Около года назад Джошуа Гольдрайх уехал из Америки в последний раз, и с тех пор мотается между Ближним Востоком и Европой, словно забыв о том, что у него не самым лучшим образом идут дела дома. Компания «Гольдрайх и сын» несет в последнее время значительные убытки и слишком мало получает финансовых поступлений, чтобы подпитать слабые стороны, когда это необходимо. Всеми свободными средствами занимается лично Джошуа Гольдрайх, а он их регулярно переводит из Америки в различные страны.
Александр внимательно просмотрел последние строчки, обратил внимание на дату вылета в Европу и отложил в сторону непрочитанные страницы, чтобы отстучать на компьютере новый запрос в Лион.
– Прошу выслать мне все данные касательно Лейли Лальер и Пьера Лальер.
Ответ пришел через пару минут, которые понадобились оператору в Лионе, чтобы найти необходимое досье. Это досье было гораздо более объемным, что досье трех стран и Интерпола вместе с ними на Джошуа Гольдрайха. Басаргин скопировал только необходимые материалы, касающиеся последних трех лет деятельности террористки, вернее, материалы только двух лет деятельности, потому что последний год мадам Лальер, как принято называть ее почти официально, находится под следствием во французской тюрьме и вскоре предстоит суд, исход которого давно решен. Мадам Лальер обеспечено пожизненное тюремное заключение на тех же условиях, на которых отбывает такой же срок более известный Карлос.
Досье на Пьера Лальера было повторением досье матери, с одной только разницей, что за последний год, после того как ее арестовали, он лишь однажды пытался заявить о себе, почти сразу после ее ареста, но второпях подготовленный теракт сорвался, а Пьеру удалось скрыться после длительной перестрелки. После этого Пьер пропал, и неизвестно было, где он и чем занимается.
Из всего текста Басаргина в первую очередь заинтересовала дата ареста мадам Лальер.
Джошуа Гольдрайх вылетел в Европу через два дня после сообщения об этом событии, заставившем многих французов вздохнуть с облегчением. Произошло замыкание одной из цепочек логических выводов. Джошуа присутствует при взрывах, которые устраивает мадам Лальер во Франции. И, что называется, «дразнит гусей», вызывая внимание полиции на себя и отвлекая от Лальер. В дальнейшем Джошуа, скорее всего, занят в основном финансированием деятельности террористической организации. И вкладывает деньги в производство нефтепродуктов в Башкирии, чтобы иметь возможность проводить финансирование не из Америки, а из России, и в России в том числе, где его некому практически контролировать. Именно благодаря этому финансированию создаются националистические террористические группы «Черного ангела». Вполне вероятно, что значительная часть сумм идет чеченским террористам, и следует попытаться доказать связь Джошуа Гольдрайха с чеченцами. Но косвенная связь уже существует, потому что члены «Черного ангела» воевали в Чечне. Следующий шаг – отправка в Судан членов организации, встреча Джошуа с одним из лидеров «ангелов» в Эр-Рияде и возможная передача посылки. Что это была за посылка? Если подтвердится причастность башкирского дельтапланериста, погибшего в Кольмаре, к «Черному ангелу», то следует ожидать, что в посылке были споры бактериологического оружия.
Александр пробежал глазами еще и досье российского МВД. Но там ничего интересного не нашел, кроме упоминания о связи с двумя женщинами в Уфе. Он надеялся найти в этом списке Алину Шагалеевну Шакирову, но таковой там не оказалось. МВД интересовал вопрос, почему Гольдрайх не вывозит из России финансовые средства, а тратит их частично на внешне благотворительные цели. Организует поездки башкирских школьников в Германию на каникулы. Туда же отправляет народный коллектив танца. Это выглядело для МВД подозрительным, как любая бескорыстная помощь миллиардера.
– Ужинать будешь? – зашла в офис Александра.
– Дождусь комиссара.
Перебив мыслей заставил его снова вернуться к досье МВД, и только со второго раза Басаргин обратил внимание на сумму инвестиций Гольдрайха.
