- Там это, скачут в нашу сторону какие-то люди!
- Где скачут, кто скачет? - спросил Агеев, соскакивая со своего места.
- По реке скачут. Сани едут, а за санями люди верхом на конях скачут.
- Много людей?
- Двое в санях и четверо верхом. А ещё я выстрелы слышал.
Все стали быстро собираться. Взяли оружие, которое у них было, и поспешили поближе к берегу реки.
По льду реки мчалась конная тройка, запряжённая в сани. Один человек сидел на облучке и нахлёстывал вороных. Второй расположился у заднего края транспортного средства и стрелял из пистолета в людей, которые их преследовали. Вот один из преследователей выстрелил из карабина, и пуля угодила в животное, которое было в середине упряжки. Бедное животное тут же упало на колени. Сани резко дёрнулись и чуть не перевернулись. Возница слетел с облучка и упал лицом в снег. Кони встали. Догоняющие радостно закричали и стали окружать остановившуюся тройку. Человек, который отстреливался, успел перезарядить свой пистоль, и, когда один из преследователей махая саблей, подъехал вплотную к саням, то получил выстрел прямо в лицо. Оставшаяся троица кинулась на убийцу их товарища, но тот выхватил саблю и стал довольно мастерски отражать атаку. Поднявшийся из снега возница оказался вооружён кинжалом и, зайдя сбоку, ударил по ноге одного из нападавших, тот громко взвыл и махнул саблей в сторону обидчика. Клинок разрубил шею возницы. Несчастный упал, орошая речной лёд кровавой краской. Тем временем, стоящий в санях человек умудрился ранить одного из нападавших и рубился один на один с последним боеспособным противником.
- Что будем делать? - спросил Лапин у сидящих в секрете товарищей, - думаю надо помочь.
- Кому помочь? - спросил Маллер.
- Конечно тому, кто в санях! Сразу видно, что он офицер, а остальные явно бандиты. Поможем ему, а он нам поможет легализоваться. Давай, вперёд!
И четвёрка прятавшихся попаданцев, имея два пистолета и две сабли, быстро направилась в сторону сражающихся. Бандит, раненый кинжалом в ногу, сидел на лошади чуть в стороне от дерущихся и заряжал карабин. Медлить было нельзя. Муравьёв на ходу выстрелил в него и попал в левый бок, чуть ниже подмышки. Бандит сполз с коня. Офицер обернулся на шум выстрела. Этим воспользовался последний бандит. Клинок сабли воткнулся офицеру в грудь, тот пошатнулся и упал навзничь на дно саней. Не теряя времени, выстрелил из своего пистолета Лапин. Пуля попала бандиту в левый глаз, повалив того с коня. Муравьёв первым подбежал к раненному офицеру и попытался привести его в чувство:
- Сударь, сударь, вы слышите меня?
Но тот никак не реагировал на его слова, болевой шок лишил его сознания.
- Агеев, да помоги же! Посмотри, куда он ранен.
Агеев принялся расстёгивать одежду пострадавшего. Рана обнаружилась слева чуть выше нижнего ребра. Офицера стали перебинтовывать, отрезав ножом материю от его рубашки.
Пока Даниил и Марсель возились с раненым, Лапин быстро обошёл поле боя. Один из бандитов был ещё живой. Лошадь увезла его чуть в сторону, где он и сполз с седла. Умное животное стояло рядом с раненым и косилось на Ивана.
- Свои, свои, - спокойно произнёс Лапин и склонился над раненым.
- Говори, кто таков?
- Помоги, умираю...
- Отвечай на вопросы, а я решу, стоит тебе помогать или нет. Как зовут?
- Никифор Яковлев я сын - Гагарин.
- Откуда ты?
- Из Каменска. Перевяжи меня...
- Обождёшь. Почему так далеко оказался от Каменска?
- От солдат подлой Екатеринки спасался. С атаманом Чирей вместе за царя-батюшку Петра III воевали. Разбили нас...
- А здесь как очутились?
- Узнали, что в Тюмень полковая казна едет, решили перехватить.
- Откуда узнали?
- На постоялом дворе наш товарищ Неглядко их заприметил, нам сообщил. Мы договорились, что он вызовется проводником и поведёт их другой дорогой, а мы засаду устроим.
- Сколько вас было?
