– Выходите из боя, вы с ума сошли!
– Он горел как канистра, и у него глаза лопнули от огня, и он кричал…
– Снаряд! Кумулятивный давай!
– Я не плачу…
– Досылатель!
– Наблюдаю эскадрон на склоне, они нас видят сверху… Захват цели!
– Абукир, задняя передача и выкатывайтесь из этой дыры! Абукир!
– Фанданго!
– Блумер!
– Командир, от них остались одни позывные… командир…
– Выстрел! Подсветить вам небеса?!
– Клодио, брат, я не могу остановить этот бой, пока они не выжгут друг друга…»
Рик быстро, как только мог, полз по холодеющему песку. Едва завязался бой, он сумел незаметно удрать от сепаратистов, увлеченных расправой над ставшей беззащитной армадой Директории. Когда движения пресмыкающегося окончательно лишили его сил, Рик поднялся на ноги и, пригибаясь, побежал туда, где заранее обустроил себе свой собственный наблюдательный пункт.
Он скатился по осыпающемуся песку с небольшого обрыва и упал в маленькую ложбинку на скальном выступе – единственном, что проступал из песка, несколько возвышаясь над Котловиной. Он быстро нашарил и раскрыл рюкзак. Здесь у него были ночные окуляры и еще кое-то необходимое. Надев окуляры и маленький наушник портативной радиостанции, Рик принялся жадно вглядываться в результаты собственного разрушительного труда и слушать то, что творилось в эфире.
Некогда мертвая и пустая Котловина теперь представляла собой громадную мешанину подвижной и горящей, разбитой бронетехники, а также немногочисленных пехотинцев, что совершали, вроде бы, совершенно бессмысленные перемещения…
Вначале Рику показалось, что его план удался на все сто процентов. Засада действительно явилась полной неожиданностью для полковника. Рик специально не выяснял ни имени, ни каких-либо иных сведений о руководителе операции. Достаточно было позывного. Ведь куда проще сдать врагу что-то обезличенное, механическое, вроде древних смрадных танков, чем живых людей. Однако, ему не привыкать…
Всматриваясь в то, как развивалось сражение, и слушая радиопереговоры танкистов Директории, Рик понял, что зря он сделал такую серьезную ставку на повстанцев. Те так и не смогли толком воспользоваться чрезвычайно удобной для себя ситуацией и замкнуть кольцо. Даже отсюда становилось понятно, что сепаратисты упустили инициативу. Группа танков Директории, дав задний ход, вырвалась на волю, и, пройдя по правому флангу, зашла в тыл противника. Сепаратистам удалось отбиться и подбить все эти машины, но смельчаки успели передать командиру сведения о расположении противника, а также отвлекли на время огонь на себя и даже уничтожили пару окопавшихся самоходок.
За это время полковнику удалось кое-как перестроить танки в нормальный боевой порядок и двинуть их, как и подобает, эшелон за эшелоном, на коварного врага. Из центра котла, по переданным погибшими танкистами координатам принялась лупить самоходная гаубица. Впрочем, это продолжалось недолго, так как кто-то меткий успокоил ее противотанковой ракетой. Однако же, нервы у сидевших в засаде не выдержали, и несколько танков сепаратистов ринулись сквозь строй наступавших, норовя расстрелять их на ходу в менее защищенные, чем лоб, борта.
Началась настоящая свалка, в которой постепенно становилось неоспоримым преимущество танкистов Директории. Сепаратисты и не думали разумно маневрировать с тем, чтобы сохранить былое преимущество. Они просто лезли на рожон, за что их прилежно наказывали приземистые и длинноствольные истребители танков. Скрепя зубами Рик смотрел, как приходят в себя войска Директории. А, значит, его план рассыпался в желтую пустынную пыль.
Рику вовсе не было нужно, чтобы с этой планеты была отправлена радостная весть о победе, а следом пришла собственно Директория – теперь уже всерьез и надолго.
Нет! Это была ЕЕ планета. И Директории здесь не место. Потому что ОНА ненавидит Директорию.
Потому что это ЕЕ и только ЕЕ планета.
И именно поэтому в страшное сражение бронированных монстров сейчас вмешается третья, еще более страшная сила.
