— Жаль, что вокруг так много народа, — хмыкнул Кайл. — Я бы тебе продемонстрировал, что значит «быть хорошей девочкой».
Отвечать я не стала. Да и Кайл продолжать не спешил, понимая, что это будет уж слишком, на глазах у удивленной толпы.
— Ты вроде бы не собирался кому-то говорить, что я твоя жена.
Он одним движением поставил меня на ноги и отряхнул от веток и листьев, пожалуй, слишком много внимания уделив задней части. Той, что пониже спины.
— Это было до того, как ты решила спутаться с этим Блантом.
— Что?!
Я на миг даже задохнулась от удивления, обиды и злости. Спутаться, значит! Я, по его мнению, способна с кем-то спутаться! И плевать мне было, что я сама этот разговор завела. Обида на несправедливое обвинение была сильнее.
— Пошел к демонам! — рявкнула я и рванула в сторону.
— Блейк! — Кайл удивленно — от этого злость стала еще сильнее — крикнул мне вслед. — Блейк, обед!
Достал! Вместе с Лорел пусть обедает. Или с Блантом. И спит с ними же! А я больше ни слова ему не скажу. По крайней мере, до тех пор, пока не извинится.
В палатку не пошла, нашла груду камней неподалеку от последнего ряда палаток и уселась там — жалеть себя и еще больше распаляться. Лелеяла обиду, дулась на Кайла и вообще вела очень интересный образ жизни. Пока меня не нашел Блант.
— Это тебе. — Он протянул миску, в которой лежали два кусочка пирога. — Пропустила обед. Суп утащить не смог.
— Спасибо.
Отказываться от угощения я не стала, есть хотелось дико. С наслаждением вдохнула аромат свежей выпечки и с удовольствием откусила кусок.
— Златокрылый — тот еще жук, — хмыкнул Блант. — Жаль, конечно, что он женат. Видела бы ты, как расстроилась Лорел. Впрочем, оно и к лучшему.
— Странный ты, — хмыкнула я. — То радуешься за сестричку, то «к лучшему»…
— Одно дело в свободного влюбиться. Хочет такого счастья — пускай, никто не запретит. Другое — в женатого. Тут уж Лорел если сама не поймет, братья объяснят. Так что можешь не волноваться.
— Я и не волнуюсь. Не Лорел, так какая-нибудь Мелинда или Рита.
— Да брось, Златокрылый не похож на человека, который ведет себя как подонок. Интересное представление вы устроили. Мне даже жениться захотелось — такой огонь в отношениях.
— Огонь, — хмыкнула я. — Это больше войну напоминает. Устала я жить в вечном ожидании перемены его настроения. То ведет себя как заботливый муж, то издевается, то обращается со мной как с надоедливым ребенком. Мог бы и извиниться, между прочим, жена сидит без обеда неизвестно где.
— Может, он хотел? — возразил Блант. — Но не успел. Он сейчас с Асбьерном разговаривает. Это надолго затянется.
— С Асбьерном? — живо заинтересовалась я. — О чем?
Но Блант лишь покачал головой:
— Прости, нельзя. Мне и с тобой говорить-то нельзя, Златокрылый предупредил.
— А чего тогда говоришь?
— Это моя территория. — Наездник усмехнулся и подал мне бутыль с водой. — Послушаться какого-то Погонщика — унизить самого себя. Но лучше не распространяйся об этом разговоре. На всякий случай.
Мы дружно рассмеялись.
— Хоть намекни, — попросила я. — О чем они говорят? Мне никто ничего не рассказывает. Кайл и в лучшем настроении не отличается разговорчивостью. А я волнуюсь, страшно. И ребенок один в Лесном, пока мы тут болтаемся.
Разжалобила. Видно было, что Блант слишком много прожил в горах, в узком кругу хорошо знакомых людей, потому что даже моих скудных актерских способностей хватило, чтобы его разжалобить.
