Выкинуть руку вперед, схватиться за край белоснежной ванны, подтянуться и встать на дрожащие ноги. Рукой перехватываюсь за раковину. Без опоры упаду. Скидываю одежду на пол, забираюсь в белое нутро и открываю краны. Откручиваю круглые вентили до упора. Напор бьет по пальцам, беру в руки душ и переключаю на него. Вода разбегается по мелким дырочкам, ласкает, не причиняет боли. Ложусь в ванне, душ кладу на грудь. Так тепло и приятно, прикрываю глаза. Лежу, медитирую. С трудом вытолкал свои мысли из головы. Хочу просто расслабиться. Из приятной неги, перемежающейся легкой дремой, вырывает щелчок замка. Кто бы сомневался? Хмыкаю и открываю глаза. В наполненное паром помещение входит Стас. В руке белоснежная маленькая чашечка на белом блюдце, словно игрушечная. От нее стелется аромат свежесваренного кофе, заполняет собой все пространство, забивается в нос, бодрит, заставляет привстать. Я думал, что из таких чашек пьют только в домах британской аристократии, дома привык хлебать кофе из обычной большой чашки. Через вторую руку мужчины перекинуто белое полотенце. Черных улыбается, закрывает дверь, чтобы перекрыть поток холодного воздуха, который обволакивает мою кожу, заставляя вздрагивать. Он вешает полотенце, треплет меня по мокрым черным волосам и опускается на пол рядом с бортиком ванны. Что это? Пряник, который неотступно следует за кнутом? Не могу понять. Улыбаюсь. Через силу, натянуто. Принимаю чашку из его рук и делаю глоток. Кофе восхитительный. Его насыщенный горьковатый вкус расплывается во рту. Приятно. Прикрываю глаза, а по венам, словно поток адреналина. Тело отходит от коматозного состояния, в него вливается жизнь. Просыпается желание шевелиться и радоваться жизни. Снова улыбаюсь. Теперь искренне, от души. Но не Стасу, а белой чашечке с кофе.
- Мне нужно уехать. Из-за тебя так и не смог попасть на работу, - ни капли обвинения в голосе, только снисхождение и едва уловимая насмешка, - Останься здесь.
Если бы к последней фразе ты добавил «пожалуйста», то твой жест можно было бы расценить, как шаг на пути к примирению, но без этого поистине волшебного слова, все выглядит, как приказ. Опять командуешь. А я знаю, что подчинюсь. Сейчас нет сил спорить с тобой и сопротивляться.
- Хорошо, - киваю.
Как только услышал мое согласие, поднимаешься, уходишь. Через некоторое время, сквозь шум воды до меня долетает звук закрывшейся двери. Как команда к действию. Аккуратно ставлю пустую чашку в раковину, моюсь, смывая все следы твоих прикосновений, выползаю из ванны и хватаю полотенце, которое ты принес специально для меня. Вытираю лицо, стирая с глаз капельки воды. Смотрюсь в овальное крупное зеркало, в нем видна моя «ниже спины» со следами твоих ладоней. Сволочь. Не устану это повторять. Ненавижу пятницу, в которую состоялось наше знакомство. Не покривлю душой, если скажу, что желал бы не знать тебя вовсе.
