— Да, считаю, Ян. Наследный принц не может себе такого позволить.
Ян прищурил один глаз, лукаво посмотрел на собеседника.
— Ну, то, что ты будешь первым кандидатом на тех, кто станет охранять Эстреллу и целительницу, это понятно и без слов. Я даже сам удивляюсь, почему не ревную ее к тебе…
Оба приятеля рассмеялись.
— А в качестве второго — как тебе Жан Лефок?
— Огневик? — припомнил Valle. — Силен, ох как силен. И его магическая направленность очень кстати — ведь противная сторона будет из клана Огня.
— Впрочем, послушаем еще, что скажет отец, да и согласится ли Эстрелла. Мы ведь с ней уже решились на второго малыша… — принц мягко улыбнулся и достал свою трубку.
— Знаю, — отозвался молодой чернокнижник. — И даже знаю, что опять девочка будет. Но Эстрелла умница, и не откажется. Лишь бы Император дал добро.
Принц тоже ломал голову, придется ли убеждать Императора, и какими доводами. Как прожженый политикан, тот скорее всего ухватится за возможность переговоров с Нижними мирами, пусть и неофициальных. А как отец и дед? То-то и оно…
***Адмирала фон Трэша, командующего военно-морской базой Керслунд и заодно всем Северным флотом, не оказалось в его просторном, заново отремонтированном кабинете. Капитан, вознамерившийся было сразу по прибытии доложиться начальству, озадаченно почесал в затылке и тут же уцапал за рукав пробегавшего мимо морячка. После кратких переговоров выяснилось, что высокое начальство изволило отбыть в портовые мастерские для решения неких важных вопросов.
При этом известии принц и барон переглянулись. Туда-то им и надо было, так что вся компания — трое людей и двое хоббитов-старост будущих деревень — бодро потопала по мокрой от здешней сырости брусчатке.
И в самом деле, адмирал обнаружился в тесной, забитой чертежами и инструментами каморке главного начальника мастерских. Тут же важно восседал и сам гном, да впридачу пара капитанов. На краю столика, вокруг которого заседали моряки, громоздился надраенный до блеска, исходящий паром флотский чайник. А сама компания с азартом, которому позавидовали бы и завсегдатаи игорных заведений, резалась в вист.[2]
Фон Трэш было рыкнул адмиральским басом, кого там Падший принес, и не пойти ли им ко всем морским чертям, и т. д. и т. п. Однако Ян не стал разбираться в подробностях флотских загибов и бесцеремонно, но аккуратно выломал дверь точно выверенным зарядом магии. После чего шагнул в каморку.
Как рослый флаг-капитан Лестрем не проломил макушкой потолочной балки, вскочив с места и вытянувшись во фрунт, осталось ведомо только богам. Другой капитан и сам адмирал росту были среднего, так что их головам угрожало лишь остолбенение при виде самого принца. Гном же только испуганно икнул и, выронив карты, с неожиданным при его комплекции проворством нырнул под стол.
— Ага! — весело воскликнул принц и заглянул в запись счета, — Адмирал впереди, как ему и положено! Вольно, господа — ни выговоров, ни разжалований не будет. Капитаны свободны.
Двоих моряков как вихрем вынесло в коридор. Они еще сильнее побелели от испуга, натолкнувшись там на мага в черном плаще, но чести флотской не уронили — откозыряли на всякий случай и исчезли от греха и начальства подальше.
Принц по-хозяйски расположился за столом, вытребовал новый, свежезаваренный чайник. Подумал, за ухо выудил из-под столешницы до сих пор икающего гнома и самолично напоил его чаем.
Когда все чинно расселись вокруг стола, капитан вкратце доложил об итогах экспедиции. Затем Ян на удивление вежливо попросил адмирала выделить лоцмана, дабы подняться кораблем вместе с заполонившими его хоббитами как можно выше по реке, поближе к баронским владениям Valle. А сам барон, ободряюще подмигнув настороженно поглаживающему бороду гному, попросил хорошую бригаду строителей, дабы как можно быстрее поставить две деревни и все, к ним прилагающееся.
— Кормить буду, как на убой. Свежий воздух, да и теплее у нас — нет той морской сырости, коей славится Керслунд. И каждый вечер — пива от пуза. Ну, и за работу, как положено… — и он как бы невзначай задел свой приятно звякнувший кошель.
Гном в сомнении глянул на адмирала. Фон Трэш пожал плечами, налил себе чаю и заметил.
— Особой работы сейчас нет, да и на ближайший месяц тоже. Вот когда начнутся морские баталии, да осенью корабли из дальних рейсов вернутся… так что, в принципе, это возможно.
