– Что тебе нужно? – прохрипела я.
Не ясно, что мне нужно было делать. Бежать к проспекту? Остановиться?
– Познакомиться. Я же говорил, что мне нравятся такие девчонки!
– Откуда у тебя мой телефон? – Я уже знала ответ, но на всякий случай спросила – чтобы потянуть время.
И одновременно с этим поудобнее устроила рюкзак на плече и продолжила путь. Свободной рукой нащупала в кармане ключи. Ключ от большого замка – длинный и острый, если что, можно будет использовать как оружие. «Торжественно клянусь пойти в спортзал и на айкидо!» – пообещала я себе. Только бы вырваться из этого двора.
– Да дедуся в магазине дал. Я настойчивый. Че, мож, сходим куда-нибудь? – Он продолжал ехать рядом. До выхода на проспект оставалось всего несколько шагов.
– Сходи. В одного! – Я нажала на отбой и рванула к метро.
Всю дорогу до дома меня трясло. Что делать-то теперь? У него есть мой номер. Все, что нужно – внести его телефон в черный список и не брать трубку, когда номер не определяется. А для начала можно просто поставить на него беззвучный звонок. Но что, если этот ненормальный следит за мной прямо сейчас? Нет, вряд ли бы он бросил машину и потащился за мной в подземку…
Я вдруг ощутила себя совершенно беспомощной. Да, я язвительная, достаточно быстрая и высокая, но что я могу сделать против реальной физической угрозы? Рассказать отцу? Но что именно рассказать? Я ведь даже номер машины со страху не запомнила. Этот парень мне не угрожал, по крайней мере прямо. И я ничего о нем не знаю. Хорошо им там в Америке. Запретительный судебный приказ, и человек не может подойти к тебе ближе чем на сто метров…
– Тыковка, с тобой все нормально?
Еще и папа оказался дома. Он стоял в коридоре и обеспокоенно смотрел на меня. Я быстро глянула в зеркало. Женька как Женька. Разве что чуть бледнее обычного. Так, на часах без двадцати четыре. Нужно немедленно успокоиться и решить все-таки, в чем я поеду по магазинам. Может, у Насти спросить? Нет, если Насте только сказать, что я еду куда-то с Владом, она тут же принесется в гости со всеми этими пыточными инструментами вроде плойки и завивалки для ресниц. Обойдусь без нее.
– Ты такая бледная. Что-то случилось? – Отец стоял в дверях кабинета и обеспокоенно меня оглядывал.
– Все нормально. Он покачал головой:
– Послушай, я понимаю, что ты все еще расстроена, но скоро приезжает Наташа, нам нужно о чем-то все-таки договориться…
– Договориться? (Переживает, что я расскажу маме про его блондинку? Таня, или как ее там?) О чем договориться?
Я рванула в свою комнату. Кинула дубленку на диван и принялась стаскивать с себя свитер, в котором ходила в школу.
– Женя, перестань вести себя как маленький ребенок. Давай спокойно поговорим? – Отец снял очки и устало потер переносицу.
Не могу видеть его таким. Расстроенным. Разочарованным. Раньше я знала, что отец мной гордится. Что я им горжусь. А что теперь? Как мы это все переживем… Одна надежда – мама приедет и все наладится.
– Пап, мне к четырем нужно уйти. Давай потом… как-нибудь.
Только бы он не спросил, куда мне нужно. Я так ничего ему и не сказала о Владе. У нас и без того хватает проблем. Зачем ему знать, что я связалась с безголовым байкером да еще и втрескалась в него по уши. Мне еще как-то разрешение на мотоцикл от отца нужно, как же я его получу, если я разговаривать с ним не могу спокойно?
– Во сколько ты вернешься? – спросил отец.
Я вскинула голову. Он что, решил меня на пятнадцатом году жизни начать контролировать? «Учитывая, при каких обстоятельствах ты познакомилась с Вилом, может быть, и стоило бы», – напомнила я себе. Это же надо – отличница Женя напилась в незнакомой компании, да так, что домой ее пришлось доставлять старшему брату одноклассника. Я против воли усмехнулась.
– Часам к восьми, может, раньше. Я пока не знаю. А что?
Отец посмотрел на часы:
– Я через час уеду на операцию. Буду поздно ночью. Перенесем разговор на завтра, хорошо?
