Сначала погасло его ощущение леса, дающее ему силу, потом его восприятие стало туннельным, теперь он понимал только Такну с Завиштой, которая, по-прежнему не вырывая его меч из бока, пыталась участвовать в бою, хотя в других обстоятельствах ей уже давно полагалось бы умирать где-нибудь в сторонке.
Он устал, причём так сильно, что вдруг, во время одной из контратак Такны, даже не встретил её, а уклонившись, вынужден был опереться на меч. Тогда он вспомнил, как дрался с Басилевсом, и понял, почему он тогда так же непочтительно использовал свой меч — как костыль… Старость его вернулась и теперь безжалостно высасывала из него силы, скорость, понимание боя.
Такна тем временем тоже устала. Она тяжело дышала, её волосы выбились из гладкой причёски и слиплись от пота, закрывая глаза, она уже не бросалась вперёд с прежней уверенностью и куда как легко отскакивала, стоило только Тролу чуть сократить дистанцию. Неожиданно она заговорила:
— Трол, ты же всё равно умрёшь… Ты уже умираешь.
— Я знаю, — отозвался Трол, с трудом разжав губы, которые, как оказалось, были сведены судорогой.
Такого перенапряжения в лицевых мускулах его Учитель не потерпел бы даже во время разминки. Что уж говорить о его боевых возможностях в реальном, а не учебном бою?
— Если я дам тебе слово, что отпущу и твоего друга, и эту самонадеянную дурочку, которая вздумала присвоить результат моего труда?..
— Это будет означать, что ты снова победила, — решил Трол.
Он даже не раздумывал над предложением Такны, он знал, что она не выполнит никакое своё обещание, она сейчас просто хотела, чтобы опасность, которую для неё представлял Трол, исчезла. А потом она бы рассчиталась и за пережитый страх, и за ошибку недооценки Трола, и за покушение на её надежду построить на Юге новую Империю…
— Я уже победила, — она даже попробовала рассмеяться. — Через четверть часа ты будешь мёртв, а уж на такое время сил у меня хватит… Да, плохо быть старым, пусть даже это вызвано не прожитыми годами, а самонадеянным желанием устранить Басилевса в его гнезде.
— Это было не самонадеянное желание, — отозвался Трол, — Басилевс мёртв, и устранил его я.
— Значит, не договорились? — как-то слишком уж сладко переспросила Такна.
Внезапно бой слева стал очень напряжённым, а потом Ринис закричала — она получила первую тяжёлую рану.
Плохо, снова подумал Трол, теперь по-настоящему плохо. Потому что Такне в меру своих сил теперь мог помогать и Червочин, а Тролу ничего не удавалось поделать со своей противницей. И чем дальше, тем хуже становилось его собственное состояние. Нужно было что-то придумать, но вот что?..
Предпринять самоубийственную атаку, в которой можно было добиться разом и победы, и получить встречный удар, — нельзя. Это последнее действие раненого воина, когда он уже умирает, но собирается прихватить с собой и врага… Трол не раз видел это в боях с другими противниками, но сейчас Червочин мог расправиться с Колой и Ринис, к тому же и Завишта может оказаться ещё способной сражаться… А значит, они проиграли бы эту странную войну, в которой всё решается в этом единственном бою, вдалеке от остального мира, на берегу странной и пугающей его реки Гавай… Ему нужно было сделать что-то такое, что позволило бы потом добить Завишту и выиграть поединок с Бла-Эффком.
Пока он размышлял, неожиданно окрепла Завишта. Если бы Трол внимательнее следил за происходящим, он и сам бы понял, что Червочин, не привыкший побеждать с помощью оружия, вливает в умирающую подругу-служанку собственную силу. Теперь даже теми слабыми магическими средствами, которые имелись у Трола, прервать эту связь было невозможно, он опоздал…
Он встретил обеих противниц, чуть отступая, уклоняясь от решительных действий, вытягивая их из оборонительной скорлупы, куда сам и вогнал своими глупыми, бессмысленными атаками. А может быть, и не бессмысленными?.. Внезапно он понял, что должен делать. Вернее, только это ему и оставалось, только это, хотя по сложности и его малоспособности провернуть такую штуку это мало чем отличалось от желания атаковать…
Он присел, изображая резкую боль в ноге. Такна даже стала улыбаться, в её сознании, холодном, отточенном, как восточный меч, всплыла фраза, которую она даже стала выговаривать:
— Что-о-о, Тро-ол, но-ож-жка боли-и-ит?..
Она считала, что своими разговорами затормозит Трола, а на самом деле поймалась сама. Потому что Трол скакнул вперёд, как это делал Поллыр Невидимый, размазавшись в воздухе, практически сдвинув на мгновение время и пространство одновременно, и оказался между своими противницами. Каким-то образом при этом он сумел подсесть, чуть-чуть, но вполне достаточно, чтобы они, ударив одновременно, судорожно, совершенно рефлекторно и неприцельно, промахнулись… И свели свои клинки воедино, которые, сухо зазвенев, столкнулись и обеспечили Тролу долгий, как сон, и такой же странный, необъяснимый момент для одного удара, сложного, словно петля магической энергии, словно заклинание невиданной силы, и эффективного, как мысль непобедимого воина, продолженная мечом.
Одним этим движением Трол рассёк бедро Такны, почти разрубив ей ногу, подсекая её снизу, развернул клинок, отсёк Завиште уже идущую вниз руку с малым мечом, снова развернулся и чудовищной силы ударом, почему-то лишь ускорив движение меча, воткнул его в шею Такны, ломая ей горло, позвонки под черепом и, кажется, проникая в мозг… Меч, конечно, остановился не сразу, впившись в её голову снизу, но всё-таки застрял, потому что — Трол видел это словно бы со стороны — его дымящийся от крови кончик вышел у неё из затылка. И ещё — никаким другим мечом, кроме такого, который изготовили саджи, ничего подобного он проделать не сумел бы. Как не сумел бы сделать это, если бы не испытывал отчаяния от своей слабости, если бы не тренировался в таких вот коротких, неожиданных ударах когда-то давно, когда был ещё сильным и молодым, и если бы часть энергии Невидимого не перелилась в него, когда Трол всё-таки его победил.
Он всё ещё находился в каком-то безвременье, поэтому сумел выхватить короткий меч из бока Завишты и прокатился дальше. А когда выпрямился, уже с трудом, едва преодолевая боль в колене, сам едва осознавая, что же произошло, уже испытывая весь ужас накатывающей на него дряхлости, понял, что едва ли сможет теперь добить ещё и Червочина. Он сделал вперёд шаг, не оборачиваясь, почему-то совсем не беспокоясь, что его может достигнуть удар сзади, от умирающей всё-таки слишком долго Завишты, посмотрел на Червочина.
Тот, как оказалось, видел, что сделал Трол. Он отступал, его лицо было бледнее снега, он едва сумел выставить перед собой саблю, которая дрожала, словно лист на ветру. Тогда и пелена слабости перед Тролом стала рассеиваться. И он увидел.
Кола лежал на локте, пытаясь подняться, его неловко вытянутая нога была залита кровью, а там, где он пытался отползти от своего противника, на траве пролегла тёмная полоса. Но он может выжить, решил Трол, если ему поможет Ринис… А вот Ринис лежала, уткнувшись в полусогнутую левую руку, вытянув правую по направлению к Червочину, в которой сжимала свой не очень удачный, слишком уж красивый для настоящего боя меч.
По сути, Бла-Эффку оставалось нанести единственный удар, чтобы покончить с Ринис, но он не сумел его нанести, потому что Трол убил своих противниц и сделал это так, что теперь бывший имперский маг понял — пришёл его черёд.
— Трол, — он говорил теперь трясущимися губами, его едва можно было понять, — я же помог тебе, ты помнишь?..
— Ты помог, — Трол наступал на него, хромая так, что подумывал, а не присесть ли, не помочь ли себе, опираясь на левую руку, как делают иногда в верховом бою ногами, — потому что это было тебе выгодно.
Он попытался послушать себя как бы со стороны и удивился, насколько слабым был его голос, насколько невнятными оказались слова.
— Я всё равно помог, ты должен отпустить меня!
— Ты умрёшь, — просто сказал Трол. И попытался всё-таки выпрямиться для атаки на мага.
Тот опустил голову, собрал всё своё мужество воедино и вдруг, вместо того чтобы отступать, поджидая, когда Трол ослабеет окончательно, вдруг с воплем, в котором было мало магии и много отчаяния, бросился вперёд, выставив саблю, как меч, как таран, удерживая её двумя руками.
Трол понял, что маг осознал его состояние, что он прочитал неспособность Трола к настоящему поединку, и воспрял духом. Он не мог уклониться от этой атаки, он даже не мог рассчитывать на хороший встречный удар, потому что у него был лишь леворучник, а сабля восточника превосходила его длиной раза в два… И вдруг из руки Ринис протянулся мгновенно сверкнувший на солнце, прозрачный, как горный ручеёк, магический поводок. Она была ещё жива и прикладывала все силы, чтобы сражаться с противником.
Это гибкое, расплывчатое жало коснулось ноги Червочина, он дёрнулся, зашатался, повернул голову, чтобы понять, откуда на него нападают, закачался и рухнул почти Тролу под ноги, во весь рост, подставляя свою беззащитную спину.
Больше Трол не ждал. Он упал, как и маг перед этим, выставив вперёд меч, рассчитывая не столько силой удара, сколько своей тяжестью пригвоздить его к земле. И это ему удалось. Правда, он жестоко ударился о рукоять собственного же меча, от падения у него почти остановилось дыхание, но он сделал это.
Когда он перекатился на бок, неловко пытаясь вытянуть из-под себя руку, кость в которой неожиданно хрустнула, словно ветка, мучительно пытаясь вернуть себе способность видеть окружающее за красной завесой боли, смешанной с внезапной слабостью и медленными волнами холода, поднимающегося почему-то в груди, Червочин был уже мёртв.
А потом и Тролу стало так плохо, что он даже не сразу понял, что ему поднимают голову. Это оказалась Ринис. Она была потной и перемазанной в грязи, один её глаз заплыл от синяка, губы были искусаны в кровь, ещё больше крови было на её руках… Но она пыталась улыбаться.
— Ты победил, Трол, — сказала она. Голос у неё оказался хриплым и дрожащим. — Снова… Как всегда.
— Нужно… добить Завишту, — едва выдыхая с трудом вливающийся в лёгкие воздух, проговорил Трол. — И спасти Колу.
— Я тут, — и Трол увидел перед собой принца, который выглядел ещё страшнее, чем Ринис. — Я буду в порядке, даже кость, кажется, цела…
Трол кивнул, вернее, попытался это сделать, и перевёл взгляд на Ринис.
— А дерёшься ты очень слабо, — скорее простонал он и попытался рассмеяться.
— Я же не ты, — губы у неё дрожали, она никак не могла улыбнуться ему в ответ. — Это ты у нас Непобедимый.
Трол неожиданно задумался. И не о том даже, чтобы остановить боль или отвлечься от неё. Он думал о том, что ответить Ринис. Почему-то правильно ответить ей было важнее всего. Это показалось ему едва ли не самым главным в жизни, важнее даже, чем его победы… Всё-таки он придумал, ещё раз улыбнулся и произнёс:
— Я Воин Провидения, а это не то же самое.
А потом стал смотреть в небо. И пока его глаза не остановились, пока в них не появилось мутной плёнки, наложенной смертью, ему казалось, что за деревьями он наконец-то видит звёзды, даже созвездия. Вот только слишком многие из них были ему незнакомы… Но теперь, в последний миг, Трол верил, что с ними можно будет познакомиться, ведь для мёртвых не существует преград.