру свободу движений. Тот колебался всего пару мгновений, а затем кивнул и расслабился. – Я не повторю…
Продолжать не имело смысла – оба и так поняли, что имелось в виду. Прошлое оставалось в прошлом, не забытое, но уже не причиняющее боль и не толкающее на глупости. Только сейчас они по-настоящему в первый раз узнавали друг друга: бережно, вдохновенно, опьяняюще. Не подавляя и подчиняясь, а просто испытывая наслаждение – одно на двоих.
Эрика раздирали противоречивые чувства. С одной стороны в душе воцарился долгожданный мир, принесенный в нее оттаявшими синими глазами, в которых больше не было льда и отчуждения. С каждым днем он узнавал об их обладателе что-то новое, много рассказывал сам, делясь тем, что носил в себе долгие годы. Тот день, проведенный за водопадом, показал все в ином свете и дал толчок к новым отношениям. Они словно знакомились заново, осторожно, стараясь не сломать хрупкие мосты, наведенные через пропасть отчуждения. С другой стороны, Эрик как никто другой понимал, что долго прятать Виллиама он не сможет.
- Кроме эрц-герцога, - как бы между делом осведомился граф, когда они валялись на его кровати, не спеша приводить одежду в порядок, - есть ли в Палесте кто-нибудь, способный нам помочь?
- Вряд ли, - покачал головой Эшер и свесился с постели, отыскивая на полу открытую бутылку вина. – Будешь?
Эрик мотнул головой в знак отрицания и повторил уже настойчивее:
- Подумай хорошенько. Может кто-то из друзей фон Веллера? Он ни с кем не знакомил тебя?
- Нет… хотя… - Виллиам на секунду задумался, а затем его лицо внезапно просветлело. – Точно, как же я мог забыть!
- Что? – нетерпеливо вскинулся Эрик. – Ты кого-то вспомнил? Вил, не тяни!
- Он познакомил меня с одним человеком, - начал объяснять герцог. – Это произошло случайно, но Эзра сказал, что это даже к лучшему – такие связи могут быть полезны. Человека звали Вирго, а может это и кличка – не знаю. Он что-то вроде короля преступного мира Столицы Палесты. Я знаю, как его найти и как представиться, чтобы он стал слушать.
- Это то, что нужно! – воодушевленно воскликнул граф и сел на кровати. – Ты сможешь с его помощью собрать деньги и через подставных лиц выкупить тех мятежников, которых не освободят родные и друзья. Надо только придумать, как безопасно переправить тебя в Палесту.
- Что? – изумился Виллиам. – А ты?
- Я останусь здесь, - пожал плечами блондин. – Или ты полагаешь, что мне так просто будет изобрести благовидный предлог, чтобы покинуть страну?
- Я не хочу оставлять тебя одного, - отрицательно покачал головой герцог. – Арчер говорит, что король не очень доволен твоими идеями, да и врагов при дворе ты нажил не мало. Вдруг…
- Арчеру стоит поменьше болтать о чем не следует! – раздраженно заметил Эрик. – Он слишком сгущает краски.
- Боюсь, - невесело усмехнулся Виллиам, - он преуменьшает опасность. Я не оставлю тебя одного. Только не сейчас.
Эрик почувствовал, как неприятно заныло сердце. Он медленно окинул взглядом развалившегося на кровати любовника. Разморенный недавними ласками герцог выглядел, как довольный черный кот, разве что глаза не щурил. Зрелище было настолько домашнее, расслабляющее, что граф усилием воли подавил желание уткнуться лицом в черные чуть влажные от пота волосы и выкинуть из головы все мучающие его сомнения. Воображение услужливо подкинуло картинки эшафота и казни. Для того чтобы ровным голосом произнести следующую фразу понадобились все силы.
- Я могу и приказать, - с ледяными интонациями сказал Эрик, стараясь не дрогнуть под удивленным взглядом Виллиама. – Наш договор еще никто не отменял. Ты дал слово и обязан подчиниться. Как только я придумаю способ – ты отправишься в Палесту. Понятно?
- Да… милорд, - отчетливо произнес Эшер и поднялся с постели. Эрик молча смотрел, как тот одевается, стараясь не потерять решимость.
- Я больше не нужен? Могу идти? – с уже знакомым спокойствием осведомился Виллиам, и граф только кивнул, боясь, что голос может подвести его. Когда за Эшером закрылась дверь, Эрик ухватил оставленную любовником бутылку вина и закашлялся, сделав большой глоток. Сказанное, при всей видимой правильности, оставило горький привкус.
В столице им с Арчером пришлось пробыть три дня, но на пути домой Эрик не испытывал воодушевления и радости от возвращения. Единственное, что его грело – он нашел надежных людей, готовых за хорошую плату тайно вывести Виллиама из страны. Для надежности, граф собирался отправить с ними и Арчера, несмотря на ярые протесты последнего, немало обеспокоенного тем, что происходило при дворе. Но Эрик был непреклонен.
