– Человек за бортом! – крикнула она Торбеллино, указывая рукой направление. Юноша, недолго думая, тут же переложил румпель на другой курс.
Шлюп резко изменил направление и устремился к тонущему пирату, макушка которого еще мелькала среди волн. «Джентльмен удачи» уже начал пускать пузыри и норовил вот-вот исчезнуть навсегда в морской пучине.
Торбеллино быстро закрепил румпель шкотом, перегнувшись через борт, крепко ухватил незадачливого гонщика за шиворот и с помощью старого моряка втащил нахлебавшегося соленой воды Чевалачо в шлюп. Галс и Джой захлопотали над спасенным пиратом, приводя его в чувство, юноша же вернулся на место рулевого и продолжил гонку.
Пока они, теряя драгоценное время, спасали Чевалачо, шлюп обошли сразу четыре конкурента. Парусники «Роза Ветров», «Альбатрос», «Неприкаянный», «Тайный советник» вырвались вперед.
* * *Чевалачо, пришедший после глубокого нокаута в себя, ничего не соображал. Он удивленно таращился мутными глазами на своих спасителей и продолжал что-то нечленораздельное мычать и потирать большущую шишку, вскочившую после удара на затылке.
На вираже шлюп сильно накренился, чуть не коснувшись морской поверхности парусом, зачерпнув бортом хорошую порцию соленой воды. Весь экипаж, «Ослепительного», включая Чевалачо, инстинктивно сгрудился на противоположном борту, выравнивая судно. До конца гонки оставалось еще предостаточно времени, еще было время побороться за победу. Торбеллино потребовалось почти полчаса, чтобы догнать ушедшие вперед парусники «Ночной призрак», «Розу Ветров» и «Неприкаянный». Шлюп пристроился к ним в хвост, но обогнать их никак не удавалось.
Чевалачо наконец-то прочухался от винных паров и глубокого нокаута и пораженный, во все глаза уставился на нашего героя.
– Торбеллино! Разрази меня гром! – заорал он. – Ты ли это?
– Я собственной персоной, Чевалачо! Можешь даже потрогать меня обеими руками, если не веришь.
– Век тебе не забуду, что ты меня спас, дружище! Клянусь кальмарьими кишками, что завтра же брошу пить! Сегодня крепко выпью за чудесное спасение, а завтра обязательно брошу! Клянусь всеми тигровыми акулами Пролива Кошмаров!
– Да брось, Чевалачо, ты бы также поступил на моем месте, – улыбнулся Торбеллино, зная, чего стоят все эти пиратские клятвы. – Неужели бросил бы тонущего на произвол судьбы?
– Конечно, не бросил! Я же все-таки из морского братства! Знаю цену человеческой жизни в море.
– Вон, их лучше благодари, – юноша кивнул на Старого Галса и Джой, ловко управлявшихся парусами.
– Ладно, долг, как говорится, платежом красен. Чевалачо бывает благодарным. За добро всегда отплатит добром. Открою тебе, парень, одну страшную тайну, – заговорщическим шепотом продолжал спасенный. – Не сносить мне головы.
– Ну, что там у тебя за тайна такая? – усмехнулся Торбеллино.
– Ты зря смеешься, парень, это очень важная тайна, – округлив глаза, сказал пират, при этом озираясь по сторонам, как будто кто-то в открытом море их мог подслушать. – Это касается твоей жизни.
– Моей? Смешно такое слышать.
– Именно твоей, несчастный!
– Ну… – недоверчиво отозвался Торбеллино. – Поведай, что там за тайна такая страшная.
– Так вот, слушай. Капитан Малисиозо откуда-то прознал, что ты остался жив, и поручил наемному убийце разыскать и убить тебя. Зовут этого гнусного типа Виоленто Беспалый, он самый страшный человек в Карамбе, каких я только на свете видывал.
– Виоленто Беспалый?
– Ты что о нем никогда не слышал?
– Нет. Не слышал.
– Не поверю! Мерзавца Виоленто каждая собака в Карамбе знает!
– Да, вроде кто-то из экипажа на корабле как-то упоминал его имя, кажется, Бабило … – неуверенно отозвался Торбеллино, напрягая память.
