Обойдя площадь, на которой горели костры и толпился народ, по широкой дуге, мы подошли к зданию, соседствовавшему с гнездом «Детей». Судя по рассказам старика, раньше тут было что-то вроде гостиницы для купцов вместе с баней, рестораном и складами в подвале. И в этот самый подвал можно было попасть с чёрного хода, прямо с улицы. Сейчас здание используют как жилое, а вход в подвал просто заколотили, но Темир-ака недавно проверял его по долгу службы и вскрыл доски. Снова забить двери просто ещё не успели, и войти можно было достаточно спокойно. Что мы и сделали.
Я тесаком подцепил едва прибитую доску, предназначенную скорее показать, что вход закрыт, чем действительно заблокировать его, и без каких-либо усилий оторвал, придерживая её второй рукой, чтобы она не брякнула об пол. Быстро заскочив в дверь, мы занесли оторванную доску с собой, не оставив на улице следов своего пребывания. Сделали мы это очень вовремя, потому как по улице, рыча двигателем, проехал пикап с солдатами, освещавшими окрестности мощными фонарями. Подождав пока стихнут звуки мотора, мы аккуратно двинулись вглубь подвала, освещая себе дорогу фонариками. Приезжие хранили товар в небольших комнатах, на которые был разделён подвал. Сейчас же они были разрушены, перегородки между ними разбиты и груды битого кирпича занимали всё обозримое пространство. Идти по ним пришлось очень медленно, тщательно выбирая место, куда поставить ногу, чтобы не повредить её.
Тому, что дверь, ведущая в интересующее нас здание, не засыпана, я удивляться уже не стал. Осторожно проковыряв щель между дверью и косяком, я прильнул к ней глазом и начал осматривать комнату за дверью. Видно было немного, но, судя по увиденному и звукам, доносящимся с той стороны, мы прибыли по адресу. В тусклом электрическом свете были видны клетки наподобие звериных в зоопарке, в которых были заперты металюди.
Пройдя ножом по периметру, надрезая штукатурку, которой дверь была покрыта с той стороны, я зажал в руках тесаки, готовясь, если будет нужно, схватиться с охраной врукопашную, и налёг плечом на дверь, вышибая её.
Если бы за дверью оказалась охрана, да ещё с огнестрельным оружием, я б, пожалуй, очень удивился. Потому как её наличие не входило в логику происходящего. Да, здравый смысл говорил мне, что никто не оставит заключённых просто так, одних. Однако именно его так не хватало в произошедшем со мной за этот длинный день. Поэтому быстро пробежав помещение и убедившись в отсутствии охраны, я принялся вскрывать клетки, просто перерубая тесаками замки вместе с петлями. Егора и остальных я нашёл почти сразу. Жестом показав ему сохранять тишину, пока я не закончу, открыл их клетку, показав на Темира-ака, помогающего другим заключённым покинуть их узилище. Многие металюди были сильно избиты и ранены и сами не могли выйти.
Я уже было направился дальше, когда мне в плечо вцепилась не по-женски сильная девичья рука, и знакомый голос буквально прошипел мне на ухо:
— Дай мне оружие.
В свете последних событий и моих подозрений насчёт участия в них данной девушки, оружие давать ей мне не хотелось категорически. Однако и в чём-то конкретно обвинить её я не мог. Поэтому, не слушая свою интуицию, которая вопила «не делай этого», я вытащил из спинной кобуры помпу и передал её Стрелковой. Вынув из разгрузки с пяток патронов, также отдал ей.
— Там картечь, будь аккуратна, своих не зацепи.
В ответ я был награждён презрительным взглядом и возмущённым фырканьем. Мысленно пожав плечами, я отправился открывать оставшиеся клетки. Чем больше живых выбиралось из заключения, тем больший шум нарастал в подвале. Пришлось вернуться к старику и попросить его организовать выход уже освобождённых через соседнее здание, пока ещё охрана не среагировала на шум. Также я попросил приглядеть за моими товарищами, предупредив и их, чтобы никуда не отходили. На что получил ещё один недовольный фырк. Вообще эта девица вела себя так, будто находилась на прогулке в парке, и не её минуту назад выпустили из клетки. Это поднимало во мне волну глухого раздражения, но я давил её, сосредоточившись на текущей задаче.
