- Садитесь сюда, Глеб Васильевич, — Полина устроила его во главе стола. – Это Окси, это Лиззи. По сценарию Окси задает каверзные вопросы, а Лиззи смягчает ситуацию.
- Прямо-таки каверзные? – улыбнулся Глеб. – Девчонки, ну вы сильно-то меня не пытайте!
Он уже вошел в образ обаятельного любимца публики и источал жизнерадостность. Не перепутать бы имена девушек. Окси! Мда, ну хорошо не Палка!
- Чай бутафорский! – предупредила Полина, заметив, что он уже потянулся к стоящему на столе чайнику. – Там крашеная вода. Сладости тоже из пластика.
Ну вот так всегда! И почему, спрашивается, не налить нормальный чай и не поставить блюдо с печенюшками? Он бы сейчас от пары глотков горячей жидкости не отказался.
- Вечно на нас экономят, — проворчала та, которую представили как Лиззи.
- Не ной, поставят настоящее – гости будут жрать вместо того, чтобы говорить, — одернула ее Окси. – Ну мы сегодня начнем уже, нет? У меня еще тусовка вечером!
Глеб Васильевич вздохнул и вытащил из кармана телефон, чтобы отключить звук. Как раз в этот момент аппарат завибрировал. Надписи на экране у Глеба были крупные, чтобы видеть, кто звонит, без очков. Никита. Ну надо же, про него вспомнили? На душе потеплело. Звонит, беспокоится. Глеб уже начал было переживать, когда мальчишка не объявился ни вчера, ни сегодня с утра. Однако брать трубку Глеб не стал – Полина уже давала отмашку о начале съемок, да и лишних ушей вокруг полно. Потом перезвонит.
- Внимание! Тишина! Снимаем!
- Здравствуйте, дорогие телезрители, — затараторила Окси. – Сегодня пятница, а значит, в эфире «Девичьи посиделки». У нас в гостях народный артист России Глеб Васильевич Немов!
Зал дружно зааплодировал, Глеб привычно улыбнулся на камеру.
- И мы сегодня говорим на тему «Что же нужно мужчинам в сексе?», — продолжила Лиззи. – Вот представьте себе типичную домохозяйку. С утра она отправила детей в школу, прибралась в квартире, постирала, приготовила обед, выучила с вернувшимися детьми уроки и ждет Его. А Он звонит и говорит, что задержится на работе. Ну мы-то с вами знаем, на какой работе мужики обычно задерживаются.
- Да к любовнице он пошел, — подхватила Окси. – Молодой, красивой, и не думающей о борщах и уроках. Так ведь, Глеб Васильевич? В вашей жизни такое бывало?
Не ожидавший столь стремительного развития событий Глеб даже не сразу понял вопрос.
- Как бывало?
- Ну чтобы вы вот так с работы «задерживались»? Звонили жене и говорили: «Дорогая, сегодня не жди, у меня концерт». Артистам же вообще хорошо, у них ненормированный рабочий день.
- Стоп, стоп, девчонки! – Глеб протестующе поднял руки. – Если говорить про меня, я никогда так не делал. А у коллег, да, бывает, безусловно. Понимаете, в артистической среде адюльтеры вообще распространены. Художнику нужны новые ощущения, новые музы, если хотите. Так что, я думаю, мужчины чаще всего ищут на стороне вдохновения.
- Как вы красиво сказали, Глеб Васильевич, — Окси налила себе бутафорского чаю. – Ну а как быть, если муж не артист, а слесарь? Почему он изменяет? Тоже вдохновения ищет?
Глеб закашлялся. Как-то ему совершенно не нравилось направление разговора. Но деваться уже было некуда.
- Ну я же не слесарь, девочки, откуда мне знать?
- Хорошо, построим вопрос иначе. Не кажется ли вам, что налево мужчина идет за физическим удовольствием? Вдруг любовница умеет больше, чем жена? – предположила Окси.
- Или хочет чаще, чем жена? – подхватила Лиззи.
Глеб Васильевич окончательно смутился. Он все-таки был артистом старой закалки, и не привык вот так свободно рассуждать о сексе на камеру. Одно дело дома с Никитой постельные темы обсуждать, и другое дело в студии перед целой толпой.
- Вы знаете, я считаю, что уметь должен мужчина, — нашелся он. – Тогда неважно, в каком статусе находится женщина, жена это, любовница или какое-то мимолетное увлечение, с настоящим мужчиной ей должно быть хорошо.
- Но лично вы за верность в супружеских отношениях?
- Лично я – да!
- А в чем же тогда причина вашего развода с супругой после, если не ошибаюсь, тридцатилетней совместной жизни?
Глебу Васильевичу стало нехорошо. Откуда они знают? Ведь не афишировали. Впрочем, они всегда все знают. Господи, ну зачем он согласился на этот эфир! Глеб обвел взглядом зал. Съемку еще можно остановить, устроить скандал и уйти. Но в студии человек двести зрителей. И у всех телефоны с этими, как их, куда «фоточки пилят». Сейчас они все «запилят» сообщение о том, что Немов отказался отвечать на вопросы и сорвал съемку, и будет еще хуже. Нет, надо что-то отвечать и уходить от скользкой темы.
