– Большая игра, Даня?
– Большая игра, Катя.
У мага глаза раскрылись вдвое шире естественного формата. У деревянных кукол бывают такие глаза, а у людей Даня до сих пор ничего подобного не видел. Запинаясь, Гвидон спросил:
– Это же война... Настоящая война! Кто решил, что нам надо начинать...
– Я, – перебил его Даня.
Катя беззвучно похлопала в ладоши:
– Браво, Даня, браво! Кто-то должен был это сделать. И хотя ты заварил кашу втихомолку, я не в обиде. Но это я. А милая Тэйки еще устроит тебе головомойку...
– Всё. Закончили разговоры, работаем.
– Но мы не...
– Работаем, Гвидон! После разберемся.
И генерал внимательно посмотрел на мага, желая определить, как долго продлится его недоумение. Не стоит ли его вообще отстранить от операции? И вдобавок хорошенько тюкнуть по башке, если будет путаться под ногами? Но Гвидон, отводя взгляд, сказал:
– Работаем.
– Отлично. Теперь слушайте внимательно оба...
Даня сделал паузу.
Глава 21
Главный удар
– Гвидон, с какой дистанции ты чувствуешь гоблинского мага?
– Отсюда.
– Что?!
– Я чувствую его присутствие отсюда, с этого самого места.
– А он тебя?
– Пока нет. Кажется, довольно слабый экземпляр. Может быть, молодой.
– Молодой... А дотянуться он до нас может?
– Без проблем. Если мы себя обнаружим, он примется нас убивать, и у него, скорее всего, получится. Будь расстояние до поста в два раза больше, он бы все равно достал нас.
Генерал уважительно покачал головой:
– Талантливый ты парень...
– Меня три года готовили специально для этой операции. Каковы мои действия?
– Не торопись. Еще один вопрос. А ты, протомаг и умелец, как далеко должен от нас находиться, чтобы прикрыть нас щитом?
– Чуть больше километра. Отсюда я могу добить до самого поста.
Даня никогда не слышал ни о чем подобном. Ему не встречались маги-люди, обладающие такими способностями. Оказывается, Гвидон сам по себе был страшным оружием... И стоило ли тогда посылать его на задание, где жизнь и смерть столь же равноправны, как орел или решка, чет или нечет, шестерка или тройка, выпадающие после броска костей? Как видно, пленный гоблин с магическим даром стоит запредельно дорого...
На миг генерал усомнился: «А стоит ли его отдавать подземным? На какую-такую дрянь они пустят эти мозги и это мясо?» Сейчас у Дани не было времени обдумывать задачку с половиной неизвестных. Но он обещал себе потом поразмыслить над судьбой пленника. Если конечно, они возьмут гоблина, а сами останутся в живых... В общем, если команде светит хоть какое-нибудь потом.
– Гвидон, да ты настоящий монстр!
В ответ маг лишь смущенно заулыбался.
– Твоя дальнобойность многое упрощает. Ты не участвуешь в атаке, у тебя будет другая работенка. Остаешься здесь, на этом самом месте, и защищаешь нас с первой секунды операции до последней. Еще разок: никаких огненных мячиков, никаких «лунных стрел», никаких «черных радуг». Ты не пытаешься достать вражину ни одним из известных тебе способов. Не отвлекайся от главного. От тебя требуется простая вещь: держать два щита – один перед нами с Катей, а другой над собой. Понял? Не смей раскрываться! Если ты дашь себя прикончить, он от нас мокрого места не оставит. Держись, сколько можешь, а когда никаких сил не останется, все равно держись... Вопросы какие-нибудь есть?
Даня опасался, что вопросы будут, что «умелец войны» разъярится не по делу, начнет качать права... Тогда тюкнуть все-таки придется. Маг – очень хорошая защита, но на худой конец можно обойтись и без него. Катя вполне тянет на половинку мага, магишечку, мажонка. Хотя, конечно...
– У меня нет никаких вопросов. Я готов, генерал.
Даня крепко обрадовался благоразумию Гвидона. Он хлопнул мага по плечу и выдал медальон, сработанной из затвердевшей прозрачной смолы, семян вараксы-паутинки, а также старой монетки с изображением серпа, молота и какой-то непонятной дребедени.
– Теперь, Катя, ты...
