- И что с лабораторией стало после смерти твоей бабушке? - продолжал допытываться муж.
- Дед ее просто запер и никого туда больше не пускал, - ответила я. - Ты думаешь, его смерть связана с тем, что делала бабушка? Но он даже не особо ее записями интересовался, сжег пару тетрадок с запрещенными заклинаниями, и все на этом закончилось.
- Мне кажется, нужно выяснить, чем она занималась перед смертью, - задумчиво сказал Рихард. - Возможно там сохранились записи или рабочие дневники.
- Мы можем съездить в Корнин, - неуверенно предложила я. - Ключ от лаборатории у деда в кабинете. Только вот... Хайнрихи так и остаются проблемой.
- Ну, в известность их можно и не ставить. И потом, не думаю, что они что-то устроят в ближайшие несколько дней, - оптимистично сказал муж. - А посмотреть надо. Если инор Хайнрих уверен, что твой дед занимался противоядием к орочьим зельям, на чем-то ведь его уверенность основывалась?
Глава 27
В Корнин мы решили отправиться тут же и вызвали этим бурное негодование со стороны наших охранников, но так как указания удерживать нас силой у них не было, а возможность того, что Хайнрихи начнут действовать прямо сейчас, даже не рассматривалась, то мы все же сели на ближайший дилижанс. Каково же было мое удивление, когда я там увидела собственного отца.
- Иви? А куда это вы собрались? - подозрительно прищурился он. - Не думаю, что это хорошая идея - ехать сейчас куда-либо.
Один из охранников выразительно хмыкнул, обрадованно встретив такую значительную поддержку в лице моего родителя.
- Мы хотим посмотреть на бабушкину лабораторию, - пояснила я.
- Зачем это? - заволновался папа.
- Иви такую же хочет, - любезно пояснил муж. - Вот мне и стало интересно, чем же она так ей запомнилась.
- Ой, да что там смотреть? - махнул рукой папа. - В нее уже почти десять лет никто не заглядывал. Как мой покойный батюшка ее закрыл, так и стоит. Там пыли, наверно, к этому времени накопилось, ужас просто.
- Ничего, мы же убирать не собираемся, только посмотрим, - успокоила я его.
- Ну смотрите, - равнодушно сказал папа, - все равно ничего не высмотрите.
И тут я задумалась. А в самом деле, что Рихард рассчитывает там найти? Даже, если предположить, что смерть бабушки была не несчастным случаем, за это время никаких улик, компрометирующих преступников, попросту не осталось. А рабочие дневники дед вполне мог сжечь вместе с тетрадками, в которых были запрещенные заклинания. И желание ехать в Корнин у меня совсем пропало. А если еще учесть, что ехать придется в папиной компании, от которого постоянно ждешь какого-то подвоха, то удовольствия от поездки получить вообще не удастся. Но Рихард решительно направил меня к свободным местам, которые мы и заняли. Папа недовольно на нас посмотрел, подвигал на голове шляпу взад-вперед и решил дать нам еще один шанс.
- Оставили бы вы эту глупую затею, - увещевающе сказал он. - Лишние знания иногда очень вредны бывают для здоровья.
- Это вы сейчас о чем, инор Бринкерхоф? - холодно спросил муж.
- Да так, рассуждения вслух.
- А, может, вы вслух порассуждаете на другую тему? - поинтересовался Рихард. - К примеру, о чем вы с инором Хайнрихом договорились?
Тут папа окончательно решил, что ему делать со шляпой - он сдвинул головной убор на лицо и сделал вид, что собирается спать. Правда до отхода ко сну не преминул заметить:
- Я без сна и отдыха бегаю по вашим делам, а с вашей стороны не то, чтобы спасибо сказать, даже элементарного уважения нет. Не о чем мне с вами говорить. А вам, дети, должно быть стыдно.
Но нам стыдно почему-то не стало. Можно подумать, что мы действительно его гоняли по своим делам. Если бы не расписка, так неосмотрительно выданная им инору Хайнриху, так и не пришлось бы навстречу этим преступникам идти. А ведь Клаус отнюдь не выглядел пристыженным, да и отец его извинений так и не принес. Напротив, пытался во всем обвинить меня. Уверена, и на суде он говорил бы с таким же пылом, так что неизвестно еще, как бы этот самый суд закончился. Умеет же человек повернуть все в свою пользу. Я вздохнула.
