Ях, только не это. Не нужно так жестоко. Тогда, на озере, она уже думала об этом, но он заверил, что это невозможно. Ни почему, ни откуда он знает, просто сказал, что ребенка не будет. А вдруг он соврал? А вдруг просто не знал? Или успокоил, чтобы игрушка не сопротивлялась, а уж потом как-то сама разберется.
Нет, это невозможно. Это настолько ужасно, что просто невозможно.
*****
- Мама, а как женщина понимает, что она беременна? - Майя осмелилась спросить у графини только через два дня. Откладывала, надеясь, что все окажется напрасными переживаниями.
Женщина удивилась такому вопросу, но посчитав, что в двадцать лет такое любопытство нормальное, попыталась ответить.
- Женщина это чувствует, - увидев в дочкиных глазах, что такого объяснения ей недостаточно добавила, - Еще, прекращаются красные дни календаря, на время, клонит в сон. Иногда кружится голова, от резких запахов может становиться плохо. А зачем тебе это знать?
- Просто, - Майя улыбнулась. - Мы поспорили с Соней, откуда ты узнала.
- Вообще-то, я узнала от врача, ведь самый верный способ - обратиться к врачу, но все, о чем я говорила, это тоже точные свидетели скорого рождения ребенка, - она заботливо накрыла еле видный бугорок ладонью.
Легче от слов мамы Майе не стало. К врачу бы она не обратилась, даже, если бы ей предстояло рожать завтра, а клонит в сон, кружится голова, плохо от запахов. Если этого и не было раньше, то после того, как она поинтересовалась, ей стало казаться, что все симптомы на лицо.
Каждое утро она просыпалась лишь моля о том, чтобы это оказалось ложной тревогой, а ложилась спать, жалея, что очередной день не облегчил ее участь. Свернувшись ночью под одеялом, она думала, что же делать. Достаточно суровая кара за то, до чего она опустилась, за легкомыслие.
Когда-то она читала, что существуют настойки, способные избавить от нежеланных детей. Если это все таки ребенок, то как же его можно еще назвать, кроме как нежеланным. Даже представить сложно, что было бы узнай о такой возможности его светлость. Но, в одном она была уверенна. Есть ребенок или нет, будет он рожден или нет, он об этом никогда не узнает. А для нее... Она мечтала стать матерью, вот только материнство предполагает замужество...
Задув свечи на торте, Майя загадала, чтобы все обошлось, чтобы тревога оказалась ложной. Ночью, она проснулась от ноющей боли в животе. Ее мольбы были услышаны. Причиной задержки стал перенесенный стресс, а не желанный или нежеланный ребенок, хоть этой угрозы удалось избежать. Как бы это ни было грешно, она вздохнула с облегчением. Так будет лучше.
*****
Говорить, что поездка не дала ей ничего - было бы лукавством. Благодаря всему что произошло, благодаря, возможно, неосознанной, но помощи герцога Мэйденстера, Майя приняла решения, за которое, наверное, могла бы его благодарить.
После обеда граф Дивьер обычно погружался в чтение свежей прессы у себя в кабинете. Несменная на протяжении вот уже двадцати лет привычка. Когда Майя была помладше, залазила к нему на руки, и делала вид, что читает с отцом. А когда стала постарше, уже читала по-настоящему, но сама. Лучшее время, если ты хочешь задать вопрос, что-то попросить или в чем-то покаяться. В общем-то, сегодня Майя хотела сделать все три вещи.
- Папа, - она заглянула в кабинет, оставляя за ним право, отправить ее восвояси. - Я не помешаю?
- Нет, конечно, нет, - он свернул газету, бросил ее на стол. - Заходи.
Она улыбнулась, полдела сделано. Только это была самая легкая его часть.
- Что ты хотела?
- Я хотела поговорить, - Майя села на стул, сложила руки на коленях, устремляя решительный взгляд на отца. Она собиралась говорить серьезные вещи и задавать правильные вопросы, а выглядеть для этого нужно было не легкомысленно, перебирая ленточку на платье, крутя носком туфельки пол, а как любой мужчина, пришедший решать свои дела, не оставляя сомнений в том, что все сказанное ей будет не шуткой.