- Вместе с Неглядко семеро.
- Где остальные?
- Выше по реке остались, там, где излучина. Засаду мы сделали. Их всего четверо было. Два конных драгуна, возница и офицер. Только офицер что-то учуял. Мы из засады выскочили, а он сразу Неглядко и застрелил. Ещё двоих наших драгуны успели положить из пистолей, только и сами там остались. А сани сюда помчались. Остальное ты знаешь. Перевяжи меня...
Лапин незаметно вытащил нож и вонзил его прямо в сердце раненному. Позади него стоял Кощеев и внимательно смотрел по сторонам. Поймав взгляд поднявшегося с корточек Лапы, он одобрительно кивнул головой.
- Игнат, собери оружие и обыщи всех, - сказал ему Лапин.
- Одежонка тоже может пригодиться.
- Делай, как знаешь, только быстрее. Нужно будет ещё выше по течению сходить, там тоже жмуры есть, - сказал Лапин и пошёл к саням.
- Офицера нужно в дом отнести, - сказал Агеев, когда Лапин внимательно осмотрел раненного.
- Везите сани во двор. Кстати, в санях полковая казна находится, так что аккуратней. Лошадей тоже нужно поймать и во двор увезти. Пусть этим Маллер займётся, а то стоит, как мешком пришибленный. А мы с Игнатом выше по реке поднимемся, там всё осмотреть нужно.
- Хорошо, - ответил Агеев.
Кощеев собрал всё оружие и отнёс его в сани, потом занялся одеждой убитых. Муравьёв в это время выпрягал из упряжки смертельно раненого коня.
- Кровь ему выпусти, - сказал Лапин, - мясо нам пригодится, да и шкура тоже.
Кощеев тем временем стал стаскивать раздетые трупы в одно место. Маллер, который остолбенел от вида крови и трупов, был награждён пинком под зад и отправлен ловить лошадей. Через некоторое время сани с раненым уехали во двор. Маллер вслед за санями увёл двух лошадок. На двух других сели Лапин с Кощеевым и поехали к месту неудачной засады. Минут через тридцать они нашли ещё пять трупов. Все умерли от пулевых ранений. Собрав оружие и раздев покойников, они при помощи лошадей перетащили трупы в лес на противоположный берег. Лошади погибших были все найдены и пойманы.
Уже начало смеркаться, когда они возвратились во двор. Трупы, которые оставались здесь, Муравьёв уже перевёз на другой берег подальше в лес, а сейчас занимался разделкой мяса от убитого коня. Маллер стирал в холодной воде окровавленные вещи, чтобы на них не осталось пятен. Лапин подкинул ему ещё одежды, которую они привезли с собой. Всё оружие сложили в доме Саблина, который вместе с Кузьменко был ещё на охоте. Три сундука с деньгами и документами лежали в новом доме, там же Агеев сторожил покой раненого.
- Слышь, Даниил, что с лошадьми будем делать? Четырнадцать голов, это тебе не хрен собачий, - сказал Лапин.
- Фёдор Тимофеевич придёт, решим.
- Кстати, что ему расскажем?
- А что не так?
- Как Саблин отреагирует на то, что мы постреляли тех, с кем он возможно дружбу водил.
- Так он и не видел никого.
- Захочет, по следам найдёт.
- Мы теперь его семья, зачем ему старое ворошить? И заметь, он прятался только с женой и другом. Про других соратников что-то не вспоминал. А сейчас вдобавок знает от нас, что всех бунтовщиков переловят. Кого казнят, кого на каторгу сошлют. И зачем, скажи на милость, ему старые друзья?
- Может ты и прав. Ладно, расскажем как есть. Только ты знай, Даниил, опасаюсь я его.
- Понимаю тебя, Иван. Но не бойся, если увижу, что с его стороны нам грозит опасность, то рука моя не дрогнет. Я ещё пожить собираюсь. Может, в этом времени своё счастье найду.
- Спасибо, Даниил, я рад слышать это от тебя.
- Пустое. Кстати, ты заметил, что раненый на Кузьменко очень похож?
- Нет, не обратил внимания. А что, мысли интересные есть?
- Вот думаю, выживет офицер или нет, неизвестно. А если приедет человек со всеми документами, с казной, да расскажет о геройской защите от бандитов... Через это есть шанс легализоваться.