- Жалеешь о том, что мы поехали? - спросил Рихард.
- Думаю, зря мы это делаем, - подтвердила я его догадку.
- Возможно, - согласился он. - Но пока не съездим, не узнаем. К тому же, там действительно могут быть книги по орочьим зельям.
- А это-то вам зачем? - папа сделал вид, что проснулся. - Ничего хорошего нет в том, чтобы лезть в орочьи дела.
- А мы лезть туда и не собираемся, - ответила я. - Просто мне предложили на практике этой темой заняться.
- Иви, ты должна отказаться, - папа дернул головой так, что шляпа слетела и покатилась по проходу, но он даже не попытался ее поймать. - Дело это совсем безнадежное, у тебя ничего не получится, и практику завалишь.
- От меня и не ожидают чего-то неожиданного, - немного удивленно отвечала я. - Да и, если бы Клаус не напоил меня этой дрянью, думаю, что и тема была бы другая. К тому же, не думаю, что она такая уж безнадежная, как ты думаешь.
Но папа со мной так и не согласился. Напротив, он всю дорогу пытался меня убедить принять правильное, по его мнению, решение. Это было крайне утомительным, но все попытки перевести разговор на что-либо другое попросту проваливались. Не прекратил он свои увещевания и тогда, когда мы попросту перестали ему отвечать. Мне казалось, что он уже настолько увлекся, приводя все новые разнообразные доводы в пользу своей точки зрения, что продолжал бы это делать и в полном одиночестве. Но вот инор Хайнрих, надо признать выглядел намного более убедительным.
- На фабрику я поеду с вами, - безапелляционно заявил папа, когда мы наконец добрались до Корнина и с облегчением вышли на площадь.
- Инор Бринкерхоф, мне кажется, нашего общения на сегодня вполне достаточно, - сухо сказал Рихард.
- Не нравится мое присутствие? - возмущенно сказал папа. - Что ж, у вас есть только один способ его избежать - развестись с моей дочерью. Это, кстати, наилучшее решение всех ваших нынешних проблем.
- К сожалению, гарантию того, что я вас больше никогда не увижу, может дать только ваша смерть, а вовсе не наш развод, - едко заметил муж.
- Умирать я пока не собираюсь.
- Еще полчаса подобной беседы, и вас об этом никто и спрашивать не будет. Более того, присутствие свидетелей, наблюдавших, как вы всю дорогу нас с Ивонной мучили, еще и гарантирует оправдательный приговор.
И сказано это было таким тоном, что отец, надувавшийся было для ответной речи, как-то сник и намного менее уверенно промямлил:
- Я и помолчать могу, если это вас так нервирует. Но на фабрику поеду.
Мы зашли в дом за ключом. Причем папа поднялся за ним в кабинет деда сам, а мы дожидались его внизу. У меня даже подозрение возникло, что ключ нам вынесут не тот или вообще не вынесут. И не у меня одной. Первое, что сказал Рихард, когда папа спустился вниз, активно жестикулируя руками, в одной из которых ключ и был зажат:
- Иви, это точно тот ключ? Не хотелось бы ездить туда-обратно из-за невнимательности твоего отца.
- Кажется, да, - ответила я не очень уверенно. Ключ я этот давно не видела, но у него, был довольно запоминающийся брелок, который я и опознала.
- Думаете, у меня дел больше нет, как кататься туда-обратно по вашей прихоти, - проворчал отец, но совсем не так экспрессивно, как он это обычно делает.
- Мы вас кататься и не заставляем, - заметил Рихард и удостоился крайне неприязненного взгляда от тестя.
- Ивонна, ну что ты в нем нашла? - шепотом сказал папа, когда мы уже ехали на фабрику, с трудом поместившись вместе с охраной в остановленную карету. - Такого, чего не было бы у Клауса?
- Папа, не начинай опять, - поморщилась я только при одном воспоминании о Клаусе. - А то дальше пойдешь пешком.
- В самом деле, инор Бринкерхоф, если вам так хочется прогуляться, вы только скажите, - заметил Рихард. - Совершенно необязательно задавать моей жене провокационные вопросы.
