– Можно попытать счастья и сходить к горбуну нашему.
– Что за горбун? – поинтересовался я, Алеша тоже навострил уши.
– Отстал ты, Пригоршня, от жизни, просиживая штаны в кабинетах! – с упреком сказал Вуд. Захотелось возразить, выплеснуть на него негодование, что в Зоне было проще и понятнее, с людьми труднее, а вокруг столько сволочей, что мама не горюй. И за всеми глаз да глаз! А они ужами извиваются.
Я уже открыл рот, да заставил себя его говорить совсем не то, что было на уме, – большой мир научил:
– Так что за горбун?
– Спрут. Появился будто ниоткуда, страшен, как третий круг Зоны, упырь его видит и в обморок падает. Живет в бункере, чахнет над несметными сокровищами неизвестного происхождения, я был у него – любой оружейный магазин отдыхает, как вспоминаю оружейню, слюна наворачиается. Самому ему это все ни к чему, его жутко изуродовало то ли в «скруте», то ли в другой аномалии, но на нашем брате он нажиться не прочь. А еще говорят, что он видит все, что происходит в Зоне, с ним можно договориться, взять в долг, напрокат, если он посчитает, что ты прав.
– А сам-то ты веришь, что этот Ванга узрит всю суть и нам воздаст? – с иронией спросил Алеша.
Вуд посмотрел на него без выражения, допил пиво и рукавом вытер пену с губ.
– Не верю. Но если есть малейший шанс, почему бы им не воспользоваться? Тем более, живет Спрут недалеко, идти часа четыре. Как раз успеете обратно, чтоб переночевать, набраться сил.
– Угу, – пробурчал я, покосился на Полковника. – Вы как, со мной или расходимся?
– Не в моих принципах недоделывать дела, – сказал Полковник, а вот Алеша вроде засомневался, глаза его забегали, он на полминуты замолчал и выдал:
– Ладно, и меня записывайте, куда ж вы без меня? Пропадете ведь.
– Я пока здесь, – Вуд поднялся, погладил живот. – Если позовете, пойду с вами.
Я тоже встал, поблагодарил толстяка и снова подумал о том, можно ли ему доверять. Вдруг он заманивает нас в ловушку? Слишком уж просто принял нашу сторону. Или предательство Химика так меня подкосило, что в каждом я теперь вижу врага? Хотя… предательство ли? Скорее, это он считает, что я его предал, когда выбрал не Зону, а Олесю. Что ж, отчасти он прав… Мог бы ведь и с Олесей быть, и в Зону ходить… Но каждый раз думал бы о том, что меня ждут и могут не дождаться.
– Давайте я покажу, где искать Спрута, – не унимался Вуд. – Спроси любого сталкера – каждый скажет.
– У меня есть еще один план, – солгал я. – Извини, Вуд, но пока не скажу. На случай, если он не сработает, отметь на карте, где магазин Спрута.
Вуд взял из моих рук мятую-перемятую карту, разложил ее на столе, ткнул пальцем в Клин и поставил жирную точку карандашом.
– Здесь, видишь? Всего-то часа три-четыре часа пути.
Я мысленно прикинул расстояние, отметил, что Вуд не солгал, перебрал все возможные препятствия и сделал вывод, что если кто попытается нам помешать, это будут люди, а не мутанты.
– Спасибо, Вуд! Если не получится, что я задумал, обязательно загляну к Спруту.
– Жду вас на ночевку, – улыбнулся он и, кряхтя, протопал к барной стойке, вернулся и поставил на стол две коробки. – Возьмите, это патроны к «калашам». Скорее возвращайтесь и держите меня в курсе. Чутье подсказывает, что ты, Пригоршня, сказал правду. Что-то мне не хочется стать марионеткой в чужих руках.
Распрощавшись с хозяином бара, наша компания высыпала на борт баржи.
– Что за план? – сгорал о нетерпения Алеша.
– Позже расскажу, – отмахнулся я и уставился на север, туда, где находился разделенный на две половины город Клин. В западной его части жили люди, восточную населяли призраки, для человека неопасные, по крайней мере днем.
Небо заволокло тучами, потянуло сыростью и гнилью.
По деревянному трапу мы спустились с баржи, и я направился на север. Полковник и Алеша шли за мной молча. Негр не выдержал первым:
– Так что у тебя за план-то? И что конкретно тебе сказал наш благодетель?
