— Очень лестно такое слышать от вас. — Старик повернулся ко мне. — Понимаете, страж. То, что вино предназначено не вам, догадаться было не сложно. Как и о том, что выпивший его уже в раю. Мой нос чует малейшие нюансы. Какой-то болван влил в эту бутылку туманную ягоду и запечатал пробку другим сургучом. Такой на юге не используют, только у нас, в Альбаланде. Он более темный и густой. Видите?
Человек показал крошки сургуча, оставшиеся на горлышке.
— Вино не отследить, — помолчав, произнес я. — А яд?
Роэльс прищурился, одобрительно хмыкнул:
— Всегда знал, что стражи умеют задавать правильные вопросы. С ядом гораздо легче, чем с вином. Туманную ягоду не так просто достать. Редкая хагжитская дрянь, и в городе есть тот, кто порой продает такое.
— Вы назовете его имя?
Темные глаза старика стали еще темнее.
— Конечно. Мои истории входят в цену бутылки вина, которую вы заказали.
Надо думать, что это обойдется нам не в один золотой.
— Шараф Мясник. Живет на Портовой Фиалке. Дом за зеленым забором.
— Хагжит? — поднял брови Карл.
— Да. Торговец специями. Если официально.
— А если нет?
— Господин Карл, столько ни одно вино не стоит. Вам эта информация ни к чему, так что я придержу ее для других клиентов. Единственное, что вам следует знать — добиться от него ответов не так-то просто. Шараф слишком часто вдыхает маковый туман.
С этими словами он встал, мягко отодвинув стул:
— Да. Вот еще что. Нехристь просто обожает кошек.
— Просто обожает кошек?! У старика самое извращенное чувство юмора из всех, что мне встречались! — Карл поднатужился и перевернул шкаф, который с оглушительным грохотом упал, забаррикадировав дверь, и из разбитых склянок во все стороны полетели специи.
Пугало с таким заявлением было несогласно. Оно всегда считало, что его чувство юмора переплюнуть невозможно.
По всему помещению расползался запах муската, корицы, гвоздики и острого милтийского перца. От последнего першило в горле и чесалось в носу.
Альберт оглушительно чихнул, а затем, вытирая текущие из глаз слезы, произнес:
— Ну, в принципе он не соврал.
— Не соврал?! — тут же взъярился Карл. — О да! Просто забыл предупредить, что кошки несколько великоваты!
Ответом ему был удар в дверь тяжелой когтистой лапой и раскатистый рык.
— Тигры! Какой больной держит во дворе голодных хагжитских тигров?
— Ты в доме такого больного, — напомнил я ему.
— Дом?! — Карл уже стоял у двери напротив, изучая замок в свете переносного фонаря. — У хагжитов странные понятия о жилище, Людвиг. Больше похоже на собачью конуру.
— Тогда уж на сотню собачьих будок, составленных вместе и заваленных товаром по потолок.
Альберт снова чихнул оглушительно громко и вытер рукавом нос.
— А я вам говорил, что не слишком умно перелезать через стену.
Карл саданул плечом в дверную створку, отошел и второй раз ударил с разбега, всей своей массой навалившись на преграду и вырвав замок. Лишь после этого сказал:
— Нам не открывали, если ты помнишь. Слуги, видно, уходят ночью.
— Или их сожрали, — поддержал я его.
— Я предупреждал, что это неразумно, — продолжил Альберт.
— Да. Ты самый разумный из нас, — не стал спорить Карл. — Но собаки не лаяли и… В общем, тигров никто из нас не ожидал. Хорошо, что бегаем мы быстрее, чем они соображают. Где искать этого чертового хагжита?!
Я забрал у него фонарь:
— Точно не на складе специй. Сперва найдем жилые помещения.
— Мириам ничего не говорите, — попросил Альберт.
Вот уж об этом можно было не предупреждать. Карл решил провести «разведку боем», прежде чем я успел его остановить. Он перемахнул через забор, затем начал звать нас, и пришлось лезть, пока он не переполошил всю округу. Альберта я хотел оставить ждать на улице, но тот и слушать не желал. В итоге случился «сюрприз».
Если Мириам узнает о наших приключениях, то званием тупоголовых недалеких кретинов мы точно не отделаемся.
— Хагжит не мог не услышать, что мы сюда забрались.