- Да, нет нынче в детях почтительного отношения к родителям, - с тяжелым вздохом сказал папа. - Разве бы я мог подумать, что моя родная дочь предложит такое? А зять ее поддержит?
Возможно, он собирался и дальше развивать эту тему в надежде найти понимание хотя бы у нашей охраны, но встретился с тяжелым взглядом Рихарда и умолк. А я подумала, насколько легче проходит мое общение с отцом в присутствии мужа. Только вот получается, что все время нашего брака Рик только то и делает, что решает мои проблемы. Я виновато на него посмотрела, он ободряюще мне подмигнул и улыбнулся. Да уж, моему папе не удастся нас рассорить, хотя видеть родителя мне и хотелось бы пореже.
Богиня, как же я давно не была на нашем предприятии! Я только сейчас поняла, какую значительную часть моей жизни там провела. Когда еще была жива бабушка, я часто сидела у нее в лаборатории и с замиранием сердца наблюдала за тем, что казалось мне настоящим волшебством. А когда она разрешала сделать мне что-нибудь самой, счастью моему не было предела. И бабушка всегда была очень точна и аккуратна и требовала того же от меня. Даже странно, что она погибла в результате ошибки.
Замок на двери в лабораторию давно уже никто не открывал, и ключ ни в какую не хотел проворачиваться. Инор Тидеман, подошедший нас поприветствовать, предложил не ломать ключ и отправил служащего за смазкой для двери. Пока мы ждали, я расспросила его про успехи Юргена, которые, по словам нашего управляющего, были весьма значительными. Правда, он опять намекнул, что предпочел бы видеть на этом месте меня. Но, хотя меня и взволновало посещение этого места, становиться его полноправной хозяйкой мне совсем не хотелось.
Наконец, после долгих плясок вокруг двери, ее удалось открыть, и мы попали внутрь. Как и говорил папа ранее, внутри все оказалось присыпано толстым слоем пыли, но не это поразило меня. В шкафах не было ни одной книги. А ведь я совсем не помнила, чтобы дедушка их отсюда забирал, да и ни в его кабинете, ни в нашей библиотеке бабушкиных книг не было. Конечно, он мог их сжечь с теми тетрадками, но зачем? Ведь запрещенной литературы там не было. Я подошла к бабушкиному письменному столу, стараясь по дороге ничего не задеть, и выдвинула верхний ящик. Он был пуст, как и все остальные.
- Ну вот, убедились, что здесь ничего нет? - раздался бодрый голос отца. Как мне показалось, говорил он с заметным облегчением в голосе. - Только пыль да оборудование. Оно, кстати, вполне в рабочем состоянии, можешь забрать, если хочешь.
- А где бабушкины книги? - спросила я его.
- Мне-то откуда знать? - удивился папа. - Твой дед здесь распоряжался. Может, отдал кому, может, продал.
- Инор Тидеман, а вы не знаете, что с ними сталось?
- К сожалению, нет, - покачал головой управляющий. - При мне это помещение ни разу не открывалось.
Папа брезгливо прошелся внутри помещения и сожалеюще поцокал языком:
- Инор Тидеман, мне кажется, что зря это помещение простаивает. Даже если Ивонна заберет отсюда все эти стекляшки и железки, его же можно как-то использовать. Иви, ты посмотрела, что хотела? Пойдем, а то пыль вон столбом уже стоит.
И в этот момент мне показалось, что на границе слышимости женский голос прошептал: "Забери". Я отдернулась от стола и взвизгнула.
- Иви, что случилось? - наперебой заговорили мужчины.
"Зря," - сказал тот же голос, и были в нем только печаль и сожаление.
- Ничего страшного, - ответила я немного подрагивающим голосом, - там паук просто такой большой.
- Вот ведь пакость, - участливо сказал папа и начал усиленно вглядываться в стену передо мной. - Ничего не вижу. Да оно и не удивительно - очистить здесь все надо. Пойдем, Иви, отсюда, а то скоро и мыши по нам бегать начнут.
- Я немного постою здесь, - упрямо ответила я и вцепилась в край стола, как будто отец собирался меня силком оттуда вытаскивать. Стол с облегчением поделился со мной значительной частью пыли, она щедро осыпала подол платья и испачкала ладони.
