— Фогельзанг тебя ищет, — проворчал Эл. — Темнит, хотя и так ясно, что у них ничего не вышло. Готов поклясться, что прямо он ничего не скажет, будет ходить вокруг да около, а в конце выяснится, что результат отрицательный. Что будем делать?
— Прикончим Холлиса.
— Холлиса мы не потянем.
— Общество… — Джо замолчал. В переговорную вошел Фогельзанг. Выглядел он взволнованно, хотя всеми силами пытался подчеркнуть свою спокойную, исполненную достоинства уверенность.
— Мы сделали все, что в наших силах. При столь низких температурах сопротивление практически отсутствует. На выходе должен быть четкий и ясный сигнал, но все, что мы получили, — это фоновый шум частотой шестьдесят герц. Как бы то ни было, не забывайте, что первоначальное размещение мистера Ранситера в саркофаге осуществляли не мы. Прошу вас это учесть.
— Мы учтем. — Эл тяжело поднялся и посмотрел на Джо. — Думаю, это все.
— Надо поговорить с Эллой.
— Сейчас? Не лучше ли подождать до завтра? Выспишься и заодно определишься, что именно ты хочешь ей сказать.
— Пойти сейчас домой — это значит пойти к Пат Конли. Я не в состоянии с ней общаться.
— Сними номер в гостинице. Исчезни. А я вернусь на корабль, скажу нашим и проинформирую Общество. Ты можешь дать мне письменное поручение. У вас есть бумага и ручка? — обратился Эл к Фогельзангу.
— Знаешь, с кем бы я поговорил? — спросил Джо, когда владелец мораториума выскочил из комнаты в поисках письменных принадлежностей. — С Венди Райт. Она знает, что делать. И я ценю ее мнение. Хотя знакомы мы очень мало.
Джо заметил, что в переговорной негромко звучит музыка. Она звучала и раньше. Как в вертолете.
— Dies irae, dies illa, — пели сумрачные голоса — Solvet saeclum in favilla, teste David cum Sybilla.[4]
Верди, сообразил Джо. Наверное, Фогельзанг собственноручно включает музыку в 9 утра, как только появляется на работе.
— Я уговорю Венди прийти к тебе в гостиницу, — сказал Эл.
— Это аморально, — возразил Джо.
— Что? — Эл уставился на Джо Чипа. — В такое время? Когда от твоего состояния зависит будущее всей организации? Да сейчас все, что может привести тебя в норму, не только морально, но и необходимо. Возвращайся к видеофону, звони в гостиницу, скажешь мне название и…
— Наши деньги здесь не действуют, — перебил Джо. — Я не смогу воспользоваться видеофоном, пока мне опять не попадется нумизмат и не обменяет мою монету на десять швейцарских франков.
— Да… — Эл тяжело вздохнул и покачал головой.
— Ты что это хочешь сказать? — со злостью спросил Джо. — Разве я виноват, что твоя монета вышла из употребления?
— В определенном, неясном пока смысле, да, ты виноват. Я пока не могу объяснить, в каком. Может, когда-нибудь объясню. Ладно, возвращаемся на «Пратфол-II», оттуда пойдешь в гостиницу сразу с Венди Райт.
— Quantus tremor est futurus, — пели голоса. — Quando judex est venturus, cuncta stricte discussurus.[5]
— А чем я буду рассчитываться? Они не примут наших денег точно так же, как и видеофон.
Эл, чертыхаясь, вытащил бумажник.
— Купюры старые, но еще в ходу. Монеты не годятся. Устарели. — Он швырнул их на пол с таким же негодованием, с каким видеофон выплюнул монету Джо Чипа. — Бери. — Эл вручил Джо пачку бумажных денег. — Здесь хватит, чтобы рассчитаться за ночь, пообедать и выпить вам обоим. Завтра я пришлю из Нью-Йорка корабль, он вас заберет.
— Я тебе все верну, — сказал Джо. — Как исполняющий обязанности директора Корпорации Ранситера я буду получать хорошую зарплату, рассчитаюсь со всеми долгами, включая штрафы и неустойки, которые накрутила налоговая инспекция…
— Без Пат Конли? Без ее помощи?
— Теперь я смогу ее вышвырнуть.
— Сомневаюсь, — покачал головой Эл.
