Козак мрачно кивнул.
– Прямо Вильгельм Телль какой-то.
– Да уж. И это еще не все. Ты говорил, что ты выпрыгнул из машины?
– Да, сэр.
– Значит, наводчик должен был это отследить, оценить, дать команду, навести его, он должен был быстро изменить точку прицеливания, выстрелить, оценить результат и снова начать работать, уже по другим целям. Судя по тому, что он решил не продолжать с тобой, дисциплина огня у парня на уровне. Часто стрелок, если не попадает в цель, фиксируется на ней и начинает тратить на нее патроны, не обращая внимания на изменение обстановки и, возможно, новые угрозы. Иногда это правильно, но чаще всего – нет. Улавливаешь мои мысли?
– Я говорил, что это, скорее всего, профи, сэр.
– Немного не то. Как считаешь, с тем прицелом, что у тебя был, технически возможно повторить то, что эти парни сделали на мосту?
Козак подумал.
– Вряд ли, сэр, – с сомнением сказал он.
– На этой винтовке стоит Leupold с постоянным десятикратным увеличением. В то время, когда эта винтовка сошла с конвейера, не существовало технологий, позволяющих помирить прицел с переменной кратностью и винтовку пятидесятого калибра. Сейчас такие технологии есть, и «барретты» последнего выпуска на заводе комплектуются прицелами bausch&lomb кратностью от пяти и до двадцати пяти. Но разницы между пятикратным и десятикратным увеличением не так много. Поэтому мы тут имеем дело с чем-то другим…
– Сэр?
– Похоже на действия антипиратских групп. Здесь тренировались несколько групп морской пехоты, они отправлялись к побережью Сомали. Там частью стандартной тактики является вертолетный снайперский патруль, в их стандартное снаряжение входила винтовка пятидесятого калибра, она нужна им была для стрельбы по двигателям моторных лодок. Еще существует Береговая охрана – в снаряжение вертолетного патруля над Мексиканским заливом входит такая винтовка и BORTAC, спецназ пограничной службы. Они используют винтовки пятидесятого калибра с вертолетом для стрельбы по моторам машин, везущих контрабанду или пытающихся прорваться.
Козак усиленно черкал в блокноте. Дюбуа учил его – записывай все, что ты видишь и слышишь, все, что заметил, – никогда не знаешь, что может пригодиться. Это один из азов работы следователя.
– …в Афганистане в последней трети войны так же формировались спецгруппы – вертолетные патрули, в них входили два или даже три снайпера, одна винтовка обязательно была против «жестких» целей. Стрелками там были парни из спецгрупп ВВС, отвечавших за охрану полевых аэродромов и антидиверсионную деятельность. Я помню тренировавшихся здесь морпехов. Они снимали стандартный прицел и ставили обычный EOTECH. Потом EOTECH начали выпускать в специальной модификации для пулеметов пятидесятого калибра, усиленный и увеличенный в размерах, стали ставить и его. Некоторые и вовсе стреляли с открытого прицела. Понимаешь?
– Винтовка без оптики.
– Да. Дальность не слишком велика. Зато большое значение имеет поле зрения и возможность вести быстрый и относительно точный огонь. И при этом иметь удар пули пятидесятого калибра – на этой дистанции он сокрушительный.
Козак вспомнил, что осталось от его напарника. Парамедики не сразу вытащили его из машины, боялись, что тело разделится на две части. Удар пули буквально разорвал его пополам, разрушив позвоночник и большую часть ребер.
– То есть это парни с очень специфичным опытом.
– Вот именно. И более того, это не одиночка. Мы уже установили, что их было как минимум трое, – верно?
Верно.
Козак вспомнил ублюдков из ЦРУ. Еще со времен службы в морской пехоте он научился их бояться и ненавидеть, ради того чтобы прикрыть собственную задницу, эти ублюдки запросто могли слить находящуюся в поле группу. За то время, пока они общались с Дюбуа, он успел узнать о ЦРУ еще больше интересного.
Как минимум трое. Опытная и сыгранная группа.
С… и. Неужели эти гады из Лэнгли решились на зачистку агентов ФБР?
Еще лет пять назад он отверг бы эту версию. Но сейчас он понимал – в ЦРУ пришло немало людей с поля боя, оттуда, где жизнь человека не стоит совсем ничего. Немало таких и в ФБР. Могло быть и так.
