ПРЕЗЕНТАЦИЯ.
Незадолго до отъезда Агеева и Лапина в Петербург, в Тюмени прошло собрание купцов, которое организовал Казанцев при полной поддержке и одобрения воеводы. В принципе, место для завода Муравьёв давно нашёл. План самого завода и необходимых работ был подготовлен. Список инструментов и количество нужного материала было составлен. Осталось только начать строительство. И вот, в одном из помещений канцелярии собралось около трёх десятков купцов. Это были степенные, знающие себе цену люди, умеющие считать деньги и видеть прибыль там, где другой прошёл бы мимо. Но все собравшиеся в этом зале в своём большинстве были друг другу конкуренты. И вот, основная задача Казанцева состояла в том, чтобы убедить этих конкурентов объединиться. Он встал перед сидящими людьми возле низкого столика, на котором стоял закрытый сундук, и начал:
- Уважаемые купцы, вы все прекрасно знаете, что я недавно приехал сюда на службу из Петербурга. А до этого учился в далёкой стране франков в городе Париже. Я учился там строить каменные дома и крепости.
В зале послышался гул голосов, подтверждающий слова выступавшего. Помолчав некоторое время, Казанцев продолжил:
- После своего возвращения из Франции, я был приглашён на приём к Её Императорскому Величеству Государыне-матушке...
В зале снова послышались голоса, обсуждающие эту новость. Капитан-поручик продолжал:
- Её Императорское Величество интересовалась, действительно ли в Париже такие красивые города, как о них говорят? И я показал ей картины тех домов, в которых живут не только знатные люди, но купцы и ремесленники... Вот эти дома, - и он указал рукой на картины, которые постарался нарисовать Маллер.
Они висели на стене, до поры до времени скрываемые шторками, которые тут же раздвинул стоящий возле стены Кощеев. Купцы стали вставать с мест и двигаться в сторону картин, чтобы рассмотреть их поближе. Разговоры и обсуждения заняли довольно много времени. Когда накал страстей снизился, Казанцев попросил всех садиться, а ещё через некоторое время заговорил снова:
- Так вот, Её Императорское Величество Государыня-матушка велела мне, чтобы я, способствуя всяческой славе России, строил в её городах красивые каменные здания, которым не страшны ни пожары, ни холода!
В зале раздался одобрительный гул. А Казанцев продолжал:
- И я поклялся ей, что сделаю ради этого всё, что будет в моих силах. Но, - и Казанцев сделал театральную паузу...
Народ в зале напряжённо застыл, ожидая продолжения речи, и, когда уже казалась, что терпение слушателей лопнет, наш герой продолжил:
- Но я один! Один, как глас вопиющего в пустыне! Как плач ребёнка, лежащего в люльке! Как крик о помощи, попавшего в водоворот речной стремнины! И только вы, уважаемые купцы можете в этом мне помочь!
И, не дав эмоциям сидящих в зале людей пресечь его речь, с напором продолжил:
- Нет! Мне не нужны ваши деньги и капиталы, мне нужна ВАША помощь!
- Какая же вам требуется помощь, Ваше благородие? - выкрикнул один из купцов, - говорите, мы слушаем.
- Я хочу создать товарищество, объединить наши капиталы, чтобы построить завод. Завод, который за год сможет выпускать пять миллионов кирпичей, а то и больше!
В зале повисла тишина, все пытались осознать эту цифру, а Казанцев продолжал:
- И заметьте, это сделаем мы - жители Тюмени! Мы первые построим самые красивые дома из камня! Только наш кирпич будут покупать по всей Сибири! Да что там Сибири, о нас вся Россия будет знать! И ради такого дела я готов пожертвовать на завод все свои сбережения, тысячу рублей! - и Казанцев от-крыл сундук, который всё время стоял возле него на небольшом столе. Весь сундук был забит серебром.
* * *
Не все купцы согласились вступить в товарищество. Кто-то не поверил в нарисованную Казанцевым картину, кто-то не захотел объединять свои капиталы с конкурентом, кто-то просто решил обождать, посмотреть, как пойдёт дело. А самые ушлые, у которых было небольшое производство кирпича, понимали, что для постройки завода он будет нужен, а поэтому и цены на него можно будет поднимать любые. Купцы, что с них взять? Ничего личного, только бизнес. Но восемь самых азартных и рисковых решили: "Эх, была, не была!", и поставили на кон свои сбережения. Так было создано товарищество "Тюменский кирпич", составлена бумага, кто и сколько внёс денег, и размер будущих паёв каждого. И строительство завода началось. А в Тюмени на целый месяц главными новостями для обсуждения были постройка кирпичного завода и картины "домов в Париже".
