Я вытащил свой хронометр и, повернув его так, чтобы бледный лунный свет освещал циферблат, не удержался от сдавленной ругани. Я загорал под яблоней уже почти час! Может, Айрис не удалось выбраться из спального помещения? Но нет, она, кажется, говорила, что задержится на кухне и никто не обратит внимания на ее отсутствие. Монахи, наломавшись за день, уже наверняка дрыхнут без задних ног, значит, бояться ей нечего… да где же она, будь я проклят?
Я призвал себя к терпению, устроился поудобнее и принялся считать звезды.
Скоро мне стало казаться, что их гораздо больше, чем должно быть, – я встряхнулся и понял, что засыпаю с открытыми глазами. Только этого мне сейчас и не хватало! Неожиданно где-то неподалеку что-то тихонько скрипнуло. Я моментально ощупал свои пистолеты и обратился в слух. По саду кто-то шел, едва слышно скользя по рыхлой земле. Через несколько секунд я разглядел знакомую узкую фигуру и шумно вздохнул.
– Здравствуй, любимый, – прошептала она, прижимаясь к моей щеке холодным носом. – Вот, возьми это.
– Что это за гадость? – удивился я, держа в руках какие-то вонючие лохмотья. – Как это надевать?
– Тут нет застежек, – едва слышно рассмеялась Айрис, и я ощутил слабый щелчок по носу. – Надевай через голову.
– О небеса, ну и ароматы! – зашипел я, облачаясь в серый мешок. – Вы там что, вообще не моетесь?
– Идем, идем, – поманила она меня, едва я натянул на себя нестерпимо воняющую сутану. Похоже, ее прежний обладатель не только не мылся, но и не утруждал себя подтиранием задницы.
– Уннас был пьян еще на молитве, – с возбужденным смешком сообщила мне Айрис, – от него на милю несло дешевым вином, я едва не задохнулась…
Я молча кивнул; мы осторожно просочились в низенькую калитку, девушка прикрыла за собой дверь и, схватив меня за руку, потащила куда-то в темноту.
Вскоре мы остановились перед приземистым строением, похожим на обычный сельский амбар. Айрис вставила в замочную щель массивный бронзовый ключ, я услышал негромкий щелчок и полез в сумку за своим потайным фонарем. Разгоревшись, лампа осветила просторное помещение, посреди которого стояла неряшливая фура, а поодаль, в углу, такая же запущенная коляска на высоких тонких колесах. Не говоря ни слова, монахиня поволокла меня во мрак. В двух шагах от коляски я разглядел большой квадратный люк с массивным навесным замком.
– Посвети мне, – прошептала Айрис, наклоняясь над ним. – Это второй вход в подвал, им обычно никто не пользуется. Будем надеяться, что я правильно подобрала ключ…
В руке у нее я разглядел целую связку старых поржавевших ключей. К моему удивлению, ее выбор был верен – замок отвратительно скрипнул, заставив меня на секунду похолодеть, и дужка откинулась в сторону. Я потянул за веревочную петлю и, помянув древний монастырь крепким морским словцом, откинул крышку в сторону.
Внизу виднелась крутая каменная лестница.
– Ты входную дверь заперла? – шепотом спросил я.
– Она изнутри не запирается, – ответила мне Айрис. – Я ее просто закрыла… плотно, никто не увидит. Да не бойся, они все или спят, или уже пьяны до омерзения.
Из подвала тянуло сухим прохладным воздухом: очевидно, с вентиляцией тут все было в порядке. Я осторожно просунулся вниз и двинулся по пыльным ступеням.
Айрис спускалась вслед за мной, держась за мое плечо.
Лестница показалась мне ужасающе длинной. Я не считал ступени, но, по-моему, их было очень много. В конце концов я увидел впереди полукруглый свод и понял, что странноватый наклонный туннель закончился. Пригнувшись, я выбрался на волю и принялся водить лампой из стороны в сторону, осматриваясь. Насколько хватало света, я видел одно и то же – ровный каменный пол, и ничего более.
– Туда, – произнесла за моей спиной Айрис и подтолкнула меня налево.
Мы прошли через возникший перед нами проем в какой-то стене, девушка уверенно повернула вправо и вдруг остановилась.
– Вот оно.
– Это?!