В свою спальню он вошел в полном изнеможении, обескровленный тремя днями нервотрепки и спорами с братом. Не глядя по сторонам, подошел к окну, надеясь, что любимый с детства вид хоть немного успокоит и добавит мира в душе, но все оказалось напрасным.
- Налоги! – с раздражением произнес он, глядя на извивающуюся вдалеке речку. – Они хоть представляют, во что это выльется? Люди и так обнищали, новые сборы вызовут бунты и кровопролитие!
- Вот так и становятся мятежниками, - прозвучал за спиной мягкий голос, и, обернувшись, Эрик удивленно воззрился на сидящего с ногами на кровати Виллиама. – Сначала ты злишься про себя, потом, не удержавшись, выплескиваешь недовольство в пустой комнате, а потом, отчаявшись, берешься за оружие. Может, это и неправильный метод, но никто из нас не смог поступить иначе.
- Они сошли с ума, - Эрик до хруста сжал пальцы. – Не видят дальше своего носа! У нас, видели те, ежегодный бал, а казна пуста. Бал! Это немыслимо!
Виллиам скептически хмыкнул, а затем поднялся с какой-то странной опасной полуулыбкой и медленно направился к замершему Эрику, только сейчас осознавшему, что с момента их ссоры они первый раз разговаривают нормально.
- Что ты делаешь? – дрогнувшим голосом осведомился граф, когда Эшер ловко прошелся пальцами по застежкам его камзола.
- Выполняю свои обязанности, - недобро усмехнулся тот, стягивая с его плеч верхнюю одежду. – Я же твой личный слуга, мой долг помочь тебе раздеться.
- Вил, - Эрик почувствовал, как у него внезапно пересохло горло, - ты же понимаешь…
- Заткнись, - совершенно неподобающим тоном посоветовал ему «слуга», обходя сзади и обнимая за талию. Сорочка немедленно была выдернута из-за пояса штанов, а по обнаженной коже прошлись горячие руки. – Милорд устал с дороги?
- Не так, чтобы слишком, - слова давались Эрику с трудом. – Но ты можешь помочь мне переодеться.
- Как прикажете, - промурлыкал над ухом довольный голос, и графа буквально бросило в жар. Сорочка мгновенно оказалась на полу, затем его усадили на кровать и избавили от сапогов и брюк, нарочито медленно, распаляя будто бы случайными прикосновениями и поглаживаниями. Всего этого было катастрофически мало, и он решительно вцепился в плечи Эшера, притягивая его ближе.
Реальность уплывала, и Эрик, взахлеб отвечая на требовательные поцелуи, даже не сразу понял, что собирается сделать Виллиам. И только когда между его ног настойчиво протолкнулось колено, граф с запозданием осознал намерения любовника. На мгновение стало по-настоящему страшно – подобный опыт был ему в новинку.
-Не бойся, - тихо прошептал ему на ухо Эшер, стараясь выровнять сорванное дыхание, - если не хочешь - я не буду.
- Заткнись уже и продолжай! – с решимостью, которой не испытывал, отозвался Эрик, маскируя неуверенность капризными интонациями. Он попытался было перевернуться на живот, но его удержали, покрывая поцелуями лицо и шею.
Расслабиться оказалось проще, чем он думал, особенно когда Виллиам скользнул вниз и начал ласкать губами возбужденную плоть. Мучительный стыд, мгновенно обжегший щеки, постепенно смылся поднимающейся волной удовольствия, и Эрик даже не заметил, как внутрь его тела проникли смазанные маслом пальцы, лаская и подготавливая. Он очнулся лишь тогда, когда, почти доведя его до пика, Виллиам внезапно отстранился, вырвав разочарованный протестующий вскрик, оборвавшийся, когда его бережно подхватили под ноги, заставив согнуться почти пополам, а в промежность уперся возбужденный член.
Страх вернулся, когда влажная головка принялась раздвигать неуступчивые мышцы. Возбуждение спало, и, хотя Эрик честно старался расслабиться, у него ничего не получалось. Некстати вспомнилась его собственная грубость, с которой он овладел Виллиамом первый раз. Теперь тот поступок казался еще более мерзким. Эшер тем временем остановился, лаская бедра и живот любовника мягкими расслабляющими движениями и шепча всякую ерунду. Постепенно становилось легче, и Эрик кивнул, разрешая ему продолжать.
Первоначальный дискомфорт вскоре исчез, оставив лишь непривычное ощущение наполненности и растянутости. А затем Эрик и вовсе перестал контролировать себя, отдавшись чужой воле, дарящей ему тянущее, сладкое удовольствие, приятной тяжестью скапливающееся внизу живота. Движения, сперва осторожные и бережные, постепенно становились все более размашистыми и резкими – как раз такими, как и требовалось, чтобы удержать, усилить эту распаляющую истому, теплым потоком струящуюся по венам. В крови, казалось, тек жидкий огонь, заставляющий кожу покрываться испариной, горло – пересыхать, а сознание – растворяться в ослепительно белом мареве, искрящимся под плотно сомкнутыми веками. Пальцы с силой впивались в чужие плечи, оставляя багровые отметины, такие же, как красовались на его собственных бедрах, но ни один из них не чувствовал боли. Впервые в жизни Эрика ничуть не волновали вопросы статуса и успешности – ему просто было феерически хорошо.