Она залюбовалась генералом. Сухощавый русоволосый парень, по старым временам не тянувший даже на возраст старшеклассника, двигался, говорил и действовал, как взрослый мужик. Вроде, бой сейчас начнется, не о том надо бы думать, не на том сосредоточиваться. Но Катя никогда не ломала себя. Сейчас любовь преобладала в ней, и ладно. А потом уж она как-нибудь позаботится, чтобы доброе чувство сменила ярость.
– Я слушаю тебя, – ответила Катя и легонько прикоснулась к его ладони. Уступила себе в малом. Ничего, он и заметит, а заметит, так не обратит внимания.
Даня сделал вид, что не заметил, а если и заметил, то не обратил внимания. Сопли, чувства и любовь – потом. И только для живых.
– Медальон невидимости. И вот это...
Генерал вынул маленький сверкающий кинжальчик крестовидной формы. По узкому лезвию тянулась гравировка, слова неизвестного Дане заклинания: «Отче наш, иже еси на небесех...»
– За этим в вольную зону бегал?
– Да, Катя. Едва уговорил дать. И только под честное слово, что потом вернем. Говорят, внутри лезвия – частичка какого-то там святого... Главное дело, убить мага эта железяка может. Хоть какого: хоть нашего, человеческого, хоть гоблинского. Вернее атомной бомбы. Мы сработаем тонко: войдем, я тебя прикрою от простых стрелков, Гвидон – от их главного поганца, а когда доберемся до цели, тебе просто надо быть поубедительнее.
Катя взяла кинжальчик, и в ту же секунду уронила его, завыла дурным голосом, прикусила губу.
– Не выйдет, Даня. Скорее, он меня прикончит, а не гоблина. Во мне ведь магического хватает...
Генерал поднял вещицу с земли и задумчиво повертел ее. Худо. Из него получилось бы идеальное прикрытие для Кати, а из Кати – довольно посредственное прикрытие для него.
– Получится хуже, – резюмировал он.
– Меняемся местами?
– Угу.
Часы отсчитывали последние минуты перед началом дела. Пока все получалось так, как хотел Даня. Ну, почти все. Идеальный порядок умных людей только настораживает...
– Гвидон... Мы пошли. Щит должен появиться перед нами сразу после того, как здесь станет громко.
– Очень громко?
– Ты не перепутаешь. И вот еще что... хороший ты мужик, живи дольше сегодня!
– Живи и ты, генерал...
Станция метро «Беляево» в прежние времена выжжена была до такой степени, что превратилась в настоящую пещеру со сталактитами из плавленого бетона и сталагмитами из плавленых металлических конструкций. Поэтому гоблины расположили пост в высоком сером здании очередного старинного института, отстоявшего на сотню метров от выхода метро в сторону Конькова. Права Катя: институтов тут, как грибов-мутантов после теплого дождя... Здание, лишившееся когда-то верхнего этажа и крыши, отремонтировали, придав сходство со средневековым замком – такие Даня видел в детстве на картинках. Катя как-то сказала: «Нет ничего нелепее подобного гибрида...»
Пост отгородился от ничейной земли десятиметровой бетонной стеной с наблюдательными вышками, турельными пулеметами, скорострельными пушками и магическими узорами, крепко испохабившими простое естество бетона.
Даня подвел Катю прямо к стене. Благодаря вещицам, в разное время отвоеванным у гоблинов, приобретенных у Подземного круга и полученных от Гвоздя, дуэт диверсантов не засекла ни магическая система обороны, ни хитрая военная оптика, ни датчики движения, ни даже сам дежурный гоблинский маг...
– Катя, отсюда до участка прорыва сто девяносто метров по прямой. Мы должны будем пробежать эти метры со скоростью пули.
– Нужно, так пробежим...
– Ныряй-ка во-он в ту ложбинку. Быстренько. Сейчас будет большой бум-м-м-м...
Только они укрылись в ложбине, как издалека донеслась пулеметная трескотня, бухнула пушка, еще раз и еще. «Коньково? – забеспокоился было Даня, – Нет, никогда Немо раньше времени в драку не лез, нет... Тогда Хряк, дурья башка, чурбан, мать твою, демаскировался за полминуты до начала операции... Теплый Стан, хрен с ним, еще, может, все получится».
