На долю секунды Имогена подумала, что канонисса ударит госпитальерку по лицу за ее опрометчивость, но затем напряжение Сеферины немного спало, и ее строгий вид смягчился.
— Я могу спросить тебя о том же, сестра Верити.
Ответ застиг ее врасплох.
— Я… я не понимаю, о чем вы.
— Мне известно, что случилось на Неве. Безумные планы заблудшего предателя Ла-Хайна, а до этого смерть твоей кровной сестры Леты. Ты похоронила ее и вверила ее душу Богу-Императору. И лично подписалась на участие в миссии — моей миссии — на Святилище-сто один, потому как ищешь что-то. Вопрос только в том, что именно.
— Я не…
— Не лги мне, — предупредила ее Сеферина. — Отвечай на вопрос.
У Верити перехватило дыхание.
— Признание. Я ищу способ повторно доказать свою преданность Священной Терре и клятве Сороритас.
— И здесь ты это найдешь, — сказала ей Сеферина, — пока помнишь, кто ты есть. Пока не забываешь о своем месте.
С этими словами канонисса отвернулась.
— Сестра Мирия. Она пустилась в это начинание, потому что ты ее поддержала. И так же, как ты, она ищет что-то. Тебе известно, что?
На то, чтобы придумать ответ, у Верити ушло время.
— Умиротворение? — наконец предположила она.
Канонисса позволила себе еле заметную улыбку.
— Это предстоит узнать. Мирия — опасная и непредсказуемая душа среди приписанных групп Адепта Сороритас. Она выступает тогда, когда это не нужно, и привлекает к себе неприятности. Подумай о ней. Ее многообещающей карьере препятствует высокомерие. — Имогена заметила, как Верити приоткрыла рот, чтобы сказать что-нибудь в ее защиту, но Сеферина не дала ей такой возможности. — Тот, кто слишком сближается с таким человеком, как она, испытывает на себе дурное влияние. — Она строго взглянула на госпитальерку. — Не вини себя за ее ошибки. Если только тоже не хочешь, чтобы тебя считали излишне прямой и взбаламошной.
— Это не так, — выдавила Верити, но Сеферина своим видом заставила ее замолчать.
— Ты свободна, — сказала Имогена, уловив намек старшей.
Верити сердито сдвинула брови, поклонилась и ушла.
Когда они снова остались вдвоем, Имогена посмотрела на канониссу.
— Миледи, — начала она, — я не решаюсь сказать, но девчонка права. Наступит время, когда нам придется все рассказать остальным сестрам.
Сеферина отвела взгляд.
— Согласна. Но я не позволю какой-то няньке указывать мне, когда придет это время.
Наблюдаемая знала, куда следуют вторгшиеся — люди с клацающими металлическими конечностями и вездесущей вонью машинного масла. Об этом нетрудно было догадаться. Существовало всего одно возможное место, и она там уже бывала прежде. Много раз.
Фигура в лохмотьях сползла по гладкой поверхности скалы в высохшее русло, уже зная, где находятся опоры и выемки для ног. Пока люди в красных одеждах плыли на летающих платформах, она пряталась и наблюдала. В памяти всплыло воспоминание о дне, когда они явились. Неумершая была убеждена, что знает, зачем втайне прибыли сюда эти гости. Они пришли творить нечто дурное, что вызывало у призрака ощущение неправедности.
Чем ближе ко дну гладкостенного каньона, тем менее отчетливым казался призрачный голос Наблюдателя в голове. Он будто слабел, хотя все же никогда не затихал полностью. На всей планете не было ни одного места, где от него удалось бы скрыться.
Незаметно для стражей, патрулировавших местность, Наблюдаемая осторожно спускалась к лагерю, сильнее закутываясь в свою изорванную мантию, чтобы больше походить на тень. Словно два камня, внутри ее сломанного разума бились друг о друга мысли, высекая искры необъяснимых чувств. Наблюдаемая просеивала остатки своей расколотой личности, пытаясь наконец обрести понимание.
Только одно было ясно — что-то переменилось с тех пор, как в монастыре снова появились люди, и эти вторгшиеся являлись частью головоломки. Если бы только удалось осознать, как это связано между собой. Если бы только эти фрагменты огромной мозаики сошлись вместе.
