Андрей так и не разобрался с мотором, пришлось Максу его сменить. Вдвоем с Цуцыком дело у них пошло веселее. Корректировщик копать не любил – у него и руки-то были чуть ли не тоньше, чем у Ирины. Но в такой ситуации не посачкуешь. Ирина, напротив, хотела показать, что ничем не хуже нас, поэтому инструмента на всех не хватило. В БТРе нашлась еще одна лопата – с длинной ручкой, и мы ее разыграли на последний хват, чтобы никому не было обидно. Досталась она мне, так что саперский недомерок пришлось отдать Искорке.
Втроем рыть оказалось значительно легче. В сфере взаимодействия трудно отслеживать течение времени – освещение меняется только от толщины туч, часов ни у кого нет. Иногда мне казалось, что и времени никакого тут нет, хотя понятно, что без него ничего не происходило бы. А так, изматерившись и устав как следует, мы откопали шесть из восьми колес.
– Остальные сами выйдут, – оценил нашу работу Цуцык. – Хорош потеть, надо попробовать выбраться.
– Не заглохла бы эта телега, – с сомнением сказала Искорка.
– Да я аккуратненько, – успокоил ее Макс, высовываясь из люка. – А вы забирайтесь под броню.
Мокрые от дождя, грязные и порядком уставшие, мы полезли внутрь, помогая друг другу затащить оружие и снаряжение. Под броней было не то чтобы хорошо, но гораздо лучше, чем снаружи, – по крайней мере хоть на голову не лило. Макс занял левое сиденье водителя, Цуцык пристроился на правое, а мы с Ириной и Андреем заняли сиденья для десанта. Завыл стартер. Причем нехорошо так завыл, из последних сил.
– Ну! – не выдержав, произнес Андрей.
Мне захотелось отдать часть собственной энергии затухающему вращению стартера, я внутренне напрягся, уже понимая, что аккумуляторы вот-вот иссякнут, но тут мотор взревел, сотрясая броню, и завелся.
– Есть! – Андрей радостно поднял вверх большой палец.
– Ну все! – взгляд Искорки посветлел. – А то до чертиков надоело мокнуть.
Мы устроились поудобнее, скинули истекающие водой куртки и принялись отжимать их, проливая лужи на броню под ногами. До чего же это было приятно – сбросить осточертевший груз! Штаны тоже вымокли насквозь, но их никто из нас снимать не стал.
Короткими, осторожными рывками БТР выбрался из песка, взревел радостно и покатил через лес. Только тронулись, Андрей бросил возиться с промокшей курткой, прогнал Цуцыка назад и взялся налаживать связь с прорвавшимися танкистами. Покрутил ручки настройки, глядя на цифры записанной в планшете частоты, затем сказал в микрофон, прижимая его ко рту, чтобы не мешал рев мотора:
– Эй, черепахи, ответьте посланникам Базы! Прием.
Отпустив тангенту, он прижал ладонью наушник и улыбнулся, видимо, расслышав в эфире достойный ответ бронетехников.
– У нас колеса вместо гусениц, – снова произнес он в микрофон. – Долетим со скоростью ветра, если мизеры не встанут стеной. Прием.
Андрей вслушался в эфир.
– Добро, – ответил он неслышимому нам собеседнику. – Тогда на подходе свяжемся, поддержите нас огнем. Все, конец связи.
– Что там? – спросил Цуцык.
– Все нормально. Мизеры их уже довольно давно не атакуют. Решили подождать, когда солярка закончится. Но мы раньше успеем, если все пойдет по плану.
– Твоими бы устами… – вздохнула Искорка.
– И какой же план ты имеешь в виду? – спросил я. – Андрюха, ты, кажется, обещал ввести меня в курс здешних дел.
– Был такой разговор. Что тебя конкретно интересует?
– Ты иногда как спросишь… Откуда я знаю что? Ну, например, какая выгода нанимателю от наших боевых действий?
– Вот оно! – усмехнулась Искорка. – Рано или поздно это всех начинает парить.
– А ответ? – обернулся я к ней.
– Нет ответа, – пробурчал Цуцык.
– Пока нет, – поправил его Андрей. – Именно в этом рейде у нас может появиться шанс найти хоть какую-нибудь подсказку.
– Мост? – догадался я.