Я опроверг слова мальчишки:
— Только в том случае, если не надышался маковым туманом. Тогда он скорее услышит пение ангелов, чем нас.
— У них нет ангелов, — заметил Карл.
— Это ты так считаешь. Ангелы существуют не только в христианском мире. Они вроде как летают, где хотят, и в землях с другой верой. Просто у них там другие имена.
— Людвиг, оставь свои лекции для более подходящего случая, — попросил меня страж и первым двинулся вперед, высоко подняв фонарь, так что оранжевый круг света выхватывал из мрака ситцевые мешки, ящики и большие бутылки, которыми было заставлено все помещение.
Пугало плелось за нами, то и дело задевая головой низкий потолок.
— Кажется, жилые помещения в соседнем здании. Это через двор, — заметил я.
Карл выглянул в окно:
— Вроде пусто.
Я приоткрыл дверь кухни, вслушиваясь в тишину холодной ночи.
— Пойду первым. — Карл оттеснил меня в сторону, передавая фонарь Альберту.
— С чего это?
— Во мне мяса больше. Если что, успеете убежать, — буркнул тот.
Мы вышли во двор, где во мраке, словно мраморные колонны, белели огромные вазы. В доме напротив, в окне верхнего этажа, за занавеской, тускло горел свет. Озираясь, мы пересекли открытое пространство.
— По карнизу, — предложил я, убедившись, что дверь заперта, и указал на торчащий над головой козырек. — Заберемся через окно.
— Благодарю судьбу, что нет Проповедника. — Альберт первым начал карабкаться по водосточной трубе. — Он бы всех известил, что мы не только ввалились в чужой дом без приглашения, но еще и портим имущество.
С этими словами парень разбил стекло, и оно со звоном посыпалось во все стороны. Почти сразу же из-за складских помещений раздался рык.
В подсвечниках обреченно догорали свечи, и комната казалась продолжением торговой лавки — бронзовые тускло блестящие блюда на стенах, густой ковер на полу, по нему разбросаны мягкие бархатные подушки. В углу валялся чудом не разбившийся хрустальный графин, содержимое которого оставило темное пятно, испортившее рисунок и ворс.
Альберт, не дожидаясь нас, уже шнырял по ближайшим комнатам на этаже.
— Здесь никого. И почти нет мебели.
— Хагжиты предпочитают сидеть на полу.
— Может, этого Шарафа нет дома?
Я потянул носом воздух:
— Это не так. Чувствуешь?
— Незнакомый запах. Сладкий… кажется.
— Маковый туман. Надо проверить третий этаж. Постой! — Я схватил его за плечо, когда он собрался рвануть следом за Пугалом, которое уже направилось искать лестницу наверх. — Хочешь увидеть зеленых чертей?
— В смысле? — не понял он.
— В смысле зеленых и рогатых чертей. Или голых девок. Или кардинала верхом на розовом фламинго. Сколько тебе понадобится вдохов, чтобы улететь в хагжитский рай? — Карл задал очень резонный вопрос.
— Эм… Об этом я как-то не подумал, — смутился тот. — Смотрю, ты специалист в таких делах.
— Как им не стать? Однажды пришлось ловить ленточника в притоне Ал-Валшана. Я сунул нос в комнату, где толпа любителей нюхала дым уже пару суток.
— И?..
— Словами не описать, что со мной случилось. Пришел в себя на другом конце города в каком-то хлеву, до этого считая, что я прекрасная зеленая жаба, у которой завтра лекции в Савранском университете и, чтобы успеть, мне надо срочно запрячь ворону.
— Хм… Ворону?
— Нормальным я себя ощутил только спустя два дня, — уточнил он, окончательно добив мальчишку. — Так что не гони коней, парень. Иначе начнем творить глупости, и тигры все-таки получат свой ужин.
Я поднял с пола первую попавшуюся подушку, кинжалом распорол бархатную основу с восточным рисунком. На столике стоял бронзовый кувшин с водой. Намочив ткань, я сказал товарищам:
— Ждите здесь.
А затем закрыл нос и рот повязкой. Будем надеяться, что, являясь ядом, маковый туман подействует на меня не сразу, благодаря Софии. Или даже вовсе не подействует.
