- Я твоя, любимый! - она громко говорила мне - Я твоя, возьми меня, Владимир! Войди в меня! Ты единственный кому я это разрешаю!
Джейн сама своими смуглыми загоревшими до черноты девичьими руками расстегнула тот свой купальника лифчик, сбросив его с грудей вверх на лямках себе под подбородок. И подставляя мне под поцелуи черные большие торчащие навостренные в мое лицо соски. Ее девичьи трепетные упругие такие же, как и руки, загоревшие до угольной черноты молодые груди, закачались перед моими глазами. И я как чумовой, принялся ласкать свою Джейн, снимая свои единственные на моем мужском нагом мускулистом молодого еще тридцатилетнего русского моряка теле плавки.
***
- Что мы, теперь будем делать ночью? - спросила еле слышно, шепча мне на ухо, моя в постели любовница Джейн - Если с утра начали?
- Заниматься снова любовью - сказал ей я.
- Бог мой, уже пять! - она простонала и прижалась ко мне всем снова голым своим черным от загара девичьим молодым и горячим телом двадцатидевятилетней латиноамериканки. Обняв меня. Прижавшись своим овальным голым с круглым красивым пупком животиком и волосатым лобком. Любимая прижалась влажной от моего семени женской промежностью к моему голому животу. Джейн теребила мои русые волосы своими обеими, девичьими, пальчиками обеих, как и ее все нагое красивое тело, загорелых рук, лаская мое лицо.
- Какой ты колючий и не бритый - пролепетала ласково она - Мой любимый. Мой красивый, Володенька - Джейн, произнесла мое имя по-русски, любовно разглядывала меня, глядя в мои синие с зеленью глаза.
Потом тихо со сладостным придыханием уже по-английски, произнесла - Как ты думаешь, милый? - произнесла ласково и тихо шепотом, моя ненаглядная на ухо любовница Джейн - Нас сильно здесь было слышно?
- Ты про твою скрипящую кровать любимая? - спросил я ее - Или про звон стакана и графина на прикроватном столике.
Джейн моргнула черными своими влюбленными в меня ласковыми глазами. Поедая, молча, меня своим хищным любовным взглядом.
- Не думаю - произнес я, чмокнув Джейн в ее полненькие исцелованные мною губки - Переборки в яхте и двери герметичные, думаю, Дэниел ничего не слышал. Если ты о братишке. Даже если слышал, то он мировой парень и все уже давно понимает про нас. Он классный парень, твой братишка Дэниел любимая моя девочка.
Она смотрела, молча на меня любящим и страстным от безумной ко мне любви пьяным взглядом черных, как будущая наша очередная любовная ночь глазами и молчала. Потом спросила - Сколько уже время любимый?
Она прилипла приоткрытым ртом и губами к моему лицу.
- Не знаю, Джейн - ответил, целуя ее я, в ее смуглое до черноты от загара личико - Не знаю. Надо у Дэниела спросить. Чем сейчас он занимается?
- Я не закрыла иллюминатор - произнесла с тяжелым любовным придыханием Джейн - Наверное, он все-таки все слышал любимый.
- Ты сейчас только об этом думаешь? - произнес я ей.
Она смущенно посмотрела мне в мои синие с зеленью глаза.
- Нет - ответила Джейн - Только о нас с тобой и приблизилась личиком к моему лицу, почти касаясь моих губ своими страждущими, теперь постоянной моей любви алыми разгоряченными в поцелуях губками.
- Какая ты горячая, Джейн - произнес, помню я ей - Остыну я еще нескоро.
Я поцеловал ее снова в ее пухленькие девичьи губки.
Джейн, снова впилась в мои губы как пиявка. И застонала надсадно и нежно, поглощая мою к ней любовь через мой страстный ответный поцелуй. Этот сладковатый и терпкий аромат ее латиноамериканки голого красивого девичьего вспотевшего от неистовой любви тела сводил меня с ума! Я захотел ее еще. Эту красивую, теперь и только мою невысокого роста шикарную брюнетку.
Но, в это время послышались быстрые шаги в коридоре между каютами. И Дэниел появился в проеме дверей нашей теперь общей любовной каюты.
- Опять они на горизонте! - сказал с волнением в голосе и глазах Дэниел.
Он уже не обращал на нас как на любовников внимание. Дэниела занимало нечто другое. Он повернулся и кинулся бегом на верхнюю палубу Арабеллы.
