– Подожди, капитан… Стрельба здесь была?
– Была.
– Ну вот! Кто стрелял? В кого?
– Это президентские приезжали. Ну эти – наркокараульные. Ломанулись на трех машинах через центральный вход, шлагбаум снесли… Ну, им и врезали по машине из ПК. Вон она стоит.
– А люди?
– Эти ушли, по ним никто не стрелял.
– А откуда огонь вели?
– Из здания – со второго этажа.
– Вот! Что и требовалось доказать! Что там за народ?
– Да всякие… вояки в основном.
– Откуда известно?
– Сами рассказали.
– Что? Как это? А подробнее?
– Вы, господин полковник, чем меня терзать, сами и порасспрашивайте их.
– Каким образом?
Капитан вытащил мобильник и набрал номер.
– Земеля? Я к тебе на огонек загляну? Не, зачем один? С соседом. Ага, из тех. Лады. Встречай!
Он убрал телефон и оглянулся.
– Ждут нас. Правда, видок у вас… кого хошь напугать можно… ну да ладно, там народ не пугливый.
Полковник и впрямь выглядел грозно. В темном комбинезоне, бронежилете и разгрузке, в «Сфере» – он казался ожившим роботом из кино.
– Огородников! За меня останешься! – кивнул он заместителю.
Перейдя через улицу, они миновали проходную, разбитый автомобиль президентской охраны и подошли к зданию передающего центра.
Поднявшись по ступеням, капитан решительно толкнул дверь.
В большом холле здания было почти безлюдно, только на посту охраны о чем-то разговаривал с охранником плечистый мужик в камуфляжном комбинезоне. На его плече висел автомат, а на столе охранника лежал старый ППС.
– Привет, мужики! – повернулся к вошедшим камуфляжный. – Никитич, а это с тобой кто – такой страшный?
– Полковник Машкин, центр специального назначения.
– Ух ты! Целый полковник?! Ну, а я – майор Горбунов, спецназ ГРУ. В отставке, к сожалению, так что уж извини – тянуться не стану. Чай будем?
– А то как же? – удивился опер. – За тем и шли…
Пройдя через КПП, все трое завернули в комнату охраны. Там было пусто, только на плитке исходил паром чайник.
– Присаживайтесь! – сделал широкий жест майор. – У нищих слуг нет, так что чай себе сами наливаем.
Машкин, опустившись на диван, снял «Сферу» и положил ее рядышком.
– А к чаю что?
– Сушки!
– И то дело… Слышь, майор, а я тебя раньше не встречал? Уж больно лицо знакомое…
– Да и мне тоже… две тысячи пятый? Нет… О! Восьмой – в Бабушерах!
– Точно! Я тогда в местный ЦСН прилетал.
– Ну, а я тогда взводом разведки командовал, мы у них на стадионе базировались. Там еще рота сорок пятого полка стояла. А мы – чуток в сторонке расположились.
– Нет, не рота – батальон.
– Ну, могет и так быть. Ты смотри – сколько лет прошло! Все служишь?
– Ну, так… А ты – в запасе?
– Разогнали нас… не нужны более… со всеми нынче мы в дружбе, стало быть…
– Ммда… А сюда как попал? Вот уж не ожидал! Чтобы свои – и в террористах!
– Да ладно тебе… – нахмурился Горбунов. – Скажешь тоже… Какие мы, к лешему, террористы? Ограбили кого аль подстрелили?
– Ну, а здание вам зачем?
– Вот передача пройдет – и забирайте.
– Имперца-то?
– Ну да. Оттого и президентских шуганули – они связь нарушить хотели. Немного осталось-то, всего минут пятнадцать. Как он закончит – так и мы уйдем.
– Много вас?
– С полсотни будет.
– Как уйти хочешь?
– Да тут дыр – слона можно протащить!
– Добро! Тогда – через полчаса? Хватит?
– С запасом.
Резко зазвонил мобильный у майора.
– Да? Что?! Когда?! Ммать!
Он бросил трубку на стол.