- Я тебя слушаю, - граф знал спокойный и рассудительный нрав своей дочери, прекрасно понимал, что по пустяку бы она его не беспокоила, а значит, готов был внимательно выслушать и помочь, если в этом будет потребность.
- Я приняла одно решение, и хотела посоветоваться, - подождав, пока мужчина кивнет, Майя продолжила. - Я хочу учиться.
Сказать, что граф удивился, не сказать ничего. Неужели ее рассудительность достигла таких величин, что ему она становится непонятной, или сказанное ею действительно напоминает глупость?
Не имея привычки принимать решения, не выслушав и не взвесив все за и против, он не стал рубить на корню, задав вопрос:
- Почему ты решила это так вдруг?
- Не вдруг. Я думала об этом достаточно долго... - по правде говоря, практически сразу после возвращения, она схватилась за эту возможность как за спасательный круг. За все дни, которые она посвятила размышлениям, она не нашла ни одного изъяна своего плана, зато такое количество плюсов, что это даже кажется нереальным.
- Но в чем главная причина твоего решения?
- Я не хочу всю жизнь прожить пустой жизнью старой девы, - это правда, врать она не собиралась, а под "жизнью старой девы" подразумевала прозябание в этом доме, с редкими выездами погостить к сестре, светская жизнь ее не прельщала, реализоваться в семьей ей было не суждено, а умереть, оставив на памятнике лишь пустое место для слов, которые никто не сможет подобрать, не хотела. Каждый человек должен что-то сделать в своей жизни, чем смог бы гордиться. Кто-то рожает детей, кто-то - пишет книги, строит дома, выигрывает войны. Она хотела помочь кому-то своим знанием, и в первую очередь помочь себе, доказать, что она не безнадежно потеряна для мира лишь потому, что когда-то ей не повезло родиться уродом.
Папа улыбнулся.
- Обычно, когда девушки решают, что не хотят прожить всю жизнь пустой жизнью старой девы, они выходят замуж, а не собираются в университеты. Что ты думаешь об этом?
- Папа, ведь ты сам говорил, что считаешь меня умной.
- Говорил, - считал и считает.
- Тогда позволь мне смотреть на мир трезво, а не через призму призрачных желаний. Мне двадцать, за то время, когда я была в "списке невест", к тебе не обращался ни один джентльмен, с предложением взять меня в жены, несмотря на возможность унаследовать титул и неплохое состояние. Неужели ты думаешь, что что-то изменится теперь, когда засватать можно не менее титулованных, но более молодых барышень? А тем более, если мама родит сына, и на титул жениху претендовать уже не придется...
- То, что ты говоришь, это не слова двадцатилетней девочки.
- Поверь, папа, я прошу об этом не из-за собственной прихоти, которая пройдет через неделю, и не потому, что феминистические движение набирают оборотов, нет. Просто двадцать лет тому вам с мамой очень не повезло, у нас родился первенец-анибальт, и я безмерно благодарна вам за то, что я росла, не подозревая, какое горе принесла в ваш дом. Но сейчас, я это понимаю, и кроме того, что не прощу себе, если потрачу дарованную жизнь, и без того не самую удачную, впустую, не хочу вечной обузой обременять вас.
- Не говори такого, - граф встал из-за стола, обошел его, сел на кресло, возле дочери. - Ты и Соня - самое большое счастье в моей жизни и самая большая гордость, - он взял ее руку в свою. - Никогда, слышишь, никогда мы с мамой ни минуты не жалели о том, родилась ты или Соня, никогда мы не думали, что было бы, если вы были бы другими. Мы вас любим именно потому, что вы такие. И ты не можешь быть обузой, а твоя судьба - только в твоих руках и какое бы решение ты не приняла, она будет счастливой, а выбор правильным.
- Я сделала свой выбор, я хочу учиться.
Граф кивнул, ему пришла в голову одна мысль, зная дочку, он сомневался, что именно такой ее выбор принесет ей счастье, она была создана для семьи, любого рода публичность требовала бы от нее вечного преодоления себя, но доказать это можно было не словами, а только действиями.