– Его можно сразу узнать по одной неизгладимой примете. На правой кисти у него недостает безымянного пальца, ему в одной кабацкой драке его отстрелили, когда он нагло сжульничал в карточной игре. Если встретишь человека с этой приметой, беги во все лопатки прочь, не оглядываясь. Помни: он пришел за твоей головой.
Пират снял с головы знаменитую прострелянную в нескольких местах во время абодажей треуголку и выжал ее. И вновь водрузил на свою мокрую гриву.
– Чевалачо, и давно он за мной охотится, этот, как ты его называешь, Беспалый? – спросил юноша, вспомнив предупреждение безумного колдуна о злом человеке без пальца. Выходит, магические камни не врали.
– Месяца четыре прошло, с того времени, как Малисиозо узнал, что ты жив-живехонек. Если бы ты только видел, как он рассвирепел от этой «радостной» новости.
– У меня нет ни малейшего желания видеть рассвирепевшего Малисиозо, и у тебя, я думаю, тоже.
– Ой, не завидую тебе, парень! Он тебя из-под земли достанет из-за своей чертовой пещеры с сокровищами. Ведь ты единственный, кто знает, где она находится.
– Почему единственный? О ней знает еще Бласфемо.
– Бласфемо? Это который Бласфемо? Что-то имечко знакомо, – насторожился пират, сдвигая треуголку на затылок.
– Разбойник с большой дороги, – подсказал юноша. – Атаман шайки «Ночные гости».
– Ты раскрыл тайну Малисиозо разбойнику?! – выпучил глаза от удивления Чевалачо.
– Ну да. Что мне еще оставалось делать? Он же собирался меня продать в Карамбе на невольничьем рынке. Мне пришлось ему выложить тайну капитана Малисиозо, чтобы спасти свою жизнь, – признался Торбеллино, перекладывая румпель в другую руку.
– Ну и номер! – пораженный пират закатил глаза под лоб. – Ну, брат, представляю, что будет с бедным Малисиозо, когда он об этом узнает. Он не переживет, услышав такое.
– Думаю, переживет!
– Его точно удар хватит от этого известия. Это верная крышка тебе, парень!
* * *Легкий шлюп благодаря умелой лавировке, обошел яхты конкурентов. Войдя в крутой поворот, «Ослепительный» опередил резвую «Красную розу», и, почувствовав свежий ветер в корму, пытался догнать быстрый «Черный орел», управляемый командой опытных морских офицеров. Дистанция между двумя суденышками неуклонно сокращалась. Подчиненные адмирала Гавилана с нескрываемой тревогой наблюдали за преследовавшим их шлюпом Старого Галса. Но для победы не хватило самой малости: всего-навсего нескольких метров. «Черный орел» финишировал на мгновение раньше, от него «Ослепительный» отстал всего на каких-то жалких полкорпуса. Третим закончил парусную гонку парусник из Брио, «Ночной призрак».
Расстроенный Торбеллино в сердцах чертыхнулся. Победа была так близка. Джой даже заплакала от огорчения. Чевалачо в возбуждении рычал, как раненый зверь, он переживал не меньше остальных, так как чувствовал свою вину. Если бы его тонущего не вылавливали, «Ослепительный» уж давно бы финишировал, оставив далеко позади своих именитых соперников. Из всего экипажа только один Галс оставался невозмутимым.
– Значит, не судьба, в другой раз повезет, – спокойно сказал он.
* * *Пиратские парусники так и не добрались до финиша. Яхта «Морской дьявол», из-за потери рулевого, которым был Чевалачо, описала огромный круг, врезалась в берег рядом с пристанью и села прочно днищем на острые камни. А шлюп «Неприкаянный», несущийся под всеми парусами впереди всех, при выполнении поворота вокруг красного буя, задел парусом воду и перевернулся, так как при крене пьяные пираты, вместо того чтобы откренивать судно, скатились к борту и нарушили баланс.
Пришлось нескольким шлюпкам со спасателями мчаться к бую и вылавливать нетрезвых горе-гонщиков из воды…
Быстрому «Тайному советнику» тоже не повезло, у него в середине гонки ни с того ни с сего по середине переломилась мачта. Кто-то из экипажа вспомнил, что накануне ночью слышал подозрительный скрежет. Наверное, кто-то из подлых конкурентов подпилил ее. Взбесившийся Рабиозо от злости готов был разорать всех в клочья. Он метался по палубе и крыл соперников бранью, которой бы позавидовал любой пират из Карамбы. Крепко досталось и экипажу, не досмотревшему за парусником в темное время суток.