- Опять черная яхта! - вскрикнула Джейн, быстро, в испуге, выскочив из-под постельного со мной одеяла, оставив на постели лежать меня.
Она, соскочив с постели, забросила быстро за спину руками длинные распущенные черные свои вьющиеся длинные волосы. Натянула свои купальника белые из шелка узкие плавки. Протащив их через маленькие с пальчиками девичьи ступни. По коленям и округлым голеням на свои красивые загоревшие до черноты ляжки и бедра. Снова подтянув ими свой волосатый лобок и промежность. Тугим пояском, стягивая широкие женские ягодицы и поджимая снизу красивый свой с пупком животик. Набросив на такое же загорелое до черноты смуглое голое девичье тело, свой короткий халатик без лифчика, на голые, загоревшие искусанные моими зубами. И исцелованные моими губами полные с черными торчащими сосками трепыхающиеся на весу девичьи груди. Джейн выскочила в коридор. И побежала наверх следом за Дэниелом. Я тоже, соскочил следом за ней и увидел много крови на шелке смятых простыней, там, где лежала навзничь, подо мной, раскинув ноги Джейн. Следы результата нашей любви и ее кровь.
- "Джейн, ты девственна! Боже!" - вырвалось в моих мыслях с ужасом -"Девочка моя! Ты не сказала мне! Я покалечил тебя! И не заметил, даже!".
Я был сам замаран ее кровью, но надел наскоро свои плавки на голую, еще пока не загоревшую, как и все тело, задницу, и свои моряка светлые штаны. И так как есть, выскочил, тоже в коридор между каютами, совершенно босиком я рванул наверх.
- "Женщины!" - думал, в негодования я, подымаясь по трапу наверх - "Терпеть боль через удовольствие. И не единого слова, что девственница!
Вцепившись в мои волосы руками, и прижав меня лицом к своей пышущей жаром любовной страсти девичьей груди, ты, через стоны радости и удовольствия. Терпела боль, доставляя и мне радость этого удовольствия, и взаимного счастья любви нам обоим!".
Уже вскоре я был на верхней палубе Арабеллы. Выскочив из каютного трюма, я увидел с правого борта Арабеллы ее. Ту, опять на горизонте яхту.
Эта была та самая большая черная яхта на горизонте на самой верхней кромке океанской воды. Далеко в принципе от нас, но была недвижима.
Она не приближалась и не удалялась. Похоже, она следила за нами. Может там, на борту ее даже, да и наверняка, нас разглядывали в бинокли. Может даже рассмотрели, что в команде Арабеллы прибавилось.
- Нельзя нам тут стоять - сказал друг Дэниел - Надо уходить с этого пустынного атолла. Мы тут как на ладони.
- Да. Было хорошо тут - сказал я - глядя с тревогой на Джейн, стоя сзади ее, прижавшись к девичьей спине рядом с ее братом. И обхватив ее своими руками вокруг жарко дышащего под халатиком девичьего животика. Она посмотрела ласково черными своими глазами, полными безумной любви, на меня, снова запрокинув на грудь мне голову
- Даже, не позагорали мы с тобой на песчаной косе любимый - произнесла Джейн, и отвела взгляд, снова вдаль на горизонт.
- Это они? - спросил я Дэниела.
- Они самые - сказал Дэниел - Пора, сниматься с якоря.
Он побежал к носу яхты, где находился сброшенный в воду на цепи якорь.
- Когда-нибудь, они нападут - со страхом сказала Джейн - Я боюсь за Дэниела - произнесла, запрокинув, вновь ко мне черноволосую с распущенными по плечам вьющимися по гибкой спине и плечам волосами голову. И глядя на меня своим убийственным любовным взглядом, моя черноглазая любовница Джейн.
Я посмотрел на Джейн. На ее миленькое черненькое на заходящем вечернем уже солнце личико. Соскользнул вниз по ее домашнему нательному короткому халатику из шелка к обворожительным девичьим красивым ножкам. Меж них текла кровь. Прямо из ее поврежденного девичьего молодого еще не разработанного влагалища. По внутренней стороне ляжек. Я коснулся рукой внизу плавок внутренней части одного Джейн ноги. Да, это была кровь. Она текла ручейками по ее Джейн ногам. Стикая от полненьким девичьим ляжкам вниз к коленкам и ниже по голеням до самих с миленькими красивыми девичьими пальчиками ступням.
