Зрячие там никогда не занимались. Отстав от группы, которую я толком и не запомнила, потратила лишние десять минут на поиск нужного корпуса и аудитории. Вошла, как подобает, постучав. Протараторила извинение… и осеклась, увидев на кафедре, за преподавательским столом, собственного мужа.
— Сияющая, — Кайл радостно оскалился, — что у нас в уставе сказано об опозданиях?
— Они запрещены, — пробормотала я, пунцовая от смущения. — Простите. Искала аудиторию.
И постаралась так посмотреть на него, чтобы стало ясно — дома поговорим.
— Чтобы в последний раз, — хмыкнул Кайл. — Потом пускать не буду. После пары останетесь, распишетесь в журнале, иначе так и останетесь с пропуском.
Села за вторую парту, в одиночестве. Достала блокнот. Кайл — преподает? Почему я об этом не знала? Почему не посмотрела фамилию преподавателя на большом расписании, висящем в холле? Как я… демон! Как я вообще ему экзамен сдавать буду?
Сверилась с планом. Да, экзамен. И теоретический и практический. Мгновенно еще больше покраснела, подумав о вариантах развития событий для меня. Тем более что Кайл на это непрозрачно намекал. Не раз.
Именно что только намекал. После той ночи, когда он вернулся из больницы, ничего между нами не было. А после памятного разговора у Академии кончились и поцелуи с прикосновениями. Недоумевала — чем я его обидела?
— Начался новый учебный год, — без предисловий начал Кайл. — Надеюсь, за лето вы забыли не все буквы и сможете записать новую лекцию. Напоминаю, что по окончании вас ждет экзамен по теории и практике. Первый вы будете сдавать здесь, по билетам. Второй — со мной и Берр на полигоне. Автоматы не ставлю, не сдавших — отчисляю. Староста, возьмете курсовые задания на всех, раздадите. Кто попробует списать у предыдущего курса — получит двояк и дорогу в счастливую безработную жизнь. А теперь записываем: «Местные сопротивления. Снежное Плато». На доске — классификация.
Кайл лениво махнул рукой, и немедленно на доске появилась схема, которую все тут же кинулись переписывать. Бросив напоследок осуждающий взгляд, я начала вникать в лекцию.
Поразительно, как отличались лекции Погонщиков и Зрячих даже, казалось бы, в фундаментальных предметах. И насколько тяжелее было Погонщикам. На их плечи ложилось куда больше, нежели на Зрячих. При одной только мысли о предстоящей работе Погонщика я поежилась. И усерднее пыталась вникнуть в происходящее, но все равно далеко не все понимала. Хорошо хоть дома есть возможность уточнить. А как выходят из положения остальные студенты? Учебники? Консультации?
Кайл не обращал внимания на студентов, но те все равно сидели тихо. И внимали каждому слову. Он говорил очень много и ничего не давал под диктовку. Едва-едва я успевала за его быстрой речью, поражаясь количеству информации и ее структурированности. Сколько же всего он знает! Вспоминались первые часы знакомства с Зейном, когда он говорил, что Кайл безответственно относится к своей работе. Да он держал в голове столько, сколько ни один Погонщик не знает! И читал лекции, не используя вообще ничего. Заставлял периодически отвечать на вопросы, и тем будил особенно скучающих студентов. Меня, к счастью, не трогал. Пока что.
И только в конце пары, когда почти все уже дорвались до вожделенной свободы — занятия закончились, окликнул:
— Сияющая, журнал!
Совсем забывшая про журнал, я виновато вздохнула. И пока искала нужную строчку и доставала карандаш, чтобы расписаться, сама не заметила, как все ушли, оставив нас с мужем наедине.
Вздрогнула — руки Кайла сомкнулись на талии.
— Кайл, мы же в Академии! — попыталась было воззвать к голосу разума мужа.
Разума? Не смешите!
— Вредная, — протянул Кайл. — Вредная мелкая девица. Хочешь, скажу, как будешь сдавать зачет?
— Э-э-э?
— Я буду гонять тебя за месяц до зачета. По всем темам, по каждой практике. Ты на выходных будешь с Берр тренироваться. Будешь у меня в кабинете сидеть с планами и расчетами. А на самом зачете я, будучи в курсе твоих знаний, наконец-то опробую кое-что из давних фантазий. Веришь?