Вечером после собрания в одном из кабинетов канцелярии воевода и комендант Тюмени обсуждали нынешнее собрание купцов.
- А юноша далеко пойдёт, - говорил Михаил Иванович, - так убедительно вещал, так расписывал, что, ей Богу, хотелось снять с себя последние портки, но дать денег на строительство завода.
- Убедительно-то оно убедительно, только многие купцы всё равно пожелали остаться в стороне, таких ничем не прошибёшь. Погрязли в своей гордыне, как упыри в болоте и сидят сычами, мол, моя хата с краю, ничего не знаю. Казанцеву даже удалось убедить батюшку выступить с проповедью о том, что завод для города самое богоугодное дело. А эти сидят на своих капиталах, как собака на сене, ни себе, ни людям.
- Ничего, Андрей Петрович, вот подожди, завод построим, как товар пойдёт, сами прибегут, только поздно будет. Кстати Казанцев подсказал интересное наблюдение, виденное им в Европе.
- Какое же?
- Он так сказал: "Завистников, Михаил Иванович, хватает везде. Так вот, чтобы не пострадать от людской дурости, нужно безопасностью завода озаботиться сейчас".
- Согласен с ним. Видел я, как смотрели некоторые купцы на тех, кто вступил в товарищество. Так только волки смотрят на овечек. От таких всего можно ожидать.
- Вот и Алексей Петрович сказал то же самое, а чтобы не случилось какой беды, предложил следующее: вокруг будущего завода сделать ограду высотой не менее трёх аршин, по углам ограды поставить наблюдательные вышки, пусть солдатики за денежку малую ночью сторожат, а внутри ограды псов натренированных пускать. Купить у крестьян, живущих за городом собачек, тех которые размером покрупнее и пускай служат. У немцев он такое видел. Там, говорил он, чужой человек близко к заводу не подойдёт.
- Раз считает нужным, пусть делает. Сразу видно, не зря в Европах учился. А я, если честно, после его слов сам хотел продать своего воронова Орлика и дать денег на завод.
- Так ты же дал пятьсот рублей!
- Ещё захотелось дать, - и два пожилых человека весело рассмеялись.
- Кстати, - отсмеявшись продолжил Тихомиров, - на днях Марсель ибн Карим с Иваном Лапиным уезжают в Петербург, письма нужные и бумаги сопроводительные я уже составил. Как уедут они, я поеду в Тобольск к Его высокоблагородию генерал-губернатору. Буду убеждать его пересмотреть план постройки города. Раньше бы поехал, но боялся, всё ждал, уговорит ли Казанцев купцов на постройку завода или нет. Думаю, для губернатора это будет весомый аргумент.
- Полностью с тобой, Михаил Иванович, согласен. Кстати, ты слышал, что Казанцев каждое утро потешные бои устраивает?
- Мне Прошка, мой конюх, рассказывал. Говорит, соберутся все семеро, сын ханский со своими головорезами и наша четвёрка и всё утро бьются друг с другом.
- Наших солдатиков и офицеров поучить бы? Может попросить, чтобы утром собирались за казармами, там места много, и пусть учатся? Всё-таки Казанцев тоже офицер, и подготовка солдат в какой-то степени и его касается.
- Хорошо, Андрей Петрович, я поговорю с ним.
РАССТАВАНИЕ.
В этот майский день Казанцев, взяв с собой Саблина, уехали на место строящегося завода. Всё было сказано и решено ещё вчера. А четыре бывших зека и их надзиратель прощались друг с дружкой. Впервые за четыре месяца им предстояло разделиться и действовать вдали друг от друга.
- Давай, Валет, - сказал Лапа, - держись тут. Не знаю, когда ещё увидимся. За Саблиным присматривайте. Мутный он, да в последнее время выпивать стал, и с бабами местными амуры крутит, как бы не ляпнул чего. За инженером тоже присматривайте. На язык не сдержан, порой забывает - куда попал...