– Это вряд ли, – отмахнулся корректировщик. – Мост нам в разгадке ничем не поможет. Искорка вон его уже видела. И что?
– Погоди, – остановила его Ирина. – Ты имеешь в виду Шахматный Храм? Так вот что за причина у тебя была идти с нами!
– Одна из причин, – буркнул Андрей. – А ты думала, деньги? За деньги я бы не стал подставляться под плазму мизеров. Концы с концами свожу, и ладно. Вот если бы узнать тайну нанимателя, тогда можно было бы пожирнее кусок ухватить.
– Только никому это не удавалось, насколько известно, – вздохнула Искорка.
– Это потому, что мало кого пускали к Мосту. Но Кирилл ведь не первый в истории человечества наниматель! Помнишь, мы доспехи нашли? Должны быть еще улики.
– Да… – Ирина задумалась.
– Какие еще доспехи? – ошарашенно спросил я. – И какой, мать его, Храм? О чем вы вообще говорите?
– Ладно, Сань, я ведь действительно обещал тебе обрисовать ситуацию. Думаешь, нам было не интересно, на кой черт нанимателю надо нас здесь собирать и гнать против мизеров? Глупость этого процесса становится очевидной на четвертом-пятом рейде, я тебя уверяю. Просто молотиловка… Ни освобождения заложников, ни захвата территорий по большому счету. Больше всего это напоминает игру, только вместо фишек или фигур – люди. Подобная ассоциация, знаешь, приходит в голову почти всем. Ну, все и начинают копать, искать, собирать слухи и крупицы сведений. Друг другу передают при первой возможности…
– А смысл? Я имею в виду – со стратегической точки зрения? Выведать тайну нанимателя и занять его место?
– У всех по-разному. Мне интересно, какой прок кроме денег можно получить с происходящего. Цуцык при возможности просто грохнул бы нанимателя, так что его интерес в основном заключается в поисках уязвимости. Кого-то больше волнует увеличение денежного довольствия. Но так или иначе все стремятся узнать об этом мире как можно больше. Это понятно.
– И что, удается? – с надеждой спросил я.
– Представь себе – да, – ответила Искорка. – По крайней мере, по слухам, есть косвенные подтверждения того, что это не настоящая война, а специально разработанная игра, вроде шахмат, где мы, равно как и мизеры, являемся просто фигурами. Война не настоящая, а смерть на ней – самая что ни на есть взаправдашняя. Для фигур, естественно, не для игроков.
– Шахматы, которые погибают, когда противник берет фигуру? – ужаснулся я. – Так вот почему Кирилл расставил нас по шахматным клеткам!
– Кирилл, как мне кажется, к этому отношения не имеет, – высказал мысль Цуцык. – Он что-то вроде Гитлера, который примазывался к величию Римской империи. И Базу, и саму игру, скорее всего, сделали до него, а он каким-то образом затесался в игроки. Вроде нынешних нефтяных магнатов. Не они же строили нефтедобывающую индустрию! Кого-то убили в девяностые, кто-то оказался в нужном месте в нужное время. Так и Кириллу – просто повезло. Не без усилий, конечно, но все-таки… И теперь он пытается воссоздать дух предшественников – древних игроков в живые шахматы. Отсюда любовь к дешевым эффектам.
– Но на самом деле, – добавил Андрей, – существует настоящий Шахматный Храм, а не пол на Базе, разрисованный в клетку. Это не просто слухи, я тебя уверяю. – Он достал из планшета карту, развернул ее и снова сложил, на этот раз иначе – другой стороной. – Я тебе уже говорил, что пометки на этой карте мы собирали не один месяц. К тому же часть информации народ передает другим, чтобы не затерялась. Нам тоже кое-что досталось от предшественников, все это здесь. – Он ткнул пальцем в планшет. – Согласно местным легендам и заметкам на полях самодельных карт, существовало несколько рейдов на Мост. Что-то около десятка. До самого Моста мало кто добрался, хотя как минимум один раз его все же взорвали.
– Из десятка один раз? – я напрягся.
– Да нет, не все так плохо, как ты думаешь. На самом деле многие отказались подходить к Мосту, когда видели его в оптику.
– Я их понимаю, – ввернул Цуцык.
– По пути к Мосту, а иногда и обратно они передвигались в стороне от дороги, – продолжил Андрей. – По крайней мере некоторые из них.
