деньги. Если ты их правильно поместишь, то будешь получать проценты.
Проценты — это золотые яйца.
Я сомневалась, что все поняла правильно. А господин Гольдш-терн
продолжал:
* Большинство людей вовсе не владеют такой "курицей" от
рождения. То есть, у них не так много денег, чтобы можно было жить на
проценты от них...
* Значит, чтобы жить на проценты, нужно очень, очень много
денег, — заметила я.
* Вообще-то для этого нужно куда меньше, чем ты, наверное, думаешь, — сказал господин Гольдштерн. — Если бы у тебя было всего
двадцать пять тысяч евро и ты получала бы от них двенадцать
*
51
процентов годовых, это составило бы три тысячи евро в год.
* Ух ты! — крикнула я. — Да ведь это двести пятьдесят евро в
месяц! И мои двадцать пять тысяч евро вовсе и не нужно было бы трогать.
* Вот именно. Двадцать пять тысяч — это твоя "курица", а ты ведь
не хотела бы ее зарезать.
Мне все это очень понравилось. Мешало только одно: если я сейчас
начну откладывать деньги, чтобы завести свою "курицу", я еще очень
долго не смогу поехать в Калифорнию.
* Такое решение ты должна принять сама, — кивнул господин
Гольдштерн. — Ты можешь в любой момент потерять терпение и
потратить свои деньги. Можно полететь в Калифорнию, как только
наберется полторы тысячи евро. Но это значит, что ты зарезала свою
"курицу" еще цыпленком. А можно решить иначе: часть денег экономить.
Тогда через некоторое время соберется достаточная сумма, чтобы на
проценты от нее каждый год летать в Америку.
Это меня убедило. Но все равно мне очень хотелось будущим летом
поехать в Калифорнию. И чтобы у меня была такая "курица" тоже
хотелось. Я вздохнула:
* Так трудно выбрать между "курицей" и остальными моими
желаниями!
* Но ты не должна отказываться ни от "курицы", ни от желаний.
Можно добиться и того, и другого, — засмеялся господин Голь-дштерн. —
Предположим, ты зарабатываешь десять евро. Эти деньги можно
разделить. Самую большую часть ты кладешь в банк. Еще часть
отправляется в твои копилки мечты. Остальное можно тратить.
Да, это был выход. Я сразу начала придумывать, как лучше
разделить эти десять евро. Задача оказалась непростой.
* А как разделить эти деньги лучше всего? — спросила я
господина Гольдштерна.
* Это зависит от того, каковы твои цели, — сразу ответил он. —
Если ты будешь кормить свою "курицу" только десятью процентами, это
уже избавит тебя от бедности. Но если ты хочешь, чтобы у тебя когда-
нибудь было действительно много денег, откладывать следует больше. Я, например, откладываю для своей "курицы" пятьдесят процентов от всех
моих доходов.
Я решила взять пример с господина Гольдштерна. Мне нравилось, как он жил. И у него, кажется, всегда хорошее настроение — несмотря
даже на то, что временами его мучают сильные боли. Итак, я решила
половиной всех моих денег кормить "курицу", сорок процентов
откладывать в копилки мечты, а десять процентов тратить.
Господин Гольдштерн с гордостью смотрел на меня. Да мне и самой
понравилось такое решение. Но один вопрос не давал мне покоя:
— Если всего десяти процентов достаточно, чтобы стать состоя
52
тельным, почему у такого количества людей есть денежные проблемы?
* Потому что они никогда не думали о том, что следует экономить,
— ответил он. — И начинать нужно, пока человек еще совсем молод.
Тогда это становится чем-то само собой разумеющимся. И тебе лучше
всего сразу же начать делать все правильно. На следующей неделе зайди в
банк и открой счет. А в следующий приезд я расскажу тебе, что делать
дальше. И дам чек, по которому ты сможешь получить деньги. Ну, а теперь
вам пора отправляться домой. Пора ужинать, да и я немного устал.