Глава одиннадцатая
Торбеллино арестован
Убрав паруса, парусные суденышки причалили к пристани и отдали швартовы. На берегу началось торжественное награждение победителей призовыми кубками. Торбеллино остался на «Ослепительном», а Старый Галс и Джой, радостные, отправились на церемонию за заслуженной наградой.
Когда юноша закреплял швартовочный трос на пирсе, он почувствовал грубый толчок в спину, что-то холодное уперлось ему в затылок.
– Без глупостей, любезнейший, – вдруг услышал Торбеллино на ухом угрожающий вкрадчивый шепот. – А не то в один миг схлопочешь пулю в котелок.
Не успел Торбеллино среагировать, как кто-то мгновенно железной хваткой сжал его запястья. Это были дюжие натренированные парни из охранки Рабиозо, голос же принадлежал старому знакомому, вечно ухмыляющемуся, прыщавому Восто.
– Отбегались, господин Акробат. Не соизволите ли прогуляться с нами, мило беседуя, в конец мола, где вас поджидает шлюпка с гребцами. Теперь после напряженной гонки заслуженно отдохнете на прекрасном фрегате, который доставит вас на Остров Зеленый Ад.
– Думаю, там вас заждались надсмотрщики на плантациях сахарного тростника, – съязвил носатый Флари, выглядывая из-за спины своего закадычного дружка Восто.
* * *В это время как раз вернулись с торжественного награждения старый моряк и его внучка. Джой и Галса со сверкающим на солнце призовым кубком за второе место тайные агенты бесцеремонно оттеснили в сторону и повели задержанного юношу вдоль пристани, прочь от галдящей восторженной публики, собравшейся поглазеть на регату.
В конце длинного пирса Торбеллино и его охрану уже поджидала шлюпка с гребцами, готовая доставить опасного государственного преступника на один из военных кораблей эскадры.
Юноша с тоской оглянулся в сторону пристани, где в пестрой толпе с трудом различил несчастную, заплаканную Джой.
«Как замечательно начался день и как печально закончился», – подумал с грустью он, провожая взглядом удаляющийся берег Ноузгея.
* * *На широкую палубу военного корабля высыпал весь многочисленный экипаж. Все сбежались поглазеть на только что доставленного опаснейшего государственного преступника. Перед группой морских офицеров в белых мундирах стоял молодой фрид, которого крепко держали за руки тайные агенты полиции.
– Господин капитан, разрешите вам представить дорогого нашего друга, которого следует сопроводить на Остров Зеленый Ад, откуда он недавно без спросу удрал, – представил Восто нашего героя капитану фрегата.
– На каторге ему самое место, – лениво отозвался капитан, едва удостоив полицейских и задержанного своим вниманием. Ему давно обрыдла постоянная возня со всякими заключенными и политическими, он давно уже мечтал о заслуженной пенсии и симпатичном домике на берегу теплого моря рядом с апельсиновой рощей. Заложив руки за спину, он не спеша отправился к себе в каюту.
– Позвать кузнеца! Заковать в кандалы бунтовщика! – с напускной суровостью распорядился помощник капитана, делая грозные глаза и топорща в негодовании усы.
Появился недовольный судовой кузнец с инструментами и кандалами, от него за версту разило жутким перегаром.
– Подержи-ка, парень, цепь, – сердито проворчал он, примеряясь молотком.
Не успел Торбеллино и глазом моргнуть, как умелец, ловко постукивая, в один миг расклепал ему на ногах оковы.
– Ручные расклепывать? – спросил кузнец, оборачиваясь к помощнику капитана, который с брезгливой миной на лице стоял поодаль. Запах рома на жаре распространялся вокруг с фантастической скоростью.
– Обязательно! Он очень опасен! – не удержался и встрял агент Флари, зажимая свой драгоценный нос платком.
– Не стоит. С него и ножных за глаза хватит. Куда он в них денется? – поставил точку помощник капитана, давая отчетливо понять, что на корабле он хозяин, а не какая-то полицейская шушера. – В трюм бунтовщика! В компанию к вонючим крысам! Посмотрим, какие он там песни запоет!