Твари…
– Благодарю, сэр. Вы очень помогли.
– Эй, морпех.
Козак повернулся. Старый снайпер смотрел прямо на него.
– Не строй из себя героя. Судя по всему, что ты тут рассказал, ребята это крутые. Не попадайся к ним на прицел и не действуй в одиночку. Увидишь их – сразу вызывай отель Эхо[23]. Героев в этой войне не будет. Только выжившие.
– Да, сэр.
– Будь осторожен, морпех…
По дороге домой Козак думал об Украине.
Как это все могло быть связано с Украиной? Почему тот человек был из Украины и почему кто-то так сильно хотел его убить?
Про Украину Козак знал не многое, хотя его корни были там. Но в США жило уже четвертое поколение Козаков, и он ощущал себя стопроцентным американцем. Это была страна в Центральной Европе. У него была миссия в Украине, там он попал в лапы русским. Но в то же время он почти ничего не знал о самой стране. Он попробовал припомнить – постоянные митинги. Может, кто-то и считал, что это демократия, но они, морпехи, опасались любых скоплений людей. Серые обшарпанные дома, тяжелая советская и постсоветская архитектура, внушающая тревогу. Постоянные отключения света, плохие дороги. Много старых, родом из семидесятых годов прошлого века, машин. Красивые и готовые на все за недорого женщины. Общее ощущение хаоса и неустроенности…
В конце концов русские все же добрались до них.
Приехав домой, он зашел в интернет. Набрал «Ukraine war» – вывалились десятки тысяч ссылок, фото, видео – в Youtube был настоящий завал видео, казалось, что эта война снята вдоль и поперек. Обе стороны активно вели пропаганду, обе имели операторов, обе активно выкладывали отснятое в интернет и снабжали английскими субтитрами. По-видимому, обе стороны пытались завоевать расположение международного сообщества и получить хорошую прессу.
Ему же нужно было специфическое – видео про украинских снайперов. Он хотел понять, почему для убийства банального мигранта, незаконно въехавшего в страну, были привлечены такие силы. Какой в этом смысл? И что там делало ЦРУ в аэропорту? Это был их агент? Или нет?
Но на последний вопрос он сейчас не мог ответить, поэтому сконцентрировался на украинских снайперах.
Он узнал, что в Украине существует, оказывается, фирма Zbroyar, занимающаяся высокоточным снайперским оружием, но винтовок пятидесятого калибра на их сайте не было, и он не уверен, разрешены ли они в Украине к гражданскому обороту или нет. В США винтовка калибра до двадцати миллиметров считалась обычным гражданским оружием и разрешалась к обороту – больше двадцати было уже Destructive device, и там были свои сложности. Но тот же «барретт» он мог купить хоть завтра, как обычный гражданин, – если бы не одно «но» – он стоил с прицелом как неплохая подержанная машина. Но если есть деньги, нет проблем.
Интересно… если в Украине есть фирма, производящая высокоточное оружие, значит, есть покупатели, есть сообщество стрелков, гражданских и военных профессиональных снайперов, есть культура использования винтовки с оптическим прицелом. Конечно, не такая, как в США, но все же…
Итак, украинская война. Сторонами там были украинская армия и сепаратистские организации востока страны, поддерживаемые и снабжаемые Россией Путина. Он помнил сводки, которые они читали перед миссией на Украину, общий доклад об обстановке… Американские инструкторы тогда предельно жестко излагали то, что они видели: полный бардак со снабжением, с подготовкой на украинской стороне, коррупция сверху донизу, некомпетентность всей командной вертикали начиная от генерала и заканчивая лейтенантом, отсутствие профессионального сержантского состава, несогласованность действий различных силовых ведомств, наличие в зоне боевых действий никому не подконтрольных вооруженных формирований, в том числе неонацистских. Из плюсов отмечали только боевой дух некоторых подразделений да знание местности, но абсолютно все высказывали мнение, что в случае наступления российской армии Збройны силы Украины будут разгромлены еще в приграничных сражениях. Так оно, в общем, и получилось – посольство США из Киева эвакуировалось по экстренному варианту, в панике уничтожили весь архив станции ЦРУ на бумажных носителях, часть из него не была переведена в цифру и пропала, к русским попала большая часть документации украинского правительства, часть документации многочисленных некоммерческих организаций и фондов, занимающихся модерированием ситуации на Украине, совершенно секретная аппаратура прослушивания, пленные… черт, он сам побывал в плену. В плену он был недолго, его и его товарищей освободили, передали на линии разграничения в обмен на каких-то пленных, без лишнего шума и телекамер. Он видел русских солдат, русский врач лечил его от контузии, русские не проявляли к ним враждебности, узнав, что они американцы, а с одним из солдат он даже поменялся часами на память. Короче говоря, это было нечто глупое, никому не нужное и изначально провальное. Он не понимал, почему на Украине русские и почему на Украине они, американцы, но, в конце концов, у русских, наверное, больше прав там быть, ведь Украина граничит с ними, а не с США, верно?
