Дима хмыкнул и оторвался от компьютера.
- Ну попробуй.
- Буду собирать твои фотки, приклеивать в альбомчик, показывать подружкам и вздыхать по ночам.
Дима напрягся. Всё-таки Лида была не настолько простой, чтобы что-то говорить от балды. Что-то тут есть. Может, она экстрасенс? И видит насквозь?
- У тебя же нет подружек. Совсем недавно жаловалась.
- Ай, фигня, - махнула рукой Лида и как-то плотоядно улыбнулась. У Димы аж скулы свело от напряжения. Она знает. Или догадывается. – Можно просто для себя держать, чтобы иногда просматривать. Во! Ещё можно стихи писать. Знаешь, Димасик, стихи – это самое совершенное признание в любви.
- Вообще-то Земфира сказала это про песни.
- Слушаешь Земфиру? – Лида спросила это, не отрывая взгляда от тетради, но у Димы всё похолодело внутри от тона её голоса. Вот тебе и девочка-ромашка.
- Слушаю, даже на концерт ходили с женой, - Дима врал про концерт, но нужно было упомянуть Вику, чтобы мозгокопание Лиды натолкнулось на некоторую преграду. Дураку понятно, куда она копает.
- А я думала, ты рок там всякий, хэви-метал, волосатых мужиков любишь, - Лида засмеялась и показала, как они, эти самые волосатые мужики, трясут своими волосами. – Дим, ты собственник?
Вопрос, конечно, попал прямо в голову. Да, гламурная девочка, встречающаяся с электриком, оказалась экстрасенсом. В это проще было поверить, чем в то, что то, что Лида сейчас несёт, не имеет никакого глубинного смысла. Ну что же, чёрт возьми, ты знаешь?!
- Нет, - пожал Дима плечами. Он вёл себя спокойно и расслабленно как всегда, даже голос не поменялся, хотя это самый подлый предатель из всех возможных. – Если человек хочет быть со мной, пусть будет, если нет – я держать не стану.
Лида отложила ручку и, подперев голову рукой, серьёзно посмотрела на Диму. И тот мгновенно понял, что сейчас наступит конец света – Лида что-нибудь выдаст.
- Вчера вечером ты домой свалил и на своей тачке врезался в какой-то джип, когда выезжал со стоянки. Потом ещё бегал вокруг, руками размахивал, как бешеная канарейка…
Дима вспыхнул. Он даже и не мог подумать, что у его внезапной истерики будут свидетели. Ну конечно, кроме того придурка, который поцарапал машину и ещё что-то там пытался объяснить на древнерусском матном.
- Ну?..
- Зашла я в это время в кабинет к Александру Владимировичу, он там по телефону с кем-то разговаривал и в окно смотрел на твою активную деятельность. Улыбался.
- И что? – Дима выгнул бровь и ждал продолжения, но Лида вместо этого широко улыбнулась и встала из-за стола.
- Вот я и говорю, влюбиться хочу. Хоть в кого-нибудь, - тише закончила она, выходя из кабинета.
Дима растерянно поводил курсором по чертежу и расплылся в улыбке. За ним опять присматривают.
Сообщение о том, что Александр приедет в шесть вечера, пришло без пятнадцати шесть. Дима посмотрел на экран и медленно отложил телефон. Вот незадача. Надеть было абсолютно нечего. Этот новый проект съел все мозги, поэтому о магазине забылось сразу, как только вспомнилось. К тому же Дима просто ненавидел ходить по магазинам. Комплекс детства, ага, он самый. Мама любила наряжать Диму во всякие модные вещички, как она называла этот процесс прилюдного унижения. И постоянно выбирала одежду на размер меньше, чтобы Дима был похож на тростиночку. Это тоже была её фраза, которая периодически вспоминалась ночами, и Дима стоял в одном нижнем белье посреди торгового зала, а мама говорила, что он тростиночка и вообще прелестный ребёнок. Но в один прекрасный день Диме надоело и он заявил, что больше с мамой по магазинам ходить не станет и ни про какие штанишки и свитерочки слушать не желает. С тех пор в магазин он заглядывал как тот солдат, у которого горит спичка.
Парадно-выходной пиджак остался ещё со времён школы. Тёмно-синий, очень приятный на ощупь, удобный и, понятное дело, старомодный. Но Дима наплевал на моду с высокой колокольни, главное - не выглядеть неопрятным, а остальное фигня.