И Джейн умело, скрывала, превозмогая внутреннюю боль, своей истерзанной моей любовью промежности. Любовно глядя мне в глаза.
Она, попыталась шагнуть, и упала мне на руки, простонав от боли. Я схватил ее на руки. И быстро понес, вниз с палубы в каюты.
Джейн в шоке испуга, не чувствуя боли. Она выскочила к брату на палубу, а теперь ее нужно было нести. Она даже не заметила кровь, текущую по ее прелестным девичьим черненьким загоревшим ногам.
- Джейн - произнес я, понимая, что перестарался от бешенной неудержимой любви к своей прекрасной пассии. Я порвал ее своим детородным членом, делая, женщиной. Джейн была девственницей! И я, нес ее в душевую в конце коридора, мимо всех трюмных кают, прижимая, любимую к своей мужской груди. А она смотрела, не отрываясь на меня своими черными, как ночь влюбленными глазами уже молодой женщины.
- Миленькая ты моя, Джейн - прошептал на ухо я ей - Прости меня. Прости.
Я, оставив, пока одного Дэниела на палубе, осторожно спустился с Джейн на руках, снова к каютам.
- Здесь должен быть душ. Где он, Джейн? - она указала пальчиком вытянутой руки на конец коридора на одну из дверей.
- Любовь, моя - произнес ласково ей я снова - Нужны лекарства и бинты. Где здесь, аптечка?
Джейн положила мне голову на голое плечо. Тяжело дыша, смотрела на мое небритое лицо.
- Не бритый. И такой, красивый - шептала, она, повторяя, как безумная, в ответ мне. И говорила бес конца одно, и тоже - И только, только мой, и ничей больше.
За спиной появился Дэниел.
- Что с ней? - спросил он у меня, следом, спустившийся за нашими спинами в каюты.
- Заболела Джейн - ответил я ему.
Думаю, он понял, я о чем - Ладно, я жду тебя на палубе. Он сунул быстро мне медицинскую аптечку. И проскочил мимо нас, чуть дальше. И исчез за дверью еще одной крайней перед самым душем каюты. Слышно было, как он там гремел чем-то. А я, пронес Джейн в душ, и поставил под открытую нагретую горячую воду.
- Не надо, Володя - произнесла уже, по-другому Джейн - Иди к Дэниелу. Я, как-нибудь сама, приведу себя в порядок.
- Прости меня, миленькая моя. Я не знал, что ты девственница. Прости - я извинялся, целуя, снова и прямо под водой, свою любимую - Ты не
сказала мне. Я был бы осторожен. Прости.
- Не надо извиняться, милый мой - она ответила - Здесь есть и моя вина. Я отдалась тебе любимый, не думая, ни о чем. И сделала, считаю правильно - она произнесла, превозмогая свою боль - Ты, достоин любви любимый. Ты хороший мужчина, я это, чувствую, вижу и знаю.
Она снова простонала, привалившись спиной к стенке душа под горячей водой.
- Иди я сама - Джейн мне сказала, снимая с себя мокрый в воде короткий домашний тот телесного цвета промокший уже насквозь халатик. И бросая его на пол душевой.
- Помоги братишке Дэниелу. Он один там забегался - с этими словами она выпроводила меня наружу, из-под струй горячей в душе воды.
Боже, что со мной происходило тогда?! Я был на пике любовных страстей и приключений. Я не узнавал, тогда себя. Я был совершено, не такой, по своему складу и характеру. Я никогда не испытывал от женщин еще такого удовольствия. А тут, что-то стало со мной, что-то изменило меня в корне. Джейн своей безумной ко мне жертвенной женской любовью сделала меня другим человеком. Именно, она привязала окончательно этой нитью безудержной безумной любви меня и к себе, и к Дэниелу. Я теперь был другим русским моряком Владимиром Ивашовым, а не тем, что был, тогда. И всю ту безбашенную пустую жизнь. Джейн наполнила мою жизнь своей жизнью. И за это я преданно благодарен ей несмотря на то, что она американка и, не смотря на то, что все закончилось так, как не должно было закончиться.
- "Что ты со мной сделала, моя красавица Джейн! Что ты сотворила со мной своей жертвенной любовью!" - не переставая о ней думать, думал я - "Моя девочка! Моя любовница Джейн!".