В углу тщательно подметенного и, кажется, даже вымытого зала я увидел ровные ряды каких-то стопок, и впрямь похожих на страницы какой-то гигантской книги. Подойдя к ним поближе, я понял, что это аккуратно сложенные решетки, формой своей напоминающие орлиное крыло. Потрогав верхнюю пальцем, я убедился в том, что она гладкая, как стекло, и, очевидно, очень легкая – я попробовал сдвинуть ее с места, и это удалось мне без всякого труда. Я поднес лампу поближе.
Нет, на древность эти странные штуки никак не походили. Они были изготовлены недавно, и похоже, что литьем – хм, да, отлить такую конструкцию с такой точностью… да и металл ли это?
Я негромко хмыкнул и обернулся. Айрис смотрела на меня со странным выражением на лице. Мне показалось, что ее бьет дрожь.
– Где эти, как ты говорила, бочонки?
– Т-там…
Да, она дрожала. Я прошел несколько шагов вдоль стены и увидел нечто совершенно странное. То, что молодая жрица назвала «бочонками», выглядело, скорее, как пузатые многогранники, украшенные не то узорами, не то какими-то письменами. Я подошел к ним вплотную и опустился на корточки. От этих предметов веяло такой чужеродностью, что я уже не сомневался – это изделия чужих. Вот только как же они сюда попали?
И для чего предназначены?
Думаю, даже человек, искушенный в машинерии, не смог бы ответить на последний вопрос. На боку крайнего в ряду многогранника я увидел какую-то треугольную коробочку, внутри которой торчали десятка два одинаковых золотых штырьков в половину моего мизинца длиной. Сама же коробочка казалась не серой, как корпус «бочонка», а… я поднес лампу поближе.
Она была изготовлена из того же странного зеленоватого металла, что и знакомые мне кинжалы. Один такой кинжал я нашел когда-то в сундуках, оставшихся от Энгардова пращура-путешественника, а второй лежал в моем сундучке в столице.
Я глубоко вздохнул, задрал свою проклятую сутану и потянулся за вином.
– Выпей, – сказал я стоящей рядом со мной Айрис.
– Что это? – хриплым шепотом произнесла она, опасливо косясь на многогранники.
– Не знаю, – задумчиво ответил я. – Но зато я точно знаю, что лучше бы этого дерьма тут не было. Боюсь, кое-кому скоро придется иметь дело с Контролем.
– С чем?!
– Пей, – вздохнул я, – и пошли отсюда. Не могу сказать, чтобы мне все это нравилось.
– Ты сдержишь свое слово?
– Что?
Она смотрела на меня с ужасом, в тусклом свете лампы мне даже показалось, что в глазах Айрис появились слезы.
– Ты заберешь меня с собой? Я так боюсь…
– Святые и грешники! Конечно! Надеюсь, ты собрала вещи?
Она похлопала себя по боку, и я увидел, что под серой сутаной находится небольшая сумка.
– У меня только пара книг, – почти оправдываясь, сказала девушка, – и кое-какие безделушки, так, память… ведь денег у меня никогда не было…
– Ладно, с голоду мы с тобой не пропадем, – хмыкнул я. – Да идем же! Или ты собралась остаться тут до утра?
Признаться, мне и самому было крайне неуютно в этом проклятом подземелье.
Умом я, конечно, понимал, что чужие механизмы неопасны и ничего плохого мне не сделают, но все же от одного вида этих загадочных предметов у меня холодела спина. Путь до лестницы мы преодолели почти бегом. Наконец мы оказались в каретном сарае, я захлопнул люк, щелкнул замком и облегченно вздохнул.
– Все, Айрис, – прошептал я и задул фонарь. – Все, все… нас ждут в столице.
Мы выбрались на монастырский двор и бесшумно скользнули прочь от страшной тайны, притаившейся в мрачном подвале. Все еще тяжело дыша, я смотрел на уходящую вечернюю луну и ощущал такую легкость, будто только что вырвался из королевской петли. Я готов был пить этот холодный ночной ветер!..
– Ах!..
Я налетел на резко остановившуюся девушку, опустил голову и похолодел.
Прямо напротив нас стояла темная фигура. Приглядевшись, я понял, что это рослый монах, держащий в руках какой-то кувшин. Лунный свет отражался на его лоснящейся лысине. Он смотрел не на Айрис, нет, он во все глаза пялился на меня, и мгновение спустя я понял, в чем дело. Я забыл натянуть на себя проклятый капюшон. Моя рука рванулась к левому бедру, но быстро достать меч было невозможно. Тогда я принялся стягивать с себя мерзкие лохмотья – неуклюже, никак не успевая, понимая, что сейчас он бросится отсюда прочь и тогда…
Айрис пошатнулась и едва не упала на меня. Я ударил ее ладонью по щеке – сутана уже лежала у меня под ногами, а монах, вопя, как недорезанный боров, топал во тьме ногами – и закричал:
– Туда, скорее!