Когда раздался звонок в дверь, Дима носился по дому в трусах и рубашке в поисках утюга, похоже, подлая Вика забрала его в свой новый дом. А пиджак по закону подлости совершенно случайно навернулся с вешалки ещё в прошлом году и помялся.
- Только ничего не говори! – предупредил Дима вошедшего Александра и продолжил занимательную беготню от кухни до гостиной и обратно.
Александр молча прошёл в гостиную, окинул комнату беглым взглядом и, поймав за руку психующего Диму, указал пальцем в сторону окна, где за занавеской на подоконнике прятался этот несчастный утюг. Когда в твоём собственном доме неожиданно обнаруживаются незнакомые вещи, это похоже на шок. Дима впервые в жизни видел этот утюг, и пользовался, насколько память не изменяла, тоже впервые. Освоение новой техники получалось на троечку с минусом, потому что всё усугублялось тем, что Александр, не имея ни такта, ни сочувствия, сидел в кресле и неотрывно следил за неловкими движениями Димы.
- Нравится смотреть на то, как люди работают?
Александр кивнул, вот же, блин, откровенный!
- Имеющий глаза да увидит, особенно, когда и послушать есть чего.
- А ты матом совсем не ругаешься? Даже если молоток на ногу упадёт?
Дима нервно хихикнул, представив, как бы это выглядело. Почему-то идеальный и невозмутимый Александр прямо просил, чтобы ему на ногу уронили молоток.
- Если я беру в руки молоток, то забиваю им гвозди, а не роняю на ноги.
- А как же теория вероятности и эффект неожиданности? – Дима отставил утюг в сторону и критически осмотрел свой пиджак. Для сельского клуба сгодится, но не для театра. Да, колокольня для плевания на моду и приличия хоть и высока, но разум всё-таки победил, и Дима, не раздумывая долго, откинул пиджак в сторону. Можно пойти в одной рубашке.
- Я не отвлекаюсь и контролирую свои движения. Например, не вижу смысла гладить пиджак, чтобы пойти в рубашке. Решу сразу, что если гладить не умею, то нужно искать иные варианты.
Дима широко улыбнулся и, прикусив нижнюю губу, подошёл к Александру. Поставил колено на край кресла и наклонился к самому уху, чувствуя тепло и запах кожи. Дурман. И в голове стало так легко от того, что можно делать всё, что угодно. Он же разрешает!
- Я люблю, когда на меня смотрят, - прошептал Дима и, не удержавшись, быстро скользнул губами по ушной раковине Александра.
- Опасный момент, - засмеялся тот и обнял Диму одной рукой за пояс, прижимая к себе, а вторую запустил под рубашку. Погладил живот и скользнул выше.
- О бля… - выдохнул Дима, чувствуя как подушечки пальцев сжимают сосок. Вдруг стало жарко и щекотно. Хотелось выскользнуть, но Александр не позволил.
- Не ругайся. – Рука сползла с груди на живот, а потом чуть ниже, приспуская резинку и запутываясь пальцами в жёстких волосах.
- Бля… - Дима громко задышал и поцеловал Александра в висок.
- Ладно, можешь ругаться. Мне даже нравится.
- Обойдёшься.
Дима нахально улыбнулся и стал быстро стаскивать с Александра пиджак.
- У нас же есть время на маленькие радости?
- Конечно. И пусть весь театр подождёт.
Дима остановился на третьей пуговице и вмиг стал серьёзным.
- Когда начало?
- Начало уже положено, так что продолжай.
Дима сполз с коленей и исподлобья посмотрел на Александра. Он, как всегда, был невозмутим и спокоен, даже развалившийся в кресле в полурасстёгнутой рубашке. Моментально вспомнился молоток.
- Мы никуда не едем, что ли? А нафига я тут убивался с этим утюгом?
- Ты же всё равно ничего не нагладил, так зачем жалеть?
- Ты меня бесишь, - вздохнул Дима и нервно передёрнул плечами. – Давно не работал клоуном. Я вообще не понимаю, какого…
Александр поднялся с кресла и расстегнул брюки. Дима замолк и, широко раскрыв глаза, смотрел на то, как брюки скользят вниз и остаются лежать на полу. Почему-то от них невозможно было оторвать взгляд, словно это вторая кожа вдруг свалилась с Александра и он остался совсем беззащитным.
- Не понимаешь? Сейчас объясню.
