Казалось спасения нет. Сопротивляться было просто бессмысленно, но тут, как и во все тяжёлые времена нашёлся человек способный идти против течения и повести за собой остальных.
Его звали Зигфрид Кларк. Это был идеальный солдат без слабостей и недостатков. Он был словно воплощением строгости и внутреннего аскетизма. Даже его лицо, хотя оно и не было красивым, всегда считалось идеально правильным: с четкими, немного хищными чертами и коротко постриженными, пепельно-белыми волосами. Он не умел любить и ненавидеть, его невозможно было представить в окружении детей или добрых друзей. Он умел только воевать. История знает немало подобных личностей, но в большинстве случаев о таких быстро забывают. Это странные люди. Они часто бывают гениями, но никогда - народными любимцами. Они не имеют романтического, геройского ореола и им совершенно не нужна слава и долгая память потомков. Это серые солдаты, которые выполняют порой самую сложную работу и затем незаметно уходят. Зигфрид был одним из них. Мало того он был, возможно, самым "серым" из всех серых солдат, которых когда-либо знало человечество.
В первые часы войны база элитных гренадеров, которой он командовал в звании генерала была отмечена на картах фаталоков как одна из первоначальных целей для удара. Когда на неё полетел град из авиационных бомб, оказалось, что враг бомбит лишь пустые, покинутые здания. Целая дивизия хорошо обученных солдат словно испарилась в воздухе. Фаталоки не могли позволить ему просто так уйти. На поиски Зигфрида отправлялись отряды бронепехотинцев, но безупречная тактика и отличное знание местности позволяли ему быть всегда на шаг впереди своих преследователей.
Игра в кошки-мышки затянулась. Фаталоки теряли целые группы солдат в пустыне, в то время как армия Зигфрид росла. Кроме гренадёров он объединил под своим командованием, обреченные на уничтожение: девятую танковую дивизию, несколько дивизий пехоты, а также множество полицейских и добровольцев.
Счёт потерь фаталоков составил около двухсот бронепехотинцев и шесть малых бомбардировщиков. Люди, наконец, узнали, что их враг состоит не из какой-то там адской протоплазмы, а из обычных металла и углепластика. Тем временем, пользуясь своим успехом, Зигфрид совершил короткий рейд по побережью, где благодаря новым рекрутам, его армия всего за неделю увеличилась сразу в несколько раз.
Дальше его тактика не могла оставаться прежней. Под его контролем находились почти двесте тысяч человек, несколько сотен танков и даже десяток залповых пусковых установок класса "Дракон". Как и раньше оставаться незаметным с такими силами было достаточно сложно. Да и фаталоки "повесили" в космосе достаточно спутников для того, чтобы почти полностью контролировать любое передвижение в окраинах города.
Настало время переходить к активным боевым действиям. У Зигфрида могла быть только одна достойная цель - Центраполис. Бывшая столица Земли по прежнему располагала немалыми материальными и людскими ресурсами. Ждать больше было нельзя. Враг постоянно подбрасывал под купол всё новые и новые подкрепления и каждый день промедления мог стоить в будущем огромных потерь.
Осознавал ли до конца этот вечно хмурый "серый солдат" какой крепкий орешек ему придётся раскусить? Скорее всего, да. Скорее всего, он уже давно скрупулезно просчитал все свои шансы на успех в этой операции. Мало того он смотрел гораздо дальше и понимал, что независимо от того победит он или проиграет в этом бою, он всё равно обречён. Даже если он и захватит город и миллионы человек в ответ на это тотчас поднимут оружие против фаталоков, он всё равно в итоге, рано или поздно, будет побеждён. Он не сможет с толпой повстанцев противостоять огромной армии, которая контролирует почти всю остальную планету, воздух и космос и за спиной которой стоит империя о силе которой люди даже не имеют представления.
Он знал, что ему грозит и всё равно он продолжал бороться. Поступить по другому "серый солдат" просто не может.
