– Тебе придется быть осторожным и осмотрительным, меня рядом не будет. Иногда ты заводишь довольно странные знакомства.
Ник понял, на что намекает «бродячая кошка».
– Так он же ничего мне не сделал.
– Не считая браслета, который смогла снять с твоего запястья только Лунноглазая Госпожа. Нехорошо было беспокоить богиню из-за такой мелочи, как неподдающаяся застежка.
– Это ведь была, как ты сама сказала, заколдованная застежка.
– Вот именно. Не годится надевать на человека штуковину, которую он не в состоянии самостоятельно снять.
– Кроме браслета, ничего плохого не было. Наоборот, он отговорил меня от самоубийства. Мне тогда очень важно было с кем-то поговорить, после этого стало легче.
– Ладно, это ведь дело двухлетней давности, – примирительно заметила Миури. – Я только хочу сказать, что по дороге в Макишту ты не должен попадать ни в какие истории. Ты будешь курьером с ценной посылкой, за которую мы с тобой несем ответственность.
Назавтра они снова пошли во дворец рифалийского Столпа. Перед этим Миури показала Нику продолговатый, длиной сантиметра четыре, восьмигранный кристалл на цепочке из тусклого темного золота. Рубин или гранат – Ник в камнях не разбирался. Темно-красный, как венозная кровь, почти черный, холодный на ощупь.
Регина встретила их зареванная. Глаза покраснели, сквозь слой пудры проступают тонкие, как волос, морщинки.
– В заиньку стреляли, – сообщила она тихим сдавленным голосом. – Когда он в парке в своей вольере гулял. Муж велел вольеру для него отгородить, это же совсем как тюремная камера! И все равно кто-то его чуть не убил… Мало того, что намордник хотели надеть, так теперь еще покушаются! Ни одна пуля не попала, у него ошейник с оберегом, я как будто сердцем чувствовала… Спасите заиньку, деньги я приготовила.
– Идемте.
Втроем они вошли в то же самое благоухающее зверинцем помещение, разделенное надвое решеткой. Грызверг встретил их угрожающим ворчанием.
Миури бросила кулон на светлый грязноватый паркет, и Мардарий исчез.
– Где он? – жалобно вскрикнула Регина.
– Внутри кристалла.
– И он там помещается?! – В голосе дамы зазвучали скандальные нотки. – Он же большой, а камешек этот ваш маленький!
– Можно сказать, что я свернула трехмерный фрагмент пространства, в котором находится Мардарий, таким образом, что он теперь занимает очень немного места, – тоном доброжелательно настроенной школьной учительницы объяснила «бродячая кошка». – И переместила этот фрагмент внутрь кулона.
– Это каким таким образом?! – крикнула супруга Столпа, наступая на нее с видом покупательницы, которая недосчиталась мелочи, отойдя от кассы.
Вот теперь Ник окончательно убедился в том, что Регина из одного с ним мира.
– Сие храмовая тайна, госпожа цан Эглеварт, – с достоинством ответила монахиня. – Но, если вы в чем-то сомневаетесь или чего-то опасаетесь, поищите другой способ доставить грызверга в Макишту. Сейчас я его выпущу.
Кулон, блеснув в падавшем сверху косом солнечном столбе, сам собой прыгнул ей в руку, словно Миури его магнитом притянула. Регина цан Эглеварт глядела на нее подозрительно и агрессивно, но с опаской.
Сжав кулон в кулаке, монахиня размахнулась и опять швырнула его сквозь решетку на отгороженную половину комнаты, пробормотав при этом:
– Сакхалагливлум.
Черный с асфальтовым отливом Мардарий возник из ничего, встряхнулся и зарычал на гостей – как ни в чем не бывало, словно его и не сворачивали вместе с фрагментом пространства. А кулон, повторив прежний маневр, снова очутился в руке у Миури.
– Мальчик мой, заинька мой… – ухватившись за решетку, с облегчением пробормотала госпожа цан Эглеварт.
– Ник, пойдем, – позвала Миури.