Десять миллионов долларов…
Но в досье ФБР речь идет первоначально о восьмистах миллионах, а потом еще о пятистах. Куда же эти деньги ушли? Террористам? Но с такой суммой можно весь мир взорвать!
Александр поставил на полях документа три жирных вопросительных знака и только потом вывел на принтер крупный фотопортрет Гольдрайха и положил перед собой. Жена подошла сбоку, глянула мимоходом, заинтересовалась.
– Глаза у него странные.
– Чем они тебе не нравятся? – Александр спросил просто так, мимоходом, задумавшись о своем.
– Это глаза самовлюбленного классического психопата. С примесью страха и жадности.
– Он вроде бы не жадный. Ты, мне кажется, не права.
– Он жадный. Очень жадный, только сам себе в этом не признается. Я знаю одного человека с похожими глазами. Этот тоже любит играть в щедрость. Но играет в нее только тогда, когда она может принести прибыль.
– Может быть, и так. – Внезапно Басаргин улыбнулся. Надо больше доверять интуиции художника. Художник видит такие черты, которые отражают характер человека больше, чем черты лица, всем заметные и всем понятные. Взять тот же портрет комиссара Костромина, что сделала Александра. Ведь там были только одни глаза. Только глаза и несколько штрихов, их обрамляющих, что изображали лицо в целом. Но эти глаза о комиссаре могли рассказать больше, чем все другое. Они принадлежали именно ему. Это Александра умеет схватить и передать. Она хорошо понимает выражение глаз.
– А про этих что скажешь?
Он вывел фотографии мадам Лалье и ее сына.
– Мать с сыном – фамильное сходство очевидно. Сын целиком зависит от матери, а в целом и он и она – серости, желающие стать яркими, известными личностями. И пробивающие себе дорогу любым путем. Наверняка она в молодости пробовала карьеру актрисы, но не хватило таланта. А одной красотой публику не возьмешь. Кто это?
– И здесь ты права. Это известные террористы. Мать, вероятно, вскоре будет осуждена на пожизненное заключение во Франции. Сын пока в бегах. Его ловят. И мы рады бы принять его у себя…
– Вот и ловите после ужина, а то ужин остывает. – Она вздохнула и ушла кормить близнецов.
После российского досье и беседы с женой мысли опять вернулись к встрече в Эр-Рияде Гольдрайха и Мунтагирова. Что могло быть в посылке? Реально предположить, что в посылке могло быть бактериологическое оружие. Но это значит, что у башкирских «ангелов» уже есть запасы anthrax'а. Впрочем, они уже есть, вероятнее всего, и в Кольмаре. Неизвестна лишь страна-производитель. Когда это будет известно, станет понятно и многое из остального. Но если «ангелы» уже добрались до захоронений, то зачем им нужен Столбов-старший?
Здесь можно предположить только одно. Найдено было одно небольшое захоронение, а требуется гораздо большее количество оружия. Зачем? Этот вопрос следует еще обдумать. И если сейчас в Кольмаре подтвердят, что anthrax российского производства, тогда понятно, зачем вызвали к Астахову или к кому там еще комиссара Костромина. И почему вызвали его одного, без Басаргина. Российская сторона желает избежать международного скандала. Но избежать его можно только одним способом: пресечь деятельность «ангелов». Если такая деятельность пресечется сейчас же, спасение Франции от бактериологических атак можно будет поставить в заслугу российским спецслужбам.
Но… Но если «ангелов» сейчас остановить, то разорвется цепочка, с помощью которой можно доказать причастность Гольдрайха к подготовке терактов. Однако ни правительство России, ни правительство Франции не пойдут на риск, допустив проведение опасной игры. Мало ли что – самолет, к примеру, разобьется, машина на дороге в аварию попадет… И – все… Возьмет ли Интерпол такой риск на себя? Перевозку, обработку, хранение проконтролировать невозможно. И как еще придется производить захват? Террористы в любой момент будут иметь возможность взорвать и распылить опасное вещество. Нет, и Интерпол на это не пойдет. Значит…
Значит, следует захватывать «ангелов» в дороге, до того, как они добрались до места? Дорогу туда они, по всей вероятности, знают. И смогли отыскать одно захоронение. Каким образом смогли?