— Не очень, — хмыкнула я и повернулась к нему лицом. — Кайл, что с тобой происходит? То ты пытаешься меня соблазнить, то теряешь ко мне интерес. Это тоже входит в программу моего обучения или ты просто не в духе? Или… или Андр прав?
— Прав? — Кайл нахмурился. — В чем?
— В том, что он сказал обо мне.
Муж, к моему удивлению, расхохотался и легонько дал мне в лоб. Обидно так, совсем не больно.
— Блейк, глупая! Ну скажи, какое мне дело до того, первый я у тебя или нет? Я верность будущему браку не хранил, чтобы от жены ее требовать. И брал тебя, если помнишь, не обращая внимания на такую мелочь. Я знаю, чему учат вас наставницы в приюте. Но не возводи невинность в культ. Это лишь особенность твоего организма, и она не является обязательным условием семейной жизни. Скажи мне, ты была бы другой, будь твоим первым мужчиной я? Была бы не Блейк, а кем-то еще? Стала бы хуже? Стала бы меньше любить Эллу?
— Нет, — пробормотала я. — Для вас ведь это важно.
— Знаешь, что важно? — усмехнулся Кайл.
Поднял меня и усадил на преподавательский стол.
— Пожалуй, у меня есть на тебя время.
По телу пробежала дрожь, когда его руки скользнули по коленям, чуть приподнимая юбку. В оцепенении я наблюдала за действиями мужа. И не стала сопротивляться поцелую. В конце концов, какой смысл отказываться, тем более что Кайл целовал так волнующе?
Спиной я почувствовала твердую поверхность стола. Закрыла глаза, не в силах справиться со смущением и волнением. Страх, что кто-то войдет, улетучился, едва замок щелкнул сам по себе. И почти сразу же пальцы мужа переплелись с моими, а сама я растворилась в сладком, томительном ощущении близости, которое сводило с ума. С острой ноткой запретного — все же это была учебная аудитория.
Я избегала смотреть на Кайла. Просто выгибалась, сдерживая желание простонать. И цеплялась за краешек стола. На полу валялся забытый журнал по технике безопасности. Вопиющее нарушение.
Дыхание — очень частое — вдруг перекрыли голоса. Это заканчивалась перемена и студенты возвращались в аудитории. К счастью, в нашу никто не ломился.
Кайл заставил меня подняться. Убрал с лица волосы. Поддерживал, смотрел внимательно, с блеском в глазах. Чуть улыбался. И, будучи на краю, я нашла в себе силы улыбнуться в ответ. Потому что действительно было хорошо.
Он заглушил мой слабый крик поцелуем. И отстранился на секунду, чтобы потом прижаться крепче.
— Знаешь, что важно? — тяжело дыша, проговорил Кайл. — Ты. Не количество мужчин до меня, не то, что ты думала или делала когда-то. А ты — такая, как есть сейчас. Если ты вдруг наберешь десяток килограммов или обрежешь волосы, или еще как-то изменишь себя внешне, ты не перестанешь быть собой. Это только кажется. Ты — это ты, а не набор чисел. И важна ты. То, что есть сейчас. А не то, что было в глупом подростковом прошлом.
Я хватала ртом воздух и цеплялась за плечи мужа, не в силах понять ничего из того, что он мне говорил. Просто не слышала и не слушала. Сердце билось где-то у горла, волнами накатывали отголоски удовольствия. Кайл, не обращая внимания на мое слабое сопротивление, привел в порядок мою юбку и расстегнутую до половины блузку. Заставил слезть со стола и подвел к большому зеркалу, висевшему на стене, рядом с массивной железной вешалкой.
— Посмотри-ка. — Он обнял меня, не давая ни уйти, ни толком пошевелиться.
Дыхание приятно грело макушку.
В зеркале отражалась не я. Какая-то другая Блейк, совсем не похожая на настоящую меня. Длинные прямые волосы отливали медью, были густыми, здоровыми и блестящими. В отличие от моих неряшливых кудрей, они не делали лицо круглым. И выглядели гораздо опрятнее. Легкая помада подчеркивала, как оказалось, красивые губы. Юбка до колена и блуза с короткими рукавами были красивыми и в то же время строгими. Туфельки на небольшой платформе, о таких я и мечтать не могла, живя в приюте. Определенно не та Блейк, что девятнадцать лет отражалась в зеркале. Раскрасневшаяся, смущенная. Со следами особенно крепких поцелуев. И стоящий сзади Кайл, который улыбается и обнимает меня.