– Извини, полковник, но уходить мы станем сейчас. Президентские на штурм Останкино пошли, сейчас там такое будет… Тебе центр оставляем, все исправно, все работает. Народ рабочий на местах, обстановка нормальная.
Он вскочил и побежал к двери.
– Майор!
– Да? – обернулся Горбунов.
– Как ты через город пройдешь? Да и к Останкино… Там же все перекрыто – СОБР там. И сюда уже ОМОН сейчас подойдет – не выпустят вас кучей-то. Да и пулеметы не унесешь.
– Твоя правда… Но идти надо! Налегке рванем – поодиночке. Там такие парни!
– Обожди, – полковник включил рацию. – Огородников? Три автобуса освободить, бойцам взять под охрану передающий центр. Никого не пропускать без моего личного приказа! Хоть господа Бога!
– А террористы?
– Нет тут никаких террористов, недоразумение все это. Своя своих не познаша, усек? Автобусы – на территорию центра к боковому подъезду. Две машины – в сопровождение, маршрут – Останкино. Понял?
– Выполняю! – прохрипела рация.
Вырулившие на трамвайные пути автобусы проехали всего метров триста, как дорогу им преградила колонна автобусов и машин ОМОНа.
Выскочившие из них бойцы притормозили головную машину.
– Вот же блин! – сплюнул Горбунов, вылезая на улицу из автобуса. – Сегодня что – день неожиданностей? Бойцы! Кто тут у вас главный?
Телецентр
– Собственно говоря, дамы и господа, я закончил. Готов отвечать на ваши вопросы, – беру у соседа бутылку воды и смачиваю пересохшее горло.
Журналисты растерянно молчат. Свалившаяся на них глыба информации (да какой!) многих заставила призадуматься.
– Я никого не тороплю, господа, подумайте. У вас есть еще время…
Разбрасывая по сторонам всполохи красно-синего цвета, к воротам телецентра подкатила колонна автомашин.
Выскочившие из автомашин охраны мужчины в одинаковых черных костюмах и с автоматами образовали вокруг них плотное кольцо.
Президент…
– Генерал-лейтенант Чернышов! Где он? – подбежал к воротам человек в штатском.
Кто-то из СОБРовцев указал ему в сторону.
– Генерал? Вас требует господин президент!
Заместитель министра вздохнул и поднялся со скамьи, на которой до этого сидел.
– В чем дело, генерал? – нетерпеливо повернулся к нему президент. – Почему не начат штурм?
– Командир СОБРа отказался вести на штурм своих бойцов. Я отстранил его от командования и назначил на этот пост его заместителя…
– Так в чем же дело?
– Он также отказался. И все остальные офицеры – тоже. Вон они стоят… курят.
– Так… понятно. СОБР – расформировать! Завтра же! Ничего, люди будут. Сейчас сюда подъедут бойцы из… в общем, человек восемьсот у нас наберется. Отдайте команду выводить людей из здания – иначе откроем артиллерийский огонь. Танки уже на подходе.
– Командир! – пробивается ко мне наш связист. – Абзац, командир, – по проспекту Мира танки идут!
Среди журналистов – паника. Повскакивали с мест, загомонили…
– Тихо! – сдергиваю с плеча ближнего бойца автомат и стреляю в потолок. – Всем – на место!
Кое-как они усаживаются.
– Прошу спокойствия! По вам никто стрелять не станет! Всех выведут из здания! Всех вас и весь обслуживающий персонал! Мишка – организуй!
Полицейские и мы все вместе образовываем коридор. По нему торопливо, испуганно озираясь, бегут к выходу журналисты. Полицейские проверяют комнаты и выталкивают оттуда местную обслугу – на выход! Всем на выход – к зданию идут танки! Быстрее – нет времени на сборы!
Растолкав оцепление, подходит ко мне грузный мужик.
– В чем дело, уважаемый?
– Вы остаетесь?
– А куда ж денемся-то? – пожимает плечами начальник местной полиции. – Пятнадцать лет тут… куда я уйду?
– Ну… тогда и я останусь. Лейтенант запаса Сверчков. Командир пулеметного взвода. Олег! – кричит он куда-то. – Дуй сюда!