Я показывал рукой на частично обваленный участок стены, который я заприметил еще тогда, когда объезжал монастырь. До лощины, где я оставил лошадь, оттуда было рукой подать. Айрис, кажется, поняла меня, и мы что есть духу припустили к свободе. Добежав до стены, я прыгнул, ухватился руками за край неровной кирпичной кладки, одним рывком оказался наверху и нагнулся, протягивая руки Айрис. В это время из трапезной донесся угрожающий многоголосый рев, и я услышал хлопок двери.
Не знаю, удалось бы мне вытащить девушку на руках, но к ней уже вернулось хладнокровие (а может, наоборот, сил ей прибавил ужас), и она споро взобралась ко мне. Я посмотрел вниз, обнаружив там какие-то заросли, схватил Айрис, не давая ей опомниться, за руку и столкнул ее вниз. Мы с треском рухнули в малину – это я понял сразу, ощутив великое множество колючек. Подтверждением моей догадке был визг Айрис, но мне сейчас было не до ее царапин. Я клещами вцепился в ее правую кисть и, петляя как заяц, помчался к знакомой лощине.
«Если бы я, старый осел, додумался натянуть капюшон, мы ушли бы совершенно благополучно, – успел подумать я. – А может быть, и нет…»
Увидев меня с девушкой, Лина недоуменно подняла ухо.
– Бегом, девочка! – заорал я, хватая повод. – Айрис, на круп! Скорее!
Лина, может, и взревновала, но то, что приключение ее здорово порадовало – так это точно, можете не сомневаться. Едва мы взгромоздились на ее спину, как моя лошадка прыгнула вперед не хуже леопарда. Мы сразу же рванули в лес, промчались вдоль опушки и выскочили на дорогу. Я облегченно вздохнул, но тут за спиной вскрикнула Айрис, я тревожно оглянулся и понял, что покоя мне сегодня не будет.
Из ворот монастыря вылетали всадники в сером тряпье, и я совершенно отчетливо видел в руках у них оружие.
Лина поняла все без команды. Она понеслась по просеке, и в эти секунды мне стало ясно, за что же ее прежний хозяин просил такую несусветную, по здешним меркам, цену. Даже с двумя седоками на спине она мчалась куда быстрее, чем беспородные скакуны отца Уннаса. Менее чем через минуту мы оторвались на приличное расстояние.
– Айрис, – прокричал я, едва не теряя повод, – я спрячу тебя недалеко отсюда, а сам вернусь на ферму, мне нужно кое-что забрать. Нам надо дождаться тумана! Сегодня будет туман, и мы уйдем лесом!
– Да! – прокричала она в ответ. – Где мне ждать тебя?
– Сейчас!
Вот и ручей. Едва Лина выскочила на противоположный берег, я резко повернул ее налево, и полуминутой позже мы очутились в глубоком, густо заросшем овраге.
– Жди здесь, – прошептал я, сбрасывая с седла ружье. – Лина, тихо! Тихо!
Айрис вполне уверенно перехватила карабин и потащила лошадь пониже, в самую тьму. Посмотрев ей вслед, я забросил на плечо штуцер и, стараясь не шуметь, вылез наверх. Со стороны ручья уже слышен был топот копыт и оживленная ругань монахов – их лошади выбирались на берег. Я бросился вперед и совсем скоро оказался в придорожном овражке, где собирал лекарство для Тарры. Вскоре, убедившись, что монахи благополучно двинулись по дороге, ведущей в поселок, я выскочил из своего укрытия и со всех ног бросился к ферме. Сейчас эти пьянчуги поймут, что на дороге в Луммили меня искать без толку, и вернутся – но время у меня еще есть.
К счастью, Эдна не закрывала боковую дверь дома. Я взлетел по темной лестнице и оказался в своей комнате. Наряды и дорожная дребедень меня уже не интересовали – следовало спасать бесценные записи Эйно. Я запихнул тетради в висевшую у меня на поясе сумку, прихватил половину своего запаса патронов и ринулся назад. Развилка была идеальным местом для засады.