Я остановился, повернулся к ним всем корпусом:
– Благодетель был зол и велел скорее убираться из Зоны…
– Это разумное предложение, – оценил Алеша.
– Мне так не показалось. Мне кажется, что нам нельзя терять времени, – я зашагал дальше.
Семенящий следом Алеша не унимался:
– У него можно было бы занять денег…
– Не факт. А что, если он хочет свернуть операцию? Вы-то сами понимаете, что этого делать нельзя и у нас каждая секунда на счету?
Алеша молча сопел, Полковника слышно не было. Только когда добрались до леса, где сразу стало спокойнее, Алеша продолжил натиск:
– А если благодетель не хочет сворачивать операцию? Справляться своими силами будет сложно, потому что ни сил, ни оружия у нас нет. Или я чего-то не знаю? Куда мы сейчас идем?
– К Спруту, – ответил я спокойно. – Алеша, тебя никто не держит, возвращайся в большой мир и живи себе счастливо.
Алеша сразу замолчал, зато заговорил Полковник:
– На какой исход переговоров ты рассчитываешь? Как я понял из вашего разговора, вы ни разу не виделись со Спрутом. Все, что мы о нем знаем, – он покалечен какой-то аномалией… Почему он должен нам помогать?
– Я не рассчитываю ни на что. Но есть надежда, она меня и ведет.
– То есть плана у нас нет, – вздохнул Алеша.
– Если переговоры закончатся ничем, возвращаемся, – сказал я. – Или… усиленно думаем. Потому что это в наших интересах. Химик и его Институт не ограничатся Зоной, Зона – испытательный полигон. Тех, кто за ним стоит, интересует большой мир.
Мы так увлеклись беседой, что, если бы не Полковник, крикнувший: «Стоять!», влезли бы в гравитационную аномалию, расположившуюся между двумя замшелыми кочками. Неподалеку загрохотал автомат, стреляли одиночными, ветер доносил забористую ругань, я различил три голоса, приложил палец к губам и попятился.
Аномалия почувствовала, что жертвы ускользают, подбросила опавшую хвою, словно приглашая поиграть. Алеша покрутил рукой перед лицом, указал направо и прошептал:
– Я видел там какое-то строение, пойдем, спрячемся, а то мало ли…
Никто не стал возражать, и мы на цыпочках, на полусогнутых добрались до деревянной избушки с проваленной крышей. Все, что от нее осталось, – две стены и гора бревен внутри. Мы спрятались за стеной, затаились с автоматами наизготовку.
Голоса прозвучали ближе, кто-то хрипло рассмеялся, между стволами замелькали силуэты. Было далеко, я насчитал пятерых, черт знает, сколько их на самом деле. Шли сталкеры неторопливо, перешучивались, слов я не разобрал – точно они не нас искали, но ощущение опасности не оставляло ни на секунду.
В Зоне как – неизвестно, когда выскочит мутант или накроет всплеск, но правила одни для всех, сейчас же помимо этого всего нам угрожали еще и люди. Радовало только то, что – не все без исключения, но поди разбери, кто враг, а кто друг.
Голоса отдалились и смолкли, но мы еще минуту сидели неподвижно. Первым из укрытия вышел Полковник и побрел на север. Обернулся, подождал нас и поделился соображениями:
– Если эта команда двигалась с севера, мы можем пойти по следам и так сэкономить время.
Мысль Алеше понравилась:
– Точно! Они сагрили на себя всех мутантов, разрядили все аномалии. Давайте не терять времени!
Нам повезло: метров пятьсот следы вели на север, а потом резко забрали на запад, и нам пришлось продираться через поле, поросшее молодым леском. Парило, как перед дождем, и спустя минуту мы взмокли. Поле оказалось заболоченным, хлюпая, мы вздымали в небо полчища комаров, которые пикировали на нас, звенели, запутавшись в волосах, набивались в нос и рот, залепляли глаза.
Они нас преследовали, пока мы не выбрались на пригорок, за которым угадывались строения дачного поселка, окруженного относительно целым жестяным забором. В одном месте лист оторвался и хлопал на ветру, аккомпанируя свисту провисших проводов.
Дальше мы двигались вдоль забора, в любой момент ожидая атаки мутантов, но они нас не трогали. Вспомнилось, как неизвестные сталкеры по кому-то стреляли – значит, мутанты все-таки в этих краях имелись, куда ж без них.