Катя лежала рядышком, не раскрывая рта. Ей было очень любопытно, чего ради у генерала так кривится лицо, но время вопросов закончилось, и она безмолвно ждала команды «подъем».
Тут земля дрогнула, а со стены посыпалась бетонная крошка. Через несколько секунд до них долетел громовой раскат мощного взрыва.
– Начали, – машинально отметил Даня, глядя на часы, встроенные в токер. – Отсчет: сто двадцать секунд.
– Есть щит, Даня! Я чувствую его.
– Значит, не обманул умелец войны...
Предрассветная темень окрасилась масляно-желтыми отблесками далекой вспышки. Вскоре новые взрывы – менее сильные – зазвучали справа и слева, ночь наполнилась дробным стуком далеких перестрелок.
Даня завозился с пультом управления ракетной установки, наводя ее на участок в стене, предназначенный для прорыва.
– Жаль, что у нас всего два заряда...
Еще с минуту они, не шевелясь, пролежали в ложбине. Потом генерал объявил:
– Готовность пятнадцать секунд.
Катя заворочалась, поправляя снаряжение.
– Десять секунд... Пять.
Он втопил клавишу на пульте и прижался к земле, ожидая взрыва. Но ничего не произошло.
– Долбаная самоделка! Стух, что ли, заряд?!
Еще одно нажатие клавиши. Секунда... другая... все тихо...
Рвануло так, что обоих диверсантов подняло с земли и вновь грянуло об нее. Вместо двухсот метров, им оставалось добежать не более ста пятидесяти: стена на протяжении доброй стометровки превратилась в груду камня и металла с изрядной воронкой по центру.
– Чуток переборщили... Подъем, Катя!
И они понеслись, как сумасшедшие. Ни одна огневая точка не работала. Катя и генерал влетели в образовавшийся проем. Глотая пыль, они принялись карабкаться наверх, а потом спрыгнули с кучи обломков на территорию поста. Всюду суетились верные защитники и гоблины. С полдюжины мертвецов было разбросано вокруг места взрыва.
Даня забеспокоился, не порвало ли дежурного мага взрывом? Тогда вся операция к едреням! Но нет, на асфальте валялись гоблины-солдаты: без малого трехметровые тупые громилы, очень быстро двигающиеся в бою и очень смирно лежащие сейчас... Старые знакомые. Больше половины лица у них занимает глухой костяной щит. Дюжина маленьких птичьих глазок пристроилась к кости с обеих сторон. Ниже щита – два маленьких круглых отверстия, заменяюших нос, и рот совершенно не человеческого разреза, – чуть ли не до ушей. Обе челюсти усажены треугольными зубами в два ряда. Гоблины – не живое и не мертвое, что-то вроде глины, которую заставили ходить, говорить и драться. Некоторые их типы даже не могут самостоятельно размножаться: у них просто нет самок! Они, скорее, не рождаются, а изготавливаются... Гоблины-солдаты среди всех гоблинских разновидностей имеют самую простую «конструкцию», поэтому убить их исключительно сложно. Но пудовый осколок бетонной стены, отыскавший голову, навсегда успокоит кого угодно.
– Он почуял нас, – говорит Катя, – сейчас начнутся неприятности.
Диверсанты проскользнули между ремонтниками, столпившимися у бреши: «шапки-невидимки» действовали на славу. Но в следующую секунду взвыла сирена, сообщающая гарнизону поста: «Проникновение чужаков!»
– И впрямь почуял, гадина.
Верные защитники, охранявшие вход в институт-замок, попытались запереть две бронедвери. Но тут прямо из воздуха вылетели гранаты, и секунду спустя караулка у входа в здание превратилась в хаос железа и крови.
– Где он, Катя?
– На третьем этаже.
Они бросились к лестнице. Пустота в метре от их лиц неожиданно принялась искрить, заклубился пар. Даня услышал в токере голос Гвидона:
– Мне трудно его удержать! Помоги, Катя, если можешь!
И Катя стала двигаться медленнее. На ходу она делала пассы и... забавно пританцовывала. Впрочем, генералу было не до смеха. Из токера донесся стон, потом еще один.
– Ты жив, Гвидон?
– Быстрее...