Рик стиснул зубы. Все, ждать больше нельзя. Надо сделать это сейчас, пока все они собраны воедино, в назначенном им Риком месте.
Он сунул руку в рюкзак и извлек из него тусклый металлический пульт.
Ему уже приходилось нажимать на кнопку. И теперь сделать это гораздо легче. Потому, что он понял, что ни одна жизнь, ни тысячи жизней в этом мире не могут быть ценнее одной-единственной ЕЕ жизни.
И Рик нажал на кнопку.
Однажды какой-то негодяй заманил в ловушку его товарищей и сжег их всех нажатием на такую же вот одну-единственную кнопку. Теперь таким же подонком, заманившим в единую ловушку и врагов, и бывших товарищей, был он. Только он – еще хуже. Потому, что такого термозаряда, который даровал бы всем мгновенную милосердную смерть, Рик не смог провезти на эту планету.
Он коснулся кнопки. И ослепительное пламя взвилось из центра котловины, вспухло гигантским огненным пузырем, расползаясь к окраинам и щелкая танками, словно жареными семечками на сковородке.
Эфир в наушнике взвыл жуткими воплями. В них было столько боли и отчаяния, что Рик почувствовал: он сходит с ума.
И, закрыв уши руками, он закричал от ужаса.
…Рик потерял сознание еще до того, как невдалеке взорвался тягач с боеприпасами, и его обмякшее тело вышвырнуло из укрытия. Горячий песок принял его в свои мягкие объятья.
А над головой метались, падая и теряя опаленные крылья, испуганные бабочки.
4Рик, шатаясь, шел по ночной пустыне. Пронзительно чистое небо слепило чужими созвездиями, позволяя обходиться без окуляров. Где-то за спиной догорали остатки двух спекшихся воедино танковых армий. О них Рик думал совершенно отрешенно, словно гибель бронированных армад не имела к нему никакого отношения. В том мире, в котором теперь существовал Рик, так оно, в общем, и было. Все его прошлое осталось позади, обратившись в ничто, словно выжженное термозарядом. Взгляд его был устремлен вперед, а ум – очищен от угрызений совести и сомнений.
Он шел туда, где тихо и мирно, даже не вспоминая о нем, жила Агнесса. Так, во всяком случае, казалось Рику. Он не знал, как появится перед ней, что скажет, и что услышит в ответ. Это было впереди, за темными дюнами под дивными колкими звездами…
В ночном небе раздался далекий незнакомый звук. Он нарастал, приближаясь, и вскоре вдалеке стал виден его источник.
Вначале по склонам барханов пробежал длинный тонкий луч, а следом, низко над землей пронеслась вереница веселых огоньков. И вдруг резко, изогнувшись ярким ожерельем, ушла в небо.
– Что это? – сам у себя заворожено спросил Рик.
– Это Караван, – послышался сзади насмешливый и несколько гнусавый голос, – Сразу чужака видно…
Рик резко обернулся, пытаясь одновременно выдернуть из кобуры пистолет. Но эта его попытка была пресечена коротким и веским ударом в переносицу.
Рик потерял сознание.
Когда он открыл глаза, было уже светло. Видимо, потрясенный последними впечатлениями организм использовал отключение сознания «на полную», чтобы прийти в себя и восстановиться.
Нежный солнечный свет струился через маленькое окно под потолком тесной кирпичной каморки. Судя по толщине стены и решетке на окне, каморка не была простым сараем – скорее помещением для особо приглашенных гостей, выделенным в массиве какого-то довольно серьезного здания.
Рик медленно поднялся с жесткого тюфяка и спустил ноги с деревянных нар на шершавый цементный пол. Сразу же заныла переносица и нижняя часть лба. Он потрогал. Нос, вроде бы, не сломан.
Рик огляделся. Кирпичи стен были плотно исписаны, а точнее – исцарапаны самыми разнообразными изображениями. Здесь были и обычные календарные заметки – столбцы перечеркнутых черточек, и обильно исторгнутые «художниками» проклятья, и неумелые рисунки различной тематики. Особенно поразительным выглядел выдолбленный в стене барельеф скорбного человеческого лица, покрытого копотью, видимо, от свечки.