- Хорошо, - сердце Майи, до этого бившееся быстро, сейчас, казалось, сделало победный кульбит. - Наборы на специальности проходят в ноябре, до конца октября у тебя есть время передумать, - про себя он подумал, что до ноября у него есть время что-то решить. - Если ничего не изменится, ты будешь учиться. Ты уже думала о специальности?
- Да, - и тут она тоже должна была благодарить его светлость, в политику она бы не рискнул "засунуть свой очаровательный носик", а вот прочитанные в его библиотеке труды, касающиеся истории произвели на нее сильное впечатление. - История.
Отец одобрительно покачал головой. Не самое дурное решение. Выбирай он сам специальность для дочки, тоже бы склонился к Истории.
- Ну что ж, договорились, в октябре ты принимаешь окончательное решение, и если ничего не изменится, ты приступаешь к обучению.
Радости Майи не было предела, она поцеловала чуть рассеянного отца и помчалась делиться новостью с Соней. Она и предположить не могла, что ей удастся его уговорить так просто, как бы там ни было, женщины в университетах - большая редкость, а значит, и дикость. Но ей не привыкать казаться людям дикостью.
Правда совсем скоро Майя убедилась в том, что отец согласился так просто лишь в надежде на то, что все сложится немного не так, как она себе это представляла.
Глава 19
После этого их разговора, частым гостем в их доме стал старинный папин друг, генерал в отставке, мистер Пирмтс. Сорокалетний мужчина с военной выправкой, тянущимся по щеке шрамом, седеющими на висках волосами и строгими глазами.
Вот уже пять лет, как он стал вдовцом, его первая жена не выдержала родов. Ребенок был таким долгожданным, но к горю отца, не смог прожить без матери и дня. Так, в один день он лишился всего, кроме своей главной страсти - войны. Но и война когда-то заканчивается. В этом году он ушел в отставку, а значит, снова нуждался в том, чего тогда лишился.
Отцовы помыслы были очевидны Майе, но вот только он не знал одного, какие бы усилия не прилагал, эта идея провальная с самого начала.
Каждый раз, когда он приходил, папа приглашал Майю "пообщаться с умным человеком, ведь она сама собирается учиться". Беспроигрышный вариант, откажись она - значит, не так уж хочет учиться.
Как-то раз, родители пригласили соседа на ужин. Майя следила за ним из-под опущенных ресниц еще во время трапезы, скорее из детского любопытства, чем оценивая как мужчину. Движения отлажены, будто даже обедать на войне приходилось под стук барабана. Ни разу он не улыбнулся, даже оценив шутку, только одобрительно кивал. Майе захотелось почему-то посмотреть на ту женщину, которая когда-то была его женой. Она была такой же или полной противоположностью, которые должны бы притягиваться?
После того, как десерт был подан, графиня извинилась перед гостем и покинула трапезу, попросив Майю провести ее до комнаты. Майя не знала, вправду ли она почувствовала себе дурно, или сотрудничала с отцом, но мама отпустила дочку лишь после того, как взяла обещание заменить ее на посту хозяйки дома, пока ей нездоровится.
Когда она вернулась в столовую, Соня уже желала спокойной ночи отцу и гостю.
Мужчины перебрались к камину, Майе ничего не оставалось делать, как последовать за ними. Разговор протекал плавно, без жарких споров и дебатов, к чему она привыкла, проводя вечера в доме герцога.
- Как знаток военных дел, ответь же мне на один вопрос, будет война или все решится мирно? - отец налил в бокалы джин, вручил один гостю, другой оставил у себя, Майя держала в руках стакан с водой.
- Думаю, все закончится войной. Слишком долго мы жили в мире, слишком много у нас скопилось оружия и жаждущих воевать мужчин. Любой повод, и войско уже будет стоять у границы. - Майя никогда не понимала, зачем люди ведут войны, такие категории как "жажда воевать" - были для нее совершенно неведомы, но в этом-то и все отличие мужской и женской логики.