— Ну ладно, чуть-чуть, — сдался он. — Драконы и люди всегда живут вместе. Многие вещи в нашем мире были бы невозможны без драконов, ведь магия не безгранична. Они помогают строить дома, дают ценные ингредиенты для зелий и заклинаний. А люди взамен платят им своими умениями. Драконы теперь гораздо реже умирают от инфекций благодаря лекарям, их птенцы выживают даже в очень тяжелых случаях, они получили возможность передавать свои знания и помогать другим. Есть два типа дружбы между людьми или драконами. Первый — ваше устройство, с драконами как рабочей силой. «Драконьи Авиалинии», драконы в строительстве, в охране. И всех это устраивает. И наша форма — мы живем в драконьих деревнях как их друзья и соратники. Ведем общее хозяйство, ищем у них защиты и покровительства. И нас это тоже устраивает. Есть драконы, селящиеся отдельно, в горах. Они не требуют ничего от людей, но если им нужно — мы помогаем, выхаживаем больных птенцов. Как правило, отшельники очень стесняются просить о помощи и просто оставляют больных птенцов у наших границ. Мы не всегда успеваем, но довольно часто здоровые дети отправляются к матерям, а мы взамен получаем что-то ценное.
Но несколько десятков лет назад появился другой тип драконов. Те, что ненавидят людей. Говорят, это целенаправленно взращивается кем-то глубоко в горах. Говорят, это женщина. Но ничего по этому поводу мы не можем сказать. Идет масштабная работа как среди драконов, так и среди людей. Люди подкупаются, запугиваются, им врут или находят тех, кто готов убивать лишь потому, что это приносит удовольствие.
Драконов запугать нельзя. Но можно сыграть на их гордости и обиде, некоторые считают, что апокалипсис был виной людей. На деле же, конечно, все, что произошло, целиком и полностью вина Меридии. Она ненавидела мир, в котором погубила собственного ребенка и Ладона.
— А что стало с их ребенком? — не удержалась и спросила я.
— Не знает даже Асбьерн. Вроде как он умер, но… чего только не бывает в мире. Может, живет где-то, наблюдает за миром, из которого давным-давно ушла его мать. Я понимаю, о чем ты думаешь. Возможно, это он. Не знаем. Да и не важно, наверное. Важно, что этому человеку, или кто он там, удалось убедить драконов, что их угнетают, что люди — их враги, а «ДА» — главный враг. И немало людей в ваших городах поддерживают такую точку зрения. Все это было давно и умело спланировано. Сейчас обстановка накалилась. Пока возникают лишь одиночные вспышки — протесты, недовольства, небольшие хулиганства и нападения. Вам дают прочувствовать настроение народа. А вот ударят, скорее всего, единым фронтом.
— Зачем? — от услышанного у меня пропал аппетит.
— Кто знает, — пожал плечами Блант. — У того, кто это делает, свои мотивы. Вряд ли они станут нам понятны. Мы не влезали в ваши дела, но сейчас Асбьерн принял решение вмешаться. Удача, что нам удалось встретить Златокрылого.
— А почему мы здесь? — спросила я. — В смысле, что там случилось с Расщелиной?
— Увы, Блейк, этого сказать не могу. Сам плохо понимаю, это магия драконов. Они что-то чувствуют. Что-то злое, нехорошее, угрожающее жизни людей. Все, я и так слишком много сказал. Извини, но меня четвертуют, если узнают.
Он заметил, как погасла моя улыбка, и поспешно пояснил:
— Шутка. Ты как, здесь остаешься? Мне надо поговорить с Лорел, помочь ей приготовить ужин.
— Вам нужна помощь? Не сидеть же здесь до ночи.
— Лишними руки не бывают. — Блант помог мне подняться с земли. — Идем!
Кайла не было весь день. Пока мы готовили рагу и овощной салат, пока ужинали. Пока сидели у костра со сладкими булочками и чаем, пока мужчины развлекали нас песнями. И когда я ушла спать, его тоже не было. Блант проводил меня до палатки — страшновато было идти одной в кромешной тьме предгорья. Пожелал спокойной ночи и как-то обеспокоенно глянул в сторону гор.
— Что?
— Должны были уже вернуться, — сказал он. — Златокрылого отвезла его драконица.
Сердце пропустило пару ударов.
— А, заговорились, наверное, — махнул рукой наездник. — Ладно, отдыхай. Завтра утром будет ясно, можно ли вам вернуться домой.
Сон не шел. В лагере уже погасли огни, хотя до меня и доносились неясные голоса и другие звуки. Было немного страшно лежать одной, не зная, что там с Кайлом, что с Элькой, как она там. Что вообще происходит вокруг.
Наконец я задремала, съежившись от пронизывающего ночного холода, пробравшегося сквозь стены палатки. Сквозь сон уловила какой-то шорох, но испугаться не успела.
Почувствовала тепло: меня накрыли курткой. И рука прошлась по волосам, слегка задержавшись на макушке.