К трем часам мы почти добрались до места и шли по дороге между частными домами. Терпеть их не могу! В любую секунду из-за накренившегося забора может выскочить мутант, а то и целая толпа. Все бы ничего, но патронов у нас – кот наплакал.
На дороге валялись свеженькие окурки, консервные банки, обертки – поселок недалеко от Периметра, сталкеры тут ходили часто, а значит, и мутанты пуганые, на целую команду напасть не рискнут. По крайней мере, днем мы в относительной безопасности.
Выгнав мысли о Химике из головы, я сосредоточился на выживании и на грядущем разговоре со Спрутом. Каждую минуту мы замирали и прислушивались, чтобы спрятаться, если заметим сталкеров, но только ветер свистел в проводах, хлопал открытыми калитками, вздыхал на чердаках.
Логово Спрута напоминало жилище средневекового рыцаря, перенесшегося в девяностые: трехметровый каменный забор из дикого камня, черная железная калитка, которую и колосс не пробьет, если будет таранить лбом. Что там, за забором, не видно, а полезешь наверх – пристрелят незваного гостя. Как, интересно, извлечь оттуда Спрута? Ни звонка нет, ни колокола. Я шагнул к калитке и несколько раз ударил ее кулаком. Затем – ногой.
Наблюдающий за моими потугами Алеша резюмировал:
– Не услышит он тебя. Там же еще и дом… По идее должен быть.
Полковник постучал по воротам прикладом, но никто так и не вышел. И что теперь делать? Караулить Спрута возле ворот? Рано или поздно он вылезет…
– Предлагаю уходить, – напомнил о себе Алеша.
Я понимал, что он прав, но как это принять?
– Что скажешь? – обратился я к Полковнику.
– Отступление – это капитуляция, – пожал плечами он. – Никита, ты возглавляешь команду, тебе и решать. Если говорить о моем скромном мнении, я предлагаю остаться и попытаться поговорить со сталкерами, кто-нибудь да услышит. У тебя должны были остаться старые контакты.
– Быть сталкером опасно. Все или на том свете, или как я. И ты прав, и Алеша. Я остаюсь и попытаюсь довести дело до конца, Алеша, спасибо за помощь, к Периметру я тебя провожу, дальше наши дороги расходятся.
Негр не ожидал такого исхода, округлил глаза, открыл рот, чтобы возразить, но замер, потому что произошло дивное: за воротами затопали. Вместо ожидаемого «кого принесло?» щелкнула щеколда, и ворота приоткрылись с ржавым скрипом:
– Пригоршня заходит, остальные – ждать.
Глава 2. Химик. Результат
Вот он, волнительный момент, как когда ждешь, что тебе скажут: «привыкай к земле, у тебя рак» или «не волнуйтесь, будете жить». Результат моего многолетнего труда, артефакт, способный излечить множество людей типа меня, на которых медицина поставила крест, лежал на мраморном алтаре, пока скрытый от глаз облаком белой пыли.
Почти физически ощущалось присутствие за моей спиной Иггельда, в стальных пластинах на стене я видел его деформированное отражение.
Я не спешил хватать артефакт, ждал, когда пыль осядет и проступят очертания. Что-то коричнево-черное, похожее на изрытый бороздами камень… Нет, не камень – первобытное орудие труда, наконечник каменной стрелы, скребок. Два метра до цели, почему же я все не сдвинусь с места, словно артефакт – пугливая птица? Меня страшит возможный провал?
Иггельд шагнул ко мне, остановился рядом, чуть касаясь плечом моего плеча, завороженно уставился на алтарь. Постепенно морщины на его лице разгладились, он широко улыбнулся, хлопнул меня по спине:
– О, боги, мы сделали это! Химик! Ты представляешь? Ты спас не только себя, но и тысячи обреченных!
Иггельд шагнул к артефакту, провел над ним верещащим счетчиком Гейгера, удовлетворенно кивнул, затем проверил прибором, о назначении которого я не догадывался, и меня посетила мысль, что Иггельд сталкивался с подобным артефактом раньше. Зону он понимал слабо, потому не может знать наперед, какими свойствами обладает арт. Сейчас же он действовал по плану.