– Подождите! – Регина заступила им дорогу и заговорила, сменив тон на просительный. – Я же за него беспокоюсь, вы должны понять, у меня же сердце кровью обливается… Я уже деньги приготовила! Сто пятьдесят тысяч, аванс, как договаривались. Отвезите Мардария в Макишту! А ему в это время не будет больно?
– Нет. Он будет дремать и смотреть приятные сны.
Повторно заключив грызверга в кристалл, Миури надела кулон Нику на шею.
– Спрячь под рубашкой.
– Вы отдаете заиньку ему? – Регина нахмурилась. – Он же совсем молодой, неопытный…
– Он мой помощник. Мне, жрице Лунноглазой, нельзя хранить у себя кулон с грызвергом.
Миури аккуратно пересчитала и убрала в карман монашеских шаровар деньги. Иллихейские купюры такого достоинства Ник до сих пор видел только на картинке в учебнике для иммигрантов. Какой на них сложный переливчатый рисунок, чуть ли не мерцающий… Наверное, это чтобы труднее было подделать.
– А кто-нибудь не сможет украсть у вас кулон, выпустить оттуда заиньку и убить? – опять начала допытываться Регина. – Вокруг столько злых людей…
– Для того чтобы выпустить Мардария, кулон нужно взять в левую руку, два раза подряд сжать в кулаке, потом бросить и произнести отпирающее слово – «сакхалагливлум». Бессмысленный набор звуков, – теперь «бродячая кошка» говорила чуть слышным шепотом. – Пароль знаем только мы трое. Следовательно, никто, кроме нас, сделать это не сможет.
Госпожа цан Эглеварт беззвучно зашевелила губами. Заучивала пароль.
– Сейчас завернем в банк и положим деньги на счет, – сказала Миури, когда вышли на улицу. – Пока задание не выполнено, трогать их нельзя, таковы правила.
– А человека тоже можно спрятать в кулоне?
– Кого угодно. Таких кристаллов немного, все они созданы Пятерыми, и владеть ими могут только жрецы. До Рарга мы с тобой доедем вместе, оттуда я в Олагу, а ты – дальше на запад, в Макишту.
– Хорошо, – отозвался Ник.
Это будет его первое самостоятельное путешествие по дорогам Пластилиновой страны.
После того как Ксават обругал встреченных в темноватом коридоре молодоженов за сорванный кран в туалете, на душе полегчало.
– Это не мы его перекрутили! – растерянно оправдывался молодой человек в провинциальном вязаном жилете. – Мы его не трогали, мы туда не заходили…
– А если не вы, то кто же?! – злорадно спрашивал Ксават.
Они не знали, кто, и крыть им было нечем.
– Господин цан Ревернух, мы уже вызвали водопроводчика! – заверил его гостиничный администратор, который уже минут десять топтался рядом и беззвучно, как рыба, открывал и закрывал рот, но никак не мог поймать паузу, чтобы вставить слово.
– Если людей не воспитывать, они потеряют совесть и обнаглеют, – наставительно объяснил ему Ксават, жестом показав молодоженам, что они могут убираться.
Все равно под ложечкой ныло. Когда сели в машину, это чувство усилилось.
На запад. Прочь из большого города. В соответствии с хитроумным охотничьим планом Доната Пеларчи – он профессионал, ему виднее.
Ксават понимал, что охотник прав. В рифалийской сутолоке оборотень, который неизвестно как на этот раз выглядит, запросто к нему подберется, а когда спохватишься – будет поздно. Стало быть, надо выманить тварь туда, где народа поменьше, и после дать команду начинать операцию «Невод».
Все правильно. Бесило его другое: он теперь приманка, срань собачья.
Для Доната сорегдийский оборотень – дичь, а для оборотня Ксават – дичь, и осталось только надеяться, что Донат не промахнется.
Глава 4
В Сундузе их настигло письмо.
«Здраствуйте!
Хачу придупредить чтобы вы бериглись и беригли маего заяньку, патаму что злые люди паслали каво-то вас дагонять чтобы заюшьку отнять и убить. И мой муж тоже с ними заадно.
Разачировалась в людях вабще.