Довольно быстро оставшиеся заключённые были выпущены, и мы взяли двери, ведущие наверх, под прицел, в ожидании, пока все покинут подвал. Уходить мы решили последними. Во-первых, остальные были местными и, хоть знали город похуже, чем Темир-ака, могли успешно скрыться в проулках. Во-вторых, наша группа разрослась до шести человек, и если Стрелкова и Егор держались нормально, хоть Веселов был непривычно тих, то оставшиеся парень с девушкой были в какой-то прострации и больше напоминали живых кукол. Им говорили идти, они шли, говорили стоять — стояли. Поэтому я решил, что, если и поднимется тревога, пусть возможная погоня рассредоточится, стремясь поймать ускользающих бывших заключённых. А мы тем временем проскочим под шумок. Да, использовать живых, как отвлекающий манёвр, мне было неприятно, но, как говорится, своя рубашка ближе к телу. Пока же всё было тихо, и дождавшись, пока последний живой покинет подвал, мы сами перебрались в соседнее здание, притворив за собой двери. Теперь следовало как можно быстрее добраться до убежища, где я и намеревался пролить свет истины на текущее положение дел.
Не став дожидаться, пока все освобождённые металюди покинут подвал, мы выскочили на улицу и в хорошем темпе устремились сквозь переплетение узких улочек к старому коллектору. Возглавлял нашу группу Темир-ака, поскольку мог ориентироваться в городе даже без света, затем Егор со Стрелковой, потом молчаливые парень с девушкой, которых, кстати, я всё никак не мог узнать, вот, вроде, видел в лицее, а где и когда, вспомнить не мог, и замыкал шествие я, держащий руки поближе к пистолетам. На попытавшуюся качать права Стрелкову я рыкнул так, что она заткнулась, одарив меня очередным возмущённым фырком, но мне было плевать. Передвигаясь такой формацией, я мог контролировать как тыл, так и саму девицу, доверие к которой пропало окончательно.
До убежища оставалась буквально пара кварталов, когда в городе стал слышен шум. Видимо, побег был обнаружен и следовало торопиться. Мы как раз подошли к очередному дворику, через который следовало проскочить на соседнюю улицу. Темир-ака открыл скрипнувшую калитку и, придерживая дверь, показал, чтобы мы быстрее заходили. Первые двое уже заскочили в неё, и я, чуть ускорившись, подошёл к старику спросить о возможной погоне в нашем направлении, когда по оставшейся на улице группе ударил сноп света из прожектора, а в ночной тишине послышался звук раскручивающегося блока стволов.
Я, ослепнув от яркого света, обернулся на звук, одновременно выхватывая пистолеты, при этом отчётливо понимая, что жить остаётся мне пара секунд. Но я хотел попытаться погасить прожектор, что дало бы шанс Егору с Стрелковой сбежать, однако мне в воротник впились крепкие старческие руки, и Темир-ака, оттолкнув в сторону так и не вспомненную мной девушку, буквально зашвырнул меня во двор. А в следующую секунду по оставшимся снаружи ударила струя крупнокалиберных пуль, разрывая их на части.
Меня, ослепшего и оглохшего от грохота разбиваемых надо мной кирпичей, схватили за руки и вытащили из-под обстрела. Входная дверь и часть стены под градом пуль превращалась в груду обломков, однако вглубь дворик не простреливался, видимо, машина стояла достаточно далеко от него по улице, и угол атаки был слишком острым. Подняв меня и подхватив под руки, Егор со Стрелковой побежали по улице, стремясь отойти как можно дальше от этого места. Мне оставалось лишь перебирать ногами и ждать, пока пройдут круги перед глазами.
Когда зрение вернулось, я затормозил мчавших, не разбирая дороги, товарищей. То, что случилось, было очень хреново, но нам всё ещё следовало добраться до убежища. Тем более, дело шло к рассвету, и небо уже потихоньку начало светлеть. Сориентировавшись по видневшимся на фоне неба башням, я, как учил теперь уже покойный Темир-ака, развернулся к ним спиной и повёл свою кардинально уменьшившуюся группу к старому коллектору. Довольно быстро удалось найти знаки, про которые мне говорил старик, и уже через полчаса мы входили в лачугу, служащую укрытием входа в убежище.