- Не волнуйся, Лапа, я пригляжу. Пригляжу... А вы с гражданином начальником поаккуратнее в дороге, особенно когда "родственников" Казанцева навещать будете. Напрасно не рискуйте.
- Печник, - обратился Агеев к Даниилу, - ту информацию, которую мы собрали на всех тюменских воротил, пополняйте, только Саблину с Кузьменко не по-казывайте. Не нужно им голову лишним забивать. На тебе, Маляр, лакокрасочный заводик. Подбирай людей, лучше пацанов молодых, у них голова ещё светлая, не забита запретами, оставшимися от их дедов. Собачек тренируй. Хорошо бы свой собачий питомник завести. Пусть Валет помогает тебе. Я заметил, его животные любят. Птичек прямо с руки кормит.
- Ага, любят! Помнишь, как в лес на охоту его взяли? Так он от кабана, не снимая лыж, на дерево залез.
Все громко засмеялись, вспомнив этот эпизод их лесной жизни.
- А ты, гражданин начальник, царицу увидишь, так пару палок за меня кинь. Тебе всё равно, а мне приятно будет.
А может и тебе приятно будет, смотришь и повышение по службе получишь.
Мужчины громко рассмеялись сальной шутке Кощеева.
- Даниил, ты приглядывай за воеводой, - сказал Агеев, - да слушай, что про губернатора говорят. Помнится, этот Чичерин Денис Иванович тип ещё тот был. Нашего Казанцева может под себя подмять, а нам его беречь нужно. Исключи-тельно на нём всё наше предприятие держится.
- Ладно, братва, бывайте, - подвёл итог расставанию Иван, - надеюсь, ближе к новому году возвратимся.
И Лапин с Агеевым направили коней ту сторону, где вечер жжёт свои закатные костры, бросая в огонь людские эмоции и страсти.
ТОБОЛЬСКИЙ ГУБЕРНАТОР.
- Ну, здравствуй, здравствуй, Михаил Иванович! Давненько мы с тобой не виделись, - покровительственно сказал генерал-губернатор Чичерин Денис Иванович, обнимая старого знакомца.
- Давненько, Денис Иванович. Из-за Емельки (Пугачёва) поганого, сколько хлопот было, вся голова от переживаний седой уже стала.
- Ничего, Михаил Иванович, ничего. Обошлось всё, слава Богу, - и двое пожилых мужчин синхронно перекрестились, - а ты давай проходи, садись за стол, чаёвничать будем.
За обедом о делах не говорили. Тихомиров хвалил чичеренского повара, пробуя блюда, которые ему подавали. Вели разговоры о видах на будущий урожай, о погоде, о ценах и купцах. Уже в конце обеда Чичерин поинтересовался.
- Как там, в Тюмени, Михаил Иванович, твои купцы живут? На кого их оставил, неужели на Устьянцева?
- Там капитан-поручик Казанцев вместо меня остался, у него с купцами хорошо получается ладить.
- Кто таков, почему не знаю? - спросил Чичерин, лукавя.
Новость о новом офицере ему доложили давно, как и о строящемся заводе. Но зачем лишний раз показывать свою осведомлённость? Заодно можно проверить воеводу. Так ли он искренен в своих ответах, или что-то скрывает?
- Месяц назад прибыл. В дороге от разбойников пугачёвских пострадал, когда привезли в Тюмень, считай, без сознания был. Но оправился быстро. Уже через неделю взялся за службу.
- Где напали? Может, кто погиб или был пойман?
Тихомиров повторил полностью то, что услышал от участников тех событий.
- Да, повезло Казанцеву. Два раза повезло, - сказал Чичерин, - ну и как он тебе?
- Молод. Горяч. Образован. Представляешь, Денис Иванович, склонил наших купцов, не всех конечно, но всё же, завод кирпичный построить. И не абы какой, а самый современный, какие в Европе ставят. И я, признаться, тоже на его уговоры подался, внёс свои капиталы в счёт будущей доли.
- А что же ты меня, Михаил Иванович, не пригласил ради такого нужного дела, я бы тоже капитальцем помог?
- Боялся, Денис Иванович, а вдруг бы не получилось. Купцы они народ такой, сами себе на уме.