21 июля, на сорок второй день с начала войны началось долгожданное наступление на Центраполис. Для врага это было полной неожиданностью. Они считали, что с сопротивлением людей покончено раз и навсегда в первые дни бомбёжек и кроме мелких групп партизан им уже больше ничего не может угрожать на этой планете. Но они просчитались. Наступление началось сразу со всех направлений и было поддержано внутри города небольшими группами местных повстанцев. Пока основные силы фаталоков были распылены в сотнях мелких стычек, лучшие силы Зигфрида начали мощный прорыв с запада.
Первый заслон бронепехотинцев был полностью уничтожен огнём из залповых установок Дракон. Оставшиеся в живых отступили поближе к центру и укрепились, но они тут же были снова сметены первой же настоящей атакой. Люди рвались к Дворцу Правительства. Зигфрид уже знал о неудаче, постигшей его отряд во время покушения на Сириула, и теперь он хотел ещё раз повторить попытку. Уничтожением их лидера, он хотя бы на некоторое время парализует их армию и получит ещё один шанс в этой беспощадной битве.
Ударная группировка людей, не встречая почти никакого сопротивления, хлынула вперед. За два часа они прошли шестьдесят километров по развалинам и опустевшим улицам и уже почти достигли своей цели. Вдали уже виднелся Дворец Правительства, но между ним и солдатами-освободителями вдруг оказалось около пяти тысяч закованных в прочную броню фаталокских пехотинцев. Оказалось, что в таком стремительном наступлении были и свои минусы. Армия растянулась по всей западной части города, а гренадёры и Драконы во время прорыва сильно отстали от танков. Засада, подстроенная Сириулом, была обнаружена слишком поздно. Не сумев, как и прежде, сходу сломить сопротивление и понеся первые крупные потери, люди отступили и начали дожидаться прибытия своих основных сил.
Фаталоки слишком быстро оправились от первого шока. Они быстро поняли, что является целью Зигфрида и вовремя перебросили к Дворцу Правительства более половины всех имеющихся в их распоряжении войск. Предстояла нешуточная битва на небольшом клочке земли площадью всего в несколько квадратных километров.
Первое время стороны словно присматривались друг к другу. Фаталоки изредка бомбили расположения людей бомбардировщиками X-Z, люди отвечали им на это залпами своих Драконов. Затем, правда всего не несколько минут, словно по общему сговору наступила мёртвая тишина. Ни один взрыв в округе не сотряс воздух, ни ода пуля не рассекла полностью чёрное, искусственное небо. Все это время Зигфрид, стоящий в первых рядах своих войск, не отрываясь, словно зачарованный смотрел куда-то вперед. О чём он думал тогда не известно, но когда эти несколько минут, наконец, прошли, он обернулся к своим офицерам и коротким взмахом руки приказал немедленно начинать штурм позиций неприятеля.
Странные вещи вокруг происходят. Вот уж я не думал, что когда-нибудь увижу Центраполис таким. Словно я нахожусь на какой-то другой планете.
Опустив голову и лишь изредка оборачиваясь по сторонам, Виктор, не разбирая пути, бесцельно шёл куда-то вперед. Куда делись прежние: блеск, великолепие и размах этого вечного города? Где неоновые рекламы, дорогие машины и хорошо одетые, сытые люди? Все превратилось в прах. Центраполис лежит в руинах и вместо прежних красавцев-небоскрёбов лишь обгорелые, черные обломки кое-где зловеще возвышаются на фоне абсолютно чёрного, искусственного неба. Теперь это мёртвый город или город-призрак. В нём больше нет жизни, остался только истлевший и непогребённый труп от того, что некогда было столицей всей Земли.
Боже, как хрупко и недолговечно оказывается всё то, что было создано руками человека. С начала войны прошло чуть больше месяца, а мне кажется, что всё то, что было раньше, существовало в лучшем случае в моей прошлой жизни. Неужели человечество ещё с каменного века так долго карабкалось вверх только для того чтобы затем, достигнув вершины, так неожиданно сорваться в пропасть.
Вокруг была мертвая, неестественная тишина и только где-то вдали, сотрясая землю, яростно гремели орудия и рвались авиационные бомбы. Словно два огромных титана за чертой горизонта сошлись в смертельной схватке, за право обладать этой несчастной, умирающей планетой.