Повесив лампу на крюк, я сел на нары глядя на спасённых. Егор держался скованно и прятал глаза, видно, он тоже был в курсе происходящего, и ему было неприятно в этом участвовать. Стрелкова же, напротив, была абсолютно спокойна, даже более того, пройдясь по комнатке, она выдала.
— А что, кроме как в канализации, ты нигде больше спрятаться не мог? — Причём произнесено это было таким тоном, будто я украл её с императорского бала и приволок в грязную канаву.
— Тебе что-то не нравится, краса-девица? Видимо, в клетке комфорт-то повыше будет, а голова у тебя новая вырастет, да? — Вся ситуация меня уже изрядно достала, и раздражение, накопившееся в душе, требовало выхода.
— Хах. Спаситель, тоже мне. — Видимо, девушка тоже была настроена на конфликт. — Да если бы не ты, нас тут вообще бы не было.
— Ребята, не ссорьтесь, — голос Егора был жалостливо-умоляющим, раньше я его таким не видел. Но меня уже несло.
— Тогда, может, ты, дорогой друг, объяснишь мне, что за херня тут происходит? Эта, — я с трудом удержался, чтоб не подобрать более цветастый эпитет, однако по паузе перед словом девушка всё поняла и так, и смотрела на меня, уже злобно сузив глаза, — дама предъявляет мне претензию, дескать, всё это из-за меня. При этом мне вообще ни хрена не известно, а вы двое наверняка что-то знаете, но стоите тут и строите из себя не пойми что. И то, что буквально полчаса назад убили троих человек, двое из которых были с вами в этой жопе мира, вас совершенно не волнует.
— Ты не понимаешь.
— Ну так объясни мне, — терпение у меня заканчивалось, — я понятливый.
— Да что ты истеришь? Думаешь, нам нравится тут находиться? Тебе же предложили сотрудничать, а ты начал выпендриваться. И из-за тебя нам приходится сидеть в клетках и ползать по вонючей канализации. Если бы это не во сне было, я б тебя сама бы удавила.
— То есть это сон? И самого начала было им? И я, как клоун, на потеху носился по городу, вас спасал?
— Наконец-то дошло. Зачем такой тормоз СИБ, непонятно.
— СИБ, значит. И там, где СИБ, там Стрелковы. Мстишь, стало быть. Ну как, понравилось? А ты, Егор, как оказался замешан в этом дерьме? Хотя с тобой мы потом поговорим. Я не верю, что ты самостоятельно сюда влез. — Егор, пытавшийся что-то сказать, осёкся и закивал головой.
— Ты что-то имеешь против моего рода, смерд? — Стрелкову же было уже не остановить. — Да кто ты такой, чтобы хвост на нас топорщить? Мстить тебе много чести. Ты же никто, ноль без палочки.
— Что ж ты за мной бегала, если я никто? — Здраво рассуждать я уже тоже не мог, а известие, что всё это не настоящее, окончательно меня доконало, но дало объяснение всем нестыковкам в произошедшем за сегодня. — Тоже по заданию, или это частная инициатива? Рапорты подробные писала? Типа, сегодня стреляла глазами, два промаха, три попадания.
Удар правой у девушки оказался на диво хорош. Рывком взвинтив скорость восприятия, я рванул голову в сторону, уводя с траектории уже левой руки и одновременно вытаскивая пистолеты из кобуры. Пси-сон это или нет, но ударить девушку у меня не поднимется рука. Поэтому я решил её просто пристрелить. Однако у неё было на этот счёт своё мнение, и пистолет из моей правой руки вылетел выбитый ударом ноги. Слегка довернувшись, по инерции я вскинул второй пистолет, но и он был отбит вверх. Вылетевшая пуля, отскочив пару раз рикошетом, никого не задела. А я отхватил ещё два удара в лицо.
Мне наглядно демонстрировали разницу в классе между мной, получившим пусть и качественную, но обычную подготовку солдата, и бойцом рода аристо, за спиной которого тысячелетняя череда предков, модифицированных Камнями Душ, и своя школа боя. На любые мои действия Стрелкова отвечала стремительно и безжалостно. Её стиль чем-то напоминал вин чунь. Такая же работа на сверхблизких дистанциях, контроль конечностей противника и огромная скорость ударов. Я лишился второго пистолета, но отступать не собирался, несмотря на град ударов, обрушившийся на меня.