Пришлось кивнуть. Разговаривать не хотелось. Казалось, если я только открою рот, то тут же выскажу все, что накопилось. И никакой мотоцикл меня не остановит. Ведь накопилось много. Мама приедет – что отец будет делать со своей блондинкой? Они расстанутся? Или он планирует и дальше делать вид, что все у нас нормально? Думает ли он, что я тоже сделаю вид, будто ничего не знаю и буду его покрывать? Должна ли я его покрывать, или все-таки рассказать все маме? Но как можно ей такое рассказать? Нет, все. Не сейчас. Вдох. Посчитать до четырех. Выдох. Буду думать о другом. Интересно, если отец увидит из окна Влада, он его узнает? Нет, вряд ли, все-таки пятый этаж. Но лучше, чтобы он нас не видел. Ни к чему это. Отец первым делом спросит, что нас связывает и как мы пересеклись. Второе – история длинная и грустная. А нас не связывает абсолютно ничего…
Я вздохнула. Достала из шкафа розовую рубашку и серый кардиган. Уж какая есть. Не буду я ради какого-то безголового хама наряжаться. Это его Аллочки забота.
Влад позвонил, когда я зашнуровывала любимые замшевые мартенсы. На дисплее нарисовалось Wheel и фотка, которую я сделала еще на репетиции. Влад у синего мотоцикла. Я проглотила слюну, нарисовала на губах улыбку и взяла трубку в надежде, что мне удастся изобразить спокойную незаинтересованность.
– Слушаю.
– Привет, отличница. Буду у тебя через три минуты. Готова?
– Угу. – Я сняла с вешалки дубленку. – Слушай, мне нужно по деньгам прикинуть. Что из защиты нужно на первое время, а что можно потом прикупить.
Вил на секунду задумался.
– Иди к шкафу в своей комнате. Подошла? – Я кивнула и только потом сообразила, что он меня не видит. – Открывай. Смотри на полки. Видишь запасные части тела? Так вот, на те конечности, которых у тебя есть запасной комплект, защита не нужна.
– Иди ты!
Он рассмеялся в ответ:
– У тебя что там, финансовый кризис?– У меня кризис веры, – огрызнулась я. – Увидимся через три минуты.
Влад стоял у большого черного БМВ и курил. «Что это за дура? Это не дура, это лошадь!» [12] – мысленно усмехнулась я, оглядывая его. Черная расстегнутая куртка alpinestars nero с логотипом, футболка (действительно, на улице всего минус пять), потертые джинсы, ботинки на толстой подошве, митенки – те самые, которые он давал мне «на погреться», шапка… Интересно, соседи подумают, что за мной Вилле Вало приехал из самой Финляндии? Я на секунду замерла уже в дверях подъезда. Какая я все-таки влюбленная дура, слов нет.
– Любуешься? – усмехнулся Влад, заметив мой взгляд.
Только бы не покраснеть!
– Ищу болевые точки и уязвимые места. На всякий случай.
– Я весь уязвимый, – засмеялся он.
– Так ты поэтому катаешься в одной майке и без шлема? Уязвимые места проветриваешь?
– Кто-то добрался-таки до видео на сайте? – Его глаза смеялись. Надо мной!
Вместо ответа я устроилась на пассажирском сиденье. Если он меня спросит, что в этом видео я для себя нашла интересного, я его убью прямо тут.
– Брось, там плюс тридцать пять за бортом. Можно сварить себе что-то важное. – Это он оправдывается или я выдаю желаемое за действительное?
– У меня для тебя есть одно слово. Ты, скорее всего, его никогда не слышал, но я все-таки скажу. Термобелье. Удивительная штука. При необходимости охлаждает. При другой необходимости – греет…
– Я предпочитаю греться другими способами. – Вил красноречиво закусил губу. Пытается меня смутить?
– Что, прямо на мотоцикле? Зажигалкой в бензобак?
– Зануда. Пристегни ремни, любительница без опасности.
Тут я вспомнила, что на машине с ним еще не ездила. Может, не стоило соглашаться?
Десять минут от Минской до «Войковской». Только теперь я поняла, насколько бережно Влад возил меня на мотоцикле. Причем нельзя даже сказать, что он гнал как сумасшедший – он умудрялся курить, разговаривать со мной, сбрасывать телефонные звонки и просматривать пробки на навигаторе. Если не смотреть на дорогу – я могла бы чувствовать себя вполне комфортно и практически не ощущать, как мы то и дело кого-то обгоняем, перестраиваемся, едем на «оранжевый»… Если он так же водит мотоцикл, почему он до сих пор жив?