- Блин, ну и голова у тебя. Я такие мысли больше от Агеева ожидал.
- Он и обратил моё внимание на схожесть раненного с Егором.
- Понятно. Ладно, пойду, воды натаскаю. Помогу другу Игнату ужин готовить. А то что-то я сегодня проголодался.
РАНЕНЫЙ ОФИЦЕР.
После того, как раненого офицера перенесли в дом, Агеев, при помощи Муравьёва, раздел его и перебинтовал снова. Для перевязки он использовал прокипячённую полоску материи, которую пропитал настойкой из подорожника и крапивы. Этой настойки у них было чуть меньше литра. Мёд, найденный в лесу в одном из деревьев, дал Муравьёву возможность сделать самогон. Очищали самогон через древесный уголь, завёрнутый в льняную тряпицу. Запас этой настойки берегли, как зеницу ока. Других лекарственных средств, кроме небольшого запаса лечебных трав, у них не было. Офицер пришёл в сознание ночью. Кроме него в доме находился только Агеева. Остальные решили ночевать в старом доме, чтобы не беспокоить раненого.
- Где я? - услышал Агеев и тут же приблизился к очнувшемуся офицеру.
- У друзей, сударь. Старайтесь не шевелиться, вы тяжело ранены.
- Пить... Дайте воды.
Агеев смочил ему губы и сказал:
- У вас опасная рана, пить вам пока нельзя.
Раненый жадно облизал влагу на своих губах и на некоторое время притих. Потом, словно очнувшись, произнёс:
- Я вёз казну и документы...
- Не беспокойтесь, они в целости и сохранности.
- Но кто вы, назовите своё имя?
- Я Марсель ибн Карим, бастард персидского правителя Карим-хана.
- Вы хорошо говорите по-русски.
- Моя мать была русской.
- А как вы оказались здесь?
- Я направлялся из Империи Цин в Санкт-Петербург. Но это не важно. Главное, что вам нужно беречь силы, а разговоры отнимают их.
- Марсель ибн Карим, я чувствую, что жить мне осталось не долго, поэтому прошу вас, доставьте казну с документами в Тюмень.
- Не беспокойтесь, если Господь призовёт вас к себе, то я выполню вашу просьбу. Назовите мне своё имя, кто вы, откуда?
- Я капитан-поручик Казанцев Алексей Петрович, инженер-фортификатор, ехал на службу в Тюмень. Моя семья осталась в Вологодской губернии. Там наше родовое поместье, в селе Кувшиново, - с трудом отвечал раненый, тяжело переводя дыхание.
- А в Тюмени есть люди, которые вас знают?
- Нет, - сказал Казанцев и на некоторое время замолчал, пытаясь что-то вспомнить, - я учился во Франции, а когда вернулся в Россию, то меня сразу направили в Тюмень, из-за отсутствия там грамотных инженеров... Я узнавал, кого могу встретить на новом месте службы, но знакомых фамилий не услышал.
- Алексей Петрович, у вас большая семья?
- Семья... Мать и жена, да сын Иван пяти лет. С собой их брать побоялся, неспокойно здесь. Позже хотел...
- А кроме матери и жены других родственников нет?
- Братья в детстве умерли, отец в Семилетнюю войну погиб.
- А родственники жены, может им что передать?
- Жена из Ярославля. Мать с отцом там у неё живут и два младших брата. Про других ничего не могу сказать, не знаю.
- А как звать вашу жену?
- Варвара Михайловна. В девичестве Белокопытова. Сбережения у меня небольшие остались, там они, в сундучке с документами. Передайте ей...
- Обязательно передам.
Разговор и воспоминания отняли у раненого последние силы. Его дыхание стало частым и поверхностным. Вдруг тело офицера исказила резкая судорога, потом сильно напряглось... И он испустил дух. Агеев тяжело вздохнул и перекрестился. Требовалось уснуть, утро обещало быть хлопотным.
ПЛАН.
- Запомни, Егор, ты теперь Ваше благородие Казанцев Алексей Петрович. С этого дня обращаться к нему только так, - и Агеев внимательно посмотрел на собравшихся в доме товарищей, - а Фёдор Тимофеевич станет при тебе денщиком. Он с местными реалиями знаком хорошо, если что, всегда подскажет.