Виктор прошёл по пустынным улицам вот уже несколько километров, прежде чем ему на глаза попались, наконец, первые люди. Это была группа где-то из тридцати вооружённых человек, скрывающихся в развалинах зданий. Он подошёл к ним почти вплотную, прежде чем один из них, наконец, обратил внимание на этого странного незнакомца.
-Ты кто такой?
В темноте тотчас раздался щелчок от затвора автомата.
-Моё имя тебе врят ли что-то скажет.
-А ты смельчак. Похоже сегодня одним смельчаком на свете станет меньше.
-Спокойно,- из темноты вдруг раздался ещё один голос. Голос уверенный и властный. Виктор смутно различал того кто это сейчас говорил, но, судя по интонации, это был их лидер,- У тебя, парень, есть выбор - умереть прямо сейчас или вступить в наши ряды.
Несколько секунд продолжалось молчание, после чего, то тут то там, начали раздаваться щелчки других автоматных затворов.
-Что и говорить - выбор небогат. Может хоть скажете за что вы все здесь воюете.
-За нашу старушку Землю.
-Вот оно что - группа сумасшедших. Похоже, я смогу найти с вами общий язык.
-Это ведь ты на Центральной Площади в первый день войны уничтожил двоих фаталоков?
-Может быть.
-В таком случае ты нам подходишь.
Человек из темноты сделал шаг вперёд и тут Виктор в тусклом свете, наконец, смог кое-как рассмотреть его лицо. Странный это был тип: высокого роста, худощавый, с чёрными волосами и такой же бородой. На первый взгляд он показался вполне нормальным и даже интеллигентным, но стоило только повнимательней взглянуть в его глаза, как вместо человека он тут же словно превращался в дикого и хищного зверя. Его чёрные зрачки постоянно задумчиво смотрели куда-то вдаль и вместе с тем они словно пылали огнём чистого фанатизма, гипнотизирующего и подчиняющего всех вокруг своей воле. В руках у него был тяжёлый металлический лом, который он тотчас протянул Виктору.
-Держи... для хорошего бойца это может стать грозным оружием.
Виктор продолжал оставаться на прежнем месте и вместо слов благодарности лишь громко и вызывающе усмехнулся ему прямо в лицо.
-Ты наверно шутишь, приятель? Как я понимаю, ты хочешь чтобы я с этой штукой пошёл воевать с пришельцами, которые, как я слышал, за пол часа уничтожили весь "грозный" Земной флот.
-Здесь важно нанести точный удар и вложить в него всю свою силу. Если повезет, ты можешь пробить лицевое стекло фаталока и разбросать по округе его напичканные электроникой мозги. Правда в девяносто девяти случаях из ста он успевает всадить в тебя половину своей пулемётной обоймы, но остаётся ещё один маленький шанс и он стоит того, чтобы рискнуть жизнью.
-Неужели кроме железных ломов и наивной надежды на победу у вас больше нет никакого оружия?
-Не стоит нас недооценивать, молодой человек,- незнакомец указал пальцем куда-то в сторону и тут Виктор впервые заметил, стоящий неподалеку, грузовик, замаскированный обломками и укрытый серым тентом, из-под которого кое-где выглядывали деревянные ящики с непонятными надписями,- Здесь три тонны взрывчатки, сделанной по моему собственному рецепту. Когда здесь появятся фаталоки, мы устроим им большой сюрприз.
-А что если взрывчатка, сделанная по твоему рецепту, окажется лишь грудой безобидных хлопушек?
-Ты пока ещё просто не знаешь, малыш, с кем имеешь дело. Меня зовут Жан и десять лет назад я получил прозвище Биг Бэн, за любовь к часовым механизмам. А теперь запомни раз и навсегда, взрывчатка - это и есть моя главная профессия.
Виктор ещё раз криво усмехнулся. Биг Бэн усмехнулся ему в ответ. Это был смех, от которого у обычного человека стыла кровь в жилах. Затем он бросил ему железный лом и, поймав его на лету, Виктор внезапно смолк и сделал вполне серьёзное лицо.
-А теперь неторопливо и подробно расскажите мне каков ваш план.
-Примерно в семи километрах к центру отсюда идёт сражение. Стороны примерно равны по силам, но если фаталоки и дальше с такой регулярностью будут получать подкрепления, боюсь у людей нет никаких шансов. Таких отрядов как мы в городе сотни и наша задача теперь - отлов и уничтожение всех тех кто вместо одежды носит на себе тяжёлую броню. Мы всего лишь песчинка в общем потоке сопротивления, но кто знает, может быть как раз эта песчинка и сможет перевесить весы победы.
-Кажется, я понимаю о чём вы. Компания психов и самоубийц - это как раз то, что мне сейчас больше всего подходит. Я с вами.
Виктор отошёл на несколько шагов в сторону и присел прямо на холодную и сырую землю. Последний раз в жизни побыть в одиночестве - похоже, это было единственной роскошью, которую он ещё мог себе позволить. Это же надо было так прожить свою жизнь, чтобы в итоге ты оказался совершенно никому не нужен. Как печально, тем более, что мне ещё нет и тридцати пяти лет. Он точьно знал, что не переживёт ближайшие несколько часов. Пошарив по карманам, он нашёл там свою записную книжку и огрызок карандаша. В темноте почти ничего не было видно, поэтому приходилось писать наугад. Он долго думал, прежде чем найти нужные слова. Вскоре они нашлись. Карандаш, одна за другой, начал выводить неровные буквы и на бумагу легко и непринуждённо легли первые строки.
Дорогая Сола. Какое счастье, если после моей смерти кто-нибудь сможет передать тебе это письмо. С тех пор как мы расстались, я почти всё время думаю только о тебе. Скоро меня уже не будет. Я вступаю в бой с людьми, для которых человеческая жизнь не стоит ничего. Прощай. Прощай и передай своему отцу, что я всё-таки решил сполна рассчитаться с государством за всё своё прошлое бессмысленное существование. Если умеешь - помолись за меня, а затем забудь обо мне раз и навсегда. Ты достойна кого-то кто гораздо лучше и порядочней чем я.
Я ухожу. Это неизбежно. Мне и так в последнее время слишком часто удавалось обманывать смерть. Так не может продолжаться бесконечно. Я это знаю. Только ни в коем случае не плачь, когда прочитаешь эти строки. Надейся на лучшее. В душе я верю, что где-то в следующей жизни и может быть на другой планете мы ещё обязательно встретимся, даже если для этого нам понадобиться ещё пройти в одиночку через миллионы долгих и мучительных лет.
Виктор дописал последние слова, вырвал листок и спрятал его в карман. Затем он просто долго и безразлично смотрел в пустоту, прежде чем краем уха не услышал как сзади к нему тихонько подошёл Биг Бэн и, опираясь на приклад автомата, уселся рядом.
-Ты боишься, парень?
-Нет. Разве что я боюсь прожить слишком долго и видеть как гибнет всё то, что мне когда-то было так дорого.
-Ты хочешь сказать, что для тебя в любом случае жизнь закончилась?
-А разве нет?- Виктор вдруг резко обернулся и посмотрел прямо в глаза этому странному человеку,- А что в таком случае движет тобой: жажда славы, памяти потомков или может быть офицерские погоны, лично врученные тебе каким-нибудь генералом сопротивления?
-Ты сильно ошибаешься. Слава, память и тем более офицерские погоны не достанутся мне никогда. Общество всегда считало меня своим врагом и ни один суд на Земле никогда не смог бы оправдать меня, даже если бы я сам освободил Центраполис и победил во всех битвах, которые только существуют. После всего того, что я когда-то сделал, для меня больше не имеет никакого смысла надеяться на какую-то благодарность со стороны своих соотечественников. Ты меня спросишь - зачем мне тогда вся эта война. Я просто верю, что если перед смертью я успею совершить достаточно добрых дел, успею уничтожить достаточно фаталоков и спасти тем самым достаточно человеческих жизней, то может быть когда я попаду в ад, там для меня будет хоть чуть-чуть попрохладней.
-Что же ты такого натворил за всю жизнь, что до сих пор не можешь искупить свою вину?