Конечно, щаз! Кто тут ещё беззащитный?!
Дима не успел поднять глаза, как его опрокинули на диван и раздели.
- Ух ты… Вот это скорость, - засмеялся он, но Александр прервал смех поцелуем. Терпким и глубоким.
- Вкусный, свежий мальчик, - выдохнул он Диме в ухо и поднял его ноги себе на плечи. Тот растерянно охнул и опять засмеялся.
- Прям как американские горки. Мёртвая петля…
Александр наклонился ниже и опять поцеловал.
- Твои сравнения бесподобны. А сейчас потерпи.
Дима почувствовал прикосновение к коже, движение и инстинктивно напрягся, а потом страстный поцелуй отвлёк его от раздумий на тему «потерпи», и когда Александр вошёл, он даже не успел испугаться. Не до того было. Удовольствие на грани боли, кажется, он уже начал привыкать к этому. И желать повторения постоянно.
- Как ты можешь быть бодрым после секса? – Дима растёкся по сидению автомобиля и сонно следил за дорогой. Вивальди, который стал почти родным, что-то там выражал по поводу времён года на заднем плане, и в голове кружились образы недавнего разврата. Кажется, Дима только и повторял, что «ещё… да, сделай ещё так». Под Вивальди очень даже хорошо пошли воспоминания.
В театр они всё-таки поехали. Александр под пытками выдал ценную информацию, что начало в восемь часов.
- Я всегда бодрый после занятий спортом, - подмигнул он.
Был бы Дима в более вменяемом состоянии, точно бы ему врезал. А может быть, и нет. Он же шутит. Наверное…
- Лида нас подозревает. Видела, как ты улыбался, глядя на меня в окно.
Дима отвернулся, немного смутившись. Они стояли на светофоре, и какая-то девушка, сидевшая за рулём соседнего автомобиля, мило улыбнулась. Дима невольно ответил ей улыбкой. Всё-таки настроение у него было хорошее.
- Женщины склонны искать смыслы везде, даже там, где их нет, поэтому и разочаровываются часто.
Дима всё ещё продолжал улыбаться, мельком глянув на Александра. И даже когда автомобиль тронулся, и они понеслись по трассе, обогнав улыбчивую девушку на красной «Ладе». А потом улыбка померкла, и Дима устало закрыл глаза.
- Толкнёшь, когда приедем, - ровно проговорил он, чувствуя, как горло медленно, но верно сдавливает от волнения. Зачем он так сказал? Всё же было хорошо, и большего не требовалось.
Всё на ваше усмотрение, Александр Владимирович. Спорт так спорт.
Балет был до ужаса скучным. Единственное, что развлекало – это мальчик в колготках в роли принца, который прыгал по сцене с таким грохотом, что даже на балконе было слышно.
- Лебединое озеро – балет для профилактики, - зевнул Дима и устало потёр виски. Ему хотелось домой, чтобы подумать в спокойной обстановке без музыки, мальчиков в колготках и пристального взгляда Александра. Нет, он с интересом смотрел балет, но Дима периодически чувствовал на себе его взгляд, и становилось ещё хуже, чем было в машине. Он не хотел выглядеть жалким и уязвлённым. Ему вообще всё было по барабану. Если бы…
- Для траура, - поправил Александр, на что Дима даже не улыбнулся. К горлу подкатила противная тошнота. Это всегда случалось, когда он особенно нервничал. Нужно было срочно попить воды и успокоиться.
- Я сейчас вернусь.
В фойе было прохладно. Дима опустился на тахту, стоящую около входа в туалет и медленно выдохнул добрую половину напряжения. Мысли с бешеной скоростью проносились в голове. Может быть, Александр просто пошутил, чтобы в очередной раз задеть и вызывать реакцию? Бихевиорист хренов. Стимул – реакция. Да нет… просто…
- Он действительно так думает, - прошептал Дима и постучал кончиками пальцев по деревянному подлокотнику тахты. – Без вариантов.
Стало чуть легче. Дима всегда предпочитал иметь лишь одну точку зрения, что не позволяло сомневаться и отступать. Александр его не любит, решил Дима, и это намного упрощает дело.
- Это вообще самое лучшее, что могло бы быть, - улыбнулся он смотревшему на него с портрета Леонардо, а потом опустил голову и шмыгнул носом. – Чувства – это прошлый век, энергия – это век нынешний. Хочешь – бери, не хочешь – вали! Тебя никто не привязал, - тише заключил Дима и, подняв голову, резко вздрогнул.
