Капитан дворцовой стражи опять решил обратить на себя внимание первого королевского советника.
— Сколько золота-то в королевскую казну привалит! — подобострастно прогнусил капитан. — Ить, я так понимаю, что не последний храм мы отыскали, да, ваше сиятельство?! Вот радости-то!
Гархаллокс очнулся и посмотрел на капитана. На лбу советника налилась и засверкала в свете пламени факелов крупная капля пота.
— Пошли вон отсюда, — сипло пробормотал Гархаллокс. — Безмозглые чурбаны. Пошли вон! — заорал он.
ГЛАВА 4
Королевские войска ползли на равнину, расстилавшуюся под Предгорьем, отряд за отрядом, тяжело и неотвратимо — как тучи заволакивают небо. Немалая часть долины занята была уже войсками, а тускло отсвечивающие железом потоки текли и текли, и казалось, не будет им конца.
Девять знатных рыцарей, владетелей земель и замков, пришедших сюда, в Предгорье Серых Камней Огров, и приведших верных им воинов, чтобы сразиться с тем, кто, устроив заговор, беззаконно занял престол великого Гаэлона, стояли сейчас тесно друг к другу на открытой площадке вершины одной из скал, возвышавшейся над Предгорьем, как сторожевая башня. Девять — и бывший первый королевский министр господин Гавэн.
Эрл чувствовал левым плечом плечо сэра Боргарда, хозяина замка Орлиное Гнездо, а правым — плечо барона сэра Уриха, владетеля большого замка и прилегающих к нему нескольких деревень в окрестностях Агара. Горный рыцарь чуть приподнял уголки губ, подумав, что пространство площадки позволяет расположиться и посвободнее, но рыцари тем не менее безотчетно подчинились какому-то инстинктивному импульсу — встать так, чтобы ощущать стоящего рядом. И тут же Эрл осадил себя — не след смеяться над этим. Вовсе не страх руководил рыцарями. Здесь было нечто иное…
Вид широкой долины, мерно заполняемой бесчисленными отрядами вражеского войска, внушал какое-то смутное чувство предрешенности — какое, наверное, посещает мореплавателей, когда они, бессильные что-то предпринять, молча смотрят на несущуюся на их суденышко гигантскую волну. Ту самую, последнюю, которая одна только и сможет сокрушить мощные корабельные борта, смести с палубы тяжелые мачты, как коса сметает редкие колоски…
Сэр Дужан, хозяин замка Железный Грифон, первым нарушил молчание.
— Сейчас их, должно быть, тысячи две, — сказал он. — Почти вдвое больше, чем в нашем войске. И отряды все прибывают…
— У Константина не менее четырех тысяч воинов, — подал голос барон Урих. Он бежал из-под Агара, как только маг-узурпатор подошел туда. — По крайней мере, так было, когда я уходил… И не забывайте демонов и Серых магов. Эти твари стоят еще четырех тысяч. А у нас даже и полутора тысяч не наберется…
Сэр Эрл молчал.
— Сам Константин идет в первых рядах, — добавил сэр Урих. — А значит, он уже здесь…
— То, что этот колдун здесь, понятно и без слов, — заговорил барон Трагган. — Сегодня утром с верхних отрогов обрушился камнепад — и прямо на укрепления… Хотя такого случиться ну никак не могло, мои ратники облазили здесь каждый камешек, и в опасном месте возводить укрепления никто бы не стал.
— Теперь все Серые Камни — опасное место, — медленно пробасил сэр Атун, хозяин замка Поющая Форель. Он хотел сказать что-то еще, но не стал продолжать. Плотно сжал губы, так плотно, что их не стало видно среди косм черной бороды.
— Укрепления будут восстанавливать до сумерек, — договорил Трагган. — Кроме того, погибли одиннадцать моих ратников. И более двух десятков ранены.
— Два моих рыцаря сорвались со скал, — проговорил барон Урих, — мне доложили об этом совсем недавно.
— Равнинным жителям следует смотреть под ноги, — сказал кто-то из феодалов Серых Камней, — тем, кто не привык жить здесь, нужно быть осторожнее.
Барон Урих сверкнул глазами в сторону говорившего.
— Другие воины видели, как все это произошло, — сказал барон. — Рыцари не то чтобы сорвались… Они пошли к краю пропасти, будто кто-то позвал их. Им кричали, но они словно не слышали…
— О том, что случилось вчера ночью, знают все, — заговорил и сэр Боргард. — Тот ратник из Полночной Звезды, волосы которого обратились в ядовитых змей…
— Он погиб сам, и от яда умерли еще четверо, — закончил за Боргарда барон Урих. — Магия Константина погубит всех нас еще до начала битвы. Неужели твои маги, сэр Эрл, ничего не могут противопоставить ей?
— Маги… — проворчал граф сэр Рижак, пришедший около недели назад в Серые Камни из города Рамы. — Маги Сферы Огня и Сферы Бури… коих Сфер уже не существует… Чего они стоят против Серых? И против самого узурпатора?
Сэр Дужан повернулся к Эрлу. И сказал то, что было на устах у всех рыцарей:
— Ты должен просить Высокий Народ, чтобы они защитили наших воинов от магических атак. Битва еще не началась, а кровь уже льется. Люди гибнут один за другим. А для нас ценен сейчас каждый ратник.
Эрл ждал этого разговора. «Наверное, следовало давно открыть все, что я знаю, — подумал он. — Хотя… если под тобой разверзается земля и ты никак не можешь это остановить, — лучше тебе и вовсе ничего не знать об этом…» Горный рыцарь был спокоен насчет феодалов Серых Камней. Эти рыцари не дрогнут даже перед лицом неминуемой смерти. Но те, кто пришел в Предгорье из близлежащих городов, не внушали ему такого же безоговорочного доверия. Потому что первые отряды стали прибывать тогда, когда по всему Гаэлону разнеслась весть о том, что Эрлу явились эльфы.
— Мы заключили союз с Высоким Народом, — начал Эрл. — И Высокий Народ дал обещание сражаться на нашей стороне с беззаконным королем. Неужели вы думаете, что эльфы обманут?
— Никто и мысли такой не допускает, — сурово отрезал Дужан.
— Мы видели эльфов лишь издали, и видели лишь двоих, — сказал Рижак и посмотрел, словно ища поддержки, на Уриха. Тот кивнул в ответ. — Вести, которые ты распространял со своими войсками, говорили о том, что на твою… на нашу сторону встанет весь Высокий Народ…
Кое-кто из рыцарей Серых Камней зароптал.
— Рыцарь — не тот, кто ищет выгоды на той или иной стороне, — сказал за них за всех Дужан. — А тот, кто сражается во имя Чести, презирая смерть.
— Мы пришли сюда, чтобы сражаться и победить! — повысил голос Рижак. — Чтобы победить и освободить Гаэлон. А не затем, чтобы сложить здесь свои головы и головы своих людей!
— Дайте мне сказать! — выкрикнул Эрл. — Вы, сетующие на то, что вражеская магия ослабляет наше войско, не думаете, что раздоры ослабят его еще больше? Дайте мне сказать! Высокий Народ на нашей стороне. Когда грянет битва, вы увидите то, что так желаете увидеть. Но не раньше! Или вы хотите, чтобы эльфы жили в пещерах и походных шатрах вместе с людьми?!
Эрл выдержал небольшую паузу, во время которой никто не сказал ни слова.
— С Синих гор сюда идут гномы, — продолжил он. — Король Бхурзум, один из трех Великих Королей Маленького Народа, ведет к Серым Камням войско в две тысячи топоров.
— С Синих гор! — воскликнул граф сэр Астарк из города Ивы, первый, кто присоединился к Эрлу и рыцарям Серых Камней, сухой старик со сморщенным, как кулачок, каким-то колючим лицом. — Оттуда до нас более двух недель пути!
— Какая нам польза от этой орды карликов? — прорычал Урих и сплюнул. — Они явятся сюда, когда мясо с наших костей уже обглодают степные волки и лисицы. Две недели! Гномы с их коротенькими ножками плестись будут не две недели, а все три или четыре!
— Гномы с их коротенькими ножками идут тайными подземными ходами, — сказал Эрл, — они начали поход пять дней назад и будут здесь к ночи следующего дня.
Рыцари опять загомонили. Кто-то из феодалов Серых Камней довольно гоготнул.
— А теперь то, о чем вы меня спрашивали, — проговорил Эрл, и всякие разговоры тут же прекратились. — Аллиарий Рубиновый Мечник открыл мне, и я не намерен скрывать его слова: то, что вы называете магическими атаками, на самом деле таковым не является. Блуждающий Бог ступил в наш мир, обретя человеческую оболочку…
Тут Эрл снова ненадолго замолчал, но никто не спросил его, кого именно избрал Великий Чернолицый. И без того все было ясно…
— Константин… Ибас не применяет магию против нас, — говорил Эрл. — Пока… То, что происходит в лагере, — это воля Ибаса. Сознание Великого Чернолицего, соприкасаясь с нашим миром, изменяет мир. Аллиарий объяснял мне так: если бы Нэла Милостивая снизошла до земель смертных, на голых камнях распускались бы цветы и сны людей раскрашивались бы неземными чудесами. Но не Нэла, а Ибас явился к нам. Словно невидимые волны, воля Блуждающего Бога накатывает на Предгорье. Волна за волной…
Рыцари молчали. Только Урих едва слышно хрипнул:
— А как же эльфы?..
— Они как могут защищают нас от злой воли Блуждающего Бога, — сказал горный рыцарь. — То, что случается, — это… крохотные брызги от волн, брызги, которые все же пробиваются сквозь защиту.
«Зачем я рассказал им все это? — с досадой подумал Эрл, глядя на побелевшие лица Рижака, Уриха и Астарка. — Не нужно было этого делать!»
«Нет, нужно! — сказал он сам себе, внезапно озлясь на свою нерешительность. — Необходимо знать своего врага, чтобы победить».
— Как же мы будем сражаться… с Ибасом? — вяло и бесцветно проговорил Урих. — Он ведь… бог…
— В мире людей он находится в человеческом теле, — ответил Эрл. — Так сказал мне Аллиарий. Здесь он никогда не обретет свою истинную силу.
«А сейчас вы испытываете сильное желание убраться отсюда куда подальше, — подумал горный рыцарь о Рижаке, Урихе и Астарке. — И наверное, проклинаете себя за то, что по своей глупости оказались на этой, а не на противоположной стороне… Но пути обратно уже нет. Поздно…»
— Я уверен в победе, — твердо проговорил Эрл. — С нами Высокий Народ и с нами Маленький Народ. С нами маги Сферы Огня и Сферы Бури. С нами наша сила, которую дают нам наш Долг и Честь. Не позднее завтрашнего дня грянет великая битва. За все Шесть Королевств. За Гаэлон. За Серые Камни Огров. За наши дома и нашу свободу. За будущее.
«И за ее высочество принцессу Литию», — не размыкая губ, сказал он. И добавил вслух:
— Константина ждет здесь хороший прием. Его генералы и великие капитаны надолго запомнят это место… Если, конечно, кто-нибудь из них останется в живых. Я жду вас, сэры, на военный совет, который состоится сразу после завтрака.
Он начал спускаться вниз, к пещерам, в которых расположилась часть воинов. Там же нашли временное пристанище и маги, когда-то бежавшие из Дарбиона. Феодалы Серых Камней двинулись за ним, но, опередив их, вильнул догонять Эрла господин Гавэн.
— Не сердись, мальчик мой, на рыцарей, которые предпочли присоединиться к тебе, а не к Константину, — зашептал Гавэн на ухо Эрлу, поравнявшись с ним. — Это был сложный выбор. Ты не видел, а я видел, какой ужас наводит на людей воинство мага-узурпатора, идущее через весь Гаэлон. Сделать что-то против воли Константина — уже доблестный поступок.
— Ты не понимаешь, дядюшка, — с досадой мотнул головой горный рыцарь, — как ты можешь говорить такое?! Преступить клятву верности, принесенную своему королю, и служить его убийце — или исполнить свой Долг… Разве может быть в этом случае какой-то выбор?
— Каждый человек хочет жить, — вздохнул Гавэн. — И хочет, чтобы семья его обреталась в благополучии. Ты еще слишком молод, мой мальчик, чтобы так сурово судить людей…
Они шли мимо пещер, у которых готовили на кострах утреннюю еду воины и бывшие придворные маги. Последних теперь довольно трудно было отличить от обычных ратников. Традиционные одеяния с цветами Сфер давным-давно превратились в лохмотья, и маги сменили их на простую одежду из шкур, кожи и груботканого полотна. Разве что не все маги имели при себе оружие и, в отличие от буйно бородатых горцев, лица брили чисто…
«А ведь сэр Рижак был прав, — подумал вдруг Эрл, — сила этих магов значительно уступает силе Серых. Аррат мог бы кое-что противопоставить Серым, но Аррат ушел… А те, кто остались, могут лишь пугать безмозглых огров сверкающими шутихами…»
Сидящие у костров при виде проходящих мимо рыцарей поднялись на ноги для приветственного поклона. Все, кроме одного.
Это был Гариндат, бывший архимаг Дарбионской Сферы Бури, самый старый из Девяти членов Совета Ордена Королевских Магов… Тоже бывшего. Лет пятьдесят-шестьдесят назад он считался могущественнейшим магом Шести Королевств, но последние годы жизни в Дарбионском дворце удивлял придворных исключительно старческими чудачествами. Большинство были уверены, что древний старец попросту выжил из ума, но находились и такие, кто полагал, что Гариндата перестал интересовать мир людей и он предпочитал существовать в зыбком и диковинном мире своего сознания. Маги, бежавшие из Дарбиона, взяли Гариндата с собой, опасаясь за его жизнь. В Серых Камнях бывший архимаг окончательно перестал трезво воспринимать окружающую действительность и зачастую вел себя как пятилетний ребенок.
Сейчас он сидел на голой земле, скрестив грязные и худые босые ноги. Утренний ветерок, перемешанный со снежной крупой, трепал лохмотья его невероятно обветшавшей хламиды, но старик, казалось, не чувствовал холода. Гариндат рисовал в воздухе тонкими пальцами что-то диковинное и бессмысленно усмехался.
Когда Эрл проходил мимо него, из уха старика, прямо из нутряного пучка седых волос, выскользнула пышущая жаром красная саламандра. Взлетела на ближайший камень и плюнула крохотной искоркой в одного из ратников. Черная борода того мгновенно вспыхнула, и ратник заорал, вскакивая и сбивая пламя загрубелыми ладонями.
Ратники у костров заржали. Саламандра истаяла струйками красного пламени, а Гариндат тихонько захихикал — точно шалун-малолетка, довольный тем, что рассмешил взрослых.
Эрл остановился.
— Простите, сэр Эрл, — направился к нему молодой маг, за поясом котором тускло отсвечивал большой нож. — Господин Гариндат не совсем здоров, он…
— Все хорошо… Орри, — вспомнил горный рыцарь имя мага. — После завтрака состоится военный совет. Я хочу, чтобы трое из вас присутствовали на нем.
Он ждал великую силу, но пришла одуряющая муть, сковавшая тело и затмившая рассудок. Он чувствовал себя обманутым, покачиваясь в просторном паланкине, сквозь плотную ткань стен которого пробивались командные выкрики, топот тысяч и тысяч ног, лязг оружия и доспехов, вонь немытых тел и резкий неземной смрад множества демонов, ступавших рядом. Он чувствовал себя обманутым — в те моменты, когда мог чувствовать.
— Я сделал все, как ты велел… — шептал он тогда, сам не слыша своего шепота. — Ты обещал мне еще больше могущества, но отнял то, что было. Я недостаточно накормил тебя там, под Агаром? Но я следовал твоим велениям, я желал…
Внезапно все обрывалось. И слова, и мысли, и чувства — все. Он словно молниеносно умирал, и кто-то другой смотрел его глазами и говорил его ртом. А он погружался в зыбкое марево небытия, где не было ничего, где было нечем дышать, не на что смотреть и нечего чувствовать.
А потом вдруг — то ли в нем, то ли вне его (плавая в небытии, он сливался с бесцветным и беззвучным «ничто» так, что не осознавал собственного тела) — вспухала красная точка. И точка быстро и неровно росла, разбухала, превращаясь в шар косматого пламени. Этот шар становился — им, его жизнью и его миром. И все чувства, доступные человеку, вспыхивали в нем, словно вспоминая сами себя: любовь, страх, недоверие, ненависть, жалость, тоска, голод, отчаяние, смех, жажда, печаль… — все разом сливалось в тугой, обжигающий, пульсирующий ком. И так остро-невыносимо, так избыточно было это живое, что возвращался он в себя всегда с мучительным криком. Жадно хватая душный воздух внутри паланкина распяленным ртом, он дико смотрел вокруг, не веря в то, что видит, смаргивая, как слезы, приставшие к векам частички бесцветного небытия. Потом наваливался грохот железного потока, по течению которого, покачиваясь, несся паланкин, потом возвращались мысли и чувства. Но клубящаяся муть в его голове никуда не пропадала. Он знал, что это — ниточка, невидимая и неразрывная, прочно связывающая его с тем запредельным небытием, которое вот-вот снова поглотит его.