- Марсель... э-э, ибн Карим, а вдруг облажаюсь я?
- Не облажаешься! Во-первых: ты несколько лет учился во Франции фортификации, благо языком французским владеешь. Кстати, где научился?
- От мамы. Она французский обожала. Весь репертуар их популярных песен знала, и любила исполнять. Заодно и меня научила.
- Вот, видишь, какая хорошая у тебя была мама, наперёд думала, - улыбнулся Агеев и продолжил, - ещё языки знаешь?
- В школе, колледже и университете немецкий изучал.
- Прекрасно! Короче, ты был во Франции и многих российских новостей можешь просто не знать. А во-вторых: привезём мы тебя в Тюмень как бы раненного, мол, сотрясение головы сильное получил от бандитов. Тут - помню, тут - не помню, хорошей отмазкой от ненужных вопросов будет. А так - герой! Казну спас, рискуя жизнью! Кто после этого плохо про тебя думать будет?
- А фортификация?
- Ты же учился в строительном колледже! Или забыл всё?
- Нет, конечно, не забыл, я хорошо учился. Только, вы же понимаете, те знания более современны...
- Вот и применишь с умом более современные знания, только за языком следи. Лучше всегда говори степенно, не спеша, как знающий себе цену человек.
- А вдруг меня кто опознает?
- Кто может тебя опознать, находятся далеко. И вообще, твоя безопасность - это наша головная боль. А ты помни о своей роли. Тебе нужно развивать строительство Тюмени, для этого ты сюда и прислан. Понятно?
- Понятно.
- А ты Фёдор Тимофеевич, что скажешь, - обратился к нему Агеев.
- Поспешать нужно, вот что скажу. Лёд на реке уже слабоват. Лошадкам, опять же, скоро есть нечего будет, да и наши запасы подошли к концу. Считай только на мясе и рыбе живём.
- День, два на сборы и репетицию будущего спектакля точно придётся потратить, а потом можно и трогаться, - внёс Агеев своё предложение, - а нужные вещи, которые с собой не получится взять, спрятать надо. Всякое в жизни может случиться, вдруг опять скрываться придётся.
- Так и сделаем, - подвёл итог Лапин.
Часть III
Легализация.
ТЮМЕНСКИЕ ГАСТРОЛИ.
В ясный весенний день, когда солнце нахально разлеглось на небе, полностью обнажив свои прелести, по грязному и рыхлому снегу к воротам Тюмени подъехали сани запряжённые тройкой лошадей. Сзади и спереди их сопровождали конные люди.
- Кто такие? - раздался грозный окрик солдата дежурившего у ворот.
Фёдор Тимофеевич, а с недавних пор просто Федька, оставив за спиной Маллера, выехал вперёд. В новом своём обличии он был совершенно не похож на себя. На гладко выбритом лице остались только усы, которые аккуратной подковкой опускались вниз до самого воротника. Был он в тёмно-зелёном кафтане, в красном камзоле и такого же цвета штанах. На ногах красовались высокие сапоги. На голове молодцевато возвышалась чёрная треуголка. Слева на ремне висела сабля, спрятанная в покрытые медным узором ножны.
- Его благородие капитан-поручик Казанцев Алексей Петрович из Санкт-Петербурга, - сказал горделиво Фёдор, - по личному приказу Её Императорского Величества Императрицы-матушки Екатерины II.
Услышав это, из караульного помещения выскочили ещё двое местных солдат помятого вида и стали быстро убирать бревно, которое лежало на рогатинах и перекрывало дорогу.
- Как проехать до воеводской канцелярии? - спросил у солдата Фёдор.
- А вон господин прапорщик едет, он проводит вас.
На лошади рыжей масти из ворот показался пожилой мужчина в форме прапорщика пехотного полка и направился к ним.
- Ваше благородие, - обратился к нему солдат, - тут Его благородие капитан-поручик Казанцев из самого Петербурга приехали.
Прапорщик подъехал к саням. Возница, роль которого исполнял Кощеев, указывая на укрытого шубой человека сказал:
- Ранены они, плохо себя чувствуют. На дороге разбойники напали, еле отбились.
- А это кто? - спросил старый вояка, указывая на Агеева, Лапина и Муравьёва, которые остановили своих коней за санями и существенно отличались внеш-ним видом от Маллера, Кощеева и Саблина.