Примарх сидел в пластальном кресле, таком же большом, как трон, но менее пышном. Его окружали дополнительные мониторы, терминалы, клавиатуры и линзы для пикт-потоков, которые отбрасывали на лицо и броню Льва переменчивые световые блики всех оттенков радуги.
Эль’Джонсон поднял взгляд на Ольгина, когда тот переступил порог «Грозовой птицы». Делегаты столпились за офицером, словно выводок неоперившихся птенцов. Пока Лев поочередно рассматривал их, кандидаты отводили глаза, а трое в знак почтения опустились на одно колено. Только женщина, задавшая вопрос лейтенанту, сумела выдержать взор примарха дольше секунды и затем то смотрела на него, то опускала взгляд.
— Вы — новый правящий совет Зефата, — произнес Эль’Джонсон. — Поздравлять вас не с чем. Вы возложили на себя огромную ответственность. Именно вам предстоит отстроить родину, сделать ее достойной частью Империума.
— С вашей помощью нам все по плечу, — ответила та же старуха.
— Как твое имя, советница? — Лев поднялся с командного кресла, мониторы и пульты управления сами отодвинулись в стороны.
— Аризата, мой господин. Аризата Драк Вергёф.
— Кажется, ты толковая женщина, Аризата Драк Вергёф, но здесь ты ошиблась. Вы не получите помощи ни от меня, ни от моего легиона.
— Но этот лагерь?..
— Военная необходимость. Нет, даже не так. Просто рефлекс. Инстинкт. — Эль’Джонсон вздохнул и зашагал вперед, вынудив делегатов расступиться. — Мы передадим вам некоторые постройки. Оставим тут нескольких медиков из апотекариона. За всем остальным вы должны обратиться к лорду Жиллиману.
— Вы не можете нас бросить, мой господин. — Аризата утверждала, а не просила. — Мы нуждаемся в вас.
— Другие нуждаются во мне сильнее, — возразил Лев. — Я — лорд-защитник. Вас избавили от захватчиков, теперь меня ждут новые сражения. Обратитесь за поддержкой на Макрагг.
Эль’Джонсон скрестил руки на груди и встал сбоку от десантного люка, всем своим видом показывая, что аудиенция окончена. Ошеломленные советники не двигались с места. Они стояли с раскрытыми ртами, придя в ужас от кажущегося бездушия примарха. Ольгин, впрочем, знал, что Лев проявил обычный калибанский прагматизм: Зефат не отличался важностью, ничем не заслуживал большего внимания, чем другие планеты, разоренные в безумном походе Лоргара и Ангрона.
Один из делегатов выступил вперед со слезами на глазах:
— Но…
— Пора уходить, — вмешался лейтенант, направляя стариков к рампе.
Двое, похоже, собирались что-то возразить, но онемели при виде мрачного лица Эль’Джонсона. Только Аризата посмотрела ему в глаза, проходя мимо, но даже она смолчала.
Когда все советники вышли на пандус, Лев зашагал обратно к командному креслу. Мысленно он уже вернулся к стратегическим вопросам, если вообще отрывался от них.
— Вам нужно создать силы правопорядка, — сказал Ольгин зефатийцам, пока они спускались по рампе. — Запасов у вас немного, скоро за них будут драться, так что действуйте быстро. Я распоряжусь, чтобы вашей милиции передали кое-какое снаряжение.
— Вы хотите, чтобы мы правили силой оружия, словно бандиты? — спросил кто-то из стариков.
— Иначе ваше место займет кто-нибудь менее щепетильный! — огрызнулся легионер. — Ваша планета в крайней нужде, так что о высоких идеалах равенства и народовластия придется забыть. Триумвират дал вам полномочия — используйте их! Страх перед Макраггом остудит горячие головы. Лорд Жиллиман направит вам пару кораблей с припасами. До тех пор держитесь как можете.
Аризата ответила ему тихо, но с глубочайшей горечью:
— И это всё?
— Не мы привели Пожирателей Миров и Несущих Слово на Зефат, — напомнил Ольгин.
— Разумеется. — Она опустила взгляд. — Но и не мы навлекли на себя это наказание.
Делегация уже подходила к воротам, неподалеку виднелись гигантские корпуса сверхтяжелых танков.
— Вините Хоруса. — Лейтенант быстро шагнул вперед, повернулся и вскинул ладонь, останавливая советников. — Слушайте! Помните, кто обратился против Императора? Хорус. Эта война — его рук дело. Несущих Слово и Пожирателей Миров в Ультрамар направил он, а не Лев, Жиллиман или Сангвиний. Если хотите ненавидеть — ненавидьте Хоруса!