Поняв, что в рукопашной она превосходит меня более чем на голову, а удары электричеством при касании на неё совсем не воздействуют, я решил идти ва-банк и начал наращивать ледяную броню. И ничего не произошло. В этом грёбаном пси-сне я не мог пользоваться ни эмпатией, ни магией льда. Ярость застила мне глаза, какой-то пси-урод лишил меня части сил. Как бы то ни было, это был мой сон, пусть даже и наведённый извне, и я никому не собирался позволять в нём распоряжаться. Я ушел в глухую оборону, прикрыв голову руками, и сосредоточился на ощущении маны, проходящей через моё тело. Пусть я не чувствую её, но она есть, и я собирался её использовать. Пропустив ток по рукам, я отслеживал изменения своего организма, чтобы по аналогии активировать магию льда.
Тем временем девушка опрокинула меня на землю и, усевшись сверху, потребовала:
— Проси пощады, смерд.
— Хватит, ребята, прекратите. Виктория, уймись. — Егор практически кидался на нас, пытаясь растащить. — Да что вы делаете-то?
— Не лезь, Егор. Я научу этого лапотника почтению. — Девушку было не остановить
Я же не слушал их перепалку, полностью уйдя в себя. И это принесло свои плоды. Где-то на краю сознания я почувствовал холод магии и потащил его на себя, выплёскивая в пространство, обволакивая им и своё тело, и сидящую верхом на мне Стрелкову.
— Саша, стой, прекрати! — дикий крик Егора казалось сотряс даже стены. — Останови магию. Ты не понима… — Тело парня безвольно упало на пол и начало истончаться.
Взвизгнув, Стрелкова попыталась вскочить с меня, однако поток неоформленной сырой маны уже обволок её ноги, не давая ей подняться.
— Остановись, ты убьёшь нас обоих! — кричала девушка, пытаясь вырваться из ледяной хватки.
— Что, проняло, Вика-Виктория? Это ж пси-сон. Тут всё можно.
— Идиот!!! Ты без блокиратора, мы сдохнем из-за тебя! — и в следующее мгновение девушка осела мягкой грудой, как будто из неё разом вынули все кости.
Я заблокировал поток маны, оглядываясь вокруг. Стены, пол, потолок — всё кружилось вокруг меня, сминаясь и деформируясь, перетекая одно в другое и размазываясь в пространстве. Где-то на периферии сознания мне почудился мужской голос, кричащий: «Вытаскивайте их». А затем пространство схлопнулось в точку, и наступила темнота.
Интерлюдия N5
В просторном хорошо отапливаемом помещении пахло йодом и больницей. Приличных размеров бассейн странной формы, слегка напоминавшей половину раковины морского гребешка, где каждая волна была отделением для тела, мог вмещать до семи человек, не считая нага-псиона, оператора наведённого пси-сна. Сегодня у него было всего трое подопечных. Их тела, целиком погружённые в кислородо-насыщенный раствор, подогретый до температуры человеческого тела и заменявший в бассейне воду, тихо покоились на дне. Рядом негромко переговаривались директор лицея и офицеры СИБ, Чернов и Белов, настоявшие на этом сеансе пси-сна.
— И всё же я настаиваю, что лицей — не место ваших экспериментов и вербовки новых сотрудников. Если бы не личная просьба Алексея Михайловича, я бы категорически не допустил подобного. Однако я поставил в известность государыню, и все дальнейшие действия буду согласовывать только с ней. — Несмотря на то, что уже прошло прилично времени с начала сеанса пси-сна, директор просто пылал негодованием.
— Конечно, Олег Евгеньевич. Если бы не крайняя нужда, мы не посмели бы обратиться к вам. — Белов пытался сгладить ситуацию. Директор имел достаточное влияние на императрицу, а получить её в личные недруги никому не хотелось. Тут даже руководитель СИБ мог не помочь.
— А вы знаете, что этот юноша, так вас заинтересовавший, проявил потрясающие способности к математике? А вы наверняка используете его в своих операциях и выкинете как отработанный материал, а империя потеряет выдающегося математика, — продолжал наседать директор.
— Господа, я думаю, здесь не лучшее место для выяснения, кто же лучше служит Империи. Мы можем помешать сеансу, — подключился Чернов.