От догадки на душе стало неспокойно, снова вспомнились слова Пригоршни, уверенного, что мы замыслили недоброе. Делиться подозрениями я не стал.
Перед тем как коснуться артефакта, Иггельд надел белый браслет, протянул мне такой же:
– Он защищает от пси-излучения.
– Пси-излучение? – спросил я, и подозрение мое усилилось.
Иггельд посмотрел пристально, показал прибор, похожий на автоматический аппарат давления:
– Фиксирует опасное излучение. – Иггельд поднес прибор к артефакту, на экране появились две красные полоски, состоящие из мигающих делений. – Видишь? Неизвестно, что будет, если дотронуться до него без защиты, потому держи.
Я взял второй браслет. Не браслет даже – белую каучуковую полоску, которая сама защелкнулась у меня на запястье, словно была живой. Не дожидаясь моих вопросов, Иггельд сказал:
– Жил-был один очень влиятельный человек, звали его… Неважно, вряд ли его имя что-то тебе скажет. У него смертельно заболела дочь, и он отправился в Зону искать средство, которое ее спасет, нашел. Точнее, его нашел один очень талантливый сталкер, сделал сборку и взял артефакт руками… Никто не видел, что случилось с ним в тот момент. Он выжил, да. Но потерял себя, Зона присвоила его, дала силу, но забрала многое другое. Зовут этого человека Спрут.
Память воспроизвела в деталях образ горбуна: костистые руки до пола, выпученный глаз со зрачком во всю радужку, скрюченное тело…
– Знаю такого, – кивнул я.
Иггельд раскинул руки:
– Это все я делаю, чтобы адаптировать артефакт к нашим реалиям, чтобы он не выдохся после первого использования и никому не навредил. Ты ведь сейчас хорошо себя чувствуешь? Можешь подождать несколько дней?
Я покосился на артефакт, шагнул к нему, протянул руку в перчатке, он ожил, посветлел, задергался, как вырванное из груди сердце, борозды наполнились багряным светом.
– Зловещая штуковина, – проговорил я, руку убрал.
Даже не верится, что она способна приносить пользу. Иггельд щипцами положил его в контейнер, отдал контейнер мне:
– Отнеси в сейф, в отделение, куда мы кладем деньги.
Код знали только я и он. Проницательный Иггельд понял, что в моей душе зародились сомнения, и таким образом показал, что безгранично мне доверяет.
– Ты уверен, что все пойдет как надо, когда закончишь работу с приборами? Кстати, расскажи мне, что зачем. Например, зачем это кресло и излучатель, почему вокруг стальные пластины, как я узнаю, подействовал ли артефакт на мою болезнь.
– Сейчас никак не узнаешь, – Иггельд подошел к креслу, надавил на рычажок, и выехал приемник с углублением ровно под артефакт. – Нужно будет дождаться обострения, сейчас ты себе только навредишь. Смотри, сюда мы положим арт, и он будет подпитываться от аккумулятора, – он погладил металлический прямоугольник. – Его должно хватить на много лет.
– А излучатель? – не унимался я.
– Он генерирует энергию и передает импульс на расстояние до ста метров. Желающих исцелиться будет много, если каждого сажать в кресло, мы вообще не справимся.
– Зачем тогда оно вообще нужно? Шлем этот…
– Не нужно, ты прав, но с чего-то надо начать. Оно было изначально, потом пришло оптимальное решение. Если тебе интересны расчеты, чертежи и прочее, посмотришь в главном компе, все в открытом доступе.
Вопросов осталась масса, но я приберег их, потому что Иггельд не дурак и ответы придумал заранее. Лучше сделать вид, что я со всем согласен, всему верю, и самому провести расследование, как все обстоит на самом деле.
– Если ты не сильно устал, у меня есть пациент, на котором испытаем арт. Мартышка Нюша. У нее опухоль мозга.
На лице Иггельда проступила скорбь.
– Ей осталось совсем немного. Вот и посмотрим.
– Да, обязательно разбуди меня.
Я ощутил себя идиотом с отвисшими от лапши ушами. Иггельд точно знал, что получит в результате сборки, мало того, он сталкивался с такой сборкой и раньше, но в тот раз что-то пошло не так, потому он и вцепился в меня – лучшего специалиста по сборкам. И хотя мы много лет делим хлеб, посвящать меня в детали он не спешит и относится настороженно.