— Вот это ты. Плохая? Некрасивая? Холодная? Так почему я должен слушать какого-то малолетнего идиота? И самое главное, почему его слушаешь ты?
Я отвела глаза. И попыталась сменить тему:
— Как твоя нога?
— В порядке моя нога, — хмыкнул муж. — Ладно, идем домой, по пути прихватим в кондитерской сырный рулет.
Сырный рулет — это вкусно, сырный рулет я любила.
— У тебя закончились занятия?
— Да, ключи занесу и пойдем.
Он совершенно не боялся показываться со мной в Академии. Странно, преподаватель со студенткой уходят вместе. Или нет? Зачем вообще Кайл заставил меня подписаться старой фамилией?
Я покосилась на мужа, но тот невозмутимо шагал по коридору. Рука его лежала на моей талии, и никого это не волновало. Может, потому что никого из знакомых мы так и не встретили, а может, потому что я переоценивала силу людского любопытства.
С приходом первого снега Кайл вышел на работу и внимания мне стал уделять намного меньше. Мы не сидели больше часами по вечерам, изучая пропущенный материал. И на выходных тратили гораздо меньше времени на подготовку. Я думала, это из-за того, что муж устает в «ДА», но Кайл развеял мои сомнения.
— В «ДА», конечно, полнейший бардак после Стерха, который мы с Лэрнстом еще будем разгребать. Но причина в том, что ты вполне сносно подготовлена. Сдала почти половину академических задолженностей, оставшуюся половину до конца зимы успеешь. И на контрольных показываешь нечто выше тройки.
Тем не менее он упорно ставил мне тройки и контрольные давал с завидной регулярностью. Вообще я удивлялась количеству четверок в табеле, которые стремительно перевешивали тройки и неуды. Когда же там появилась первая пятерка, долго сидела в парке и даже закурила. Потому как пятерка была честно выстраданной и Кайла она должна была привести в восторг. Хотя он и делал вид, что его не волнует моя учеба. Но почему-то его отношение волновало меня, а вот времени подумать об этом не было. Пятерку Кайл решил отметить совсем уж экстравагантно.
— Заплати Лирэль за все выходные, — сказал он, укладывая сумку в очередной рейс, в Подземный. — Полетишь со мной.
— В качестве кого?
В «ДА» я больше не числилась, Дракониада уже давно кончилась. А я, кстати, так и не узнала, как там все прошло, слишком много событий случилось в моей маленькой жизни.
— Купим тебе билет, но полетишь со мной, наверху. Не волнуйся. Даже если кто-то доложит Стерху, тот только спросит, прочно ли держится кресло. Мы с Лэрнстом крепко его прижали.
— И что мы там будем делать?
Я постаралась подавить волнение, охватившее меня при мысли о будущем полете. Если все задуманное Кайлом удастся, летать я буду часто и много. А еще после четвертого курса практика…
Кайл пожал плечами.
— Прогуляемся, посмотришь Подземный. Сменишь обстановку, отдохнешь от Эллы. И потренируемся, скоро сессия и экзамен у меня. Уверена, что готова?
Усмехнулся так, что меня в жар бросило. А потом заставил уложить некоторые свои вещи в сумку и лечь спать пораньше. Неожиданно как-то началось путешествие, которое на первый взгляд окончилось достаточно благополучно.
Элька всегда расстраивалась, когда Кайл или я уезжали. Хныкала весь вечер, лезла обниматься. В такие дни я забрасывала учебу и сидела с ней. Читали, играли, просто валялись и ели ягоды и фрукты, которые экономка Кайла закупала в неимоверном количестве. Если к отцу Эллы я испытывала смешанные чувства, то девочку любила крепко и безоговорочно.
Утром прощание далось тяжело. Мы обнимались, наверное, минут пять. Элька словно что-то чувствовала и капризничала больше обычного. Так сильно, что даже Кайл сделал ей замечание:
— Элла! Прекрати немедленно, мы завтра вечером вернемся.
Девочка послушалась, но на шее отца висела еще минуты две. Кайл, к счастью, в последнее время стал немного больше времени уделять дочери. То ли опасался скандала со мной, то ли просто переосмыслил некоторые вещи после падения.
