Самое главное в романе. Мера романа – это…
…не виртуозный язык, как вам прожужжали ухи знатоки, а сдвиг характера. То не роман, где герой каким пришел на первую страницу, таким и ушлепал. Это какая-то бесконечная конина или зенина. Герой обязательно, как говорили в старую эпоху, должен «перевоспитаться». В ту или другую сторону. А сдвиг характера отображается и во внешности, герой не только начинает одеваться иначе, он держится иначе, выпрямляет или сутулит спину.
Если он переменил взгляды, а в романе это обязательно, то и в лице появляется нечто иное… Ну, то ли челюсти стиснуты так, что желваки вздулись, то ли взгляд горд и надменен…
При одном развитии герой преодолевает – и нижняя челюсть выдвигается, при другом – скисает, тогда и взгляд долу, и спина горбатится, при третьем – уходит в монахи, а тут надо дать просветление во взоре, а челюсть как бы не замечать вовсе.
Не забудьте записать отдельно и запомнить эту важнейшую истину:
«Мера романа – сдвиг в характере».
Держитесь, держитесь, держитесь…
Писатель – наряду с медициной и политикой – удивительнейшая профессия, в которой все знатоки и умельцы. Вот не подсказывают же токарю, в какую сторону крутить шпиндель и как затягивать суппорт, не советуют банкиру, как лучше провернуть с фьючерсными контрактами, тем более не подсказывают математику, как умножить лямбду на симбду, но писателю…
Лесорубы, инженеры, садоводы, знатоки корабельных узлов, специалисты по оружию, эксперты, политики и умельцы по заточке мечей – все берутся учить, как писать, что писать.
Что делать человеку с нормальной психикой, как выстоять против такого натиска? Ведь многие все-таки ломаются, начинают делать «как правильно», и тогда хана их творчеству, а им – как писателям. Другое дело – люди с неправильной психикой, как, скажем, я, самый умный и замечательный.
Пока не оторвали крылья, я успел взять на вооружение железобетонное, несокрушаемое: «Чуден Днепр при тихой погоде. Редкая птица долетит до середины реки…» И пусть, если хотят, сперва подоказывают не вам, а великому Гоголю, что есть птицы, которые не только долетят до середины, но и кое-как перелетят даже на тот берег! И даже начнут листать справочники о путях миграции птиц на юга. И после того, как им придется признать Гоголя дураком и дебилом, не умеющим писать, я могу скромно встать рядом с Гоголем, Пушкиным и прочими Львами Толстыми, у которых этих поэтических гипербол видимо-невидимо. Становитесь и вы, потеснюсь.
Правда, стоит добавить, что однажды в ходе дискуссии по поводу этой фразы, после веселой пирушки, были высказаны предположения, что гениальный автор сделал ударение не на «птице», а на «редкой» ибо в самом деле, такая редкая птица, как попугай, кое-как дотянет до середины Днепра и склеит ласты, а другая редкая – страус, утопнет еще возле берега. А пингвин или киви не полетят вовсе. Другие справедливо указывали, что великий Гоголь мог иметь в виду, что птица полетит не поперек, а вдоль Днепра, Украина – почти Россия, у нас и мосты строят не поперек, а вдоль, тут уж в самом деле редкая долетит… Словом, в произведениях гениальных классиков в самом деле можно всегда находить что-то новое, неизведанное, глубинное! И прочитывать всякий раз по-новому, доказывая, что раньше писали лутше!
Помню, после первой моей книги, что успела выйти еще до падения режима, один из общих приятелей-книжников, оказавшийся к тому же вторым секретарем обкома комсомола, так представлял меня своим знакомым: смотрите, ведь просто литейщик, а какую сильную книжку написал! Когда он это повторил трижды, я научился поддакивать: да-да, а какую бы книжку написал, если бы захотел, второй секретарь обкома комсомола!
То есть в страстном желании найти ляпы и ткнуть писателя в них носом лежит неосознанное мнение, что, мол, если бы я преодолел свою лень и сел писать, то уж написал бы намного лучше! И пусть этот человек вслух отнекивается, мол, бог таланта не дал, чукча-читатель, а не писатель, но он абсолютно уверен, что смог бы сделать намного лучше. Ведь он в отличие от писателя точно знает, как затачивать мечи, заряжать танк, выращивать грибы…
А мешает стать величайшим писателем только лень. Вообще только она мешает развиться всем нашим уникальным и замечательным талантам, потому в ней признаются все очень охотно… да еще нехватка времени вредит: ведь надо ж и козла забить, и за пивком посидеть, и жвачку для глаз посмотреть, и кости перемыть всем этим политикам, что не умеют руководить, да писателям, что не умеют писать, футболистам, что не умеют играть, певицам, что не умеют петь, а юбки короткие носют.
А попробуйте и вы: «Чуден Днепр при тихой погоде…» Это в самом деле – аргумент! Проверено.