- Знаете, я не хотел бы говорить об этом, — мягко начал он. – Ирма Владимировна замечательная женщина, я очень благодарен ей за все, что было, но у нас возникли некоторые непреодолимые противоречия, и мы решили расстаться. Увы, так случается и после долгой совместной жизни.
- Скажите, а инициатива развода была с чьей стороны?
Глеб хотел ответить правду, но в последний момент передумал. Не поверят же, что женщина первой подала на развод. Да и неправильно как-то сваливать все на Ирму. Ее здесь нет, и зрители все равно всех обстоятельств не знают.
- С моей, — произнес он и услышал, как зал неодобрительно загудел.
- То есть вы бросили супругу, которая отдала вам лучшие годы? – уточнила Окси.
Глеб поморщился. Отвратительная штампованная формулировка.
- Я никого не бросал, это было обоюдное решение.
- Но, согласитесь, мужчина в любом возрасте может найти себе новую пассию. А что делать в такой ситуации женщине?
- Понятия не имею, я не женщина, — резче, чем хотел, произнес Глеб, уже начавший терять самообладание.
- А мне кажется, проблема в том, что наше общество утрачивает традиционные ценности, — влезла Лиззи. – Институт семьи перестал быть чем-то священным. Вот ваша пара, Глеб Васильевич, для многих, я уверена, была примером для подражания. Вы ведь кумир миллионов! А теперь люди думают: «Ну если ему можно, то мне – тем более!».
- Послушайте, я – артист! Певец. Можно любить или не любить мои песни, но при чем здесь моя личная жизнь? Я никогда не пытался быть для кого-то эталоном мужа!
- У нас вопрос из зала, — перебила его Окси. – Дайте микрофон женщине в третьем ряду! Пожалуйста, что вы хотели сказать?
- Я считаю, проблема в пресыщенности, — забубнила тетка лет пятидесяти с кулем на голове и накинутом на плечи платке. – Вы тут на эстраде с жиру беситесь, не знаете, чем себя развлечь. Клубы, машины, молодые любовницы. И с экранов все это как норму преподносите. Наши мужики смотрят на вас, и у них тоже крышу сносит. А сейчас любовницы надоели, гомосятина пошла! И к чему это приведет? Не вы ли, господин Немов, на обложке журнала целовались с парнем? Не в этом ли причина вашего развода?
Глеб Васильевич побледнел, дышать стало совсем нечем.
Звукорежиссер уже сориентировался, микрофон тетке отключил. Ведущие тоже нашлись:
- А сейчас мы прервемся на рекламу, после чего продолжим! Оставайтесь с нами!
- Стоп! Перерыв! – прозвучал голос откуда-то сверху.
Глеб Васильевич резко поднялся и вышел из студии. Только бы ничего не сказать при зрителях. Уже в коридоре он услышал, что за ним кто-то бежит. Обернулся – Полина.
- Глеб Васильевич, простите, ради Бога! Понаберут массовку с улицы, потом не знаем, что с ней делать. Мы вырежем этот вопрос из программы. Вернитесь на съемку, пожалуйста.
- И все остальное тоже вырежете? – рявкнул Немов. – Все вопросы ведущих? Вы меня зачем вообще позвали? Грязное белье перед всей страной полоскать?
- Глеб Васильевич, но у передачи такой формат…
- Не мой это формат, значит! Все, никаких съемок не будет! И только попробуйте дать это в эфир, я вас всех засужу к черту!
Не слушая больше ничего, Глеб пошел в гримерку, где остались пальто и барсетка. У двери стояли какие-то люди, явно его поджидавшие. Господи, только этого не хватало. Ему что теперь, с охраной ходить? Это кто вообще, очередные бабки-моралистки?
- Автографов не будет! – прошипел он, пытаясь пройти мимо. – Комментариев тоже.
- И не надо.
Голос показался ему знакомым.
- Просто возьмите, — в руки лег букет полевых цветов. – Мы вас любим.
Глеб присмотрелся внимательнее. Ну да, точно, Громова. И с ней еще три подружки, скромно в уголочке стоящие. Он хотел сказать какую-нибудь гадость, но промолчал. Забрал цветы, кивнул и скрылся в гримерке. Не то, чтобы стало легче. Но по крайней мере кто-то продолжает его любить, несмотря ни на что.
Он даже забрал с собой цветы, вопреки обыкновению. Шоферу велел отвезти его в офис. Что там делать, в этом офисе, он понятия не имел.
@@@
Как же хорошо дома! Привычный бардак, который можно не прибирать, если не хочется. Тут и там стоящие пепельницы. Свобода и тишина. Тишина… Без лая Динки, без ворчания Глеба, без стука трости и родных шаркающих шагов. Тишиной и свободой Никита наслаждался от силы полсуток – пока отоспался на диване в кабинете. Даже до спальни не дошел, да и не хотелось. В былые времена именно кабинет становился его пристанищем. Здесь ничего лишнего, диван, стол и портрет Глеба в рамочке на стене. Так и остался, с тех самых былых времен. Рука не поднялась убрать, хотя сам Глеб неоднократно порывался это сделать.