— Для меня это новый этап. Новый период в жизни. — Я буду управлять фирмой, подумал Джо. И, конечно, не повторю ошибок Ранситера. Холлис в обличье Стентона Мика не выманит с Земли ни меня, ни моих инерциалов.
— По-моему, — глухо произнес Эл, — тебя притягивает проигрыш. И никакая комбинация обстоятельств этого не изменит.
— На самом деле, — возразил Джо, — меня притягивает успех. И Глен Ранситер это чувствовал, поэтому он и пожелал, чтобы после его смерти дело возглавил я.
Джо ощутил нарастающую уверенность, впереди замаячили многочисленные возможности, он видел их так четко, словно был прогностом. И тогда он вспомнил о Пат Конли, о том, что она делает с талантом прогностов, с любой попыткой предсказать будущее.
— Tuba mirum spargens sonum, — пели голоса. — Per sepulcra regionum, Coget omnes ante thronum.[6]
— Ты не бросишь ее, Джо. С такими способностями…
— Я сниму номер в гостинице «Рут», — решительно заявил Джо. Но в глубине души он знал: Эл прав. Ничего не выйдет.
Пат или что-то еще более страшное войдет в его жизнь и уничтожит его. Я обречен, подумал Джо, обречен в классическом смысле этого слова. Издерганное, утомленное сознание мгновенно нарисовало картинку: запутавшаяся в паутине птица. И птица, и паутина были очень старыми, и это особенно испугало Джо, образ был слишком реален и конкретен.
Как предсказание. Монеты, неожиданно подумал он. Вышедшие из обращения, не принимаемые автоматами монеты. Коллекционные образцы таких монет лежат в музеях. Неужели это конец?
— Mors stupebit — пели голоса. — Et natura, Cum resurget creatura, Judicanti responsura.[7]
Они пели и пели, без остановки.
Глава 8
Если денежные затруднения загнали вас в тупик обращайтесь в банк «УБИК»! И тут же избавитесь от всех проблем. Судите сами: предположим, вы заняли под процент пятьдесят девять кредиток. Это составит…
Солнечные лучи заливали элегантную комнату отеля, и Джо Чип, щурясь, рассматривал величественную обстановку: на огромных неошелковых занавесках способом ручной печати было изображено развитие человека от одноклеточного организма Кембрийского периода до первых летательных аппаратов начала двадцатого века. Великолепный комод — имитация красного дерева, четыре хромированных стула с подвижными спинками…
Джо сонно любовался комнатой и вдруг осознал, что Венди так и не постучала в его дверь. От острого разочарования Джо даже вздрогнул. А может, стучала, да он не проснулся.
В любом случае его империя разрушилась в самый момент ее создания.
Сразу же вернулась усталость вчерашнего дня. Джо мрачно слез с огромной кровати и оделся. В комнате было необычно холодно. Джо поднял трубку и набрал номер гостиничной службы.
— …по возможности ему оплатить, — донеслось из трубки. — Вначале, конечно, установите, действительно ли Стентон Мик принимал в этом участие или за него действовала гомосимулирующая субстанция, и если это так, то почему, а если нет, то каким образом… — Голос монотонно жужжал, обращаясь не к Джо, а скорее к самому себе. Джо он просто не замечал, словно его и не существовало. — Судя по предыдущим отчетам, Мик всегда действовал как порядочный человек и соблюдал правовые и этические нормы, принятые в Системе. Исходя из этого…
Джо повесил трубку. Его шатало. Он покрутил головой, пытаясь собраться с мыслями. Голос принадлежал Ранситеру. В этом сомнений не было. Он снова поднял трубку и прислушался.
— …Мик затеет судебный процесс. Он может себе это позволить, не говоря о том, что поднаторел в тяжбах. Так что прежде, чем подавать рапорт в Общество, надо проконсультироваться с нашими юристами. Если дело получит огласку, нас могут обвинить в клевете…
— Ранситер! — воскликнул Джо.
— …и не сможем доказать по крайней мере…
Джо повесил трубку.
Этого я не понимаю, сказал он себе.
Вернувшись в ванную, он плеснул в лицо ледяной водой, причесался гигиенической одноразовой бесплатной расческой, затем, немного подумав, побрился гигиеническим бесплатным одноразовым лезвием. Освежив лицо бесплатным лосьоном, распечатал бесплатный одноразовый стаканчик и выпил воды.