- Это точно.
- А приехал я к тебе, Денис Иванович, вот по какому делу, - и Тихомиров достал новый план застройки Тюмени, который составили Казанцев с Маллером, - вот смотри.
- Это что? Погоди-ка, погоди... Уж не план ли застройки Тюмени?
- Совершенно верно. Казанцев составил. Доказывал и убеждал меня, что по науке нужно строить только так и никак иначе. Ради этого он и купцов на завод подбил. А мне сказал, что ещё два завода ставить хочет, один для производства камня любой формы, а другой будет краски изготавливать для полотна, дерева и железа.
- Какой прыткий молодой человек! Ты ему веришь?
- Говорю же, шибко образован! Не зря, видать, во Франции несколько лет учился. Может и ты, Денис Иванович, в долю войдёшь? Чую заводики прибыльными будут.
- Что ж, может и войду. А какие новости из столицы он привёз?
- С Портой замирились.
- Про это я знаю.
- Других новостей нет. Слишком недолго он в столице был. Из Франции в Петербург только приехал, а оттуда на приём к Государыне Императрице был вызван. Она велела, не задерживаясь отправляться к нам, мол, уже давно мы хорошего инженера просим. Вот и оказала честь. А ему чин пожаловала. Был поручиком, а тут сразу стал капитаном-поручиком. Про это и бумаги при нём были. Видно Её Императорское Величество высоко оценила его способности. А ещё велела дома в городах из камня строить, а то от пожаров слишком много убытков. Дорого сие казне обходится.
- Ну, что же, новости хорошие. Новый план Тюмени я поддержу. Её Императорское Величество дураков нам посылать не будет. Постройку заводов одобряю и в долю войду. Надеюсь, их проекты готовы?
- И проекты готовы и места под них подобраны. Казанцев сам всю округу объездил. Рассказывали, что землю, как собака обнюхивал, только что - на язык не пробовал, - попытался пошутить Тихомиров.
- Это хорошо. Значит, знает, что делает. Побольше бы нам сюда таких. А то кругом, что за люди? Тёмные, ленивые, нового не приемлют. Приходится силой заставлять, чтобы хоть что-то делали, - тяжело вздохнул Чичерин.
Несмотря на то, что сам он был малограмотным, образованность и стремление к новому в людях ценил и старался таким помогать.
- Надеюсь, будут у нас ещё такие люди.
- Откуда же ты их возьмёшь, Михаил Иванович?
- Араб, который спас Казанцева, тоже не простой человек. Бастард персидского хана, который сейчас на троне сидит. Пообщался я с ним. Во многих науках юноша силён и военному делу обучен. Поехал в Петербург, к Её Императорскому Величеству на службу просится. Я письмо ему для Императрицы-матушки с собой дал, а в письме том просил, что раз войны пока нет, то неплохо бы испытать юношу, а для этого пусть у нас здесь послужит.
- Что ж ты раньше-то мне ничего не сообщил, Михаил Иванович, чего же скрывал-то?
- Не скрывал я, Денис Иванович, проверял. А ну, как не правда-то? - растерялся Тихомиров.
- Твоё дело меня известить, - в голосе Чичерина зазвучал металл, - а я уж сам решу, что - правда, а что - нет. Что ещё про него знаешь?
- Кроме арабского, наш язык хорошо знает. Говорил, что мать у него русская, наложницей у хана в гареме была, она и научила. Цинский язык знает. Жил там пять лет, торговал хорошо. Богатства большие вёз, только все они под Пышмой теперь лежат. В полынью всё провалилось. Конюх Казанцева сказывал, что вместе с богатствами то ли жену, то ли наложницу в той полынье потерял, ещё служанку, двух воинов и двух рабов. Только одежда и оружие при нём остались, да пара вороных жеребцов. Одежда и оружие дорогой выделки были.
- Видишь сколько новостей, а ты говоришь ничего интересного. На какие деньги он в Петербург поехал?
- Я ему дал, а взамен на три года у него каменных дел мастера выторговал.
- Хороший мастер?
- Хороший. Я видел, как Казанцев с ним советовался и внимательно его слушал.
- Что ж, молодец. Хорошего мастера по камню найти трудно. А уж уговорить на себя работать - ещё труднее.