Вскоре мы наткнулись на дырку в полу, образованную явно кем-то очень неосторожно бегающим.
Лесли. Я ее чувствовала. Это трудно объяснить, но отпечаток ясно лежал в воздухе – кусочек ее энергии, яркой и холодной от страха. Еще бы – она ведь неожиданно для себя самой провалилась. Я попыталась настроиться и просканировать дно дыры, но Лесли внизу не было. Энергия Дэннера переплеталась с энергией Лесли. Злится. Очень. Хотя, больше, скорее, беспокоится.
— Ты чего делаешь? – поинтересовалась я у деловито обследующей дыру Нэйси. Она даже головы не подняла – так была увлечена процессом.
— Как чего? Прыгаем. Давай так, я прыгну первая, а ты смотри, все ли будет хорошо.
— Угу, – невольно фыркнула я. – Давай, первопроходец. Если все будет хорошо – тогда свистнешь, а если плохо – заорешь.
— Приблизительно так, – не уловила иронии Нэйси. Я даже ахнуть не успела, как она ловкой кошкой исчезла в дыре. Снизу раздался звук удара, затем плеск.
— Нэйси!
Она отозвалась не сразу.
— Все нормально! Прыгай!
— Ага. Отойди! – Я перелезла на край. Решетка хрустнула, заскрипела и прогнулась.
— Только осторожно, здесь труба!
Решетка с лязгом проломилась. Я извернулась, хватаясь за края, руки соскользнули, раздирая кожу об острый край – и я триумфально полетела вниз, в последнее мгновение таки вспомнив, что падать совершенно не умею. Короткий полет, в процессе которого я ухитрилась перевернуться, завершился ударом об ту самую злополучную трубу, после чего я мешком сползла в ледяную воду.
Приложилась я боком, и потому сразу же забила неприятная крупная дрожь. Что ж, мне повезло. Могла головой впечататься или позвоночник сломать. Ну, не спортсмен я! К спортсменам я имею иное отношение – я их лечу. Как раз в таких вот случаях. Холодная вода пришлась очень кстати – она сразу привела в чувство. Я, разумеется, упрямо попыталась подняться, но у меня получилось только при-подняться и уцепиться за трубу. А сигареты не промокли. И их, и пистолет спасла откровенно плохая водопроницаемость кожаного плаща. И на том спасибо.
— Ты живая?!.. – испуганно вопрошала Нэйси, вертясь вокруг меня. – Скажи что-нибудь!..
Я, наконец, ухитрилась вдохнуть.
— Да в порядке я, в порядке! Не боись... Лучше отойди в сторонку, я встану...
Нэйси облегченно выдохнула, но вместо того, чтобы отойти в сторонку, принялась мне помогать, в результате чего мы плюхнулись обе. Впрочем, поднялись мы довольно скоро и сразу же продолжили путь.
Обрез
Тварь обнаружилась за следующим поворотом. Недалеко уползла, ишь ты.
Напала она, как это у них и водится, неожиданно и сразу же зацапала парня из отряда Дэннера, имени которого я так и не запомнил. Очухались мы только, когда сверху нам на голову свалилось то, что она от него, собственно, оставила.
Я рванул вниз, по совету все того же Дэннера, на лету вскидывая автомат, а ребята разбежались жаться по стенам. Глубина здесь оказалась немаленькая – я ухнул с головой. Вынырнул, ухитрившись, однако, не замочить оружие – солдатская сноровка, как всегда, выручила, и махом всадил в тварь весь магазин.
Ах, да, гранаты. А куда, собственно, Нэйси-то подевалась? Вот, черт, сбежала малолетняя бестолочь. Ну, оно и к лучшему, следить за ней больше не придется. Артемис радостно попер прямо на тварь, распевая что-то дурным голосом, тварь, видимо, настолько ошалела от самостоятельно идущей к ней добычи, что на несколько секунд растерялась – во всяком случае, она замерла и недоуменно щелкнула жвалами. Этим-то моментом и воспользовались Хаммер и Даклер, обежав ее с обеих сторон и с каждой запихав по гранате.
Рвануло двойным зарядом так, что нас всех отшвырнуло взрывной волной, будто осенние листья. Меня обрызгало, и по лицу пополз ожог. Я едва не взвыл – боль была невыносимая. И как это Дэннер с Нэйси ее до сих пор терпят?! Ужас просто.