Машина тряслась, щелкала и гудела, прерывисто содрогалась, что выглядело даже жалостно. Лежа на спине, конструкция беспомощно махала шестью лапками. Как видел Тегас, гравитационные катушки, расположенные вдоль ее торакса, насильственно удалили. Обрубки передних металлических конечностей, укороченных наполовину, были связаны стальными тросами. Феррен заметил, куда смотрит квестор, и глубокомысленно кивнул:
— Мне пришлось удалить манипуляторные клешни, после того как мы схватили его. С их помощью оно убило двух илотов.
— Разумная предосторожность, — пробормотал Тегас, хотя что-то внутри него выражало недовольство той небрежностью и жестокостью, с которой провели ампутацию.
Голова машины откинулась назад в попытке посмотреть на него, когда он к ней приблизился, но ее вернули на место сильно стянутые ремни. Квестор уловил скопление молочно-изумрудных глаз и сломанных зрительных линз за фигурами Механикус в красном, которые окружали инопланетного робота, словно падальщики. Серворуки и змеевидные механизмы копались во внутренностях конструкции, периодически вызывая плевки искрящих разрядов.
— Я думаю, что в ближайшие несколько дней мы полностью его демонтируем. — Феррен гордился проводимыми здесь работами. — Представьте, почти неповрежденный могильный паук, расчлененный и разобранный на детали.
Тегас наблюдал за работой людей его бывшего ученика и понимал, что они ему не нравятся. Им не хватало аккуратности, которую он бы потребовал. Мысль о том, как много данных пропало из-за их грубого экспериментаторства, вызывала в нем скорбь.
— Как тебе удалось добыть этот автомат?
— Исследовательская команда случайно потревожила его, — пояснил Феррен, но что-то в нем говорило о том, что он не хочет вдаваться в подробности. — Оно только вышло из сна… И одному из моих техногвардейцев удалось заключить его в стазисную сферу, прежде чем оно успело полностью пробудиться.
— Значит, тебе просто повезло. — Тегас продолжал следить за аутопсией машины. Вонь горячего металла и незнакомых смазок забивала его обонятельные датчики. — Это и есть твоя большая находка?
Феррен завертел головой. Язык его тела говорил о волнении.
— Нет. Нет, мой господин. Но я считал, вы будете довольны… Редко бывает, чтобы такая…
— Да, — раздражительно прервал его Тегас. — Я в курсе. Но в своем коммюнике ты дал много смутных обещаний, адепт. Я бы хотел увидеть нечто новое, что-то такое, с чем я никогда ранее не сталкивался, — при этих словах он указал на могильного паука, — а это, по сути, даже не некрон, а всего лишь один из их инструментов. Твои выводы имеют потенциал… Поэтому, пожалуйста, скажи мне, что ты способен показать мне большее, чем просто каменные башни и сломанные автоматы? Понимаешь, я не могу вернуться на Утопию Планацию лишь с одними твоими теориями, Феррен. Мне нужны знания, которые изменят галактику.
Техножрец помедлил с ответом, а затем отправил передачу одному из своих низших адептов, которые проводили разборку дрона.
— Принеси артефакт, — на машинном коде приказал Феррен.
Голова могильного паука задергалась, когда он попытался проследить за покидающими комнату людьми, и откуда-то из недр его оболочки раздался слабый гул, напоминающий животный крик боли. Тегас оглянулся назад.
— Вы его мучаете, — хладнокровно заметил он.
— Надеюсь на это, — ответил Феррен.
Наблюдаемая уже бывала здесь прежде и хорошо знала эту местность. Глубокой ночью она бродила по крышам лабораторных модулей и дормиториев, шпионя за одетыми в красное людьми, хотя и не понимала толком, зачем это делает. Раз или два призрак в лохмотьях даже проник в проходы внутри скалы, где за срезанной каменной кладкой людей встретила чужеродная геометрия. Наблюдаемой не нравилось туда ходить. Внутри этого гулкого места ей казалось, будто на нее смотрит миллион глаз, и она ощущала тяжесть чего-то огромного, черного и безымянного, что нельзя было увидеть. Чего-то, что ожидало подходящего момента, чтобы вырваться и поглотить все на свете.