Беригитись наемнава убийцу!!!
Спасите заеньку!
В. цан Э.»
На розовой лощеной бумаге, с золотым тисненым гербом Эглевартов в верхнем правом углу – сразу видно, что это послание высокопоставленной дамы.
– Что будем делать? – Ник вопросительно посмотрел на монахиню.
– Ничего. Регина преувеличивает опасность.
– Если по дороге у меня украдут кулон…
– Украдут, и что дальше? Отпирающего слова никто, кроме нас, не знает, а пока Мардарий внутри, с ним ничего невозможно сделать. Кроме того, кулон защищен храмовым проклятием. Каждый, кто украдет его или заберет силой, нарвется на неприятности.
– Да?.. – Ник нервно потрогал сквозь ткань рубашки восьмигранный кристалл. – А я как же?
– Для тебя это не опасно, ты ведь получил его от меня, законным путем. Ни один здравомыслящий человек не возьмет без спросу вещь, на которой есть храмовое клеймо.
– Его могут украсть и куда-нибудь забросить, чтобы Мардарий потерялся с концом. Наверное, если сделать это быстро, проклятие не успеет сработать?
– Может, и не успеет. Но для жрецов не проблема найти и притянуть к себе храмовую вещь, а я, как тебе известно, жрица. Я не говорю, что тебе не надо быть осторожным, но слишком волноваться из-за кулона тоже не стоит. Я не отпустила бы тебя одного, если бы это поручение было по-настоящему опасным. Эглеварт уже добился, чтобы Регина держала свое любимое животное взаперти, и ему незачем посылать вслед за нами наемного убийцу.
– Ну, тогда хорошо… – пробормотал Ник, глядя на озерцо, которое блестело в низине среди темной травы, словно кусок разбитого зеркала.
Красивое местечко.
– Из Рарга в Макишту поедешь поездом, – сменила тему Миури. – Параллельным экспрессом. Так будет удобней, а машина мне самой понадобится.
Темно-синий, местами поцарапанный внедорожник наподобие джипа стоял у обочины, возле покрытого резьбой шакрового столба.
– Параллельным?.. – удивился Ник.
– Его так называют, потому что он ходит параллельно Сорегдийскому хребту, между восточным и западным побережьями. Регине я из Рарга напишу, что мы будем бдительны, пусть успокоится.
Миури стряхнула крошки с рясы. Желтая прядь, выбившаяся из-под монашеской шапочки с кошачьими ушками, золотилась на солнце, а на безымянном пальце правой руки мерцал в серебряном перстне лунный камень с выпуклым силуэтом кошки.
– Я должна помолиться, а ты пока собери… – она кивнула на походную скатерть с кружками и термосом. – К озеру не ходи, посуду сполоснем в деревне.
Отойдя в сторону, «бродячая кошка» уселась под кустом с желто-зелеными в фиолетовых прожилках листьями.
Ник завинтил термос, убрал чашки в корзину. День погожий, солнечный, и пейзаж выглядел безмятежным, а у него в душе все равно что-то заныло. Не сразу, с некоторой задержкой, так что Миури не увидела, как изменилось выражение его лица.
…Это похоже на то, как в детстве он с родителями ездил по выходным за город. Тоже брали с собой еду, тоже закусывали на природе, потом собирали остатки…
Он оцепенел, склонившись над корзиной с наполовину свернутой скатертью в руках.
– Коля!
Услышав этот голос, Ник вздрогнул, поднял голову и ошеломленно раскрыл глаза.
Мама стояла около озера, по колено в темной траве. Живая. В своем любимом платье из голубого крепдешина. Но ведь это платье осталось в их брошенной квартире… Значит, здесь, в Иллихее, она сшила себе точно такое же?
– Коля, иди сюда!
Она умерла от сердечного приступа у него на глазах. Люди в камуфляже бросили ее тело в закрытую машину и куда-то увезли. Но бывает же, что человека выводят из клинической смерти… Там увидели, что ее можно спасти, и все-таки оказали медицинскую помощь, а потом, после больницы, она тоже наткнулась на объявление иллихейской иммиграционной службы и тоже попала в Пластилиновую страну… И они почти три года ничего не знали друг о друге…
– Иди ко мне!