Может, им удалось оживить его? — подумал Джо. И сразу подключили к моему номеру? Ранситер, как только придет в себя, обязательно захочет поговорить со мной. Но почему тогда он меня не слышит? Не может же у них получиться односторонняя связь? Или это технические неполадки, которые несложно устранить?
Джо вернулся к видеофону, решив на этот раз позвонить в Мораториум Возлюбленных Собратьев.
— …не самый подходящий человек, чтобы возглавить фирму, учитывая его постоянные трудности, особенно в том, что касается…
Я не смогу позвонить, понял Джо. Не смогу даже вызвать дежурного.
Из угла его огромной комнаты донеслось мелодичное позвякивание, и металлический голос произнес:
— Говорит установленный в вашем номере бесплатный аппарат новостей. Подобные аппараты стоят исключительно в системе отелей «Рут» по всей Земле и в пределах колоний. Наберите интересующую вас тематику новостей, и через несколько секунд вы получите свежайший выпуск газеты, составленный по вашему индивидуальному заказу. Напоминаю: бесплатно!
— Недурно! — Джо Чип подошел к машине. Журналисты наверняка уже прослышали об убийстве Ранситера. Они постоянно просматривают списки поступивших в мораториумы.
Джо нажал клавишу: «ВАЖНАЯ МЕЖПЛАНЕТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ». Из щели немедленно полез отпечатанный лист.
О Ранситере не упоминалось. Неужели еще рано? Или Обществу удалось придержать новость? А может, Эл сунул владельцу мораториума горсть кредиток? Но все деньги Эла у меня, недоумевал Джо. Эл никого не может подкупить.
В дверь комнаты постучали.
Отложив газету, Джо осторожно приблизился. Скорее всего, на мой след напала Пат Конли, размышлял он. С другой стороны, могли прилететь наши из Нью-Йорка. Теоретически это может быть даже Венди. Хотя маловероятно. Теперь уже действительно поздно.
Не исключено, что это подосланный Холлисом убийца. Нас убирают одного за другим.
Джо распахнул дверь.
На пороге, подрыгивая от нетерпения и потирая пухлые ладошки, стоял Герберт фон Фогельзанг.
— Ничего не понимаю, мистер Чип, — затарахтел он. — Наши специалисты работали над ним всю ночь. И не получили ни единой искорки. В то же время электроэнцефалограф фиксирует слабую мозговую деятельность. То есть идет послежизнь в какой-то неизвестной нам форме. Мы установили электроды по всей коре. Я, право, не знаю, что еще можно сделать, сэр.
— А метаболизм мозга?
— Наблюдается, сэр. Мы пригласили эксперта из другого мораториума, он обнаружил его с помощью своего оборудования. Очень хорошие показатели. Примерно такие мы фиксируем сразу после смерти.
— Как вы меня нашли? — спросил Джо.
— Позвонили в Нью-Йорк мистеру Хаммонду. Потом я звонил вам сюда, но номер постоянно занят. Я посчитал необходимым прийти лично.
— Видеофон сломан, не работает. Я сам никуда не могу позвонить.
— И мистер Хаммонд пытался до вас дозвониться, но ничего не вышло. Он попросил меня напомнить вам, что вы должны кое-что сделать до отъезда из Цюриха.
— Поговорить с Эллой?
— И сообщить ей о безвременной кончине ее супруга.
— Я могу одолжить у вас немного кредиток? — спросил Джо. — На завтрак.
— Мистер Хаммонд предупредил меня, что вы попытаетесь занять денег. Он также проинформировал, что дал вам достаточно, чтобы расплатиться за номер, выпить…
— Эл исходил из того, что я сниму дешевую комнату. А свободной оказалась только эта, чего он, конечно, не мог предвидеть. Включите мой долг в счет, который вы ежемесячно направляете Корпорации Ранситера. Я, кстати, исполняю в настоящее время обязанности директора фирмы. Вы имеете дело с позитивно мыслящим, энергичным человеком, который шаг за шагом поднялся по служебной лестнице с самого низа до последней ступеньки. И я могу, как вы хорошо понимаете, пересмотреть нашу позицию в отношении вашего мораториума и выбрать другой, поближе к Нью-Йорку.