— Эх ты, — раздался скорбный, но тихий вздох Кайла. — Глупая.
Просыпаться не хотелось. Устраивать разборки — тоже. Ожидала, что сейчас он ляжет рядом, а утром о чем-нибудь побеседуем. Да хоть бы о том, что сказал Асбьерн.
Но не вышло. Я услышала шум, будто кто-то расстегивает рюкзак, какое-то шевеление. Потом ощутила осторожный и почти невесомый поцелуй в многострадальную макушку. И как-то резко проснулась. Но Кайла в палатке уже не было, как и его рюкзака. Однако куртка мужа по-прежнему оставалась на мне.
От сонливости не осталось и следа. Я подскочила, просунула руки в слишком широкие рукава и высунулась на улицу. Кайл быстро шел меж палаток, к чему-то темному вдалеке. В этом темном я признала Берр.
Выскочила, как ужаленная, и рванула вслед за мужем. Правда, старалась производить как можно меньше шума, понимая, что Кайл не спросил разрешения у хозяев этого лагеря.
Нагнала я его только у самой драконицы. Запыхавшись остановилась. И только тогда он меня заметил.
— С ума сошла? — Кайл говорил тихо. — Немедленно вернись в палатку!
— Я хочу знать, куда ты, — упрямо покачала головой я. — Улетаешь? Асбьерн попросил? О чем вы говорили?
Кайл поморщился.
— Ты совсем не можешь без вопросов? Просто иди и спи.
— Нет! Ответь, куда ты собрался.
Муж тяжело вздохнул. Посмотрел куда-то вдаль, словно спрашивая у Высшего, за что я ему досталась.
— Блейк, я должен лететь в Лесной, поговорить с Лэрнстом.
— Асбьерн или Блант знают?
— Нет, — помолчав, ответил Кайл.
— То есть ты не знаешь, что там происходит? И какой опасности ты подвергаешься?
Он вдруг схватил меня за плечи и несильно тряхнул.
— Да как ты не поймешь? Там остались люди, драконы, которые ждут указаний. Которым надо все объяснить, которых надо успокоить. Там остался Стерх, который не способен ни на что, кроме возмущенного кудахтанья. Там моя дочь. Иди в палатку, пожалуйста!
— Вот еще! Я полечу с тобой! Эльку я тоже люблю, как и «ДА». И тоже волнуюсь.
— Ну уж нет!
— Да, Кайл, да! — рявкнула я, насколько позволяли возможности. — Я не могу остаться здесь одна. Не могу отпустить тебя в неизвестность. Я хочу вернуться к Эльке, хочу улететь с тобой. Не согласишься, подниму крик. Как думаешь, Блант обрадуется твоей попытке побега?
Он даже закашлялся.
— Шантажистка! Откуда ты взялась на мою голову?
Сомкнулись объятия, очень крепкие, лишающие дыхания. И губы впились в мои.
— Где еще найти такую, как ты? — пробормотал Кайл, отстраняясь.
— Зачем тебе еще одна? — ошарашенно спросила я.
Такие переходы меня пугали.
— Для Лэрнста, — вдруг расплылся в ехидной улыбке Кайл. — Он мне страшно завидует.
Чуть-чуть покраснела и порадовалась, что в темноте это было не заметно. Раздался тяжелый вздох.
— Сладкая, иди спать. Мне одному будет гораздо проще, я не буду отвлекаться на присмотр за тобой. А когда все успокоится, вернешься к Элле, ко мне. Здесь безопаснее. Я не хочу тебя оставлять, но и не хочу, чтобы ты пострадала. Не упрямься, сладкая. Сделай, как говорят, ты же обещала быть послушной.
Повинуясь внезапному порыву, я приподнялась на носочки и уткнулась носом в шею мужа. Жест, намного более личный, чем поцелуи или объятия. Для меня, по крайней мере. Ставший родным и привычным свежий запах с нотками чего-то доселе незнакомого. Не могла я его одного отпустить почему-то. Просто знала, что если отпущу, то все — или больше не увижу, или еще что-нибудь случится.
— Нет, — протянула я. — Я лечу с тобой. И не смей мне возражать, орать буду, дай Высший. Это не обсуждается.
Кайл нахмурился и заставил меня оторваться от него.
— Берр! — воззвала я к голосу разума драконицы. — Скажи ему!
— Берр! — Кайл сдаваться тоже не желал. — Скажи ей!
Несколько секунд драконица переводила взгляд то на меня, то на Кайла.