Дверь была приоткрыта, отчего запах постепенно расползался по всему этажу. Я вошел в комнату с бордовыми шторами, вычурными подсвечниками в виде фениксов и золотисто-голубым ковром на полу. Все это я разглядел с огромным трудом, так как помещение было затянуто молочно-белым дымом.
Стараясь дышать как можно реже, я сунулся в эту ядовитую завесу, точно в омут головой. Пузатый человек в распахнутом халате на голое тело лежал на спине, рядом с кальяном из розового стекла, водил перед собой руками и блаженно хихикал.
Я схватил его под мышки, напрягая руки и ругаясь про себя. Никогда не был слабаком, но поднять эту тушу у меня не получилось. С большим трудом я начал тащить его по ковру к выходу из комнаты.
Рядом появился Карл с тряпкой на лице, ухватил хагжита за лодыжки, не сдержался, чертыхнулся. С грехом пополам мы выволокли его в коридор, где Альберт был занят тем, что распахивал все окна, устроив сквозняк.
— Проклятье! — Карл выпрямился, держась за поясницу. — Это же надо так жрать! Его ни одна лошадь не увезет!
Пугало подошло к человеку, глядя с толикой презрения высшего существа на червяка, не достойного внимания.
Я склонился над хозяином дома:
— Он явно не с нами.
Толстяк перевернулся на живот, и его стошнило прямо на ботинки Карла.
— Что же за день сегодня такой?! — отпрянув, в сердцах произнес тот.
Хагжит в ответ лишь жалобно застонал, а затем издал громкий смешок, и все его складки жира заколыхались, точно морские волны во время шторма. Затем он что-то произнес, но так неразборчиво, что я даже не смог понять, на каком языке звучит фраза.
По лицу Карла я видел, что его так и подмывало пнуть любителя макового тумана грязным ботинком в живот.
Хагжит, тяжело отдуваясь, рассеянно вытер голубоватую слюну, оказавшуюся на его рыжей, покрашенной хной бороде, глядя на нас осоловевшими, мутными глазами. Его что-то рассмешило в моем облике, и он громко захохотал, скаля желтоватые неровные зубы, но его смех почти сразу же перешел в сдавленный, кошачий вопль, когда толстяк увидел Пугало.
Он подскочил на месте и на четвереньках, тоненько визжа и подвывая, очень резво дунул прочь, по пути едва не сбив Альберта.
— Лови борова! — крикнул Карл, бросаясь вперед, но я его остановил:
— Нет. Это напугает его еще сильнее.
— Какое нам дело до его страхов?
— Он под маковым туманом. Сердце может не выдержать.
Такие случаи бывали. Людей, плотно подсевших на такой наркотик, можно было убить неожиданным хлопком в ладоши. Чего уж говорить о зловещем Пугале.
— Ты прав. — Карл внимательно следил за забившимся в угол торговцем, который орал что-то на хагжитском, то и дело сотрясаясь от рыданий. — Выходит, у нас в руках Видящий?
— Скорее всего. — Я жестом показал Пугалу, чтобы то убралось как можно дальше.
Оно сделало вид, что не понимает, лишь село на пол и занялось правкой серпа. Обстановку это совсем не нормализовало. Шараф Мясник укрыл халатом голову, продолжая блажить что-то на чужом для меня языке.
— Эй, перестань, — сказал я ему. — Никто не причинит тебе вреда. Ты меня понимаешь?
— Как видно, нет, — вздохнул Карл. — Он слишком долго просидел в обнимку со своим чертовым кальяном.
— Я поговорю с ним. — Альберт выступил вперед и сказал по-хагжитски: — Нахна унас, лейса лядена эй хадаф литзаука. Ихда. Фанахну наттлуб миннак факат альиджаба.[8]
— Ого! — пробормотал Карл. — Паренек полон сюрпризов.
Ученик Мириам продолжил говорить, быстро, четко, резко и отрывисто, как это делают жители Красной пустыни. Торговец пряностями продолжал плакать, раскачиваясь из стороны в сторону, затем его снова стало тошнить.
— Сколько мы с ним провозимся? — Карл был не в восторге от происходящего.
— Он хорошо надышался. Придет в себя не раньше чем через сутки. А потом два-три дня будет спать как убитый. Не поднимешь, даже если начнешь жечь пятки.