Бросив скатерть, он стал спускаться в низину, запинаясь о торчащие корни травянистых растений. Под подошвами чавкало. Мама все так же стояла на берегу озера, и звала его, и улыбалась. Как хорошо, что ее тоже взяли сюда, теперь они будут вместе…
– Мя-я-я-а-а-ау!!!
Пронзительный кошачий вопль так ударил по барабанным перепонкам, что Ник споткнулся и упал на одно колено в сырую траву. А маму буквально передернуло, по ее телу прошла странная судорога: словно она не настоящая, а нарисована на куске ткани, и эта ткань всколыхнулась от сильного сквозняка.
Ник встал. До мамы и до озера каких-то пять-шесть метров. Мама протягивала к нему руки. Он похолодел, когда увидел, что ее пальцы вытягиваются и в придачу извиваются, как черви. Не может у нее быть таких пальцев… Это почти коснулось его, но тут снова раздался свирепый кошачий вопль, и нечеловеческие пальцы свело судорогой, а Ника схватили за ворот и рванули назад.
Мама была уже совсем не похожа на себя. Она как будто расползалась на клочья… и вообще на том месте, где она только что стояла, шевелилось что-то вроде коралла с бледными раскоряченными ветвями, оно вырастало из непроницаемо-зеркальной водной глади. Ник почувствовал дурноту.
– Иди сам! – потребовала Миури. – Ты тяжелый.
Он понял, что мамы здесь не было вообще. Это кораллоподобное существо (уже исчезло, только круги по воде расходятся) его загипнотизировало.
– Тут на столбе должен быть знак! – Ему редко случалось видеть Миури такой рассерженной. – Дырки от гвоздей есть… Куда он, интересно, подевался?
– Какой знак?
У Ника стучали зубы. Он оглянулся назад: озеро как озеро, в нем отражается небо и прибрежная темная осока; даже не подумаешь, что там притаилось что-то непонятное.
Миури обшаривала придорожный кустарник. Трещали ветки. Бросилось наутек несколько потревоженных прыгунцов, они скакали в траве, как рассыпанные мячики.
Ага, вспомнил: если где-то завелась нечисть, рядом вешают специальный знак – вроде черепа на трансформаторной будке, чтобы никто не совался в опасное место.
Его все еще трясло. Он опять посмотрел на озеро, испытывая нехорошее, тоскливое чувство. Если бы это было правдой, если бы она оказалась жива… Но это всего лишь одна из метаморфоз, какие в Пластилиновой стране сплошь и рядом.
– Вот он!
Миури вытащила из кустов у обочины круг величиной с крышку от бочки, с черно-красным символом, и помятую жестяную табличку.
– Еще и пожиратель душ! – пробормотала она сердито, прочитав надпись. – Способный к гипнотическому воздействию… Тому, кто сорвал это со столба, руки-ноги поотрывать мало. Найди в багажнике молоток, приколотим на место.
Началось с того, что у них лопнула шина, и пришлось менять колесо. Управившись с этим делом, решили перекусить, расслабились… И тут обнаружилось, что обрамленное темной травой зеркальное озеро, такое привлекательное издали – непростое, под водой прячется эта бледная коралловидная дрянь.
После встречи с мамой, которая оказалась наваждением, Ник чувствовал себя подавленно. Видимо, сегодня один из тех дней, когда все идет вкривь и вкось.
– Невезение тут ни при чем. Вот, посмотри, – Миури показала на ладони предмет, который подобрала на дороге – вроде бы стеклянный, почти прозрачный сросток заостренных пирамидок величиной с шарик для пинг-понга. – Вот что попало нам под колесо. Их здесь много валяется. Думаю, кто их рассыпал, тот и знак со столба сорвал. В деревне сообщим в полицию.
– Заинькины враги? – Мысль о еще одной реальной опасности отвлекла Ника от угнетающих воспоминаний. – Может, они рассчитывали, что эта тварь меня заманит, и кулон пропадет вместе со мной?