Еще один мужик – помоложе.
– Рогов это. Олежка. Он снайпер – до сих пор еще работать может, не сомневайтесь!
– Да куда ж я вас-то…
– Да все туда же, командир! Куда и всех. Оружие дай, а дальше…
Все… ушел народ. Скрылись за оградою телецентра испуганные журналисты. Но далеко не ушли – столпились на той стороне улицы, сверкая вспышками фотоаппаратов. Ну как же – такое зрелище пропустить! Раз в жизни две подобные сенсации подряд выпадают. Правда, и у нас тоже не все ушли – в полном составе осталась дежурная смена в аппаратной, обеспечивают постоянную трансляцию. Остались и спецы из ГУУР – будут помогать им до последнего. Нас еще видят. Все усилия властей поломать это дело оказались пока не слишком удачными. Кое-что, конечно, покорежили – не без того. Но интернет – этот нас видит и слышит хорошо.
А все-таки сработала моя задумка! Сколько мы тогда спорили! «Не клюнет! Не такой он лопух!»
Клюнул.
С точки зрения Накатникова, допустить продолжения передачи, которая разом убивала его политически, он никак не мог. Не сомневаюсь, что при иных обстоятельствах телецентр уже атаковали бы боевые вертолеты, разнеся его ракетами в пух и перья. Или еще что-нибудь, более основательное прилетело…
Но!
Стоящие на МКАДе ракеты… Он сам в подобной ситуации не колебался бы ни секунды. Ответный залп превратил бы его резиденцию в дымящиеся руины со стопроцентной гарантией. Сколько там лету до Ново-Огарева? Да и любого другого места?
Страшно…
А куда не станет стрелять Имперец?
Правильно – по себе не станет. То есть – по телецентру.
Там самое безопасное место, как ни парадоксально все это звучит.
Сюда он приедет, больше вариантов нет.
Чего-чего, а подобной трусости (залезть в бункер и отправить на штурм верные войска) ему народ не простит. И не поймет.
Выйдут на улицы или нет – другой вопрос. Но саботаж любых указаний т а к о й власти будет повсеместным. А ведь еще и армия своего слова не сказала…
Так что остается у президента только один вариант – приехать сюда. И уже отсюда и командовать. Сам-то он в бой не пойдет, но перед журналистами покрасуется. Еще и автомат в руки возьмет, с него станется…
И все – и никаких тебе экивоков со стороны Запада.
Какой-такой бунт?
Где вы восстание увидели?
Никто президента тайком не давил и не стрелял. Он с а м сюда приперся, никто его силком на аркане не волок. А что с оружием – так имеет право, все-таки – Верховный главнокомандующий.
Сам все затеял.
Сам и огребет (вот уж в этом-то я не сомневаюсь…).
К нему и все претензии.
Нет никакого насильственного захвата власти и, стало быть, легального повода для военного вторжения – тоже нет.
Несчастный случай… трагическое стечение обстоятельств.
Демократия, мать ее за ногу! Руководителям «стран победившей демократии» тоже надо как-то свои действия объяснять и обосновывать… перед собственными избирателями, выборы скоро, ежели кто позабыл!
Мы ведь тоже кое-чему научились…
Как это здание оборонять? Стекло повсюду да окна – в полэтажа. Один снаряд – и тут все осколками повыметет.
Хрен его знает… как-нибудь попробуем. Этот вариант мы тоже рассматривали – как крайний случай. Правда, мы ожидали «помогальников». Для них и встречу на подступках к городу приготовили. Но те тихо сидят в своих городках – призрак падающей на голову ракеты оказался убедительнее любого приказа.
А к президенту, помимо его охраны, подошли и вовсе какие-то личности непонятные. Правда, хорошо вооруженные и экипированные – что есть, то есть. Не знаю, как они в бою… увидим. В ФСО раньше парни были что надо! Но их практически всех поувольняли, как воюют новые – никто не знает.
По моим прикидкам – немного более тысячи человек. И все – никто больше не пришел.