Плохо было то, что я не знал, сколько именно человек меня преследует. Но, кажется, их было не больше десятка. Шанс недурен, особенно если учитывать, что мой штуцер бьет на полторы сотни шагов. Луна еще светила, и темные силуэты являлись для меня великолепной мишенью.
Я удобно разместился в яме у развилки и приготовился ждать.
«Одного не пойму, – думал я, – откуда в монастыре верховые лошади? Да еще, кажется, стоящие ночью под седлом? Или они их так быстро оседлали? Все может быть – сколько у них было времени?.. Нет, не скажу даже приблизительно. Может быть, минуты три, а может, и все десять. Нет-т… я уже точно перестал соображать. Надо взять себя в руки».
Ждать мне пришлось не слишком долго. Шесть, нет… вот и седьмой, – семь фигур вылетели на развилку и встали кучей, сдерживая взмыленных коней. Щелкнуло чье-то огниво. Похоже, они не могли решить, где нас искать.
«Если они пойдут на ферму, – сказал себе я, – им придется умереть. Господина Матти, конечно, будут долго искать, да вот только кто ж его найдет-то?»
Я погладил теплый приклад штуцера и прицелился. Голова крайнего справа уютно заняла свое место в колечке прицела. Я тихо вздохнул и опустил оружие.
Стрелять было рано.
Перекурив – ветер доносил до меня обрывки спора, – монахи разделились.
Трое поскакали домой, должно быть, за подмогой, остальные пока остались на месте. Кажется, они решали, кому лезть обшаривать заросли, а кому идти на ферму, причем на последнее, как я понял, охочих не нашлось. Сучьи дети очень верно рассудили, что у меня наверняка есть оружие и я, вероятно, захочу его применить.
«Они не такие идиоты, – понял я, – воистину интересная банда».
Лишь бы они постояли еще минут десять! Тогда те, что ускакали прочь, могут и не услышать выстрелов, а значит, мне будет легче.
Стоят… ну что же, кто отправится к предкам первым?
Неожиданно до моего крайне напряженного уха донесся далекий топот множества копыт. Я вскинулся – судя по нарастающему шуму, из поселка во весь опор неслась целая кавалькада. Кто это мог быть? Я сглотнул и провел рукой по лбу.
Монахи, похоже, тоже обеспокоились, заерзали в седлах, оглядываясь назад.
Им, конечно, было видно куда лучше, чем мне из ямы. Вот они посторонились, съезжая с дороги в сторону. Шум все нарастал, и через мгновение я увидел всадника на взмыленной белой лошади, крепкого широкоплечего мужчину в морской шляпе и черной кожаной куртке. Следом за ним на развилку вылетели еще трое всадников, все, как один, увешанные оружием, – двое мужчин в высоких сапогах и плащах для верховой езды и рослая женщина в лоснящемся кожаном наряде.
Сзади подъезжали еще несколько верховых. Монахи занервничали. Глядя на это, я расхохотался и выстрелил в воздух, чем сразу привел всю банду в движение, – в мою сторону ударили два выстрела, и пара мушкетных пуль шлепнулись в землю рядом с ямой.
Мужчина в широкополой шляпе выхватил из седельной кобуры карабин и завертел головой.
– Иллари! – гаркнул я, не решаясь, однако, подниматься из своего убежища.
– Мат?!
Дальше все происходило с невероятной скоростью. Монахи сообразили, что дело тут нечисто, и, хлестнув лошадей, метнулись к ручью. Я наугад выстрелил в спину последнему, но не попал, – а тут уже рядом с моей ямой оказались Перт и Ута, сильные руки рулевого выхватили меня наверх, и я увидел Иллари, бегущего ко мне с карабином в руках.
Честно признаться, я даже не смог распорядиться о преследовании. В первые минуты я просто не мог говорить. Когда дар речи ко мне все же вернулся, я, ничего никому не объясняя, приказал Перту и боцману Даггеру, прискакавшему рядом с ним, идти со мной – и нырнул в кусты. Одиночество меня уже просто пугало.
* * *– Мы должны немедленно плыть в столицу, – проговорил Иллари, когда я вернулся с Айрис и своей лошадью. – Я отправился сюда сразу же, как только пришло твое второе письмо.
– Что-то случилось? – вскинулся я.
– Должно случиться. Ты очень правильно поступил, изложив мне все события последних недель. Должно случиться, Мат, причем буквально вот-вот, хорошо бы нам успеть…