С ворчанием Фогельзанг вытащил из кармана твидовой тоги бумажник из искусственной крокодиловой кожи.
— Мы живем в жестоком мире, — заметил Джо, принимая деньги. — Человек человеку — волк.
— Мистер Хаммонд просил вам передать, что транспорт из Нью-Йорка прибудет приблизительно через два часа.
— Отлично.
— Чтобы у вас было больше времени для беседы с Эллой, мистер Хаммонд пришлет корабль прямо в мораториум. А я готов забрать вас сейчас. Мой вертолет на крыше отеля.
— Это Эл придумал? Чтобы я вернулся в мораториум вместе с вами?
— Совершенно верно.
— Высокий, сутулый негр, лет тридцати? На передних зубах золотые коронки с тиснением, слева черва, потом трефа и бубна?
— Тот самый человек, который прилетел с вами с космодрома Цюриха. И ожидал вместе с вами в мораториуме.
— Были ли на нем зеленые вельветовые панталоны, серые гетры для гольфа, открытая блуза из шкуры барсука и туфли из искусственной кожи?
— Я не видел, во что он одет. На видеоэкране было только его лицо.
— Может, он передал какие-нибудь условные слова, код, пароль?
— Я не совсем понимаю, в чем дело, мистер Чип, — пожаловался владелец мораториума. — Я говорил с тем самым человеком, который был с вами вчера.
— Я не могу рисковать и садиться в ваш вертолет, — сказал Джо. — Не исключено, что вас послал Рэй Холлис. Это он убил мистера Ранситера.
Глаза Фогельзанга едва не вылезли из орбит.
— Вы уже проинформировали Общество?
— Проинформируем. В свое время. Пока мы должны вести себя чрезвычайно осторожно, чтобы Холлис не поубивал нас поодиночке. Он хотел расправиться со всеми сразу. Там, на Луне.
— Вам нужна защита, — изрек Фогельзанг. — Советую немедленно обратиться в полицию Цюриха, они пришлют человека, который обеспечит вашу безопасность до отлета в Нью-Йорк. А по прибытии…
— У меня сломан видеофон. Я уже говорил вам. Все, что я слышу, — это голос Ранситера. Поэтому и до меня никто не может дозвониться.
— В самом деле? Как странно. — Владелец мораториума прошел в комнату. — Разрешите послушать? — Он вопросительно потянулся к трубке.
— Одна кредитка, — объявил Джо. Фогельзанг снова полез в карман тоги и раздраженно протянул Джо три монеты.
— Я беру с вас цену одной чашки кофе, — сказал Джо.
Примерно столько они и заломят, подумал он и вспомнил, что еще не завтракал. Говорить с Эллой придется натощак. Можно, правда, принять амфетамина, наверняка отель предоставляет его бесплатно.
Плотно прижав трубку к уху, Фогельзанг пожал плечами:
— Я ничего не слышу. Даже гудка. Пробивается какое-то потрескивание. Очень слабое. — Он передал трубку Джо.
Джо тоже услышал лишь далекий фон. Звук доносился будто за многие тысячи миль. Это было так же странно, как и голос Ранситера, если то был голос Ранситера.
— Я верну вам кредитку, — сказал Джо, вешая трубку.
— Не беспокойтесь.
— Вы же не услышали его голоса.
— Давайте вернемся в мораториум. Как предлагал ваш мистер Хаммонд.
— Эл Хаммонд — мой подчиненный, — строго произнес Джо. — Решения принимаю я. И я считаю, что прежде, чем говорить с Эллой, мне надо вернуться в Нью-Йорк. Сейчас важнее продумать официальный рапорт Обществу. Когда вы говорили с Элом Хаммондом, он не сказал вам, все ли инерциалы вылетели вместе с ним из Цюриха?
— Все, за исключением девушки, которая провела ночь с вами в этом отеле. — Владелец мораториума озадаченно огляделся, лицо его приняло встревоженное выражение. — Кстати, где она?
— Как ее звали? — спросил Джо. Из глубин подсознания уже выплывали страшные картины.
— Мистер Хаммонд не сказал. Он думал, вы знаете. С его стороны было бы неэтично называть мне ее имя, учитывая все обстоятельства. А разве она…