Русские.
Ради любопытства он попытался набрать Russian sniper rifle, и перед ним появились десятки картинок с самыми разнообразными снайперскими винтовками, начиная от банальной «СВД» и заканчивая монстрами 338 и 408 калибров, пригодными для стрельбы на дистанции свыше мили. Похоже, что у русских существовало и производство высокоточного оружия, и его покупатели, и культура стрельбы из винтовки на дальние дистанции… значит, снайперами могли быть и русские, и сепаратисты или повстанцы. Скорее, даже они – просто потому, что у русских профессиональных снайперов наверняка больше.
Были у русских и винтовки пятидесятого калибра, как он понял, производились два вида, полуавтоматическая и с ручным затвором.
Просматривая очередное видео, он наткнулся на то, что его заинтересовало. Отмотав назад, он еще раз пересмотрел. Затем ввел в строку поисковика новый запрос.
Да. Все верно.
Нью-Йорк.
Федерал-Плаза, 26.
18 июня 2019 года
Отставной штаб-сержант Козак в настоящее время работал не в отделении ФБР в Нью-Йорке, а в созданном после терактов 9/11 специальном межведомственном подразделении, известном как АТЦ – антитеррористический центр. Основой этого центра были откомандированные сотрудники ФБР, затем шла нью-йоркская полиция, затем другие ведомства, в том числе Береговая охрана, таможня и военное ведомство. Кого в нем не было, так это ЦРУ. Тем не менее АТЦ имело трансграничную юрисдикцию, то есть его сотрудники имели право выезжать за границу, участвовать в допросах, а по особому распоряжению – и задержаниях подозреваемых в терроризме. На их счету уже было несколько предотвращенных терактов, о которых мир никогда не узнает. Конечно, львиная доля работы делалась внутри штатов, тем более что подозрительных хватало. В свое время навпускали афганских беженцев, Канада впустила толпу сомалийцев, пускали чеченцев. Да и… чего говорить, если в Венесуэле число мусульман уже составляло пять процентов населения и быстро росло, а в Мексике появились первые наркомафиозные организации, которые работают с афганским героином и исповедуют не извращенное католичество и не индейские культы, а агрессивный ислам…
Начальником центра на сегодняшний день был Питер Телл. Тоже отставной военный, участвовал в высадке на Гренаду, он умудрился поработать и в полиции Нью-Йорка, и в ФБР. Надо сказать, что полиция и ФБР тоже недолюбливали друг друга, первые считали вторых белоручками и способными своровать почти раскрытое дело, а вторые первых – алкоголиками, жирдяями и ни к чему не годными тупицами. Но Телл поработал и там, и там. И во многом именно это обстоятельство способствовало тому, что ему удавалось примирять между собой очень непростых людей, работающих в АТЦ, держать их на курсе и не допускать мордобоя.
Поднявшись на этаж, который занимала группа, Козак прошел процедуру идентификации и сразу направился в кабинет босса. Он знал, что тот в это время пьет кофе.
– Сэр.
Попасть в кабинет босса было непросто, но он знал, что сегодня попадет. Смерть напарника… дальше можно не объяснять.
– Габриэль…
– Да, сэр. Не надо ничего говорить.
– Верно.
– Лучшее, что мы можем сделать для памяти Француза, – это найти его убийц.
– Верно сказано, парень. Очень верно.
Босс насторожился, это было заметно. И понятно почему.
– Вчера я был в Куантико. Пострелял из винтовки.
…
– Встретился со старым снайпером – инструктором морской пехоты, настоящим асом своего дела. Он разложил все по полочкам в моих мозгах.
– Ты знаешь правила, верно.