– Ну ты, давай пошевеливайся! – пузатый боцман с пышными рыжими бакенбардами, грубо толкнул Торбеллино в спину. – В трюме тебя давно заждались! Топай живее вперед!
Юноша, поддерживая цепь, громыхая кандалами, поплелся к трапу, ведущему на нижнюю палубу.
Проходя мимо группы смеющихся и расфуфыренных офицеров, наш герой через силу улыбнулся и сказал:
– Благодарю за теплый радушный прием, господа!
– Каков, однако, мерзавец! Он еще смеет издеваться над нами! – вскипел один из морских офицеров. – Боцман! Всыпь-ка ему с десяток плетей! Посмотрим, как он после этого заговорит!
В эту минуту неожиданно для всех Торбеллино схватил за руку помощника капитана и резко рванул к себе, быстрым неуловимым движением выхватив его кортик из ножен и приставив лезвие к горлу растерявшейся жертвы.
Такого поворота событий никто не ожидал. На палубе фрегата наступила тягостная гробовая тишина, изредка нарушаемая бормотанием полупьяного кузнеца, который, оступившись, с грохотом скатился на «пятой точке» по трапу вниз, да резким криком чаек, проносившихся над водой.
– Предупреждаю! Один только неверный шаг с вашей стороны и, клянусь, я убью его! – угрожающе заявил Торбеллино, держа перед собой плененного им офицера.
Все в испуге шарахнулись в стороны, словно от прокаженного, освобождая ему проход. Всем уже было не до смеха.
– Прочь с дороги!
Торбеллино, оказавшись у ближайшего борта, неожиданно у всех на глазах обхватил пленника за туловище, и, перегнувшись через борт, упал с ним в море.
Все, находившиеся на палубе, бросились к борту. Внизу, в зеленоватой воде залива бултыхался в белом кителе перепуганный на смерть помощник капитана. Самого же преступника нигде не было видно.
– Бросайте спасательный круг!
– Человек за бортом!
– Немедленно спустить шлюпки на воду!
– Есть, спустить шлюпки на воду!
Вниз полетели сразу четыре спасательных круга. Натужно заскрипели тали, через минуту несколько шлюпок уже покачивались на воде. Искупавшегося помощника капитана выловили и подняли на фрегат. Видок у него был довольно невзрачный, как у побитого щенка, которого окунули в грязной луже. С парадного белого мундира с золотыми пуговицами на палубу ручьем стекала вода.
Около часа шлюпки сновали вокруг корабля, в надежде обнаружить тело улизнувшего злодея, но безрезультатно, беглец бесследно исчез.
– Как пить, утонул! – высказал предположение боцман.
– Топором пошел ко дну!
– Туда ему и дорога! – изрек кто-то из офицеров. – Все равно бы на каторге подох. Зеленый Ад настолько прелестный уголок, что там больше четырех месяцев, говорят, никто не выдерживает.
Расстроенные Восто и Флари, как и все, торчали у борта и, перегнувшись, напряженно всматривались в воду.
Но тут произошло шокирующее событие, из-за которого всем на корабле уже было не до утонувшего бунтовщика. Пьяный кузнец, заковав юношу в кандалы, кое-как на полусогнутых добрался все-таки до своей каюты, где его поджидал подвыпивший собутыльник, корабельный плотник. И они вновь продолжили на нижней палубе «симпозиум», не вовремя прерванный появлением на судне сыщиков и Торбеллино. Рассказывая про свои многочисленные похождения, один из них, размахивая руками, нечаянно задел и опрокинул со стола керосиновую лампу на свою койку. Керосин разлился и ярко вспыхнул. Огонь с шерстяного одеяла стремительно перекинулся на пуховую подушку, с нее на фанерную обшивку переборки… Перепуганные пьянчуги заметались по тесной каюте, мешая друг другу, пытаясь сбить пламя и потушить разбушевавшийся огонь. Спасаясь от удушливого дыма и огня, они с дикими воплями ломанулись на верхнюю палубу, где всем от неожиданного известия стало совсем не до Торбеллино и не до мокрого до нитки помощника капитана. Экипажу понадобилось около двух часов, чтобы полностью потушить возникший на нижней палубе пожар.
* * *