— Позже я свяжусь с вами, — добавил Ольгин, уходя. Он немного стыдился своей несдержанности.
Даже Фариту Редлоссу, великану по человеческим меркам, приходилось почти бежать, чтобы успеть за широко ступавшим Львом. Примарх выглядел раздраженным сильнее обычного, и его настроение выражалось в размашистой походке.
Спустившись на траволаторе с нижних ярусов стратегиума «Славных деяний», воины свернули в один из вспомогательных служебных коридоров. Эль’Джонсон вынужден был пригнуть голову, но шагал почти с прежней скоростью.
За Редлоссом следовали Ольгин и Стений. Дыхательный имплантат капитана хрипел так часто, что казалось, будто легионер одной ногой стоит в могиле.
Фарит понял, куда направляется Лев, и его пробрал холодок. Несущий Ужас не входил в состав экспедиции на Пердитус, не участвовал в поисках устройства, которое в легионе называли просто «тот артефакт».
Но перед отбытием на Макрагг он поговорил с Корсвейном и выведал кое-какие сведения относительно этой находки.
Дверь впереди разъехалась по мановению руки примарха. Легионеры вошли в отсек с красноватым освещением, который раньше служил погребом боезапаса для главного бомбардировочного орудия. Упрочненные стены и единственный вход — снарядные подъемники были заблокированы — делали его идеальным хранилищем для артефакта.
Отсек имел почти восемьдесят метров в высоту, его сводчатый потолок поддерживали толстые армированные колонны. Большую часть помещения занимали уходящие ввысь блоки машин Механикум, которые располагались на специально воздвигнутых площадках и галереях. Повсюду виднелись рычаги, кабели, трубопроводы, циферблаты и мерцающие индикаторы.
Артефакт оплетала паутина трапов, лестниц и мостков. Он выглядел как идеальная сфера, по поверхности которой, черной с темно-серыми разводами, ползли золотые блики.
Редлосс осознал, что объект чувствует гостей. Воину показалось, что вдали кто-то скребется в дверь, почти неслышно, но беспрерывно и настойчиво. Фарит не хотел приходить сюда, но Лев настоял, чтобы все старшие офицеры ознакомились с варп-устройством, которое называло себя «Тухулха».
Из теней выступил сервитор, подсоединенный к артефакту через несколько имплантатов в позвоночнике. Это был мальчик на вид не старше десяти терранских лет, но с морщинистой, словно пергаментной кожей, желтоватыми мутными глазами, проплешинами в волосах и струпьями в уголках рта. От него воняло мочой и дерьмом, но ощущение потусторонней чуждости, исходившее от Тухулхи, было еще омерзительнее.
Пока сервитор-марионетка ковылял навстречу примарху, Редлосс напомнил себе, что устройство терпят из-за его полезности. Без артефакта Темные Ангелы не сумели бы преодолеть Гибельный шторм и попасть на Макрагг. Несомненно, варп-сущность преследовала собственные, чуждые людям цели — сам Лев предупреждал об этом, — но тактическая выгода перевешивала стратегические риски.
Впрочем, Фарита такие доводы не убеждали. Окажись воин на Пердитусе, он, возможно, выступил бы против договора с Тухулхой.
Так или иначе, союз был заключен, и артефакт перевезли с «Непобедимого разума» на «Славные деяния». Все молча соглашались, что последствий не избежать, но пока оставалось неясным, каких именно.
— Здравствуй, Лев, — прошептал мальчик. Его голос почти тонул в гудении силовых кабелей, пощелкивании и треске механизмов. — Мне жаль, что ты невесел.
— Прекрати! — рыкнул Эль’Джонсон.
— Разве ты не грустишь? Я пробую изучать выражения лиц. Ты выглядишь печальным.
— Мне нужно, чтобы ты нашел для меня кое-кого, Тухулха. — Примарх сменил тон, изображая дружелюбие.
Для устройства, способного сжимать варп-пространство и в мгновение ока переносить по нему целые армады, артефакт порой бывал гибельно капризным. Пока что он не использовал свой сокрушительный потенциал, но Эль’Джонсон требовал ото всех потакать Тухулхе.
— Найти кое-кого, Лев? — Мальчик-марионетка склонил голову набок. — Ты что, кого-то потерял?
— До прибытия нашего флота в этой звездной системе находились корабли, — продолжил примарх, осторожно подбирая слова. — Они бежали перед нами. Навигаторы обнаружили следы их варп-прыжков. Ты сумеешь пройти по ним?
— Возможно. — Сервитор закрыл глаза, его лицо обмякло — артефакт обратился внутрь себя. Через несколько секунд аватара вздрогнула, словно пробудившись. — Я вижу их.
— Сможешь провести нас по следу? — спросил Эль’Джонсон.
— Смогу. — Марионетка Тухулхи пожала плечами и скривила губы. — Но не думаю, что должен.
— Почему? — Лев сохранял внешнее спокойствие, сдерживая раздражение могучими усилиями воли.
Вероятно, подумалось Редлоссу, примарх находится в таком состоянии все время — подавляет досаду на смертную ограниченность своих сыновей. При общении с артефактом, однако, требовался больший самоконтроль.
— Вот-вот узнаешь, — слабо улыбнувшись, ответил мальчик.
— К чему это? — спросил Ольгин.
Примарх отвернулся, задумчиво наморщив лоб.
В ухе Фарита пискнула вокс-бусина. Другие офицеры резко насторожились, тоже услышав сигнал входящего сообщения.
— Запрос от госпожи Фианы на срочное подключение к командной частоте, — передал один из комм-адептов стратегиума. — Вы требовали ограничить доступ к этому каналу, мой повелитель, но она очень сильно настаивает.
— Дозволяю, — проворчал Лев.
Госпожа Тералина Фиана из дома Не’йоцен временно исполняла обязанности главного навигатора «Славных деяний», поскольку «Непобедимый разум» остался на Макрагге. Она была матриархом для множества варповидцев флота, и никто не воспротивился такому переходу. Удачный вариант, иначе пришлось бы рассказывать о Тухулхе еще кому-то.
Хотя Тералина провела большую часть жизни на звездолетах, она сохранила изысканное произношение Терранской аристократки. Сейчас в ее голосе звучала неописуемая тревога.
— Маяк исчез! — воскликнула Фиана по воксу. — Я не могу найти Соту!
— Успокойтесь, — ответил Редлосс. — Что именно случилось?
Перед тем как продолжить, навигатор глубоко вздохнула.
— Фарос, маяк на Соте, который мы использовали вместо Астрономикона… Он погас.
— Погас? — Сузив глаза, Эль’Джонсон повернул голову к Тухулхе. — Ты имеешь в виду, что он невидим в этой системе?
— Нет, вовсе нет, мой господин. Исчез сам источник света. Нечто произошло на Соте. — Фарит встревожился, услышав испуганные нотки в голосе Тералины. Что могло устрашить женщину, которую с детства обучали смотреть в безумие эфира? — Варп затемнился. Я не найду обратную дорогу.
— Что все это значит? — требовательно спросил примарх у марионетки-сервитора. — Что ты сотворил?
— Это не я, Лев. — Аватара съежилась от искреннего ужаса, на поверхности артефакта проступили черные пятна. — Луна варпа зашла. Пятьсот Миров облачились в полночь.
— «Облачились в полночь»?! — рявкнул Редлосс, вспомнив, что слышал эту фразу от Стения.
Лев грозно зарычал, заставив вздрогнуть даже избранного лейтенанта Крыла Ужаса. Выглядел Эль’Джонсон настолько же свирепо — казалось, ему хочется пробить в чем-нибудь дыру.
— Какой же я глупец! — злобно произнес Лев, сжимая кулаки от избытка чувств. — Мы застряли здесь, в дальнем конце Ультрамара, за сотни световых лет от Соты. Как я оказался таким наивным? Почему так рьяно, будто дурная гончая, помчался по следу, оставленному для нас Ночным Призраком?
— Мой повелитель, вы думаете, это Кёрз? — спросил Фарит. — Он умышленно завел нас сюда?
— Нужно добраться до Соты, — заявил Стений. — Там случилось что-то кошмарное.
— Макрагг! — Эль’Джонсон протянул было руку к марионетке, но сдержался. — Тухулха, ты должен проложить для нас путь к Макраггу.
— Простите, господин, но почему не на Соту? — вмешался капитан.
— Потому что я не позволю одурачить меня дважды. Если маяк уничтожен Кёрзом, значит, он желает привлечь все внимание к Соте. Следовательно, сам Конрад в другом месте. На Макрагге. Его истинной целью всегда был Макрагг!
Примарх все же дал выход накопившейся досаде и ударил кулаком по стене. Когда он убрал руку, в переборке осталась глубокая вмятина.
— Не выйдет, Конрад. На этот раз я поймаю тебя.
Сервитор неуклюже поклонился, едва не потеряв равновесие.
— Как пожелаешь, Лев. Отправляемся на Макрагг.
Двойственность
Глава 6:
Нет вестей — дурная новость
КалибанКогда-то его с трудом можно было назвать замком.
Более того, в эпоху, забытую и в старейших легендах из самых древних хроник, он служил обычным жилищем. Точнее сказать, это была пещера у вершины скалы, изъеденной ветрами и дождями за бесконечно долгие годы. Утес одиноко высился в нескольких сотнях километров от гигантских собратьев на севере, как будто отправленный ими в изгнание, доживать век среди лесистых холмов.
Что происходило там раньше, в непроглядном мраке Долгой Ночи и далеком прошлом Прежних Дней, не знал никто.
Но именно здесь, в гроте возле пика, некий воин нашел убежище от разъяренных зверей, что рыскали в зарослях внизу. Эти твари, которых прежде сдерживали таинственные технологии, снова вырвались на свободу после падения великой империи человечества.
Пещера, выходившая на древний тракт, стала для рыцаря превосходным наблюдательным пунктом. Из нее он отправлялся на помощь беглецам, спасавшимся из лесных дебрей. Воин, сохранивший остатки доспехов и оружия своего отряда, провозгласил, что отныне владеет всей землей, какую может объехать в дозоре, и предложил защиту каждому, кто примет его покровительство.
Грот был обширным, но недостаточно большим для домов, кузниц и школ, поэтому люди углубились в скалу и возвели стены вокруг нее. Они превратили утес в башню, в донжон и потом, конечно же, в замок.
Воин, чье имя уже забыто, обучал других бойцов и ковал для них снаряжение, так что дозоры выезжали все дальше и стража того края набиралась сил. Чем больше становилось рыцарей, тем громче звучали рассказы о них, и новые беженцы стекались к той скале в надежде на избавление.
Они бежали от анархии. От варварства вожаков мелких бандитских шаек, от клыков Великих Зверей. В замке люди обретали уверенность, стойкость, веру в будущее. Там царили спокойствие и дисциплина. Там правил порядок.
Там зародился Орден.
Казалось, что замок переживет всех своих обитателей, ведь он возвышался на скале, неподвластной превратностям войны и времени. Рыцари были сильны, но силу им давала крепость, где растили новых бойцов, лечили раненых и сохраняли для будущих поколений знания, добытые кровью в жестоких битвах.
Стойкая, вечная, недвижимая. Такой была их цитадель, и так назвали ее воины на своем древнем языке: Альдурук.
Она заметно изменилась с течением тысячелетий, сохранив лишь имя и прежнюю суть. Крепость стала городом, укрепленным мегаполисом с миллионами жителей, который не только захватил часть утеса, но и раскинулся по равнинам у его подножия. Эти низменности когда-то были предгорьями, но тетрадозеры, доставленные Терранской службой освоения планет, сровняли их с землей и расчистили под магистрали, взлетные полосы и мегафермы. От лесов осталось несколько уникальных заповедников, разбросанных по континенту: пара тысяч гектаров рощиц на месте миллионов квадратных километров эндемических зарослей. На неблизком горизонте виднелись громадные аркологии, что уходили под землю даже дальше, чем поднимались к небу. Их окружали промышленные кварталы с шахтами, обогатительными фабриками, дымящими литейными заводами, солнечными коллекторами, генераторными установками и пищевыми комбинатами.
Из своего нового пристанища, покоев на вершине дозорной башни во внешней стене Альдурука, магистр капитула Астелян оглядел этот пейзаж и изрек:
— Какая же убогая дыра.
Его спутница промолчала. Полковник маркиза Беталина Тилейн носила мундир вспомогательных частей армии, размещенных на Калибане после присоединения к Империуму, коротко стригла волосы и убирала их под фуражку с кокардой в форме орла. Лишь несколько рыжеватых с проседью локонов выбивалось из-под околыша. Женщина стояла по-солдатски, развернув плечи и глядя прямо вперед, но гордая осанка не скрывала ее худощавости и невысокого роста, особенно на фоне великана-космодесантника. Подобающие полковнику знаки отличия были вышиты золотом на обшлагах, грудь украшали многочисленные медали и почетные награды.