– Почему? – не понял я.
– По дороге проще переть только с техникой, – ответил корректировщик. – А с техникой к Мосту не очень-то подойдешь. Там нужны либо крупные силы, либо почти полная незаметность. В лесу же проще прятаться от рейдеров, а кроме того, там есть «пузыри», в которых можно отдыхать и курить. Без броневого укрытия это весьма актуально. В общем, мобильные группы довольно часто шли через лес. И как минимум две из них натыкались на Шахматный Храм.
– Не люблю я это название, – скривилась Искорка. – Пафоса много, а сути почти не передает. Сань, ты не парься, Шахматный Храм – это не помещение для отправления религиозного культа, это нечто вроде Базы.
– Не вроде, – поправил ее Цуцык. – Это и есть База, только старая.
– И насколько? – осторожно спросил я.
– Хрен его знает, – честно признался сапер. – Мы там не были.
– А другие что говорят?
– Все это испорченный телефон, – заявил Андрей. – Те, кто видел Храм, не имели возможности там задержаться.
– Чушь какая… – не удержался я. – Можно ведь было вернуться в другой раз!
Искорка усмехнулась, Цуцык невнятно фыркнул.
– Если бы можно было… – Андрей покачал головой. – Никто из нас не выбирает, куда идти. Нас посылают, Саня, понимаешь? Дают задание, и вперед. А этот чертов Храм слишком близко к Мосту, туда мимоходом не заглянешь, только если снова нанимателю крепко хвост прищемят и он отправит очередную группу взрывать Мост.
– Получается, что нам повезло?
– В некотором смысле, – ответил Цуцык.
– Но в любом случае упускать такой шанс нельзя, – уверенно заявила Искорка.
– Тем более что танки сейчас находятся вот здесь, – Андрей чиркнул ногтем по карте, – И если мы не задержимся, то окажемся у Моста без орудийной поддержки. В общем, можем позволить себе небольшое отклонение от маршрута.
– Надо Макса спросить, – резонно заметил Цуцык.
Пришлось останавливаться. В целях экономии топлива мотор заглушили, так что слышно было, как ливень хлещет струями по броне, закурили.
– И что вы собираетесь там найти? – спросил Макс, затягиваясь сигаретным дымом.
– Умеешь ты задавать вопросы… – нахмурился Цуцык. – Кабы знать, так, может, и ехать туда не стоило бы.
– Ехать стоит, – сказал Андрей, колдуя над картой с линейкой. – Если это действительно старая База, то есть вероятность найти там ответ на очень важный вопрос – в чем выгода от игры.
– Думаешь, это крупными буквами на стене написано? – съязвил я.
– Это было бы наилучшим вариантом, но надеяться на него нельзя, – парировал корректировщик. – Однако, по аналогии с нынешней Базой, на самом верху должна быть комната нанимателя, в которой могут оказаться подсказки.
– Бред собачий, – вяло возразил Макс. – Будь там хоть сто раз старая База, мы найдем только стены из бетона.
– Вообще-то Храм не из бетона. Это точно. Скажем так, о нем достоверно известно лишь то, что он сложен из крупных каменных блоков и имеет архитектуру восточного стиля. Типа индийской.
– С барельефами голых баб? – улыбнулся Макс. Искорка ткнула его локтем под ребра.
– Про барельефы не знаю, – Андрей пожал плечами. – Ну что, отклоняемся?
– До жопы интересно, – Цуцык почесал макушку,
– Если есть шанс хоть что-то найти, то я за, – на самом деле мне было интересно не меньше, чем взрывотехнику.
– Не дурно было бы глянуть на легендарное сооружение, – кивнула Ирина.
– Делать вам нечего… – буркнул Макс. – Ладно, говори, куда ехать.
Андрей показал штурмовику точку на карте, тот кивнул, залез на водительское место и, запустив мотор, тронул БТР с места.
Цуцык решил, что в целях безопасности нам по очереди следует торчать головой из башенки, чтобы вовремя разглядеть начавшуюся атаку противника.
– Ближе к Мосту они плотно сканируют местность с тяжелых рейдеров, – пояснил сапер. – Так что ухо надо держать востро и останавливать машину при первых признаках опасности. Саня, ты первый.