Рик как раз бездумно изучал стены, когда лязгнул замок, и железная дверь каморки скрипуче отворилась.
В помещении появилось двое: оба в военной форме незнакомого образца и неизвестными Рику знаками отличия, с устаревшими автоматами на ремнях. Однако не это привлекло внимание пленника. Было кое-что другое, вызвавшее удивление и тревогу: на лицах обоих были одинаковые облегающие брезентовые маски, полностью скрывающие лица вошедших и переходящих книзу в надсадно шипящие подобия респираторов. Глаза их прятались за отблескивающими красным круглыми окулярами. Теперь Рик заметил еще и большие цифры номеров, нашитых на грудные карманы и рукава формы.
– Проспался? – приглушенным голосом поинтересовался один из вошедших. – Это хорошо. Значит, готов к серьезному разговору. А теперь – не дергайся…
– Разговору – с кем? – поинтересовался Рик.
Ему не ответили. Вместо этого грубо напялили на голову черный тканевый мешок. Рик не стал сопротивляться, положившись на собственную интуицию. Так подсказывала, что расправляться с ним пока не собираются. Мешок был из тонкой материи и позволял свободно дышать и даже кое-что видеть сквозь ткань. Это было странно – зачем надевать мешок, если он не мешает все видеть?
Только, когда его вытолкали на свежий воздух, Рик понял: мешок нужен был для того, чтобы и другие не могли видеть его собственного лица. Все, кого он и его конвоиры встречали на своем пути, были в таких же жутковатых брезентовых масках.
Выйдя через низкий дверной проем, они оказались в обширном внутреннем дворе, образованном длинными двухэтажными строениями. По верхушкам крыш тянулась спираль колючей проволоки, в углу, возвышаясь над строениями, торчала караульная вышка на четырех опорах, с пулеметом и прожектором в комплекте. А на длинном флагштоке посреди истоптанного пожелтевшего газона развевался странный флаг – зеленый, с большой круглой дырой посередке.
Рик даже не стал строить по поводу увиденного никаких собственных предположений. Он просто плыл по течению, а точнее – топал болящими после вчерашней беготни ногами.
Путь его оказался не слишком далек и завершился у стены одного из зданий, которые, как было теперь видно, образовывали собой правильный пятиугольник. Это здание, в отличие от прочих, сложенных из красного кирпича, что имели довольно унылый казенный вид, было не красным, а покрытым несколько потускневшей желтой штукатуркой. Первый этаж его выходил во двор довольно живописной галереей во всю длину, с изящной колоннадой и широкой аркой по центру.
Аккурат под аркой был установлен стол под ослепительно белой скатертью. Стол был накрыт для обеда единственной персоны, с самым, что ни на есть, аристократическим изыском.
Персона, сидящая за столом, представляла собой сухощавого, но крепкого с виду человека все в той же серой форме, только украшенной дикой расцветки огромными эполетами и развесистыми аксельбантами. Рика уже не могло удивить то обстоятельство, что на лице человека была все та же брезентовая маска, только с отстегнутой для еды нижней частью. Позади стола по стойке «смирно» замерло двое безликих солдат.
Человек небрежно махнул рукой в которой сжимал вилку, и принялся колдовать над собственной тарелкой, отправляя в ротовое отверстие кусочки еды. Под колени Рику ткнулось что-то твердое, и провожатые мягко, но с силой усадили его на неизвестно откуда взявшийся стул. Ничуть не спеша, человек как следует, закусил, запил съеденное водой из большого бокала, после чего аккуратно промокнул губы салфеткой.
После чего одним движением, со щелчком вернул на место нижнюю часть маски. И водрузил на голову небольшую, сверкающую, как на параде, каску.
– Рассказывай, – предложил человек несколько искаженным голосом. Очевидно, маска предполагала сокрытие не только лица, но и голоса.
– Что же мне рассказывать? – пожал плечами Рик.
– Как это – что? – обладатель аксельбантов склонил голову на бок. – Рассказывай, кто ты, откуда, с какой целью шел в мой город…
– А почему я должен рассказывать что-то человеку, которого мне даже не представили? – неожиданно для самого себя, дерзко возразил Рик.