Стихло. Черт, да мы развиваемся. На этот раз все произошло быстро, настолько быстро, что я даже толком не успел сориентироваться. Что ж, оно и к лучшему. Метод проб и ошибок – самый лучший на свете метод – а я, между прочим, всегда это говорил. Жаль только, людей потеряли.
— Предпоследняя, – прохрипел я, выбираясь из канала. Болело так, что хотелось выть и лезть на стенку – а не на низкий канализационный бортик. Мама дорогая... – Все целы?
Парни зашевелились, растерянно переглядываясь. Я их понимаю.
— Да...
— Да, товарищ командир...
— Только один погибший...
— Вечная ему память, – сказал я. – Ну, что расселись как в театре? Пошли дальше. Еще немного – и домой.
Еще немного – и домой...
Я сам в это не верил.
Дэннер
Мы шли по улицам города, и я все никак не мог вообразить, каково это – никогда не выходить из-под земли, всю жизнь провести в этих коридорах под многотонным земляным потолком. Лично мне было бы неприятно – хотя, я-то знаю, что такое дневной... хм... свет, а они-то нет. Они здесь родились.
Перед нами выросло высокое и красивое здание неопределенного архитектурного стиля, который я сразу же определил как излишне помпезный. Здание представляло собой высокую филигранную башню с ломаной остроконечной крышей, от которой в стороны расходились два изогнутых крыла. Картину дополняли различные тяги, башенки, эркеры, полуколонны, галереи и розочки – ну, постарались, только кариатид у входа не хватает, честное слово. Вычурность зашкаливает. Странные у них вкусы, надо признаться. В то время как остальные дома в городе выдержаны в скромном и практичном стиле, безо всей этой художественной мешуры.
Нет, я люблю искусство. Но все хорошо в меру, и не думаю, что с этим мало кто согласится. Во всяком случае, здесь субъективное мнение граничит с объективным.
Что-то я опять заболтался. Пните меня, кто-нибудь, а? А то я так до вечера буду языком трепать.
— Что здесь? – не удержался я. Ответ последовал вполне ожидаемый.
— Мэрия, – удивленно обернулась Майя. – А вы разве не помните?
— Нет. Не помню. – Я смущенно улыбнулся. Майя тряхнула косичкой.
— Ничего, вы вспомните. Вам еще повезло, вы легко отделались.
— Это точно, – искренне согласился я. В общем, в голове у меня потихоньку прояснялось – лекарство действовало. Хорошо. Жизнь, определенно, налаживается. Еще бы Лесли найти и тварей убить.
Ага. Всех разом. Одним выстрелом! И Ласточке в любви признаться. Очнись ты, наконец, Селиванов. Мечтатель хренов.
— Скоро придем?
Майя обернулась.
— Почти пришли.
Коридор – или улица, не знаю, как ее лучше называть – сделался совсем тесным и узеньким. Здесь было полутемно, пахло мочой и чем-то еще, горючим, вроде бензина. А может, это мои волосы им пахли – после яркого, но непродолжительного общения с трубой в катакомбах.
Майя нырнула под низкую арку, поманив меня за собой, и ее легкие шаги застучали по каменным плитам. Мне пришлось согнуться вдвое ниже, чтобы туда пролезть. Сама девочка была нормального человеческого роста, каким и должен быть ребенок в ее возрасте, но уж очень арка была низкая. Почему, интересно, у них такой большой разброс? Странно.
Я уже сообразил, что люди, которые тут ходят, относятся к категории самых низкорослых жителей города, хотя высоты потолка вполне хватало как для меня, так и для Майи. Правда, для меня он был впритык, а Майя – Майя пока что, не выросла. Но в ней ясно просматривались пропорции обычного человека. Не очень высокая будет – но все же, вполне нормальная. Значит, относится к другому району, с высокими потолками, как и женщина, предлагавшая мне вызвать врача, и милиционер с площади.
Через несколько метров дорогу преградила решетка с замечательной табличкой «Опасно! Не входить!», но Майя, уверенно отворив калитку, проследовала дальше. Я решил пока что не удивляться. И не хвататься за оружие.
Что?.. А вот, черт ее знает. Если посмотреть с другой стороны, с какой бы это стати ей мне помогать? Не все же такие безнадежные идеалисты, как я.