Без чего начинать писать просто нельзя
Что бы и кто бы из великих ни говорил о первостепенности каких-то элементов литературы, но никто не переубедит меня в том, что самое важное для произведения – идея. И хотя слово само по себе за последние семьдесят лет испоганено до такой степени, что назвать кого-то идейным – это оскорбить, но все же произведение, в котором есть идея, – на порядок выше даже самого талантливого, в котором идеи нет.
А таких, на всякий случай добавлю, море. В прошлые века такая литература определялась термином «бытоописательство», а писателей называли «бытоописателями». Ничего обидного в этом нет, то же самое, что фэнтези или сайнс фикшн, которые, к слову о птичках, сейчас почти исключительно бытоописательны, пусть не быт помещиков, а гномов, орков, гоблинов, драконов… зачем, к чему?
Вы же начинайте с подбора, а еще лучше – поиска идеи. А если идея окажется и нова или хотя бы незатерта… Помните, что образы, язык, метафоры и все прочее в литпроизведении не имеют сами по себе никакой цены и должны полностью зависеть от идеи!
Увы, абсолютнейшее большинство авторов начинает процесс писания не с поиска новой оригинальной идеи, а смотрит на материал: из какого я смогу пошить лучше, а из какого хуже? Нет поиска нового материала, новых образов или героев, тем более никто не ищет новую идею, все исходят из принципа: что лучше получается, то и буду делать.
В литературе это почему-то нормально, не вызывает протеста, но сравните с другими профессиями: вот вам предлагают на выбор стать банкиром, или, скажем, чемпионом мира по теннису, или же подсобным рабочим на укладке асфальта на дорогах.
По идее, человек всегда должен выбирать профессию подсобника: ведь на банкира еще учиться надо, это труднее, а вот с лопатой управлюсь хоть щас!
И управляются: прилавки завалены абсолютно одинаковыми произведениями, хотя названия вроде бы разные… ну, сравнительно, не будем очень уж строги, да фамилии авторов отличаются одна от другой по количеству букв и ширине кегля.
Великое правило Лихтенберга: если твое немногое не представляет ничего оригинального, то выскажи его, по крайней мере, оригинально.
Старайтесь начинать с поиска новой идеи. Потом темы. Можно и то и другое сразу.
Жанры, жанры, жанры, поджанры…
Загляните в любую интернетовскую библиотеку, обычно там везде представлен один и тот же набор романов, разбитый на группы:
Проза
Боевики, триллеры, детективы (иногда в куче, иногда по отдельным группам)
Ужастики
Эротический
Мелодрама
Научно-фантастический
Фэнтези
Исторический
В этих списках нет, но мы для обзора добавим романы производственные, наиболее ярким представителем которых из иностранных авторов был Артур Хейли, у нас авторов было побольше, но сами романы пожиже, что объясняется не слабостью авторов, а суженными возможностями при прошлом строе: этого нельзя, того тоже нельзя… а также романы так называемого главного потока.
В романах главного потока было доведено до абсурда то, что считалось гордостью русской литературы: ее духовность и нравственность. Когда духовность стали насаждать принудительно, это вызывало ответную реакцию отрицания, все мое поколение возненавидело оперы и балеты, потому что, к примеру, мой класс в школе только на «Лебединое озеро» водили восемнадцать раз! А оперные арии звучали по радио с утра до вечера. В остальное время – симфоническая музыка.
Не буду давать советы, какой жанр выбрать или какой из них лучше, какой хуже, не дети, сами понимаете разницу как между боевиком и мелодрамой, так и между историческим и ужастиком. К тому же в любом случае правила к тексту везде одинаковы: надо писать… хорошо! Вот это «как писать хорошо» мы и рассмотрим. А «хорошо» – это прежде всего – правильно.
Что такое правильно в литературном ремесле? Возьмем аналогию с шахматами. Вы знаете, что уже давно исследованы дебюты и эндшпили. Для тех, кто не знает, что это, поясняю: уже несколько веков знают, с каких ходов начинать игру, это и есть шахматный дебют. Если кто-то начнет иначе, это явный новичок, через несколько ходов завалит всю игру, что всегда и случается. Но после дебюта все сложнее и сложнее, а середину игры не знает никто, там-то и разворачиваются основные баталии.
То же самое и в литературе: существует набор правил, которые должен знать и соблюдать любой пишущий. Если он этого не делает, то сразу видно: начинающий, текст слабый, не стоит тратить время на чтение, а если произведение выпущено в бумажном варианте – не стоит тратить деньги на покупку.
Поясняю для ревнителей свободы творчества: его у вас никто не отнимает, это как фигурное катание, составляйте сами любые сложные элементы, но сперва нужно научиться держаться на льду, выполнять простейшие движения и не падать при каждом повороте. А просто уметь читать и печатать буквы – недостаточно.