Вдруг откуда-то из сознания выплыла уже слышанная фраза о том, что вместе со Столбовым заражению подверглись три солдата. Двое из них умерло. А где третий? Где третий? И что он знал?
Зазвонил телефон.
– Слушаю, Басаргин…
– Саша! Это Доктор. Можешь поздравить нас с трофеями. В наши сети влетело шесть «ангелов». Правда, пытались своими черными крыльями потрепыхать, но мы их быстро обломали. Захвачена автомашина «Газель» с установленным в ней сейфом. И что бы, ты думал, мы нашли в сейфе вместо денег?
– Контейнер с anthrax'ом.
– Другой бы на моем месте твоим словам удивился, а я – так нет. Прими это не за свою, а за мою заслугу.
– Во-первых, соблюдайте осторожность. В первую очередь, личную. Попытайтесь сразу узнать, где они его взяли. И что сделали с тем инвалидом, что показал им место?
– Понял. Сохатый уже пытается… Ситуация такая, я «прозвонил» машину со Столбовым-старшим через свой компьютер. Примерно знаю, куда они следуют. Попытаюсь догнать, чтобы контролировать визуально. Единственная возможность свернуть у них – в Челябинске. Если попытаются добираться через Троицк в Казахстан. Но, скорее всего, поедут сначала в Уфу. Пусть «Альфа» выставляет заслоны перед Уфой. Будут результаты допроса, я сообщу.
– Понял. Связываюсь с Астаховым…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
1Сохатый прожил богатую и разную жизнь, которая его ломала и корежила, но многому необходимому научила. В первую очередь, научила выживать. Герой Афгана, старший лейтенант спецназа ГРУ, командир взвода отдельной роты, попавший по чужой вине сразу из Кабула в суд, а потом и в «зону», где ему трудно было прижиться среди новых для него законов межчеловеческих отношений. И много еще чего, что ни сам Дым Дымыч, ни Доктор, который был в курсе, не рассказывали никому.
И еще эта жизнь научила Сохатого допрашивать. Он не получал удовольствия от страданий других людей. Но умел узнать, что требовалось. Когда к «Газели», рядом с которой на земле лежало четверо «черных ангелов», подъехал Ангел на своем джипе, Сохатый неторопливо, как на вечерней прогулке перед сном, прохаживался рядом с пленными, заложив руки за спину. И мечтательно поглядывал на луну.
Ангел выгрузил еще пару человек, которых Дым Дымыч обезвредил с первого выхода, взяв, без стеснения, одной рукой за шиворот, второй за брюки пониже спины и выбросив из машины на землю.
– Что с ними делать? – спросил Дым Дымыч. – Не буду же я их караулить.
– Допросить надо.
– Я уже этих допросил. Первые нового не скажут.
– Разговорчивые?
– Уговорил. Я убедительный…
Ангел хмыкнул.
– Еще шеф просил узнать, что стало с инвалидом, который им первое захоронение показал.
– Скажи шефу, что инвалида закопали в той же яме.
– И это сказали?
– Друг друга очень перебивали, чтобы быстрее сказать. Просто болтуны какие-то попались.
– Ты – талант. Тебе бы в ментовке дознавателем служить.
– Что интересного, мне интересно, можно от ментов узнать?
Они оба и одновременно засмеялись.
– Научил бы.
– Это сложно. Надо акупунктуру знать. Можно на мочке уха нажать точку, чуть-чуть подержать зажатую, и человек начнет на твоих глазах терять свои – слепнуть будет. Можно на ладони другую точку нажать, и человеку покажется, что о его печень нож точат. Можно мизинец соответствующим образом защемить, и у человека начнет сердце с перебоями работать… Глаза тебе еще сегодня сгодятся… Давай мизинец! Или ты предпочитаешь ладонь?
– Лучше без меня. Или попробуй на нашем омоновце. Он парень слишком крепкий, чтобы бояться боли. Как раз и узнаешь, что могут менты на допросе рассказать. А начнут рассказывать, на них «зон» не напасешься.
– Это точно. Каждого, кто год носил ментовские погоны, можно смело сажать на всю оставшуюся жизнь!