- Ну и стой, - раздраженно буркнул отец, который тоже пострадал от моей активности и сейчас безуспешно пытался отчистить резко посеревшие брюки. Но только сбил пышное грязевое покрывало с соседнего стола, расчихался и скоренько побежал на выход, приговаривая. - И зачем... а-апчхи... мы вообще...а-апчхи... сюда тащились.
Инор Тидеман составил ему компанию, хотя на одежде его так и не появилось ни одного грязного пятнышка, но рисковать он не собирался. А я закрыла глаза и прислушалась. "Вспоминай," - в голосе мне показалась явная насмешка. А дальше - тишина. Я почувствовала, как подошел Рихард, но говорить ему ничего не стала, закрыла глаза и стала думать о том, что же такого было в этом месте. И почти сразу память услужливо показала мне сцену.
- И это будет только наша с тобой тайна, - говорила бабушка.
- А Барбе, ей я могу рассказать?
- Нет, Иви, она не такая, как мы с тобой. В ней нет зова крови. Она не слышит.
- А папа? Папа слышит?
- Он не хочет, - грустно сказала бабушка. - Он даже пьет эту дрянь, чтобы не слышать. Он не понимает, что убивает часть себя. И хочет сделать это с тобой.
Но о чем говорилось до этого и после, я вспомнить не могла, как не пыталась. А ведь была я не такой уж и маленькой, когда состоялся этот разговор с бабушкой. Но странное дело - почти все, что ее касалось, совершенно изгладилось из моей памяти. Я и внешность ее воссоздавала с трудом, хотя говорили, что я на нее очень похожа и отличалась только цветом волос. А теперь оказывается у нас была общая тайна. Какая? Почему-то это казалось очень важным.
- Я не могу вспомнить, - прошептала я, чуть не плача.
- О чем, Иви? - спросил Рихард.
И звук его голоса как будто поставил на место недостающую деталь в головоломке. Как в трансе я протянула руку к ручке верхнего ящика и несколько раз повернула ее в определенной последовательности, и когда я опять его открыла, там лежала небольшая довольно тонкая книжечка. Я осторожно ее раскрыла.
- Что вы там застыли? - раздался от двери недовольный голос папы.
- Мы уже идем, - я торопливо засунула свою находку в карман. Сообщать о ней кому-нибудь, кроме мужа, я не собиралась.
"Правильно," - опять послышалось мне. И я не была уверена, слышу ли я голос, или все это - плоды моего воображения. Развернутая страница из бабушкиной книжки так и стояла у меня перед глазами, только понять, что в ней написано, боюсь, удастся мне не скоро. Ведь орочий язык не входит у нас в курс обязательных дисциплин.
Глава 28
Меня очень удивило то, что записки бабушки были на орочьем. Этот язык у нас мало кто знал, так как особой необходимости в этом не было - орки неохотно поддерживали любые отношения с нашей страной, пропускали к себе для торговли только немногих, а постоянные приграничные стычки были обыденностью. Да что там стычки, наши маги неоднократно пытались пройти в Лантен, город, утерянный в результате магической войны и находящийся теперь в самой сердцевине степей, но все эти попытки провалились - экспедиции вырезались полностью, орки здесь не считались с возможными жертвами со своей стороны. Даже умение перемещаться в пространстве никому не помогло - на территории, контролируемой орками, телепорты работали странно, с совершенно непредсказуемыми отклонениями, и обычно отбрасывали на расстояние вытянутой руки, не дальше. А орки магов совсем не любили, говорили о том, что человеческая магия, в отличие от шаманства, противна самой сути природы, а значит тех, кто покушается на основы нашего мира, следует уничтожать без всякого сожаления.
У нас в академии был факультативный курс орочьего языка, но особой популярностью он не пользовался - к чему учить то, что тебе никогда не понадобится? Да, знала бы я, какой неожиданный подарок получу от бабушки, учила бы с первого курса. Но вот незадача - никто мне об этом не рассказал. Я посмотрела на Рихарда. Возможно ли, чтобы он этим увлекался? Разговор ранее у нас на такую тему не заходил, а спрашивать сейчас в присутствии инора Тидемана и моего отца было неразумно, так что я решила отложить разговоры до того времени, когда окажемся вдвоем.