Едва мы припарковались у магазина, я решила прояснить этот вопрос.
– Ты где водить учился? В кармагеддоне?
– В Need for Speed, – рассмеялся он. – Интересно, тебе чем-то в этой жизни можно угодить?
– Можно. Но сложно. А ты вроде сложностей не любишь.
– Ты так меня хорошо изучила, куда деваться. – Улыбка исчезла. Кажется, я его обидела. Понять бы еще чем.
В магазине он быстро оттаял. Он вообще чувствовал себя там как в родной стихии. Показал мне несколько курток, объяснил, чем отличаются зимние от летних, как отрегулировать высоту наколенников и какие черепашки более надежны. Я тоже решила не отставать – не зря же я на «спортбайкергире» кучу обзоров пересмотрела. Потом мне, «по знакомству», разрешили посидеть на «КТМе» и «Хайябусе», Вил посмотрел новые экзосты… Короче, время мы провели очень весело. Если бы не бесконечно тренчащий мобильник Влада, я бы была полностью довольна поездкой. Нас даже напоили кофе – ничуть не лучшего качества, чем у них в мастерской, так что было решено пойти дозаправиться качественным кофеином. Мы доехали до «Метрополиса» и засели в «Старбаксе».
– Я за свой кофе плачу сама, – предупредила я, доставая кошелек, как только мы сели за столик.
– Все пытаешься доказать свою самостоятельность и независимость? – ухмыльнулся Вил, усаживаясь в кресло рядом.
– Зачем доказывать элементарные вещи? Просто мне это кажется более правильным. Нечестно, если я за твою приятную компанию не буду платить ничем, а ты будешь в меня еще и деньги вкладывать.
– «Приятную компанию»? Я польщен. – Он довольно улыбнулся и отхлебнул из кружки. Кольцо на указательном пальце чуть звякнуло, столкнувшись с белым фарфором. – Отличница, ты всегда такое воплощение борьбы за равноправие или только мне так везет?
– Эй, я не издев аю сь над твоими убеждениями, между прочим! – возмутилась я.
– «Ты» и «не издеваешься» не должны встречаться в одном предложении, – парировал Влад, откидываясь на спинку кресла. – Как можно быть такой язвой в твоем возрасте?
Не стоило ему тему возраста поднимать, это точно. Я от нее просто зверею.
– Что ты пристал ко мне с моим возрастом? Значит, как целоваться лезть, так я достаточно взрослая, а как для убеждений – так не созрела? – Меня понесло. Надо сворачивать беседу в более безопасное русло. – Это прямо эйджизм какой-то. Ты вообще знаешь, что такое эйджизм?
Вил усмехнулся и чуть прищурился. Сейчас явно скажет какую-то гадость.
– Эйджизм – это дискриминация людей на основании их возраста, – спокойно пояснил он, а затем наклонился вперед, оказавшись прямо перед моим лицом, оперся подбородком на руку и с улыбкой добавил: – Так что у меня вопрос: если ты не хочешь, чтобы я дискриминировал тебя на основе твоего возраста, значит ли это, что на самом деле против поцелуев ты ничего не имеешь?
Я просто захлебнулась от возмущения. Так бы и вылила кофе ему в ухмыляющуюся физиономию. И морковный пирог сверху размазала. Хам! Пусть целуется со своей…Но вместо этого он поцеловал меня.
Глава 4
– Очень милые стишки, – сказала Алиса задумчиво, – но понять их не так-то легко.
(Знаешь, ей даже самой себе не хотелось признаться, что она ничего не поняла.)
Я хотела его убить. Правда. Но вместо этого замерла, как бандерлоги перед Каа, пока губы Влада тянулись к моим. И вовсе у меня не было намерения приоткрывать рот и уж тем более отвечать на поцелуй! Но его губы были такими мягкими… К тому моменту, когда пальцы Вила оказались у меня на затылке, я совершенно перестала быть собой. Знакомый аромат лосьона после бритья, мятного шампуня, сигарет и двойного эспрессо. Щекочущие мою щеку колечки волос. Холод кольца на указательном пальце… Я будто отключилась. Полностью перестала соображать.
Когда он наконец отстранился и откинулся на спинку кресла, глядя на меня сытым и довольным взглядом зеленых глаз, я смогла сделать первый вдох. В список занятий на будущее следовало внести не только айкидо, но и плавание – тренировать дыхалку.