В этот момент хагжит запричитал, схватив Альберта пухлыми руками. Он говорил безостановочно, по его лицу текли слезы, щеки стали грязными от краски, которой по восточной моде были подведены его глаза.
— Чего жирдяй там лепечет?
— Подожди, Карл. — Парень внимательно слушал. — Говорит о том, что с нами какой-то Газир, хочет забрать его на луну. Это он о Пугале, кажется.
Хагжиты не верят в воскрешение Христа, в ад и в рай. Но они верят в ангелов и демонов. Первые живут на солнце, вторые на луне. Вера в солнце и праведность защищает людей от Газира, который может унести их души в бледное царство холода на луне. Одурманенный торговец, как видно, решил, что страшила как раз пришел за его душой.
— Скажи ему, что Газир пришел не за ним и ему ничто не грозит.
— Уже. Теперь пытаюсь добиться от него информации про яд.
Они вновь начали разговор. Точнее, говорил Альберт, хагжит лишь лепетал, взмахивал руками, иногда вскрикивал да мелко дрожал.
— Так. Это правда надолго, — заметил Карл. — Как ты думаешь, мы сможем оставить малыша одного на какое-то время? Внизу должна быть кухня, а где-то рядом — кладовая. Там наверняка есть мясо, и его можно запихать тиграм в глотку.
— Если с ним что-то случится, будем волосы на головах рвать, — кивнул я в сторону младшего стража.
— Будет не так уж и больно, — в тон ответил он мне. — Головы-то к этому времени Мириам уже с нас снимет. Ты сходи, а я останусь.
Я спустился вниз, светя себе фонарем. Пугало околачивалось по комнатам, оставляя на стенах надписи. Извилистые значки и точки хагжитского алфавита сложной вязью ложились на поверхность, и я мог лишь догадываться, что одушевленный здесь накарябал.
— Смотрю, меня окружают сплошные знатоки восточной культуры, — сказал я ему.
Оно никак не отреагировало, слишком занятое тем, что от слов перешло к рисунку, и по его наметкам я понял, что это будет человеческий череп.
Проходя по коридору, я глянул в окно и увидел двух тигров, лежащих на дорожке, ведущей к воротам.
Кухня с большой погасшей печью, двумя рядами столов, шкафами посуды и деревянными сундуками вдоль стен оказалась холодной и совершенно неуютной. Три кладовых располагались сразу за ней. Здесь лежали мешки с мукой, зерном, крупой. Круги сыра, уложенные друг на друга, достигали потолка. Масло и киснущее молоко. Копченая и соленая рыба, куриные яйца, стеллажи с овощами и целых два комода, набитых приторными сладостями из Сарона. Колбасу, козьи ноги, говяжьи копченые ребра и сосиски всех видов и размеров я нашел в последнем помещении. Здесь же был спуск в ледник, где на крюках висело несколько свежих свиных и бараньих туш. Это было то, что я искал.
Я провозился на кухне, наверное, минут десять, а когда шел обратно, вновь бросил взгляд в окно и остановился в задумчивости. Тигры все так же лежали на дорожке, в тех же самых позах. За все время, что я их не видел, ничего не изменилось. Они не пошевелились, даже хвосты были в том же положении, что и раньше.
— Забери вас тьма… — прошептал я, ни к кому, собственно говоря, не обращаясь.
То, что я принял за густые тени на земле, оказалось лужами темной крови. Огромные кошки были мертвы.
Ситуацию я оценил быстро. Тот, кто убил их из арбалета, наверняка уже проник в дом. А значит, Карл и Альберт в опасности. Я не знал, успею до них добраться или нет. Для опытного человека десять минут — долгий срок. Достаточный, чтобы завершить дело и убраться подальше.
Фонарь я оставил, дальше двигаясь в потемках и в первую очередь полагаясь на слух. Прошел мимо комнаты с художествами Пугала. Одушевленного и след простыл. Вот уж кто у нас чувствует смерть загодя, но не утруждается предупредить о ее приходе других.
Я заглянул в одну из комнат, которую запомнил еще на пути к кухне. На стене висела кривая двуручная сабля с широченным лезвием. Я избавился от золоченых, украшенных яшмой и сердоликом ножен, бросил их на пол и, положив изогнутый клинок на плечо, поспешил к лестнице.