Потом они лежали рядом, тесно сплетясь ногами, словно боясь потерять хоть частицу чужого тепла.
- Вил, ты же понимаешь, что я сказал тогда так, лишь потому… - первым нарушил молчание Эрик, но ему не дали договорить, положив ладонь на губы. Он благодарно поцеловал горячие пальцы, испытывая облегчение оттого, что никакие объяснения не потребовались.
- Я все понимаю, - медленно произнес Виллиам и перекатился на спину. Сразу стало ощутимо холоднее. – Ты пытаешься помочь мне, и я очень благодарен, но… я и правда боюсь тебя здесь оставлять. Особенно сейчас, когда жандармерия везде ищет заговор. С другой стороны, само мое пребывание здесь – смертный приговор для тебя. Я не знаю, что делать.
- Поезжай в Палесту, - твердо произнес граф. – Решай свои дела, помоги тем, кому сможешь. А я… я найду способ приехать к тебе, обещаю. Кстати, Арчер едет с тобой.
- А ты остаешься совсем один? – возмутился Эшер. – Ни за что!
- Вил, давай не будем спорить! – взмолился Эрик, боясь, что они оба снова наговорят лишнего. – Хотя бы сейчас. До твоего отъезда у нас есть неделя, хоть это время мы можем не испортить?
- Хорошо, - сдался тот, а затем протянул руку, привлекая любовника к себе. – Но Арчера я с собой не возьму… да он и сам не поедет.
Эрик только вздохнул, устраиваясь поудобнее. В конце концов, у него еще было время переубедить упрямого герцога и не менее упертого брата. Арчера он бы тоже предпочел видеть в Палесте, а не на сходившей с ума родине.
- А ты так и не ответил на мой вопрос, - отвлек его от невеселых мыслей негромкий голос. – Почему ты решил рассказать мне про Арчера? Ты рисковал.
- Я хотел вернуть утраченное доверие, - медленно произнес граф. – Я сломал его, мне и было делать первый шаг, приоткрыв тебе нашу тайну. Ты бы мог уязвить меня этим, но не стал… и это дало надежду. Вил… почему ты был со мной так холоден? Тогда, до мятежа.
- Я был дураком, - усмехнулся Эшер. – Считал, что понимаю ситуацию, и решил поступить как лучше – держать дистанцию и не навязываться. В результате все испортил.
- А потом? – настойчиво допытывался Эрик. – Почему ты позволил мне… все это?
- Хочешь загубить чужую игру – играй по правилам, доводя их до абсурда, - улыбнувшись, ответил Виллиам. – Когда тебе диктуют условия, а ты не в силах их изменить – сделай так, чтобы этого захотел противник. Тебя раздражало мое спокойствие – и я был спокойным и послушным. До тех пор пока мы оба не дошли до края. Признаться, я не рассчитывал на… эээ… некоторые вещи, но в результате мы оба вынуждены были поумнеть. Проигравших не оказалось.
- Слишком сложный метод, - покачал головой граф. – Давай договоримся, что в следующий раз просто поговорим начистоту? Мы ведь сможем, да?
Беда, так долго стоявшая под окнами, наконец решилась вломиться в дверь. Эрик, положив подбородок на переплетенные пальцы, почти не вслушивался в тот словесный поток, который изливался изо рта начальника специального отдела королевской жандармерии, неожиданно почтившего своим визитом его дом. Все это было лишь прелюдией перед основной целью визита, а пока грузный мужчина в дорогом, но безвкусном костюме, неискренне хвалил предложенное ему вино и закуски.
- … и тут мне приходит письмо от Митчелла Бернса, кузена моей жены, - растекался мыслью незваный гость. – Представляете, четыре года молчал, а тут вдруг написал.
- Все это крайне занимательно, Гарольд, - Эрик устало потер виски, - но я не понимаю, зачем вы мне рассказываете свои семейные новости.
- О, он писал не о себе, - хищно усмехнулся жандарм, и граф мгновенно подобрался, почувствовав опасность. – Митч теперь служит начальником концлагеря, того самого, который вы недавно инспектировали. Он очень интересуется судьбой заключенного, которого вы забрали с собой… Граф, а что это был за человек и на каком основании вы распорядились его судьбой? Насколько я помню, король тогда еще не подписал закон, разрешающий выкуп и помилование.
Взгляд мужчины стал холодным и колючим, пронизывая Эрика насквозь. Тот изо всех сил старался не растерять равнодушного спокойствия, всем своим видом показывая, что ему нечего скрывать.
- Мне пришлось оставить одного из своих людей в лагере, - объяснил он, расслаблено потягивая ароматное вино. – А я привык путешествовать с максимальным комфортом, поэтому попросил предоставить в свое распоряжение замену, рассчитывая на повышенную старательность несчастного. Но мятежник оказался на редкость неблагодарным и попытался сбежать.