Утро началось со звонка Таши – тетушка контролировала, в каком он состоянии, не иначе. Никита спокойно с ней поговорил, сообщил, что работает за компьютером, еда у него есть, и вообще все в порядке. Хотя на самом деле компьютер и не думал еще включать, валялся на диване, небритый и в несвежей футболке, в холодильнике мышь повесилась, и больше всего на свете хотелось кофе. И позвонить Глебу.
Мысли постоянно возвращались к нему. Как он там? Никита уже начал забывать в последнее время, что Глеб взрослый и самостоятельный человек, который как-то всю жизнь обходился без его заботы. И по гастролям мотался, и по тусовкам, и работал как каторжный, и ничего особо страшного с ним не случалось. Теперь, когда он может ходить, совершенно не обязательно следить за каждым его шагом.
И все-таки у Никиты душа была не на месте. Он то и дело поглядывал на телефон, который упорно молчал. Почему Глеб не звонит? Отсыпается после вчерашней пьянки или обиделся сильнее, чем показалось Никите? Позвонить первому? И что сказать? Если Глеб обиделся, нужно мириться, а как? Просить прощения и возвращаться в Нововнуково? Этого Никита делать не собирался. Он четко озвучил Глебу свою позицию и считал себя правым. Если сейчас уступит, все начнется сначала.
В конце концов он взялся за телефон и набрал Глеба. Гудки шли, но никто не отвечал. Никита начал беспокоиться, но вовремя вспомнил, что Глеб говорил про съемки на телевидении. Интересно, долго они длятся, съемки эти?
Часа два Ник слонялся по дому, пытаясь чем-нибудь себя занять. Работать настроения не было. Зашел на кухню, открыл холодильник, задумчиво посмотрел на пустые полки и закрыл. Сходить в магазин и что-нибудь приготовить? Да ну к черту. Это из-за Глеба он мог бегать по супермаркетам и извращаться у плиты. Сам же спокойно жил неделю на кофе и сигаретах. Решив навести порядок, Никита открыл шкаф с одеждой, и на него тут же свалился ворох тряпок. Свитера, рубашки, пижамные куртки – все вперемешку, чистое с грязным, и все вещи Глеба. Никита несколько минут помедитировал над образовавшейся кучей и начал потихоньку ее разбирать. Это стирать, и это тоже. Господи, а эта рубашка вообще с юбилея валяется, во что она уже превратилась! А эти джинсы еще ничего, можно пару раз надеть.
Нет, глупо это все. Не смогут они по разным домам жить. Суток не прошло, а он скучает так, что готов на стену лезть. Любимый запах, который хранили вещи, сводил с ума. Даже в этом доме Глеб везде – в сваленных комом рубашках, сиротливо стоящих у кровати мягких тапочках, конфетных обертках, раскиданных по всем комнатам, батарее бутылочек и баночек с косметическими средствами на зеркале, забытых на бачке унитаза очередных очках. Никогда Никита не был примерным семьянином, никогда не привязывался к вещам. Даже с Ингой они почти не бывали дома, проводя все свободное время на соревнованиях, в каких-нибудь походах или у друзей. А Глеб умудрился что-то в нем изменить. С Глебом хотелось валяться на диване у телевизора, пить чай на кухне или просто заниматься своими делами за компьютером зная, что он где-то рядом, в соседней комнате, сопит над нотами, разучивая новую песню, читает «Советский спорт» или дремлет.
Никита разложил вещи по полочкам, отволок стирку в ванную, запустил машинку и, сев на крышку унитаза, в сотый раз набрал Глеба. Любимый по-прежнему не отвечал. Однако сколько можно сниматься? Ник позвонил Таше.
- Скажи, что собираешься к нам приехать? – весело потребовала тетушка. – Я как раз штрудель готовлю.
- Вообще-то нет. Таш, Глеб не объявлялся?
- Начинается! Так я и думала, теперь вы найдете третью сторону, и я буду работать почтовой совой!
- Кем? – поразился Никита.
- Неважно, Ксюшка с утра все части «Гарри Поттера» пересматривает, у меня уже голова кругом. Не объявлялся твой Глеб.
Перебросившись еще парой фраз, Никита отложил телефон. И что делать? Ехать в Нововнуково? Тетушка такая спокойная, посоветовала ему меньше трястись над Глебом и подумать о себе, работу начать искать. Не трястись! Легко сказать! Да мало ли, что с ним могло случиться!
За компьютер Никита все-таки сел, но не работать. Адрес группы поклонников Немова был вбит у него в Избранное, два клика, и он на месте. Глупо, конечно, надеяться, что он найдет там что-то полезное. На стене висело сообщение, что сегодня у Немова съемка в программе «Девичьи посиделки». Никита только головой покачал. Вот проныры, когда только успевают все узнавать! Так вот, что за передача с эфиром в прайм-тайм, которому Глеб так радовался! Ужас какой, это же откровенно бабский треп, Ник как-то случайно включал эту ересь. И что там Глебу делать?