Мне пришлось подняться в башенку и по плечи высунуться из люка. Сразу словно из ведра окатили – то ли лес поредел, то ли дождь усилился, но потоки сверху лились, как с водопада. Я поежился, но выбора не было – БТР на приличной скорости гнал через лес, взревывая мотором и выбрасывая из выхлопных труб черные клубы дыма. Дождь бил в лицо, затекал под одежду, доставал меня всеми возможными способами. Я его тихо ненавидел, и в результате у нас установились партнерские отношения – он меня достает, я его ненавижу. Стабильное состояние.
Вообще, если забить на дождь, то в этом мире можно было отыскать даже некую, пусть извращенную, красоту. Мрачную – да, но в то же время общность освещения и нарочитая ограниченность вариантов ландшафта создавали определенный стиль, как в хорошем кино, когда пленка чуть уводит все цвета в синеву, создавая общий колорит. В какой-то книжке про японскую философию я читал, что красоту надо искать во всем, так что я честно пытался. Только ливень мешал, но на него можно было усилием воли не обращать внимания.
Меня снова напугала птица, грузно пролетевшая метрах в пяти надо мной. В сфере взаимодействия все, что мелькает над головой, сначала кажется рейдером – целью низколетящей, скоростной, – а уж потом, после первого вздрагивания, мозг начинает перебирать другие варианты. Но вскоре птицы пугать перестали – их стало слишком много. Поначалу они хаотично перелетали из гущи одной кроны в гущу другой, показываясь лишь на краткий миг, не позволяя разглядеть каких-нибудь подробностей, но чем дальше в глубь леса мы продвигались, тем больше их становилось. Вспугнутые ревом мотора, они неслись плотной стаей следом за БТРом, похожие на черный трепещущий шлейф. Конечно, пернатыми они не были. Крылья у них были перепончатыми, что ничуть меня не удивило, но и на птеродактилей из фильмов Спилберга они тоже походили мало, скорее напоминали небольших, с кошку размером, крылатых обезьян. Воняли они, кстати, очень по-обезьяньи, и дерьмо из них сыпалось вовсе не птичье. Всю броню, твари, засрали, хорошо хоть ливень потоками смывал все лучше любого сливного бачка.
Макс правил БТРом довольно ловко, резко не тормозил, резко не разгонялся и, несмотря на отвратительную видимость, вовремя объезжал деревья. Завороженный мельканием деревьев по сторонам, я на некоторое время погрузился в заторможенное состояние – звуки реального мира стали громче, а сфера взаимодействия несколько поблекла в моем сознании. Я услышал, как у соседки, старой, полуглухой старушки, залаяла болонка, как кто-то во дворе под окном хлопнул дверцей машины. Я понял, что просыпаюсь, наверное, так это должно выглядеть для человека, нюхнувшего грибной дури. Из последних сил я протиснулся через люк в башенку.
Проклятая болонка заливалась не на шутку. Никогда раньше такого не было. Я приподнял голову с подушки и понял, что лает она потому, что рядом с дверью кто-то стоит. Наскоро натянув спортивные штаны, я прошлепал босыми ногами по коридору и глянул в глазок – там, возле старушкиной двери, топталась почтальонша тетя Зина.
– Черт… – тихо ругнулся я.
Далеко, в глубине сознания, почти незаметно, ревел мотор БТРа и кто-то укладывал меня на сиденье. Я повернул ключ и приоткрыл дверь.
– Не слышит, – вздохнула тетя Зина, увидев меня. – Доброе утро, Саша.
– Доброе утро. Давайте я ей передам, когда она выйдет гулять с собачкой.
– Ой, спасибо, Саш! На. Только вот тут черкни. Письмо заказное, из пенсионного фонда.
– Да, хорошо.
– А что ты заспанный такой? Опять ночью работал?
– Да. Съемки были.
– Понятно. Ты только, Саш, не спивайся, ладно? Плохо ты выглядишь.
«Какое ей дело?» – раздраженно подумал я.
– Да нет, я и не пью совсем, – ответил вслух. – Просто вымотался.
– Ну ладно…
– До свидания, – я с удовольствием запер дверь и, бросив письмо на стол, поспешил грохнуться на диван.
Стоило закрыть глаза, как образы сферы взаимодействия проступили в сознании сначала серыми нечеткими силуэтами, затем сделались ярче, и я понял, что проваливаюсь в пучину сна.