— Да пошли вы оба, — добродушно пробурчала она и прикрыла глаза в ожидании, когда кончатся наши разборки.
— Блейк, хватит! — взмолился муж. — Иди в палатку!
— Сейчас палатка придет сюда, — пригрозила я. — Причем не одна, а все близлежащие. А за ними и остальные подтянутся.
Кайл тихо выругался. Что-то упомянул об отсутствии мозгов. А мне не привыкать, не в первый раз. Зато я победила! Потому что муж махнул рукой и направился к Берр. И я следом, вприпрыжку, чтобы не забыли и специально не оставили.
Уже усаживаясь, я услышала непривычно сухой и, пожалуй, даже злой голос Кайла:
— Ты делаешь все мне поперек, даже если это грозит тебе смертью, да?
Он повернулся ко мне и почти прорычал:
— Ты настолько меня ненавидишь, что готова сдохнуть, лишь бы не позволить о себе заботиться?
Шокированная, я замерла и притихла.
— Что? — тихо спросила.
Но муж упорно молчал, не глядя в мою сторону.
Сдохнуть, значит. Не отрицал, чем может кончиться эта вылазка, но все равно полетел. И чем он думал, спрашивается? А главное, о чем? О том, что я без него выращу Эльку? Или о том, что если он глупо погибнет, все нормализуется? Нет уж, соглашаться с ним и оставаться в лагере я не собиралась. К тому же мои способности, пусть я их и не очень хорошо контролировала, могли оказаться неплохим подспорьем.
Берр оторвалась от земли и взлетела. Я посмотрела вниз, на лагерь. С виду все было спокойно. Даже если дозорные и заметили дракона, было уже поздно. Судя по тому что я знала о драконах, своего они бить не будут, стрелять в него тоже. Берр быстро набирала высоту. Кайл не мигая смотрел прямо перед собой. Я подавила желание прикоснуться к его руке и отвернулась.
Злость мешалась с обидой, волнение с радостью, что все наконец образуется.
Как объяснить ему, что мысль о смерти невыносима? Особенно сейчас, когда у меня только-только появилась настоящая семья. Когда появился шанс на нормальные отношения, когда каждое его прикосновение рождало волну эмоций. Как сказать, что то время, когда он был у лекарей, было одним из самых тяжелых за последние годы?
Мне казалось, что в этом утреннем рассеянном свете полет продолжался бесконечно. Проплывали внизу бескрайние лесные массивы, небольшие речушки и озерца. Над горизонтом, словно раскрывая ночной купол розовым сиянием, вставало солнце, готовясь осветить Лесной.
Темная зияющая Расщелина показалась задолго до того, как мы смогли увидеть людей и драконов, скопившихся у нее. В первый миг мне показалось, что это наши люди — издалека их одежда смахивала на форму «ДА». Но потом я поняла свою ошибку. Толпа, собравшаяся у Расщелины, очень напоминала ту, что некогда собиралась у ворот «ДА». И драконы — всего несколько облачных драконов в боевом облачении. Берр зависла в воздухе, ожидая указаний, а я напряглась.
— Облети, — сказал Кайл. — Попробуем проскочить.
Он думал о том же, о чем и я. Неизвестность. Ни расчета полета, ни учета сводок погоды. Ничего, только догадки, чутье Погонщика и судьба, ведущая навстречу то ли к смерти, то ли к победе.
— Мы не проскочим там, — тихо сказала я, вглядываясь в утренний туман.
Чего ждет эта толпа?
Почему все выглядит так, словно они к чему-то готовятся?
— Кайл, скажи мне хоть слово, — попросила я. — Да не молчи ты! Я тоже, между прочим, здесь. И от этого решения и моя жизнь зависит.
Но муж никак не реагировал, давая тем самым понять, что в полет меня не звали. Рассматривал лежащее перед нами пространство, перебирая в руках поводья. Как назло, впереди равнина с чернеющей Расщелиной, ни складок, где можно спрятаться, ни островков деревьев. И виднеющийся впереди Лесной, такой близкий и желанный.
— Если подняться максимально вверх, можно уйти в облака, — наконец сказала я. — Там у нас будет шанс проскочить. Окажемся над Лесным, возможно, им будет не до нас.
Кайл, наверное, и сам понимал, что это наш шанс. Причем единственный. Было бы самоубийством пытаться пролететь мимо них в зоне видимости. Вооруженные до зубов облачные драконы красноречиво давали понять, зачем они там.