Вот сейчас может показаться, что знать простейшие правила – это мало, надо знать больше. Скажу честно, и это вам подтвердит любой, более или менее знакомый с литературой, да вы и сами это могли заметить: девяносто девять процентов всех книг, что лежат на прилавках, написаны с полным незнанием этих правил, потому и недотягивают даже до нижесреднего уровня. Просто взять их и привести в соответствие с «правилами дебюта», и уже они поднялись бы до уровня среднего или чуть выше среднего. А это, извините, немало, это резкий скачок в рейтинге, это намного более высокие гонорары, внимание издателей, прессы, читателей.
Хотите совершенствоваться дальше и стать чемпионом? Пжалста, как только дебют освоите, это даст вам место в сотне сильнейших писателей России, ведь там половина таких, что и дебюта не знают, выезжают на случайных открытиях некоторых правил, которые я здесь вываливаю полный мешок, так что после их освоения вы уже сами можете карабкаться в первую тройку лидеров. Для этого есть свои рецепты, они тоже здесь.
Не изобретайте велосипед! Если хотите – усовершенствуйте. Но не изобретайте.
Есть такая преподлейшая ложь…
…запущенная в обращение ворами и плагиаторами. Мало кто догадается с ходу, что речь идет о девяти, кто-то говорит о семи, а кто-то и вовсе о пяти… кто меньше?.. идей, тем, сюжетов в мировой литературе. На самом деле, понятно, этих идей, тем и сюжетов – море, но ведь иному ловкачу проще не мочить ножки, удя рыбку, а втихую воровать уже наловленную из ведерка трудолюбивого рыбака.
Вот и запускает такую сенсационную идею – посмотрите, сколько идиотов ее повторяют! – а сами под ее прикрытием воруют и воруют идеи, темы, сюжеты, образы, а то и внаглую переписывают чуть ли не от и до, меняя только фамилии. Это обыкновенное литературное воровство, красиво называемое плагиатом, что под звучной благородной латынью как бы теряет свою подловатость.
На самом же деле, повторяю для тех, кому надо повторять, а то и тесать кол, таких немало, не морщите нос, тем, идей и сюжетов – море. Бесконечное море!.. Только берите ложку побольше и черпайте. Или ведерко. А на расподлейшую ложь, что идей и сюжетов всего столько-то, просто… не ловитесь. Воры хотят, чтобы воров было больше. Но вы никогда не сможете украсть столько, сколько они, Настоящие Воры. А обвинять в воровстве и указывать пальцами будут как раз на вас.
Да и вообще… воровать нехорошо.
Понимаю, для некоторых небосвод затрещал, вот-вот на голову рухнут хрустальные глыбы. То, что я вот сейчас говорю, вроде бы четко, точно и верно, но с другой стороны – о семи сюжетах говорят такие импозантные и благородные мыслители, с седыми шевелюрами до плеч, с величественными манерами, обладатели громких литературных титулов… и так хочется им верить, ибо они вслух говорят красивым благородным голосом и величественными фразами то, что у каждого человечка на самом дне души, где темно, куда не достигает свет… дескать, можно не трудиться, выискивая новое, его нет, надо брать старое, перелицовывать, ставить свое имя вместо какого-нибудь Тургенева или Дюма, и – дело в шляпе, а гонорар в бумажнике!
Насчет импозантности и благородного облика уже понятно, для успеха дела вор должен выглядеть человеком, заслуживающим доверия. Даже беспредельного доверия, излучать бескорыстие и альтруизм, чтобы вы доверили еще и ключи от квартиры, где девки визжат.
Насчет повторяющих эту глупость чуточку сложнее. Кроме ворья, что оправдывает уже свершившееся воровство, кроме потенциальных воров, что только примериваются к воровству, но никак не решатся, а пока только подготавливают идеологическую базу, есть еще масса непуганых дураков, что просто обожают все сенсационное, из ряда вот выходящее, необычное. Это они запоминают и с восторгом рассказывают всем, что улитка имеет 17 764 зуба, что у жирафы и воробья по сорок шейных позвонков и что с Эйфелевой башни ежегодно соскабливают семнадцать тонн ржавчины. Понятно, что миф о семи сюжетах… а то и вовсе трех!.. такой эффектный и такой же правдивый. Чтобы вы не тратили время на проверки, скажу сразу, что все это про улитку, воробья и Эйфелеву башню я придумал только что. Для примера. Хотя… почему бы не запустить в обращение и эти «факты»? Мало ли я их придумал и запустил в обращение, когда сотрудничал в «Ленинской смене» и вел рубрики «Знаете ли вы, что…», «Пятьсот строк» и другие?
К тому же наш бурный век постоянно подбрасывает новые возможности для абсолютно новых тем, сюжетов, образов, какие просто невозможны были даже полвека назад. Вот встречаются два писателя:
– Ну, как ты, что пишешь?
– Боевик, а ты?
– А я в новомодное ударился. Сказку про Интернет пишу.
– И как начинается твоя сказка?
– «Жила-была девочка неизвестного пола и неизвестной наружности…»
На самом же деле, повторяю для тех, кому надо повторять, а то и тесать кол, таких немало, не морщите нос, тем, идей и сюжетов – море. Бесконечное море!..