- Интересно, много ли мальчиков родилось этим летом... - она сказала это скорее самой себе, отвлекаясь на свои мысли под монотонный диалог мужчин.
- Что? - впервые, генерал обратился к ней лично. Колючие глаза встретились с ее, бледно голубыми.
- Просто говорят, что верный предвестник войны - рождение незадолго большого количества мальчиков. Вот я и подумала... - случилось чудо, обычно плотно сжатые губы скривились в подобии улыбки. Пусть скорее напоминающей оскал, но улыбки. Майе стало неуютно, а отец такому повороту событий явно обрадовался.
После этого, Майя пыталась держать язык за зубами, не привлекая внимания. Удавалось это посредственно, она постоянно ловила на себе задумчивые взгляды мужчины.
Потомством он в том браке так и не обзавелся, а ее знал с детства, подмечал ум и женственность, присущую движениям, в отличие от неопытных мальчишек, которые искали в жене лишь красивую обертку, он прекрасно знал, что обертка не обязательно сможет согреть душу, постель и подарить ребенка, а эта девочка, казалось, способна на все три вещи.
Раньше, будучи совсем ребенком, Майя даже смелела до того, что забирала его же шпагу, предлагая сразиться. Он никогда не отказывался. Хоть тогда мама и предупредительно цокала языком, это не останавливало ее в своих воинственных порывах. Лучше бы сейчас все было так же как в детстве, без чувства опасности с его стороны.
Что она сама видела в нем? Человека, которого стоит опасаться, который может стать серьезным препятствием на пути к желаемому спокойствию. Майя даже подумать не могла о том, чтобы стать его женой. Перед глазами почему-то сразу становились пережитые не так давно дни и ночи, только не та ужасная ночь, а другие, когда ее тело и душа делились и соединялись с душой и телом другого человека. И это казалось так правильно. И стоило ей представить на месте человека, которого она теперь ненавидела, сурового генерала, как ее передергивало от отвращения. Наверное, всему виной тот страх, который она пережила перед отъездом, во всяком случае, она себе это объясняла так, но факт оставался фактом, и ничего поделать с этим она не могла.
А тем более, не смогла бы она смотреть в глаза после того, как он узнал, что же взял в жены вместо непорочной невесты. А о том, как это произошло, она не смогла бы рассказать никому.
Провожая гостя в холл, отец одобряюще ей улыбнулся, искренне веря в то, что его план рано или поздно сработает, а сама Майя покачала головой, понимая, что ни ее душа, ни разум не дадут этому браку состояться. Даже если к другому выводу придет сам вояка.
*****
Весь месяц дома, Майя провела в переписке с Витором. Первое письмо она получила на третий день, после возвращения. Это стало неожиданность, но чертовски приятной неожиданностью. Изначально, Майя решила для себя, что выбор, желает ли он продолжать общение или ему достаточно было того, что он натерпелся - должен принадлежать ему. Если он напишет - значит, ждет ответа, если нет - она не имеет права ему навязываться, а тем более обижаться.
Но письмо пришло, и радости Майи не было предела. Сначала, она прочитала его сама, а потом помчалась и к Соне поделиться хорошей вестью.
Он пошел на поправку, никаких осложнений, никаких болей. Удивительно, но дома ни у кого не возникло и малейшего сомнения в том, что он просто неудачно поранился. Как они доехали? Как провели первые дни дома? Передавать привет Соне. Как только он поправится, он приглашает их навестить его, если конечно, они решатся вырваться из дома до осени. Если нет, то он будет ждать с нетерпением открытия сезона...
В конверте лежало два послания, второе, адресовалось Соне, его Майя не открывала, отдав сестре как есть. Они имеют право на свои тайны.
С завидным постоянством, им доставляли его письма. Иногда - раз в неделю, а иногда и через день. Неизменным оставалось то, что в нем было два послания, обеим сестрам, своим Майя делилась, а что он писал Соне, могла только догадываться и надеяться, что ее улыбка, когда она читает письмо, думая, что ее никто не видит, связанна с его содержанием.