Они вылетели на третий этаж. Искры и пар передвинулись ближе к лицам диверсантов, Катя и Даня теперь едва могли различить, что перед ними.
В коридоре стояли три гоблина-солдата с секирами и «огненными молотами». Даня вознамерился проскочить в апартаменты мага между ними. Конечно, звук шагов выдаст их с Катей, но, во-первых, гоблины не сразу засекут атакующих, и, во-вторых, при такой форе их самих можно перещелкать, как голубей...
Но вышло иначе.
Миг – и три «огненных молота» послали пламенные подарочки в грудь генералу. Если бы это произошло года четыре назад, от Дани остался бы лишь обгорелый кусок мяса. Но четыре года – очень долгий срок. Генерал научился реагировать на малейшее движение противника. Он распластался на полу. За его спиной полыхнул паркет, разлетелась оплавленная батарея, запылала дверь...
Гоблины явно видели его. Даня не знал, почему так получилось, но исходить следовало из того, что он теперь на прицеле у трех образин, и образины, дай им хоть малейший шанс, немедленно поджарят его. Отстреливаться генерал не успевал, только прыгать и перекатываться, уходя от огня.
Даг! – рявкнул «гронинген» в руках у Кати, – Даг!
Эту страшную вещь специально разработали какие-то сумасшедшие голландцы, крепко недовольные тем, что гоблины затопили половину их игрушечной страны, а вторую половину выжгли. Тяжелый карабин калибра 12,7 мм с подствольным гранатометом предназначался специально для ближнего боя с гоблинами, а потому в народе получил ласковое прозвище «гоблинобой».
У одного из солдат разлетелась голова – от «гронингена» никакой костяной щит не поможет. Второму крупно повезло: у него всего-навсего оторвало руку по локоть. Вместе со шматом окровавленной плоти гоблин лишился и «огненного молота».
Третий боец принялся палить на звук и хорошенько подкоптил штукатурку, но по Кате не попал. Это была большая ошибка: Даня успел прицелиться и выпустил длинную очередь из ручного пулемета Калашникова модификации двадцать пятого года. Ни одна из пуль не ушла в «молоко». Гоблин грянулся навзничь и затих.
Но раненый и наполовину обезоруженный солдат не пожелал отступить. Гоблины-солдаты никогда не отступают без приказа князей или магов, для этого у них просто не хватает ума... Ночной кошмар ростом в два с половиной метра несся к генералу с секирой в левой руке.
Даня выпустил в него все, что оставалось в пластиковом коробе, подвешенном к пулемету сбоку. Калашник – скорострельная вещь, и полсотни патронов израсходовались за тринадцать секунд. Гоблин все еще шел вперед, хотя и переставлял ноги едва-едва. Это была какая-то неестественная живучесть, так не бывает ни с кем.
– Даг! Даг! Даг! – рычал «гронинген».
Гоблин лишился головы, но упрямо пер вперед. И тут Даня понял: дежурный маг заставляет двигаться истерзанное тело солдата. Дырявь его, не дырявь, все равно дойдет. Тогда он заорал:
– Подствольник, Катька!
Звуки выстрела и взрыва слились воедино.
Серую гоблинскую плоть разметало по всему коридору. Генерал стер со щеки брызги густой коричневой крови.
– Они тебя видели, Даня! Да и я тебя вижу...
«Сорок пять минут... еттитство! Опять амулет конфликтует с вещами из вольной зоны», – успел подумать генерал, перепрыгивая через дымящиеся куски разорванного тела. На более подробные размышления у Дани просто не было времени. От второй гранаты, выпущенной из подствольника, разлетелась дверь в чертог дежурного мага. Диверсанты ввалились внутрь. Грозные искры, сжиравшие их магический щит, почти касались носа.
Маг стоял в десяти шагах от них. Он был очень похож на человека, но только с неправильными, искаженными пропорциями. Будучи ростом не ниже гоблина-солдата, маг поражал фантастической худобой. Руки-спички, ноги-палки, тело не толще бревна, а голова по форме напоминает лимон, очень узкий и очень длинный лимон. Глаза, нос, рот – все на месте, уши отсутствовали, вместо них – два безобразных отверстия. Еще маг был радикально лысым. Это означало не только минус волосы, но и минус брови, минус ресницы, минус малейший намек на усы и бороду.