Он и на самом деле выглядел усталым. Наверное, у него снова были
боли. Я удивлялась тому, что он, несмотря на это, был в хорошем
настроении и так терпеливо все мне объяснял. Не удержавшись, я
спросила его об этом.
* Чем больше я думаю о своей боли, тем сильнее она становится, —
ответил он. — Говорить о своих неприятностях — это все равно что
сыпать соль на рану. Я уже давным-давно отвык жаловаться.
Я искренне поблагодарила его за советы. Мани подошел к хозяину, чтобы тот погладил его. Мы попрощались, и симпатичная женщина-шофер
отвезла нас домой.
Госпожа Трумпф
Дома я первым делом поспешила в свою комнату. Мне не терпелось
сделать запись в журнале успеха. Усевшись за стол, я написала: 1. Я быстро поняла то, что мне объяснял господин Гольдштерн.
2. Я приняла хорошее решение: откладывать половину от всех
заработанных мной денег.
3. У меня появится курица, несущая золотые яйца. Теперь я поняла, что значит быть богатым.
4. Впервые в жизни я ехала в "Роллс-Ройсе".
5. За последнюю неделю я заработала 37 евро. (Из этой суммы 18,5
евро я отложу для "курицы"; 14 евро 80 центов положу в копилки мечты —
это получается по 7 евро 40 центов в каждую из них; 3 евро 70 центов
остается на расходы.)
6. Господин Гольдштерн похвалил меня.
7. На следующей неделе я получу деньги за то, что заботилась о
Мани. 413 дней по 5 евро в день — получается 2065 евро. С ума сойти!
Можно ли все это считать настоящими успехами? Я не была уверена.
Но чувствовала я себя прекрасно. И гордилась собой. И я все больше
верила в себя. Перед тем, как выйти из комнаты, я решила за ужином
осторожно заговорить с родителями об их долгах и положила в карман
джинсов записку с четырьмя правилами обращения с долгами.
Едва мы уселись за стол, я торжественно показала всем чек, кото
53
рый господин Гольдштерн передал моим родителям. Взяв его в руки и
прочитав сумму, папа удивленно воскликнул:
* Здесь тысяча евро! За что это?
* Это еда для Мани за все время, что он живет у нас, — объяснила
я.
* Не знаю, можем ли мы это принять, — сказала мама. — Ведь
Мани стал уже практически нашим.
* С другой стороны, эти деньги нам сейчас очень кстати, —
проворчал папа. — Мы опаздываем с платежами по одному из кредитов. И
тысяча евро могли бы помочь.
* А я бы только пятьсот евро уплатила по кредиту, — вмешалась я,
— а другие пятьсот евро я бы отложила.
Папа и мама даже есть перестали и уставились на меня. Лица у них
стали такие, будто я уронила на пол полную тарелку супа.
* Поглядите-ка на нее, — иронически проговорил папа. — Наша
дочь один раз проехалась в "Роллс-Ройсе" и уже стала финансовым
гением. Сюзанна, я что-то засомневался, подходящее ли окружение все
это, — он повел глазами вокруг, — для нашей Киры.
Я рассердилась.
* Куда умнее платить по кредиту как можно меньшие взносы, —
упрямо прошептала я.
* Ну да, чтобы до смерти не рассчитаться с процентами, —
вскинулся папа.
Я прикусила язык. Я уже не помнила точно, как Мани объяснял это
мне. Помнила только, что приходится брать все новые кредиты, чтобы
выплачивать старые. Я подумала, что заговорю об этом снова после того, как побываю в Америке и стану обладательницей упитанной денежной
"курочки".
— Что могут дети знать о деньгах, — пробормотал папа. И я не
выдержала:
* У американского мальчика Дэрила уже в семнадцать лет было
несколько миллионов, чего о тебе сказать никак нельзя, — выложила я
свой козырь. — И я тоже когда-нибудь стану очень богатой.
* Он, наверное, получил наследство, — предположил папа.
* Он эти деньги заработал, как и я их заработаю! — возбужденно
крикнула я.