Два отставных киллера[30] откровенно радовались схожести своих взглядов.
К ним как раз приближался Риза с двумя местными милиционерами.
– Пост сдал, – сказал Дым Дымыч, – пост принял, – сам ответил, ткнув Ризу пальцем в грудь.
– Это не я, это они.
– Пусть они. При оружии?
– При оружии, – ответил милицейский сержант.
– Там, в машине, сейф. Ключи остаются у меня. В сейфе содержимое, несущее смерть всему вашему району. Если эти, – Сохатый кивнул в сторону связанных пленных, – только голову поднимут – бить пистолетом по голове, и посильнее, чтоб другим неповадно было. Если приблизится посторонний – стрелять на поражение. Естественно, после предупредительного выстрела. Но если и без него, тоже не большая беда. Местных жителей, главное, не подпускать. Через несколько часов прибудет из Москвы группа «Альфы». Им сдадите пленных и машину с сейфом. Предупредите, чтобы в сейф самостоятельно не лезли. Задача понятна?
– Так точно.
Сохатый распоряжался так серьезно, что милиционеры сразу прониклись ситуацией. А сам Дым Дымыч тут же запрыгнул на заднее сиденье джипа Ангела. Риза поспешил занять свое место, чувствуя, что два других волонтера Доктора успели найти общий язык и могут вполне уехать без него, а ему и так было обидно, что здесь уже появились пленные, здесь была рукопашная схватка, в которой он считал себя специалистом, а ему возможности проявить себя и утвердить пока не представилось.
Доктор вышел на дорогу в сопровождении Тихонова, которому местные врачи успели перевязать голову. Столбова-младшего уже посадили в машину «Скорой помощи», а он все оглядывался, ища глазами кого-то из своих «крутых» парней, и не видел, что один из них лежит на носилках рядом с ним, старательно закрывая глаза, чтобы не встретиться взглядом с шефом. Чувство вины бывает даже у пострадавшего, а начальство виноватым всегда считает того, кто оказался слабее.
Ангел тормознул прямо перед Доктором и тоже вышел из машины. В отличие от Сохатого, он никогда не стеснялся появляться на виду у посторонних, хотя тоже вроде бы имел основания встречаться не со всеми подряд. Риза, заметив, что Сохатый не выходит, тоже остался в машине, подстраиваясь под поведение старшего и более опытного.
– Я очень попрошу вас быть осторожнее, – сказал Виктор Петрович. – Там заложник. Я так понял, что захват вы производить самостоятельно не будете?
– Захватить или уничтожить – в этом проблем не возникнет. Однако у меня нет специалистов по освобождению заложников. Единственный наш специалист находится сейчас в Башкирии. Освобождение – это совсем иной профиль деятельности. Здесь, боюсь, мы просто наломаем дров и перемешаем их с кровью. С таким тонким делом, я думаю, гораздо лучше справится «Альфа». У них давно отработана технология не только для освобождения самолетов. Я уже вызвал дополнительную группу, чтобы перекрыла путь их машинам.
– У них в одной из машин второй контейнер с порошком, – сказал Сохатый, опустив стекло в дверце. – Едут в Уфу, где разделятся. Часть разойдется по домам на заслуженный отдых, часть в тот же день экипируется соответствующим образом, прихватит других парней и отправится на остров Возрождения. Повторить историю со Столбовым и заразиться сами они не хотят. Оттуда планируют вернуться в Уфу, из Уфы должны лететь с порошком в Саудовскую Аравию. Путь опробован. Перевозят в специальных герметичных поясах, напоминающих обыкновенную грелку. Это все протокол допроса, – после паузы сообщил дополнительно, откуда у него сведения.
– Значит, конечная точка маршрута определена. Это уже легче, – сказал Доктор. – До острова дорога дальняя. Если проскочат здесь, не проскочат там. Но и здесь проскочить не должны. Если только не сменят машины. Но, по моим данным, у них в настоящее время задействован весь автопарк, кроме двух «Газелей», и они не имеют оснований беспокоиться. Единственно, могут попытаться дозвониться до парней из здешней «Газели». Есть у них сотовики?