Уцепившись за вершину ангара с оборудованием, неумершая прислушивалась. Невнятное бормотание и жужжание красноробых ушло. Скрытое под изорванным и грязным капюшоном лицо в шрамах исказилось в гримасе от усилия вспомнить хоть что-то. Это была сущая пытка! Ясно видеть перед собой какие-то вещи и не знать, как они называются, даже несмотря на то что слово вертелось на языке. Каждый день Наблюдаемая страдала из-за этого, но сейчас все стало гораздо хуже. Всему причиной новоприбывшие; они проливали яркий свет на темные пятна воспоминаний, и то, что они открывали, шокировало. Так много потеряно. Так много.
— Что это? — вырвался хриплый шепот.
Затем раздался хруст песка под подошвой, и неожиданно рядом очутился один из красноробых солдат с вытянутым и острым лицом, как у железной змеи. В одной руке он сжимал лазерное ружье. Его рот наполняли различные линзы и голубоватые глазки.
Наблюдаемая поддалась животному рефлексу и атаковала. Капюшон спал, фигура в лохмотьях спрыгнула с вершины ангара и врезалась в солдата, сбив его на землю. Руки, оканчивавшиеся неровными перчатками с грубыми когтями из обрезков металла, ударили и проделали отверстия в похожей на тесто серой коже красноробого солдата.
Они боролись, вырывая друг у друга лазган, пока он наконец не полетел куда-то в песок. Усиленные конечности киборга противостояли крепким костям и мускулам. И если первые были заряжены энергией от батарей, то вторые — чистой мощью безумия. В разуме неумершей прорвало шлюзы чувств, и слезы снова полились, даже когда гнев кипел внутри. Киборг зашатался, теряя равновесие: когтистые лапы не могли ухватиться за зыбкий песок.
Свободная рука призрака исчезла в перепачканной одежде и вытянула оттуда черный клинок — короткий меч из материала, который едва ли мог существовать в реальном мире. Он прошел через биогенераторные имплантаты и солнечное сплетение со звуком, похожим на шелест. Маслянистая кровь брызнула на песок из открытой раны, когда двое борющихся обнялись.
Из последних сил киборг поднял голову и издал беззвучный крик в ультразвуковом диапазоне, недоступном для обычного человеческого слуха.
— Расскажи о погибших, — заговорил Тегас, обращаясь к дополнительным данным в памяти, переданным ему Ферреном при встрече. — Та информация, что ты мне предоставил, неполная.
— Признаю, там все описано лишь в общих чертах, — произнес техножрец, передвигаясь на своих вывернутых наружу железных ступнях. — Но я посчитал нецелесообразным тратить время на стороннюю информацию. Достаточно сказать, что экспедиции сродни нашей не обходятся без опасностей. Я лишился работников и скитариев из-за обрушений и ловушек, расставленных ксеносами для защиты своих гробниц.
Терпение Тегаса, недовольного манерой Феррена подавать информацию, подходило к концу.
— Что ты пытаешься утаить? Что опасался сообщать по открытому каналу? — С этими словами он подплыл ближе к своему подчиненному. — Некроны… В своих докладах, отправляемых на Марс, ты упоминал, что нашел только промежуточные формы, ничего гуманоидного или полуразумного. Ты солгал?
Феррен снова перешел на код, на инфракрасной частоте передавая панические отрицания.
— Нет. Ничего подобного. Я уверен.
Тегас проанализировал стрессовые показатели в ответе и отверг его как недостоверный.
— Нет, не уверен.
— Уверен! — резко возразил Феррен. — Мы провели эхо-картографирование всего внутреннего пространства подземных помещений под инопланетными башнями! Мы не обнаружили там ничего сложнее насекомообразных машин! Что бы то ни было, оно исчезло!
— Исчезло? — Квестор повернулся лицом к Феррену, и признак чистой, почти забытой человечности прорвался на поверхность: чувство гнева. — Я пролетел световые годы, чтобы оказаться на этом никчемном каменном шаре ради сказанного тобой, адепт, ради обещания чего-то невероятного! Но теперь ты намекаешь, что единственное, чем ты можешь похвастаться, — это очередная пустая гробница и теория, которую я уже слышал раньше?