— До свидания, господин Златокрылый, — улыбнулась Лирэль. — Пока, Блейк. — Махнула на прощанье рукой и закрыла за нами дверь.
Холодный утренний воздух ворвался в легкие и я поежилась. Пасмурное осеннее небо, опавшие листья повсюду — все это не способствовало хорошему настроению. Прятала нос в шарф и тихо радовалась тому, что куртка на этот раз теплая, на меху, сапожки высокие. Теплая вязаная шапка и перчатки, на которых настоял Кайл, только сейчас пригодились.
— Ты в школе географию изучала? — вдруг спросил Кайл.
— Не очень, — призналась я. — Приютская школа не сильна в ней. А что?
— А то, что в Подземном жара. Я твои вещи переложил, ты взяла слишком теплые.
— Что? А почему мне не сказал? Я бы сама переложила! Ты что там взял?
Представляю, что именно Кайл положил в сумку.
— Ну, — он усмехнулся, — такой простор для фантазии, сладкая. Был шанс выбрать что-то, что нравится мне, и я им воспользовался.
— Как будто я ношу не то, что нравится тебе, — пробурчала я.
— Шевелись, сладкая. Опаздываем.
— Ой, да без тебя все равно не начнут. Кайл, как дела с демонстрантами?
Муж вмиг посерьезнел.
— Тихо. Молчат, не высовываются.
— Так это же хорошо. Или нет?
— Увы. Если бы мы пришли к соглашению, то конечно. Помнишь, когда Элла болела, они явились к нам домой? Никто не пришел на встречу, на которую я их приглашал. И дальше цепь событий: нападение на филиал «ДА» в Верхнем, пострадал птенец и двое врачей. Новое землетрясение в Подземном, разрушен ангар. И — тишина. Последние два месяца совсем тихо, ничего не происходит, никто не выступает. Мы ждем чего-то более масштабного. Лэрнст в «ДА» разгребает дела. Я летал в Верхний и грохнулся, к счастью, на обратном пути. Но вот с облачными драконами о поддержке договориться не удалось. — Он поморщился. — Не забивай голову. Разберемся. Драконы и раньше пытались навредить «ДА». Гордыня некоторых куда больше мозгов. В целом все не так плохо, не пугайся.
— Я и не пугаюсь, — вздохнула. — Просто как-то все это тревожно.
Кайл пропустил меня вперед, в тепло помещения. Талер приветливо улыбнулся.
— Твой билет, Блейк, как просили, отложили.
— Спасибо.
Я впервые видела билет на рейс «ДА». Красивый светлый прямоугольник с логотипом компании, временем, датой, номером рейса, платформы и именем Погонщика.
— Ой, а мы же летим не на Берр! — вдруг спохватилась я.
И вспомнила, как именно происходит полет в Подземный.
— Кайл, а может, я того… с пассажирами, а?
— Каждый момент недоверия, — довольно протянул Кайл, — карается исполнением одного моего желания. Первое ты уже проиграла.
— Что?! — Я мигом забыла обо всех страхах. — Нельзя предупреждать о нарушении правила после ввода правила!
— Можно, — невозмутимо ответил Кайл. — Будешь возмущаться, введу еще какое-нибудь правило. Так что куда садимся?
— На голову тебе! Я тоже ввожу правила! За каждое язвительное замечание выполняешь мое желание! Вот так!
И, задрав нос, прошла — а мы шли уже по полю — к дракону. Темно-красный, с черными узорами на морде, гладкой шкурой и мощными перепончатыми крыльями, дракон чем-то напоминал летучую мышь. И был куда крупнее Берр. Пассажиры уже находились внутри, а наверху были прикреплены два кресла. Зрячего, разумеется, не было.
— Помочь? Отъелась за замужество-то, поди, не влезешь, — усмехнулся Кайл.
Я открыла было рот, но передумала.
— Съязвил, — довольно улыбнулся муж. — Каково будет желание принцессы?
Вот же гад. Просто гад, и все. Обязательно во время полета попытаюсь придумать что-нибудь приличное, сложное и обидное.
— Вечером придумаю.
Но все-таки воспользовалась предложенной рукой и на пару секунд задержалась, глядя в глаза мужу.
— А я — ночью, — сказал он.
Заметил мое смущение и еще больше обрадовался.
— Ничего из того, что ты не сможешь выполнить.
Потом наклонился и совсем тихо прошептал: