Лапин делает знак кому-то сбоку.
— Резеда! Я — сто сорок второй! — бубнит в микрофон оператор за соседней стойкой. — Резеда! Одиночная цель — курс сто восемьдесят шесть! Высота — четыре тысячи триста, снижается!
— Цель вижу! — откликается динамик. — Захват произведен, сопровождаю!
Оператор оборачивается к нам. Почти синхронно с полковником я киваю.
Сейчас на позициях ракетчиков Морозова замерло все. Только чуткие антенны локаторов прощупывают небо своими импульсами. А вовремя мы им боезапас подвезли!
— Цель в зоне поражения! — хрипит динамик.
— Хреначь его! — рублю рукой воздух.
— Разрешаю открытие огня! — стискивает в руке микрофон оператор за стойкой.
— Приказ принял! Выполняю!
Мучительно медленно тянутся секунды… а что я хотел услышать? Звук стартующей ракеты? Или крик отчаяния в эфире? Не знаю…
— Цель поражена, — совершенно буднично сообщает голос из динамика. — Расход — одна ракета. Наблюдаю падение обломков.
Вот так выглядит война из-под надежных бетонных стен и крыш…
— А не хреново тут бабахнуло! — старший лейтенант Кадочкин сдвинул кепи на затылок. — Что ж такого они везли?
Пейзаж, расстилавшийся перед ним и его бойцами, действительно отчасти напоминал лунный. Вздыбленная земля, обгорелые остатки деревьев… Рвануло здесь весьма прилично.
Солдаты поисковой команды с сомнением оглядывали место падения самолета — найти тут хоть что-нибудь неповрежденное было весьма нелегко. Однако же выхода не было — полученный ими приказ двойного толкования не допускал. Поэтому, облегчив свою душу путем выстраивания сложных словесных конструкций, тщательно описывавших самолет и его пассажиров, Кадочкин приказал разбить временный лагерь и выставить оцепление. Мало ли… Пускай вокруг и тайга, но вот забредет кто-то посторонний на место падения… а там что-то опасное да уцелело… И куда этого умника опосля девать? Сразу хоронить — вроде бы и не за что, а в госпиталь волочь… далеко.
Вскоре от укрывшихся в распадке палаток потянуло вкусными запахами — дневальный разогревал на костре еду. Проголодавшиеся за несколько часов пути солдаты быстрее задвигали ногами, стремясь поскорее завершить первый проход места падения. Пока еще — не слишком тщательный, надо было сначала определить границы зоны поиска.
— Товарищ старший лейтенант!
Чертыхнувшись про себя, командир поисковой команды заспешил на голос. Боец стоял по пояс в какой-то ямке и призывно махал рукой.
— Что у вас, Корольков? — на ходу окликнул его старший лейтенант.
— Да вот…
Но Кадочкин уже присел на корточки около ямы. Присвистнул.
— Это кто ж такой будет-то?
На земле лежал труп человека в летном обмундировании. Добротная куртка на спине топорщилась от пробоин — он погиб еще в воздухе. Каким образом уцелело тело при пожаре — бог весть! Но вот уцелело же? И сейчас лежит перед бойцами.
Подоспевшие на помощь солдаты осторожно приподняли мертвого пилота и отнесли его в сторону. Старший лейтенант присел рядом и вытащил из кармана блокнот.
— Уфимцев, Волин! Давайте его осторожненько… Раздевайте для начала…
Командиру отдельного отряда специального назначения ГУФСИН России по республике Коми капитану внутренней службы Масленникову В. Я.
РАПОРТ
Докладываю Вам, что во исполнение полученного приказа поисковой группой под моим командованием был произведен осмотр места падения неопознанного самолета в квадрате 22–08. Осмотром установлено следующее:
1) Все члены экипажа и пассажиры самолета погибли в результате поражения самолета средствами ПВО и частично в результате падения воздушного судна на землю.
2) Группой обнаружены тела девяти членов экипажа (опознаны по характерной форме) и 23 (двадцати трех) пассажиров. Все пассажиры были готовы к выброске — надеты парашюты и подготовлено снаряжение. Судя по повреждениям, обнаруженным в процессе осмотра уцелевших фрагментов самолетного набора и обшивки, подрыв боевой части ракеты произошел неподалеку от хвоста самолета, со смещением влево относительно направления движения последнего. Вследствие этого большая часть десанта была поражена осколками и к высадке неспособна.
3) При падении самолета произошел взрыв топливных баков и перевозимого груза. Образовавшимся в силу этого, пожаром обломки и тела людей в значительной мере уничтожены или сильно повреждены. Относительно пригодными для осмотра остались тела двух членов экипажа и одного пассажира. Обнаруженные при них личные вещи и документы прилагаются.
4) Обнаружены и изъяты два электронных носителя информации.
5) На месте падения самолета подобрано 7 (семь) единиц стрелкового оружия. Три винтовки «НК-416», два пистолета «USP» и два пистолета «Beretta-92». Все прочее оружие уничтожено или сильно повреждено.
6) Обнаружено большое число стандартных упаковок пищевых рационов НАТО. Значительная их часть утрачена в результате падения, но уцелевшие вполне пригодны для использования. Пищевые рационы приготовлены для транспортировки.
7) Различные экземпляры снаряжения пассажиров, пригодные для изучения и осмотра, подготовлены для транспортировки.
8) Организована охрана места падения самолета до прибытия специалистов и транспорта.
Командир отдельной поисковой группы Отряда специального назначения ГУФСИН России по Республике Коми старший лейтенант ВВ МВД РФ Кадочкин В. П.Вот тебе и здрасьте! Новые гости на нашу голову. Именно что — на нашу! Хитрые подземные сидельцы за день работы умудрились расковырять электронные потроха трофейных носителей. И, чрезвычайно гордые своим трудом, поспешили явить его результат на свет божий.
— Не забыли, стало быть, своих-то? — разглядывает распечатку Тупиков. Ему уже чуток полегче, даже вставать начал. Что и говорить, стоило перевозить его в Рудный. Тут, слава богу, специалисты поопытнее полигонного главврача!
— Нет, товарищ генерал-майор. Надо думать — к ним помощь шла. А здесь кто-то ее встречать должен был.
— А что ж мало-то так?
— Да черт их знает… Правда, оружия в этот раз везли немного, видимо, знали о том, что большая часть местных негодяев погибла уже. Вот продовольствия — этого прихватили, да…
— Жаль, что встречающих этих не прихватили, — сожалеющее качает головой генерал. — А то как бы все хорошо вышло!
— Не кино, Михаил Петрович, так не подфартило.
— Но, как я думаю, майор, самолетов они уже больше не пошлют. Навряд ли их до фига и было-то, а уж после того, как третий в этих местах навернулся…
— Да, следующая группа наверняка по земле пойдет. Учтем, здесь уже нам воевать привычнее. Хотя и против самолетов я не возражаю — ракеты еще есть.
— Дай тебе только волю! — фыркает Тупиков. — Тут бы всех и закопал…
— Тайга большая… — пожимаю я плечами. — Места хватит.
— Так тайга же, а не погост! Нам тут жить, не забыл?
— Но я сюда никого и не звал! Сидели бы они там у себя… потише. А то ведь и впрямь осерчать можем!
Генерал усмехается и снова берет распечатку. Листает подшивку и что-то про себя бормочет. Умный он дядька, надо отдать должное. Скорее бы уж на ноги вставал, а то я, того и гляди, с копыт рухну от трудов непосильных. Спасибо Лапину да Калину — тянут на своих плечах нехилый воз повседневных забот. И здесь, в Рудном, тоже понемногу жизнь обустроилась — даже школа работает, вот!
Когда я первый раз об этом услышал, откровенно говоря, ушам своим поверил не сразу. Ну не укладывалась в моей голове такая информация! Тут вокруг черт знает что происходит, вообще непонятно, как еще все не посыпалось в тартарары, и вдруг — здрасьте, школа!
— А ты глаза-то не таращи! — серьезно выговаривает мне Ноздрев. — Это воевать да глотки резать — ума большого не треба. А детей учить, чтобы из них нормальные люди выросли, а не головорезы, — это, брат, не каждому дано!
— Демьян Семенович, да я разве что говорю? Просто непривычно как-то… неожиданно…
— Это, друг мой ситный, война — неожиданно. А учеба — она по плану! И раньше бы начали, кабы не мерзюки эти…
— А с учителями у нас как?
— Не шибко… — грустнеет на глазах Семеныч. — Писать-считать — это есть кому обучить. А вот серьезнее что…
Почесав в затылке, предлагаю ему потеребить на эту тему Рашникова. Там мужики умные сидят, авось чем и подсобить могут.
Вопреки моему ожиданию, профессор не только согласился, но и прислал к нам троих грамотных и языкастых парней. Работать они станут вахтовым методом — по месяцу. Потом их сменит другая троица.
Прислал своих спецов и Калин — тоже троих.
Хм, у нас тут даже и не школа, а какой-то технический колледж получается! Что, впрочем, никого из местных ничуть не огорчает. Ребятишек прислали даже из Печоры. Один хрен, в городе теперь долго не жить, родители потихоньку перебираются в окрестные селения. Кто-то переезжает в Рудный, кто-то в Усинск — там потихоньку тоже все оживает. Иной раз, завертевшись за всеми заботами, даже начинаю забывать о том, что где-то лежат в развалинах целые города…
Слегка обескураженный этой мыслью, делюсь своими наблюдениями с Галиной.
— А что ж ты хотел? — сидя у окна, она штопает мою рубашку. — Война, Сережа, это состояние неестественное для человека. Вот и отключает голова-то воспоминания такие…
Ну, вот станцуй она сейчас танец живота — и то так не удивился бы! Из чьих уст такое услышать только не ожидал — но не от Гадалки же!
Она сейчас без своей формы и оружия, в домашнем халатике, который притащили ей наши медсестры. Совершенно мирный вид… если забыть все то, что я про нее знаю.
— Галя, да ведь постоянно что-то мне об этом напоминает!
— Так ты и не робот, чтобы совсем без эмоций на все реагировать. Вот и включает сознание свои предохранители. Нельзя иначе, перегоришь…
Отложив в сторону шитье, она встает с места и, подойдя поближе, присаживается на подлокотник старого кресла, в котором сейчас сижу я. Прижимается ко мне боком и нежно поглаживает по голове:
— Не комплексуй, ладно? Все правильно будет…
Лязгнула стальная дверь, и майор поднялся навстречу входящему генералу. Стюарта сопровождал подтянутый капитан с ноутбуком в руках.
— Герр генерал-лейтенант!
— Присаживайтесь, Гюнтер. Как ваше самочувствие? Высыпаетесь? А то мне уже о вас всякие чудеса докладывают… По ночам не спите, да и другим не даете тоже…
— Учеба, герр генерал-лейтенант.
— А не слишком ли она у вас… жестокая, майор? За две недели — девять человек пострадали и один разбился насмерть!
— Пострадавшие вернутся в строй в самое ближайшее время, — пожал плечами немец. — А что, герр генерал-лейтенант, разве лучше, если такие оплошности они допустили бы в бою? Здесь хоть могилы копать не пришлось…
— Одну пришлось.
— Одна — не десять.
— От вас ушло двадцать восемь человек!
— Балласт. Хотите сказать, что в других подразделениях от них больше толку?
— Хм… Нет. Тут я возразить вам не могу. Кофе хотите?
— С молоком.
— Разумеется, — Стюарт кивнул. — Как видите, я ваши предпочтения не забыл! Мортимер, друг мой, распорядитесь…
Молчаливый капитан тенью исчез за дверью. Буквально через пару минут он вернулся в сопровождении стюарда. Тот молча сервировал стол, поставив около майора горячий кофейник. Налил генералу чай, поправил вазочку с бисквитами и притворил за собою дверь.
— Угощайтесь! — взял со стола чашку Стюарт. — Пока у нас еще есть настоящий бразильский кофе…
На минуту в комнате воцарилась тишина. Затем тихо звякнули аккуратно выложенные на блюдца ложечки, а собеседники поднесли чашки к губам и отпили по глотку.
— Хорошо! — Генерал откинулся на спинку кресла. — Нечасто так получается — посидеть за чашкой чая…
Немец молча наклонил голову в знак согласия.
— А скажите-ка мне, Гюнтер, отчего все же вы так жестоко тренируете своих солдат?
— Вы позволите мне быть откровенным, герр генерал-лейтенант?
— Разумеется! И даже попрошу об этом!
— Все очень просто, герр генерал-лейтенант. У солдат должна быть цель, ради которой они готовы сложить головы. Что может являться для них такой целью сейчас?
— М-м-м… вы это знаете?
— Уж точно — не деньги. И прошу меня простить, герр генерал-лейтенант, не величие Англии — им оно не очень-то интересно.
— А то, что они среди всего этого бардака имеют кров и пищу, — этого недостаточно?
— Чтобы рисковать жизнью? Нет. Как вы полагаете, хорошо подготовленный солдат долго будет пребывать голодным и разутым? Даже будучи в одиночестве? Или вы думаете, что его будут чрезмерно угнетать страдания окружающих?
— Хм… сомневаюсь.
— Я тоже. А вот за право стать первымсреди нового мира… Человеком, от которого зависит (пусть и в небольшой степени) судьба этого новообразования… за это можно рискнуть головой.
— Но таких людей не может быть слишком много!
— Так ведь и база у нас не резиновая. Да и не все дотянут до этого момента, как вы понимаете.
— А вы сами? Постараетесь дожить?
— Не постараюсь, герр генерал-лейтенант. Доживу.
Майор сказал это совершенно будничным тоном, но на его собеседников словно холодом повеяло, настолько несокрушимой уверенностью от него дохнуло. Наступило неловкое молчание.
Первым пришел в себя капитан:
— Сэр…
— Ах да! — встрепенулся Стюарт. — Майор, в какой готовности сейчас пребывают ваши люди?
— В недостаточной.
— Почему?!
— Это же бывшие наемники… Всему приходится учить заново. Вот было бы у меня полгода…
— Увы, Гюнтер, такого времени я предоставить не могу! Придется воевать тем, что у вас есть сейчас!
— Значит, будем воевать так, — кивнул немец.
— Мортимер! — обернулся генерал к капитану. — Покажите нам картинку.
На плоском экране ноутбука проступило изображение.
— Прошу внимания, господин майор! — повернул экран к немцу Мортимер. — Вам хорошо все видно?
— Вполне. Что это за объект?
— Это резервные склады, господин майор. Запасы на случай войны.
— То есть то, чего нам всем сейчас не хватает?
— Именно так, господин майор! И ваша задача — установить над ними контроль!
— И где же это благословенное место? — спросил Гратц, внимательно разглядывая изображение.
— Не так далеко, сэр, — ответил ему капитан, выводя на экран новую картинку. — Вот подробная карта…
— Ну да… — майор хмыкнул. — Неделя марша… и то, если дороги будут целыми и свободными.
— Гораздо меньше, Гюнтер! — возразил ему Стюарт. — У нас есть пока авиация, не забыли?
— Топливо у нас тоже пока есть?
— Для такого дела — найдем.
— А в чем тогда подвох, герр генерал-лейтенант? Зачем для этого использовать именно мое подразделение? На базе хватает и других солдат!
— Здесь есть одна загвоздка, майор… — Генерал потер рукою подбородок. — Вы вот эти пометки видели?
— Около складов? Видел. И что это такое?
— Это… в общем, там был лагерь беженцев.
— Был? А сейчас куда делся?
— Да, собственно говоря, никуда — там же и располагается. Только у них есть своя точка зрения на то, кому принадлежит это имущество.
— И кто эти беженцы? Очередные несчастные страдальцы от очередного африканского диктатора?
— Это косовары… не ужившиеся со своим правительством…
Майор только головою покачал.
— Да-а… только такого счастья нам и не хватало. Представляю себе, какое отребье там собралось.
— Не любите их?
— Нет. Всякий раз, когда мы сталкивались с этими негодяями, они либо готовились к преступлению, либо пытались сбежать после его совершения. Как они узнали про склады?
— Э-э-э… — Генерал оглянулся на капитана: — Мортимер…
— Лагерь был сознательно расположен в этом месте. У некоторых… политических деятелей возникла мысль о том, что косовары, будучи должным образом экипированы и оснащены, могут стать серьезной военной силой… — тщательно выбирая слова, произнес капитан.