— Нет, — быстро попытался угомонить собеседника Феррен. — У меня есть не только это. — Младший адепт быстро приблизился и вложил некий объект в протянутые руки квестора. — Посмотрите. Убедитесь сами.
Тегас держал артефакт. Это был свиток наподобие тех, что использовали в древности на Терре для сохранения знаний до того, как научились делать книжные переплеты. Но он был сделан вовсе не из бумаги. Чувствительные элементы в кончиках пальцев зарегистрировали невероятно упорядоченный уровень атомарной структуры предмета. Квестор тут же попытался идентифицировать природу строения свитка и в итоге счел его некоей формой металлического кристалла. Он был тонким, гибким и легким.
Магос раскрыл его, и свет, упавший на поверхность свитка, вернул его к жизни. Беззвучный каскад изображений и сложных математических структур заструился по странице. Разворачивались бесконечно длинные линии текста, напоминающие витиеватое иероглифическое письмо некронтир. На поверхности свитка возникали сферические панели, вырастающие друг из друга, и когда Тегас наклонил объект, то изображения сменились и открыли даже больше слоев текста поверх них. Они проносились с поразительной скоростью. Сведения, достаточные для открытия целой библиотеки, пролетели в одно мгновение, но они все текли безостановочно. Квестор сумел ухватить образы известных некронских конструкций: темные пирамидальные монолиты, скелетообразные очертания воинов, гаусс-орудия, выбрасывающие сияющие изумрудные копья, и громадные звездолеты в форме полумесяца. Однако помимо них были и другие видения: вонзающиеся в землю сооружения в виде дуг из серой стали, вытянутые черепа с единственным глазом, как у циклопа, и трехногие шагающие машины, которые могли быть только боевыми. Он смотрел сквозь крошечное окошко в самое сердце некронской установки, и увиденное им выходило за рамки воображения.
— Предполагаю, железный свиток является своеобразной разновидностью запоминающего устройства, — сказал Феррен, — а возможно, и чем-то большим. Например, удаленным портативным терминалом для более крупной экспертной системы.
Еще одна человеческая эмоция врезалась в мысли Тегаса; та, что нравилась ему больше всего, та, с которой, как он считал, труднее всего расстаться.
— Я признаю ошибочность своих сомнений, — наконец произнес он. Алчность сквозила в каждом его слове. — Это впечатляюще, Феррен.
Техножрец хотел что-то ответить, но Тегас уже не обращал на него никакого внимания. Теперь его занимало лишь желание забрать этот объект в свой лабораториумный блок в монастыре. «Медлить нельзя, иначе не выйдет присвоить это открытие, — замечтался он. — Кому-то в ранге адепта непозволительно иметь дело с находкой такой значимости. Эта вещь может стать Розеттским камнем для понимания всей расы некронтир… Ее потенциал требуется обуздать, укротить…» А после правильно им воспользоваться. В умелых руках инопланетный артефакт мог помочь подняться до головокружительных высот верховных адептов Марса, а квестор Тегас в своей жизни как раз шел на многие сделки и соглашения в попытке совершить такое восхождение.
Что важнее, он придумал бы, как справиться с Ордо Ксенос, агенты которого оставят всякую видимость постепенно развивающегося и надежного сотрудничества и прибудут с оружием на военных кораблях, чтобы завладеть предметом, как только узнают о его существовании. Если, конечно, узнают.
Свернув свиток, Тегас опечалился, покинув обильный поток информации, однако он понимал, насколько притягателен соблазн утонуть в нем. Тут магос заметил, как поник Феррен, когда осознал, что не получит находку обратно.
— Я этим займусь, — сказал квестор. — Ты должен понимать необходимость такого решения.
Ответ Феррена заглушил внезапный ультразвукой визг лагерной тревожной сирены.
Как только они вышли в пыльный сумрак со вспышками лазерного огня, Тегас заметил ярко-желтые полосы, ударяющие о скалы над ними и с треском вырывающие куски красного камня.