- Давай за мной - скомандовал Дэниел - Давай за штурвал. Забудь, пока про любовь.
- "Экий, командир этот Дэниел! Молодец! Для двадцатисемилетнего капитана Арабеллы, очень даже ничего!" - подумал я, не обижаясь, как старший возрастом на его команды. В конце, концов, он хозяин этой яхты. Да и спас меня и я ему был обязан жизнью. Дэниел.
Я последовал за ним, снова наверх.
Дениел тащил охапку стволов. Несколько винтовок М-16, и еще амеровская базука. Тащил на верхнюю палубу яхты.
- Помогай - произнес он мне. И сунул часть оружия, мне в мои мокрые от горячей, от душа воды мужские крепкие русского моряка руки.
- Прости, что я командую Владимир - он вдруг понимающе произнес, не оборачиваясь ко мне лицом, и подымаясь по трюмному коридорному трапу наверх на палубу яхты.
- Да, нет. Ничего - произнес ему я - Ты ведь, командир Арабеллы, а мне матросом быть не привыкать. Командуй, что и куда, раз такое дело.
На просторах Тихого океана
Дэниел задраил все открытые оконные иллюминаторы. И запустил бортовой компьютерный навигатор. Тот, что находился за баром, открывающимся в специальный отсек дверью за деревянным винным шкафом из красного дерева в главной каюте Арабеллы. Он запустил программу быстрого хода на время. И задал координаты по компьютерной карте, где были указаны глубины и мели в океане, по которым яхта должна будет, после выхода из лагуны, лечь на указанный маршрут к заданной точке. Включив для подзарядки одновременно здесь же, в специальном герметичном отсеке, рядом с компьютером, генератор переменного тока. Для подзарядки от двигателей. И сами аккумуляторы внизу в самом трюме Арабеллы.
Дэниел сбегал в двигательный трюм, на корме Арабеллы. И осмотрел оба по его бокам в отдельных бортовых отсеках с топливом бака и оба двигателя. Включив их на пульт управления яхтой. На оба вала и пятилопастных пропеллера.
Он встал на носу у бушприта и раскрывшихся кливеров. Меня же, поставил к штурвалу нашего, теперь совместного и быстроходного мореходного судна.
- Это теперь, твое, Володя, место - он произнес, на ломаном русском, сокращая мое имя. И далее по-английски - Будешь рулить, а я указывать, куда! Мы тут как в ловушке в этой лагуне!
Дэниел произнес это по русский. Очень плохо, но, видимо, по случаю случившегося момента. И я первый раз это услышал. Это единственный раз, когда он это произнес.
На поясе его летних светлых шорт висел в кобуре на ремне пистолет. А, рядом со мной у штурвала на ящике лежали винтовка М-16. И тоже, пистолет "Bereta". Тут же стоял еще один ящик с патронами для этой же винтовки и ящик с пехотными осколочными гранатами. Лежала амеровская базука. Я подумал - "Наш РПГ-7 лучше, как ни крути". И шестиствольный многозарядный автомат гранатомет - "Вот это все же вещь, при обороне" - подумал тоже я, насколько разбирался в оружии, будучи в прошлом военным.
Похоже, это было еще не все. У Дэниела, оказывается, был в запасе целый боевой арсенал на борту Арабеллы. Так, что мы могли развязать целое сражение прямо на воде.
- "А, парень, то, не промах! Все предусмотрел в их с сестренкой походе! Молодец парень!" - восхитился я Дэниелом - "По крайней мере, будет, если что, чем защищаться. Если и вправду будет нападение!".
Одновременно с любовной радостью, как то было мне не по себе. Заговорили нервы. Я подумал опять о Джейн. О ее безопасности. И о Дэниеле. Жизнь моя, теперь приобретала смысл, даже, если предстояло погибнуть, защищая этих ребят. Я здесь становился значимой единицей на борту яхты Арабелла, приобретая авторитет и любовь в глазах Джейн и Дэниела. Я получал то, о чем и не мог даже мечтать раньше. Я приобретал новую жизнь, ради которой стоило, даже и умереть.
- "За свою любовь стоило биться!" - подумал, снова я, и схватил руками один правый штурвал Арабеллы - "Биться за тех, кто спас меня. И за ту, безумную и жертвенную любовь, которой одарила меня моя ненаглядная красавица американка Джейн!".