Но это я все же, поспешил с выводами, хотя и оставил их в качестве запасного варианта. Надо же верить людям – а то вообще жить не захочется. Ну, иногда верить. Даже если люди эти живут в подземном городе и в гости тебя вовсе не приглашали.
Коридор окончился дверью. Дверь была толстая, металлическая с вентильным замком во всю ширь – настоящий бункер. На случай затопления, сообразил я.
Майя попыталась провернуть вентиль, но он только лениво скрипнул и не сдвинулся ни на сантиметр. Зато сама Майя разрумянилась и запыхалась.
— Помогите, – выдохнула она, оборачиваясь. – Он тугой... Сил не хватает.
— «Куда ты ведешь нас, не видно ни зги! – Сусанину в гневе вскричали враги...» – насмешливо продекламировал я, открывая дверь. Вентиль возмущенно взвизгнул, но достаточно легко поддался. Достаточно для раненого – даже швы на руках не разошлись.
— Что?.. – удивилась Майя, дождавшись прекращения визга. – А, это цех. Идемте.
Цеха за дверью не наблюдалось – только узкий, стиснутый с одной стороны стеной, с другой – рядом труб до потолка, коридор, имеющий, к счастью, высокий потолок. Здесь было свежо, сыро и пыльно, по лохматому войлоку труб деловито шмыгали шустрые крысы. В конце коридора ярко светился проход в следующее помещение. Оттуда что-то низко гудело, шумело и стучало, трещала электросварка, и даже, как мне показалось, слышался звук шлифовального станка. Это и был обещанный цех.
— Андрей! – неожиданно заорала Майя, отчаянно размахивая рукой – и к нам подошел небольшого роста чернявый парень в непромокаемом рабочем комбинезоне и каске.
— Привет, – поздоровался он, протягивая мне руку. – Побыстрее, у меня работа стоит.
— Мы быстро, – отмахнулась моя спутница. – Мы просто хотели узнать, не находили ли вы девочку?.. Сегодня?..
Андрей отрицательно мотнул головой.
— Нет. Девочку не находили. А чего, кто-то пропал?
— Сегодня и пропал, – отозвался я. – Часа четыре назад, может, побольше. В подземельях, со стороны заставы.
— Охрана убита, – сказал Андрей. – Вполне возможно, что кто-то посторонний в городе. И опасный. Иначе – зачем ему охрану убивать?
Мне сделалось стыдно. Но тут неожиданно встряла Майя.
— Да ну, брось! – возразила она. – Ты чего, тамошнюю охрану не знаешь? Понаставят гомвелей, а потом плачутся – ах, невинно убиенные! Можно подумать, они гомвелей первый раз в жизни видят – они ж все на голову двинутые! У них и мозгов-то нет, и глаз, чтобы видеть. Небось, друг дружку и перебили. Идиотизм это все. Крыса пробежит – а эти хмыри уже кидаются. Тоже мне...
— Ты не знаешь, – возразил Андрей, приваливаясь плечом к стене и закуривая сигарету. – Гомвелей убили холодным оружием. Им же настоящее оружие выдавать нельзя, поскольку, как ты успела крайне наблюдательно заметить, они чрезмерно агрессивны и мозгов у них нет. А это было оружие холодное, рубящее, как вот, например... ваш меч.
— Да у нас половина города с такими ходит, – фыркнула Майя. – Что ж теперь, каждого допрашивать?
— Да кто с него спросит за гомвелей, – отмахнулся Андрей. – Не видел я девочки. Знаете, что... – Тут он поманил нас к себе, и мы встали в плотный кружок. – Если бы ее нашли – я бы об этом уже знал. Остается только один вариант. Мне, конечно, не хочется вас пугать, но... – Андрей вдруг замолчал и резко выпрямился. – Охотники.
Майя побледнела и закусила губу.
Мы молчали всю дорогу, и даже мой чрезмерно энергичный призрак, по-прежнему видимый исключительно мне, притих и не шалил. Личико у него было мрачное и сосредоточенное, но делиться информацией со мной, похоже, не желал даже он.
Да что же это такое-то?! Они чего, сговорились, что ли? Или это мне такая месть за гомвелей-охранников? Ну, тогда принимаю и не жалуюсь.
Так, а если серьезно...