В квартире Станислава Черных пусто и тихо, только в открытое на кухне окно залетает свежий ветер. День в самом разгаре. Не так много я и проспал. Шлепаю босыми ногами, оставляя мокрые следы на паркете цвета темный орех. Закрываю окно, так как ветерок холодит еще мокрую кожу. Никогда не вытираюсь до конца. Прозрачные капельки сами испаряются с тела. Дальше следую в спальню. По-хозяйски сдвигаю дверцу-зеркало. То, что надо, на полках аккуратными стопками сложена твоя не рабочая одежда. Джинсы, футболки, кофты с длинным рукавом, трикотажные и шерстяные и еще куча разного барахла, купленного, я уверен, в лучших магазинах Италии и Франции. Ты не терпишь дешевых вещей. Это я уже понял. Достаю себе голубые джинсы и терракотовую кофту с рукавом три четверти, усиленно стараясь перерыть все вверх дном и оставить после себя беспорядок, наводящий ужас на такого педанта, как ты. Джинсы мне в пору, отлично сидят по фигуре, обтягивая многострадальную задницу и стройные ноги. Ты польстил себе, покупая эту шмотку. Потому, что твоя Стас, попа не влезет в нее. Снова возвращаюсь на кухню. Хочу еще кофе. Ту чашку, что ты мне принес, я так и оставил валяться в раковине в ванной комнате. Достаю себе большую, темно-зеленую с какой-то абстракцией на боку. Почему-то интуиция мне подсказывает, что это твоя чашка. ТВОЯ, та, которую ты никогда и никому из гостей не предложишь, потому что она слишком личная, слишком твоя. Беру ее с гаденькой улыбкой. Воюю с кофе машиной. Спустя пятнадцать минут усиленных военных действий, и у меня все же есть чашка горячего, дымящегося напитка. Распахиваю окно. В выдвижном ящике нахожу пачку сигарет и зажигалку, хотя полез туда за чайной ложкой, чтобы положить сахар в горький напиток. Но эта находка нравится мне даже больше. Беру табурет, придвигаю его к окну, ставлю чашку на белоснежный подоконник, в этот момент рука вздрагивает, и темно-коричневая жидкость немного выплескивается за края чашки. Плевать, убирать не нанимался, поэтому даже не утруждаю себя тем, чтобы смахнуть тряпкой небольшую лужицу. Сажусь, закидываю в рот сигарету, чиркаю зажигалкой, но не подношу огонек к кончику. Не хватает еще нескольких штрихов для полного удовольствия. Натыкаюсь взглядом на небольшую соусницу за стеклянной дверцей кухонного шкафа. Любишь соусы? Достаю посудину, наливаю воды. Импровизированная пепельница готова! Иду дальше. Захожу в гостиную. То, что нужно. Около окна стоит черный музыкальный центр, колонки расставлены по периметру, все согласно правилам установки такой акустической системы. Открываю ящики, все подряд. В одном нахожу целую коллекцию музыкальных дисков. Выгребаю их на пол. Просматриваю, долго, тщательно. У Стаса неплохой вкус, есть, что послушать. Наконец, определяюсь с выбором. Вставляю диск, включаю, делая громкость на максимум возможного. Инструменты бьют по ушам. Закрываю их ладонями, спешу спрятаться на кухне. Здесь звук тот, что нужно. Снова сажусь на табуретку, сигарета в зубах, в этот раз прикуриваю и жадно затягиваюсь. Солнце светит в окно, заставляя жмуриться. Чувствую себя ленивым домашним котом, проводящим все свое свободное время на нагретом солнцем подоконнике. Мои ощущения недалеки от истины. Курю, пью кофе, размышляю о вечном, жду тебя. Жду недолго. Твой мерседес въезжает во двор через два с небольшим часа. Выходишь из машины, весь такой бизнесмен, властитель мира. Поднимаешь голову в поисках источника оглушительного грохотания. Даже не догадываешься, что музыка льется из твоей квартиры, уже второй час, нервируя соседей. Смеюсь. Дома тебя ждет сюрприз. Нечего было оставлять птичку вне клетки. Как известно, пернатым только дай волю, они обгадят все вокруг. Я очень старался соответствовать образу.
Выключаю музыку, выхожу в коридор, чтобы тебя встретить, не хочу пропустить ни единого выражения твоего лица. Три удара сердца и дверь квартиры открывается. Станислав Черных входит в свои владения. Осматривается, натыкается взглядом на меня и почему-то тепло улыбается. На мгновение становится совестно за содеянное. Но его улыбка меркнет, как только он замечает, что на мне надето не то, что он мне выдал. Исчезает его улыбка, и моя совесть машет рукой на прощание. Губы кривит усмешка.