Чем вызвал немедленный гулковатый смех сидевшего за столом. Рик почувствовал, как в его плечи впились пальцы конвоиров. Хозяин – а человек за столом, несомненно, был здесь хозяином – сделал конвоирам неопределенный жест, после которого над ухом прозвучало:
– Арестант, ты имеешь честь разговаривать с господином генералом Монкадой, покровителем города Иерихон и окрестностей.
– А… – несколько двусмысленно отозвался Рик. – Тогда все понятно…
Генерал Монкада, как оказалось, не страдал чрезмерным любопытством, а потому не заинтересовался, тем, что именно стало понятно Рику. Вместо этого он повторил свой первый вопрос:
– Итак, кто ты, откуда и с какой целью здесь?
– Я прибыл сюда с отдельным танковым корпусом Директории, – почти честно ответил Рик.
– Это я и так понял, – усмехнулся Монкада, – По твоей форме и вони со стороны Котловины. Поставлю вопрос конкретнее: какие функции ты выполнял в десанте Директории?
– Разведка, – сказал Рик.
И, секунду помедлив, добавил:
– Передовой танковый разведывательный эскадрон.
Рик решил подстраховаться. Лучше сказать часть правда, чем втянуться в откровенную ложь и погореть на этом. Скрыть, что он разведчик, будет трудно – неизвестно, что это за люди, насколько они хорошо знают прикладную армейскую психологию. А ведь однажды могут проявиться специфические рефлексы и предательские спонтанные поступки. Оперативную разведку боятся и ненавидят, как некую демоническую силу, безнаказанную и всесильную, – так могут запросто поставить к стенке, от греха подальше. Армейский же разведчик – это тот же солдат, труженик войны, только работающий в более опасной области…
– Это хорошо, что разведчик, – оживился генерал, – разведчики нам нужны…
– В каком смысле – нужны? – эти слова не очень понравились Рику. Неужели из него будут насильно выжимать информацию?
– Нужны моей маленькой армии, – пояснил Монкада. – В качестве специалистов.
Рик удивленно переваривал услышанное.
Странный, он, этот генерал. Хотя не намного странней, чем вся его армия в этих жутких намордниках. Как же это так можно – верить на слово первому встречному, да еще и потенциальному врагу?
Примерно в этом контексте Рик и задал вопрос генералу.
– Ничего странного, – ответил генерал. – Кто только у меня не служит. Сказать по правде – я сам не знаю большинство из тех, кто служит в моей армии. Для этого мы все и носим эти маски. И я не вижу твоего лица, также, как и ты – моего. Ты уже, наверное, понял, что это – неспроста. Мы – особая армия. Мы – армия призраков…
Монкада указал пальцем на флаг, сквозь дыру в котором легко проносился ветер.
– Наша армия будет существовать до тех пор, пока понадобится этому городу. А потом исчезнет. Никто из нас не хочет смотреть в глаза другому после того, что принято было делать на войне…
Генерал помолчал, барабаня пальцами по скатерти, и добавил:
– Кроме того, ты ведь не будешь спорить с тем, что в «блэк-джек» скорее выигрывает тот, кто скрывает свои чувства за темными очками…
Рик пытался уловить глубинный смысл сказанного и не мог. Странная, все-таки, планета, этот Тринадцатый Промышленный Район.
И хорошо, что этот генерал не мог видеть, как под темным мешком лицо Рика расползается в довольной улыбке. Все-таки, ему и вправду везет! Нежели ему вот так, сразу, предстоит стать сколько-нибудь важной фигурой в этом мирке, где ему предстоит искать свою Агнессу? Да, воистину, насчет карт и удачи этот Монкада выглядит просто пророком…
5Может, генерал Монкада и не был пророком, однако ж и дураком назвать его было трудно. Зря Рик представлял себе собственное будущее в городе Ирерихон, что на берегу лазурного безымянного моря, в столь радужном свете.
Солдаты Армии призраков, как они и впрямь себя называли, были безлики, но не неподконтрольны. Один лишь генерал мог позволить себе прилюдно поесть, не опасаясь частично оголить кожу лица. Прочие солдаты, сержанты и офицеры не имели даже такой возможности.