— Вы не думайте, я вам помогу, – неожиданно подала голос Майя, когда мы дошли до решетки. – Охотники так охотники. Я же вам обещала.
— Слушай, – осторожно подбирая слова, начал я. – Ты меня прости, что я постоянно задаю вопросы, я скоро все вспомню. Надеюсь, во всяком случае... Кто такие охотники, и что им нужно от детей?
Майя стиснула зубы, глядя себе под ноги. Видимо, ответ был отнюдь не обнадеживающий. Да в общем, я и сам догадался, что к чему. Просто хотел выяснить подробности.
— Увидите.
Увижу. Так-то...
Что ж, посмотрим.
Аретейни
Мы шли по коридорам, и вокруг звонко капала и журчала вода, отражаясь эхом от каменных стен. В темноте кто-то ползал, бегал и грузно ворочался. И мерно гудели трубы.
Приблизительно через час быстрой ходьбы мы обнаружили труп. Труп лежал в воде, полоща черными волосами в грязном потоке и раскинув бледные руки. У него не хватало половины ноги до колена и было кем-то отъедено пол-лица.
— Гляди, – сказала Нэйси. – Человек.
— Ага. Был. – Я пригляделась. – Свеженький труп-то. Недавно умер.
Нэйси призадумалась.
— Может, они здесь прошли совсем недавно. – Девочка присела на корточки, разглядывая обломок трубы, из которой струйкой лилось в воду что-то вонючее и масляное. Труба была испачкана кровью. Может, той женщины, что лежит сейчас в потоке. Или... Нет уж, той женщины. И все тут. Мысль, что это может быть кровь Дэннера или Лесли, вызывала головокружение, слабость и противный холодок в пальцах.
Я мазнула пальцем по краю сегмента трубы. Жидкость мазалась и воняла.
— Топливо, – поглядела на меня Нэйси. – Для генератора. Странно... Для нашего слишком глубоко.
— Я же говорю, тут есть город, – устало отозвалась я. – Откуда, по-твоему, взялась вон та покойница? Она явно не похожа на случайно заблудившегося патрульного.
Нэйси поднялась, поправляя свою глевию.
— Очень странно, – повторила она.
Но это она со странностями поспешила.
Далее открылась картина, чем-то уже знакомая – сухой и просторный освещенный коридор, перегороженный поперек невысоким шлагбаумом. Пол был перемазан кровью так, будто здесь совсем недавно шла хорошая такая драка. Кровь застывала чернеющими лужами на каменном полу, просачивалась в щели меж плит, широкими дорогами уводя под шлагбаум – видимо, кто-то утащил трупы. В лужах деловито копошились насекомые. Нэйси ахнула и зажала рот ладонью. Я подумала, что мы с Лесли поступили разумно, решив к местным жителям не соваться. Но теперь отступать было поздно. Дэннер был здесь. Я это чувствовала. Чувствовала яркую, пульсирующую энергию битвы. Он жив. И он где-то там, дальше, за перегородкой.
Я сняла с предохранителя Артемисов пистолет и направилась вглубь коридора, велев Нэйси держаться за спиной.
Мало ли, что.
Дэннер
Улицы подземного города начали приобретать какой-то заброшенный и неухоженный вид, но Майя уверенно вела меня вперед по раскрошившимся плитам пола, по трещинам в породе – иногда совсем маленьким, а иногда – настолько широким, что их было невозможно даже перепрыгнуть, и приходилось перелезать по рассыпающимся кирпичам, по бетону обнажившегося фундамента домов, рискуя каждое мгновение сорваться вниз, в темноту. Я проклял все на свете, когда сам едва не улетел, да еще пару раз пришлось вытаскивать буквально за шиворот Майю. Пустые дома глядели черными провалами окон, когда по обшарпанным стенам скользил луч фонарика. Да, здесь было темно. Оно и ясно – зачем же тратиться на электричество в заброшенных кварталах. Мне очень хотелось ехидно поинтересоваться у моей спутницы, удобно ли ей лазить в плаще и балахоне, но я молчал. И так ясно, что неудобно, а Майя, похоже, отличается полнейшим отсутствием чувства юмора. А лазает достаточно быстро и ловко, что, впрочем, можно было бы списать на годами выработанную жизнью в подземельях сноровку – если бы не одно обстоятельство. Точнее, два обстоятельства.