– Да, сэр. Но я – снайпер. Причем армейский. В этом деле нужен кто-то, кто понимает в винтовках, в полете пуль и в тех, кто отправляет их в полет. Я имею в виду снайпера. Снайпера может поймать только снайпер.
– Правил это не отменяет. Ну, хорошо. Что ты нарыл?
– Я попробовал стрелять из винтовки пятидесятого калибра по движущимся целям, сэр. Кстати, экспертиза по пулям еще не пришла?
– Пришла. Результат нулевой, эта винтовка нигде еще не светилась. Но ты знаешь, сколько их, – они сейчас везде. Гражданские стрелки… армия, флот, ВВС, латиноамериканские наркомафиози, силы НАТО… их полно.
– Да, сэр. Что я выяснил – главная проблема при стрельбе из винтовки крупного калибра на небольшой дистанции по движущейся цели – это то, что цель постоянно уходит из поля зрения прицела. Шеф – это ганни Суини – сказал, что это могла быть винтовка с механическим прицелом либо с голографическим, EOTECH, обычной модели или специальной, для пятидесятого калибра. Он назвал мне несколько групп, которые тренировались с такими винтовками, – это спецназ экспедиционных сил морской пехоты, задействованных в охоте на пиратов, спецгруппы ВВС, занимавшиеся охотой с вертолетов в Афганистане, тактические группы пограничной охраны, Береговая охрана.
– Стоп, стоп. Дальше и слышать не хочу.
– Подождите, сэр. Я не думаю, что это были наши. Вот, посмотрите.
Козак выложил на стол фотографии.
– Видите?
Телл надел очки, он не любил их надевать и надевал, только когда надо было рассмотреть что-то.
– И что я должен видеть?
– Фотографии, сэр. Парни с винтовками.
– Неплохо. И что?
– Это необычные винтовки. И необычные парни. На винтовках нет оптических прицелов, видите?
– Возможно. И кто эти парни?
– Пророссийские сепаратисты, сэр. Видите, чем они вооружены? Вот, смотрите.
Козак выложил на стол еще один лист бумаги. На нем была изображена винтовка.
– Противотанковое ружье Симонова, сэр. Использовалось русскими во время Второй мировой войны. Заряжалось очень мощным патроном, в два раза мощнее, чем патрон Браунинга, использовалось для борьбы с танками, а также снайперами и отрядами НКВД[24] – наркомата безопасности. Оптический прицел на них не предусматривался вообще. Потом появились противотанковые гранатометы, и русские сняли их с вооружения, обложили смазкой и складировали… как вы думаете где?
– Не испытывай мое терпение.
– Украина, сэр! Восточная Украина. Они складировали их в старых, заброшенных шахтах. Потом, когда начался сепаратистский мятеж, сепаратисты достали их и начали использовать. Русские до сих пор используют этот боеприпас для пулеметов их боевых машин, у них на вооружении не один крупный калибр, как у нас, а два. И у вооруженных сил Украины – в их боевых машинах – стояли такие же пулеметы. Следовательно, сепаратисты могли постоянно пополнять запасы и использовать это оружие, понимаете?
…
– У них есть стрелки, которые обучены стрелять из крупнокалиберных винтовок без оптического прицела. И они ненавидят украинцев. Понимаете?
– Ты хочешь сказать, что стрелком был русский?
– Точнее, украинский русский, сэр. По-видимому, тот, кого мы подобрали в аэропорту, знал нечто такое, что было опасно для России. Они решили заткнуть ему рот любой ценой. Скорее всего, это была…
– Что ты намерен делать?
– Сэр, в этом деле не разобраться без командировки на Украину.
– Исключено.
– Сэр…
Телл снял очки и положил на стол.
– Это исключено. Полное дерьмо, в котором я не желаю испачкать даже носки своих туфель, понятно?
– Сэр, а как же Дюбуа? Они его застрелили и четверых парней из ГОЗ тоже.
– Этим делом будет заниматься нью-йоркское отделение. Не выходя за пределы США. При необходимости привлечем ЦРУ.
– А этот украинец?
– Этим тоже займется нью-йоркское отделение. Ничего личного. Никаких нарушений протокола.
Телл поднял телефонную трубку.
– Уйдешь в отпуск на три недели. Это приказ. И посети психолога. Еще не хватало ПТСД[25]…
Однако уже вечером все поменялось. Козака вернули в нью-йоркское отделение и подписали командировку на Украину. За один день.