- Привет, - кидаю, чтобы не выдать себя мимикой.
- Что на тебе надето? – без приветствия, недовольным тоном.
- Не люблю ходить в грязном, - пожимаю плечами, разворачиваюсь, чтобы уйти на кухню.
У меня там пост и полчашки недопитого кофе, пусть уже и остывшего.
- Почему воняет куревом? – как отец, внезапно вернувшийся из командировки, честное слово.
- Курил, - снова передергиваю плечами, голову поворачиваю наполовину, только чтобы узреть перекошенное злобой лицо.
- Здесь не курят, - шипишь, снимая туфли.
- Именно поэтому у тебя в ящике сигареты и зажигалка?
Ничего не отвечаешь, захожу на кухню, сгребаю чашку с подоконника и иду обратно. Далее ванная по списку.
- Твою мать! Тяжело было чашку помыть и протереть за собой пол? – кричишь, перекрикивая шум воды.
- Зачем? – делаю самые невинные глаза и глоток кофе следом.
Смотришь, непонимающе, словно смысл моего вопроса не достиг твоего сознания. Взгляд зеленых глаз замер на моем лице. Спустя несколько секунд моргаешь. Увидел чашку. Зрачки расширяются, ноздри трепещут, ты часто дышишь, чтобы справится с приступом гнева и не расчленить меня на месте. С чашкой я попал в цель. Улыбаюсь. Мило и невинно.
- Не люблю грязь, в следующий раз, когда останешься один у меня дома, не разводи свинарник, - успокоился, взял себя в руки.
- А он будет?
- Будет, - усмехаешься.
Неужели думаешь, что я намусорил, чтобы ты меня выгнал? Нет. Это просто месть. Маленькая, подлая и очень неприятная.
- Саша! – орешь с кухни.
Смеюсь, иду на зов.
- Что?
- Что это такое? – указываешь пальцем на подоконник.
Подхожу ближе, внимательно изучаю все в том направлении.
- Пепельница и пятно от кофе, нет?
Сжимаешь кулаки, чтобы не ударить. Веселюсь, но начинаю понимать, что можешь сорваться, слишком много посягательств с моей стороны на твою жизнь. Уходишь молча, сажусь на свое место, прикуриваю.
- Саша! – гневный окрик, переходящий в низкое рычание.
Ох, кажется, я все же перегнул палку.
Передышка
- Саша, я понял, ты специально. По какому поводу протест?
Когда я вошел в комнату, Стас сидел на краю кровати, подпирая подбородок кулаком и странно улыбаясь. Пиджак валяется рядом, узел галстука развязан и теперь полоска ткани болтается удавкой на шее.
- Я против насилия над личностью, - говорю в шутку, но это не значит, что она не состоит из правды на все сто процентов, - Не стоило оставлять меня здесь одного, - обхожу кровать, сажусь лицом к окну, мне не видно, что за ним происходит, но я смотрю именно туда.
- Ты сам согласился остаться, - спустя некоторое время, неужели, пытаешься влезть в мою голову и понять. Удачи, господин Черных, я сам себя не всегда могу понять.
- Была возможность с тобой поспорить? - усмехаюсь.
- Нет, - другого ответа я от тебя не ждал, поднимаюсь, подхожу ближе к окну, опираюсь ладонями о подоконник, двор залит желто-оранжевым светом вечернего солнца, пора заканчивать наше затянувшееся свидание, - отвези меня домой, пожалуйста.
Могу уехать самостоятельно, забрать машину, одиноко стоящую на парковке возле "школы", но знаю, ты не отпустишь.
- Хочу, чтобы ты остался, - тихо так, куда-то в сторону, словно не хочешь, чтобы я услышал твоих слов.