Да, припекло мужика… Где сейчас армия? Могучие спецслужбы – где они? Нет никого. СОБР на штурм не пошел – спасибо, ребята! С вами воевать было бы тяжко…
Конечно – можно ударить ракетой по улице и смести их всех каленой метлой. Можно. И пару окрестных домов с их обитателями.
И всю эту толпу журналистов.
Нам, кстати, тоже прилетит, хотя и не так основательно.
Много кого можно порубить в кровавый винегрет.
Можно – но нельзя.
Ударить ракетой по своему городу?
Ну уж нет…
– Командир! – это Мишка. – Камеры еще работают!
А что – тряхнем стариной?
Вот и снова телестудия. Пустая на этот раз. Нет здесь зрителей – только камеры подмигивают мне красными огоньками.
Впрочем, отчего же их нет? Через объективы камер сейчас смотрят на меня тысячи глаз. Десятки тысяч. Сотни.
По всему миру.
– Добрый вечер! – беру я микрофон. – Надеюсь, для вас он таким и будет…
– Господин президент! – пробился через толпу референт. – Волин опять вышел в эфир!
Мог бы и не кричать – на опустевшем было экране появилась знакомая фигура. Прекрасно видимая отовсюду.
– Заткните ему пасть!
Ду-ду-ду-ду-рах-х!
Зашлась кашлем пушка на бронетранспортере – освещенные окна студии были хорошо видны.
Ого, как там озлобились! И за что?
Подумаешь – доброго вечера пожелал!
А если бы я его по матушке послал?
Дом бы срыл?
Осколки стекол дождем падают вниз – но не сюда, здесь окон нет. Снаряды такого калибра стену не пробьют… можно говорить дальше.
– Это ваш ответ, господин наркопрезидент? Других аргументов у вас нет?!
Бегущая строка пробежала по экранам мониторов – компьютерщики подполья еще работали.
Огонь!
Рявкнуло танковое орудие, и на стене здания появилась черная подпалина.
– На экран смотреть! Корректировать огонь!
Рыча мотором, пробирался по газону второй танк…
Уже серьезнее калибр подтащили… не иначе, танки подошли. Сейчас меня тут прихлопнут.
Но пока они бьют по телестудии, по мне, никто не стреляет по остальному дому – ребята пока еще могут что-то там сделать. Каждая лишняя минута здесь – чьи-то спасенные жизни в другом месте.
А значит – нельзя уходить.
– Интересные аргументы у господина наркопрезидента… шумные и весомые – вы все это еще можете видеть.
Могут-могут! Камеру только одну покорежило – пять пока работают.
– Следует ли это понимать так, что иной формы беседы со своими избирателями господин наркопрезидент не признает?
Еще снаряд – и снова мимо.
– Неэффективно… плохие у вас артиллеристы, господин наркопрезидент…
– Батя… – тронул Ляхова за плечо заместитель. – Они ж его там сейчас по стенам размажут! С трех стволов бьют! Что ж он не уходит-то?!
– Своих спасает. Их в здании человек сто всего… вместе с полицейскими. Вот он на себя огонь и оттягивает, против пушек им не сдюжить… – сказал кто-то за спиною полковника.
Рявкнуло танковое орудие – вывалился кусок стены.
– Плохо стреляете, господин наркопрезидент… – прохрипели динамики рекламного щита. – Не тех себе вояк нашли…
Ду-ду-ду-ду-рах-х!
Не выдержали нервы – брызнул осколками экран рекламного щита!
– Автомат дайте! – протянул руку Ляхов. В нее кто-то сунул оружие.
Лязгнул затвор, досылая патрон в ствол.
– Пошли, ребята…
Мелькнули синие маячки со стороны Марьиной рощи – полным ходом, разбрасывая таранными бамперами передовых бронегрузовиков заторы на перекрестках, перли к Останкино автобусы ЦСН и ОМОНа…
Вспугнутыми воробьями, под перестук автоматных и пулеметных очередей, разбегались в разные стороны журналисты.
Шоу закончилось…
Оглавление
*