Мама смотрела на меня озабоченно:
* Кира, тебе такие слова не подобают. Мы не созданы для больших
денег. Они приносят только несчастье. Гораздо важнее уметь
довольствоваться малым. Помнишь старую пословицу: "Кто родился
пфеннигом, не станет маркой".
У меня были свои сомнения. Господин Гольдштерн показался мне
очень счастливым человеком. Мама с папой, конечно, не были так
счастливы. Я подумала, что несчастье приносят не деньги, а их нехватка, но решила промолчать. Так, в молчании, и закончился ужин.
54
Вечером мне не хотелось сидеть дома. Я позвонила Монике и
предложила встретиться. Она, однако, еще не ужинала. Поэтому мы
назначили встречу через час. А пока я решила пойти погулять, заглянуть к
Ханенкампам и поприветствовать Наполеона.
Господин Ханенкамп пригласил меня в дом:
* Не найдется ли у тебя времени, чтобы присматривать еще за
одной собакой? — спросил он.
* Конечно, найдется.
* Я разговаривал сегодня утром с госпожой Трумпф, —
многозначительно продолжал господин Ханенкамп. — Это хозяйка
Бианки, большой немецкой овчарки. Она хочет уехать на две недели, но не
знает, что делать с Бианкой. Услышав, что ты хорошо справляешься с
Наполеоном, она просила меня узнать, не возьмешься ли ты и за Бианку.
Ты иди прямо к ней и поговори сама.
Я хорошо знала госпожу Трумпф. Она очень любила поговорить и
всегда, когда я проходила мимо ее дома, пыталась завязать со мной беседу.
Мы с Мани сразу направились к ней. Дом ее походил на ведьмину
избушку.
Старушка вышла на крыльцо. Господин Ханенкамп позвонил ей и
предупредил о нашем приходе. Мы вошли. В комнатах царил такой
чудесный беспорядок, что я сразу почувствовала себя уютно. Повсюду
были разбросаны книги и вырезки из газет, на стенах висели какие-то
непонятные таблицы, работали сразу два телевизора.
Заметив, что я с любопытством оглядываю все это, госпожа Трумпф
пояснила:
* Это мое хобби. Я люблю читать биржевые и финансовые
журналы. После смерти мужа мне осталось довольно много денег. А я
тогда не имела никакого представления, что с ними делать. И начала
читать, чтобы узнать побольше о вложениях капитала.
Это оказалось невероятно интересно. Оказывается, таким способом
можно в несколько раз приумножить те деньги, которые у тебя есть.
Мне хотелось, чтобы госпожа Трумпф продолжала рассказывать. Но
она, наверное, думала, что меня такие вещи не интересуют, и перевела
разговор на Бианку.
Старушке уже несколько лет хотелось, съездить куда-нибудь
отдохнуть. Но не находилось никого, кто взял бы на себя заботы о собаке.
Бианка была вообще-то очень добрая и послушная, но для овчарки
необычайно крупная и с очень пышной шерстью, из-за чего казалась еще
больше. У многих она вызывала настоящий страх. Поэтому госпожа
Трумпф была очень довольна, что я заинтересовалась собакой. Она
сказала, что заранее купит еду на все время своего отсутствия и будет
платить мне пять евро в день. Я охотно согласилась. Конечно, следовало
еще попросить разрешения у родителей. Ведь овчарка должна будет две
недели прожить у нас.
55
Я попрощалась, пора уже было отправляться на встречу с Моникой.
Сколько всего я должна ей рассказать! О деньгах, которые я зарабатываю.
О господине Гольдштерне. И о том, как я распределяю свои деньги.
Моника смотрела на меня с уважением:
* Сколько же ты всего делаешь! Молодец! — она минутку
подумала. — Если у тебя вдруг окажется слишком много заказов, я могу
помочь. Тогда я буду работать на тебя.
Я невольно засмеялась. Родители Моники богаты, и она всегда так
шикарно одета. И вдруг она хочет работать на меня. Это было даже
странно.