- Мальчик в колготках растрогал?
Александр стоял, засунув руки в карманы и лукаво улыбаясь. Отказаться от него просто невозможно, в отчаянии подумал Дима и согласно кивнул.
- Домой хочу. Балет после секса – деньги на ветер.
- Это подарок, я ничего не платил.
- И кто же такой щедрый? – Дима встал с тахты и пошёл первым, стараясь не оборачиваться.
- Твой директор.
- А твой?
- А я тут проездом. Сева просил помочь, я согласился.
Дима на миг замешкался, обрабатывая только что полученную информацию. Жёсткий диск не хотел запускать программное обеспечение. Очевидно, перегрелся. Александр может уехать?
- И надолго? Согласился… - Дима посмотрел на Александра и ласково улыбнулся, поймав его тёплый взгляд.
- Как пойдёт.
Он опять подхватил Димину руку и поцеловал запястье, там, где трепетно билась жилка. А потом коснулся губами линии жизни, словно оставляя свой след. Навсегда, пронеслось в Диминой голове. Это останется с ним навсегда.
- Ты знаешь, что песня – это самое совершенное признание в любви?
В машине Диме стало чуть легче. Или, может быть, после этого, уже ставшего традиционным поцелуя. Александр слегка улыбнулся, но ничего не ответил.
- Вот эта, например:
Предельная осень гуляет по Питеру
И встретить тебя, да и поговорить бы
Нам смущаясь столкнуться холодными лбами
И чтоб заискрилась земля между нами.
И чтоб по мостам до изнеможения,
И чтобы всю ночь глубина и скольжение
И не расставаться так суток на трое
И чтобы рефреном: нас двое, нас двое, нас двое, нас двое...
- Любишь слова?
Дима смотрел в окно и едва мог дышать. Это было слишком для него. Честно и очень страшно.
- Не люблю мифологию.
Они остановились на светофоре и, когда Дима посмотрел на Александра, тот молча обхватил его пальцами сзади за шею и привлёк к себе. Поцеловал.
- Нас двое.
* Текст песни Д. Арбениной
Часть 6.Бархат.
Сына звали Юрой. Это Лида сообщила утром в пятницу, когда влетела на крыльях любви к работе в кабинет, где Дима уже вовсю трудился - так запишут потом в анналах истории. Но на самом деле всё выглядело несколько иначе, он развалился на стуле и откровенно спал, прикрываясь монитором. Утром работать было жесть как сложно. Лучше вообще не засыпать и жить в режиме нон-стопа, пользы было бы больше.
- Спи-спи, всё на свете проспишь! - Лида заорала Диме в ухо и ещё потом долго смеялась, когда он инстинктивно дёрнулся встать как с кровати и ударился коленкой об стол.
- Твою мать, Лида! – с трудом понимая, где он вообще находится, поздоровался Дима. – Обожаю армейские шутки!
- Тебя в армию не взяли, так что отрабатывай.
Лида скинула пиджак и подошла к окну, открыла форточку. В кабинет потёк душный запах сирени.
- И что же я проспал, когда спал? – Дима сладко потянулся и подёргал впавшую в летаргический компьютерный сон мышку.
- У Александра Владимировича родился ребёнок, - серьёзно проговорила она и, поймав прифигевший Димин взгляд, издевательски подмигнула, - лет двадцать назад.
- Он приходил, что ли, сюда? – полюбопытствовал Дима, чувствуя, как сердце постепенно успокаивается. Вот же подлая женщина! Знает, с какой стороны подавать информацию, чтобы она усвоилась.
- Ага, - Лида продефилировала по кабинету и села на своё место. – Дверь мне открыл, пожелал удачного рабочего дня. Одним словом, полная противоположность своего отца. Просто душка.
Дима улыбнулся, вспомнив мальчика на фото рядом с Александром. Всё-таки он угадал. Действительно сын.
- Лови момент, сын начальника, к тому же ещё и душка. Достойный кадр.
- Сволочь ты, Дима, - ласково протянула Лида и чувственно вздохнула. – У меня, может быть, впервые такое отношение к парню, а ты про выгоды… - А потом она махнула рукой и стала прежней Лидой. – Да не, маленький он, ещё в институте учится, и зовут его по-дурацки – Юра. Все Юры какие-то нервные.