Скриплю зубами. Опять хочешь ты. Я понимаю, осознаю, что для тебя это была просьба, но для меня звучит, как каприз человека, который не считает нужным интересоваться моим мнением.
- Не могу, сегодня приезжает отец, нужно быть дома, - вру, но только наполовину.
Отец, правда, возвращается сегодня из Италии, гостил у семьи моего младшего сводного брата, вот уж в ком он души не чает, но не об этом. Только его приезд не значит, что я должен сидеть дома и ждать. Ему плевать, где я шляюсь, мне это давно дали понять. Я свободен до тех пор, пока не пересекаю невидимую черту, ограничитель моей жизненной дороги.
- Хорошо, собирайся. Твои вещи, наверняка, высохли, - мне кажется или я слышу нотки сожаления в твоем голосе?
- Твоя стиральная машинка с функцией глажки?
- Нет, - оборачиваешься, улыбаясь уголками губ, быстро понимаешь, о чем я говорю, - можешь ехать так.
Выходим из дома, солнце уже спряталось за соседним домом, на двор упала тень. Садимся в твою машину, в этот раз никакого водителя, ты за рулем. Вливаемся в плотный поток. Сколько долгих минут мне еще предстоит провести в твоем обществе? Мне тесно с тобой в одной машине. Слишком тесное пространство, слишком сильно ощущается твое присутствие. Тяжело дышать, не хватает кислорода. Ты молчишь, но даже так подавляешь меня. Как я мог обратить на тебя внимание? У меня должно в подкорке отложиться правило, обходить таких людей за многие сотни метров. С тобой вышел прокол, за что я расплачиваюсь сейчас.
- Саша, чем ты завтра занят?
Едва не закричал «Что?!» от удивления. Почему ты спрашиваешь? Сам еще не уверен в своих планах? Хотя, это маловероятно. Ты бизнесмен, твое время расписано поминутно до позднего вечера.
- Нужно появиться на парах, - со вздохом, не хочу на учебу.
Так тяжело начинать каждый новый учебный год. Пока раскачаешься и вольешься в процесс, время подходит к сессии. Начинается беготня за преподавателями, сдача хвостов, нервные переживания, зубрежка. Когда все заканчивается и можно смахнуть испарину со лба, наступают каникулы, за короткое время ты вновь расслабляешься, а затем собираешься до летней сессии. Вот она, прекрасная студенческая жизнь.
- Мне интересны твои планы на вечер, - включаешь поворотник, сворачиваешь направо, чтобы объехать пробку по дворам.
Ты должен быть хорошим водителем, знать город, чтобы рискнуть плутать по лабиринту среди домов.
- Никаких, - признаюсь нехотя, но не выдумывать же себе гору дел, я не золушка, мешки с крупой не дожидаются моего внимания.
- Хочу сводить тебя в ресторан, у нас так и не было нормально свидания, - говоришь это глядя перед собой в лобовое стекло.
Мне интересно, ты за девушками таким же образом ухаживаешь? Тогда не удивлен тому, что тебе пришлось сменить ориентацию, дамы тебя просто на просто посылали, не желая иметь дела с таким неотесанным мужиком, который не знает даже такого слова, как романтика.
- Не хочу в ресторан, там скучно, - капризным тоном, руки складываются на груди, немного сползаю на кожаном сидении автомобиля.
- Там спокойно, можно поговорить в тишине, - возражаешь со вздохом.
- О чем? - поворачиваю голову в твою сторону, на лице выражение искреннего удивления.
- О нас, - усмехаешься, сам понимаешь, как банально это звучит.
- Не о чем нам говорить, ты знаешь обо мне все, вплоть до моих детских болезнях. Я болел ветрянкой? Да или нет? - заглядываю Стасу в глаза, широко улыбаясь.
- Болел, когда тебе было семь, - сквозь зубы, понял, что мне не нравится твое слишком пристальное внимание, есть вещи, которые должны сохраняться в тайне.