Уже почти стемнело, пора было возвращаться домой. Кроме того, я
хотела поскорее поговорить с родителями о Бианке. Папе моя затея
поначалу не понравилась. Он боялся, что это будет отвлекать меня от
учебы. Помогла мама.
В это время зазвонил телефон. Мама сняла трубку:
* Это Марсель. Тебя, — она была удивлена. Марсель еще никогда
мне не звонил.
Оказалось, нам обоим было что порассказать. Я сообщила ему о
своих доходах и о новой работе. И о том, что я распределяю свои деньги
так, как советовал господин Гольдштерн.
* Я могу сказать только одно, — торжественно заявил Марсель. —
Прошли времена, когда у тебя были кукольные мозги. И идея с
распределением денег очень хороша. Я до такого не додумался. Все мои
деньги лежат на банковском счете.
* Мне тоже нужно открыть счет в банке, — пробормотала я. —
Господин Гольдштерн собирается дать мне чек. Но я еще не знаю, как это
делается.
* Если хочешь, я завтра приеду и помогу тебе, — предложил он. Я
не верила своим ушам. Марсель всегда держался так неприветливо, а тут
вдруг добровольно предлагает свою помощь. И он никогда не приезжал ко
мне, хотя нас разделяло всего семь километров. Даже когда его родители
приезжали к нам в гости, он чаще всего оставался дома.
* Ты хочешь приехать ко мне? — переспросила я. — Еще совсем
недавно ты изо всех сил старался избегать меня.
* Я люблю иметь дело только с теми людьми, которых уважаю, —
коротко ответил он. — А тебя я начинаю уважать. Я почувствовала
настоящую гордость.
* Кстати, у меня появились уже свои служащие, — по-взрослому
продолжал Марсель. — Теперь булочки развозят и несколько соседских
мальчиков, потому что у меня уже больше пятидесяти клиентов. Одному
мне больше не справиться.
Я вспомнила о Монике, предложившей мне свою помощь. Я должна
теперь ухаживать за Мани, Наполеоном и Бианкой. И ее по
56
мощь может оказаться очень кстати.
Прощаясь с Марселем, я с радостью думала о завтрашней встрече с
ним. Потом я хорошенько причесала Мани, что ему очень понравилось, и
улеглась в кровать. Заснула я быстро.
Среди ночи я проснулась вся в холодном поту. Мне приснился
кошмарный сон. За нами гнались преступники, чтобы убить Мани.
Моника и Марсель тщетно пытались нам помочь: Я долго еще дрожала, не
в силах успокоиться. Мани что-то почувствовал, вспрыгнул на кровать и
лизнул меня в руку. Я обняла его. Этот сон не обещал ничего хорошего, и
я решила в ближайшие дни быть особенно осторожной.
Приключение
День начался неудачно. Я проснулась усталой после ночного
кошмара, да и погода оказалась отвратительной. Папа встал позже
обычного, и все еще был в ванной. Я решила не терять времени и кинулась
за журналом успеха. Но на месте его не оказалось. Я пристально взглянула
на Мани. Он сделал вид, что ничего не замечает. "Ах ты, проказник, —
подумала я. — Я знаю, что журнал у тебя. Верни немедленно!"
Но Мани был настроен игриво и не собирался так быстро сдаваться.
Он побежал в прихожую и вернулся с журналом в зубах. Я попыталась
поймать его и отнять журнал. Но Мани был проворнее. Я прыгнула за ним, но ему удалось увернуться. С громким треском приземлился он на почти
готовую модель корабля, которую папа строил из спичек. На шум
прибежали родители. Увидев, что случилось, папа закричал как
одержимый:
* Четыре месяца работы! Ты разрушила четыре месяца работы!
И в самом деле, от модели не осталось и спички на спичке.
Настроение у меня испортилось. Я ведь совсем этого не хотела.
Вспомнился мой ночной сон. Что и говорить, хорошенькое начало.
Из-за всего этого я не успела на школьный автобус и опоздала к