– Что это было? – поинтересовалась я, стараясь, чтобы голос если и звенел, то только от злости.
– Полное отсутствие дискриминации. И моя готовность к сотрудничеству. – Влад рассмеялся.
А я подумала о тех, кого эти губы целовали. И кого еще будут.
– Мне номерок взять? Чтобы встать все-таки в очередь.
– Ревнуешь? – Он выглядел таким довольным собой.
Вспомнился чудесный Lancer из Gears of War – штурмовая винтовка с бензопилой. Ух, она бы сейчас мне пригодилась.
– Тебя? – как можно более искренно изумилась я. – Простая забота о собственном здоровье.
– Какая чушь. – Он не переставал улыбаться. – Ты все-таки ревнуешь.
– Чарли Чаплин занял третье место в конкурсе двойников Чарли Чаплина в Монте-Карло. Вот это чушь. [13] А здоровье у меня одно. Мало ли какие микробы по тебе ходят.
– Может, тебе стоило подумать об этом до поцелуя? Теперь-то уже поздно. На свидания со звездой нужно приходить подготовленной. – Вил, совершенно не замечая моего гнева, продолжал улыбаться.
Помнит, как я его прошлый раз «звездой» обозвала. И при каких обстоятельствах! Тогда он меня первый раз поцеловал. А потом довел до истерики… В поле моего взгляда попала кружка с латте, к которому я еще не притронулась.
– Тпру, стоять, бояться. – Он отодвинул кружку подальше. – Если ты меня отправишь в больницу с ожогом, кто тебя домой повезет? Ты решила насчет концерта?
– Это ты меня так завуалированно на «Селлд-веллера» приглашаешь? – уточнила я.
Голова все еще кружилась. Мне хотелось двинуть ему в ухо. Облить кофе. И чтобы он опять меня поцеловал.
– Почему завуалированно? Прямым текстом. Во сколько за тобой заехать? Начало в восемь.
– Не знаю. У меня мама на днях прилетает. Естественно, захочет со мной побыть. Не знаю, удастся ли сбежать из дома, еще и до поздней ночи…
– Тебя отпросить у родителей? – Он снова ухмыльнулся.
Намекает на то, что я еще школьница? Хам!
– Ты себя в зеркало видел? У меня мама впечатлительная, творческая натура. Она тебя один раз увидит, и я буду до пенсии под замком сидеть.
На самом деле это было не совсем правдой. Мама старается не судить о людях по внешнему виду. Ее вообще люди не очень волнуют, творчество ей гораздо интереснее. Но мне так хотелось его задеть. Зачем он меня поцеловал? У него ведь девушка для этого есть. А я – тоже хороша. Я-то зачем его целовала?
Эта мысль не оставляла меня ни пока мы допивали кофе, болтая о Маках, Твиттере и кастомных мотоциклах, ни пока загружались в машину. Что все это значит? Как все это понимать? Я так ждала этой поездки, мне казалось, что она что-то прояснит между нами. И что? Если вам кажется, что ситуация улучшается, значит, вы чего-то не заметили.
Едва двигатель зашумел, мобильник Влада снова начал пищать. За сегодняшний день я слышала мелодию «Numb» уже раз шесть.
– Да… Видел… Был занят… Я за рулем и не могу сейчас разговаривать… Зато сейчас проблема… Нет… Там и посмотрим…
Сквозь гул мотора я слышала возмущенный женский голос. Не составляло труда понять, кто ему звонит. Влад казался недовольным. Отвечал коротко и жестко. Я попыталась вызвать в себе жалость к несчастной Аллочке или кто она там, но вместо это чувствовала только удовлетворение.
– Проблемы? – поинтересовалась я, едва он положил трубку.
Влад пожал плечами и снова закурил. Ясно. Как целовать меня – так это можно. А как дело касается его подружки, так сразу «прости, Женечка, подвинься».
– Я катастрофически не нравлюсь девушкам, – наконец со смешком сообщил он.
– Да? – Я усмехнулась. – Кто бы мог подумать. Ты ведь такой обаятельный, положительный и ответственный…
– Эй, не ходи по мозолям, отличница.
– Мозоли бывают от частого использования. Ты хочешь сказать, что твоя положительность регулярно юзается? Я думала, она лежит в самом темном углу вашей квартиры… Нетронутая.