— Дык, мож, и я тоже махну, адмирал? — начальник мастерских посмотрел на моряка с этакой хитринкой. — Мне ж вроде отпуск положен…
Фон Трэш тут же скосил глаза на него.
— Если к вечеру кабестан на Росомахе починят, считай себя в отпуске на три седьмицы.
Гном радостно гикнул и, коротко поклонившись принцу и адмиралу, сорвался было с места, однако чернокнижник успел поймать его за шиворот.
— Там в коридоре два хоббита — старосты деревень. Обсуди с ними, сколько гномов тебе понадобится, железа, инструментов, и всякое прочее.
Тот крутнулся на месте, с прищуром глянул снизу вверх. Даже сидя, Valle чуть возвышался над работящим коротышкой, но они оба знали, что никакого значения это не имеет.
— Это зависит не токмо от энтих малоросликов, — заметил гном с рассудительность бывалого мастерового. — Смотря какие деревни.
— Гм, — призадумался барон. — Скажем так — солидные, основательные. Богатые. Чтобы соседские бароны от зависти передохли.
— Ого! — бородач потер натруженные ладони. — Это встанет в немалую деньгу, однако! Потянете ли, вашсиятельство?
Принц за столом хохотнул.
— Успокойся, Сти. Барон столь богат, что если он решится организовать свой собственный банк, он будет в состоянии нанять меня простым охранником…
Глаза гнома полезли было из орбит — во-первых, от столь немилосердного сокращения его гордого имени, а во-вторых, от мысли, высказанной самим принцем. Он даже поперхнулся табачным дымом из своей неразлучной носогрейки, и после дружеского шлепка по спине все-таки убежал в коридор.
Проводив его добродушными взглядами, оба волшебника установили вокруг себя и адмирала мощнейшую стену тишины, и секретный разговор этих троих — так и остался белым пятном в истории.
***— Брен! — позвал Valle парня, в отсутствие Гуго исполняющего обязанности капитана.
Он запросто сидел на деревенской завалинке в тени дома, ибо даже заходящее солнце палило по-летнему немилосердно. По улице пастух как раз погнал череду коров с пастбища, без опаски поглядывая на него. Деревня уже была заселена — и заселена плотно. Народ, узнав, что один из баронов набирает подданных, дает землицы сколь поднимешь да на год освобождение от податей, потянулся неспешным, но безостановочным ручейком.
И плевать им было, что барон чернокнижник — своих крестьян никто не забижает, а надел земли-то вот он! Да еще и щедрые подъемные, выплачиваемые каждой семье на развитие. А все остальное находилось за пределами практичного крестьянского разумения…
Перед Valle стояли по стойке смирно девятеро бывших стражников из замка на острове. Наскоро допросив и проверив их с помощью магии, барон удостоверился, что перед ним обычные вояки, каких хоть пруд пруди в любом гарнизоне, а посему, не мудрствуя лукаво, предложил им вступить в его собственную дружину.
А куда деваться немолодым уже мужчинам, только и умеющим махать железом и не имеющим других источников дохода? Трое, правда, пожелали уйти на вольные хлеба, в наемники, и барон щедро выдал им на прощание по десятку цехинов на рыло, в глубине души почему-то уверенный, что эти головорезы попросту подадутся в разбойники…
Брен примчался со стороны кузницы, и с поклоном продемонстрировал собственноручно поправленный меч. Valle тщательно осмотрел клинок — каждому ведь понятно, что оружие это твоя последняя надежда и какое ему надо уделять внимание. Посоветовал отполировать лезвие — чтобы легче входило и выходило, и кивнул в сторону солдат.
— Забирай этих. Завтра с утра проверишь, на что годны, и тренируй по моей методе.
Парень отсалютовал и, повернувшись к новобранцам, гаркнул неожиданно сильным для его возраста сержантским голосом.
— А ну стройсь, мясо! Сейчас всем в баню, потом обмундируемся, и с завтрего вы пожалеете, что мамки вас на свет народили. Ишь, пуза-то поотращивали!
Valle заметил на нескольких лицах легкие скептические ухмылочки, но он знал, что Брен парень надежный, воспитанный в должном духе, и через месяца три-четыре таки сделает из этих отвыкших работать лентяев настоящих, грозных бойцов.
Проводив взглядом уходящих дружинников, наконец повернулся к двум стоящим чуть в сторонке ведьмам. Они несколько отощали за время плавания и переезда сюда — их так и держали в магических путах, не позволяя прийти в сознание. А сейчас на шее каждой из них сероватым сиянием выделялись магические удавки, и по напряженным лицам девиц было заметно, что они прекрасно представляют, на какой тоненькой ниточке висят их жизни.
Во время беседы с солдатами Valle, забавляясь, якобы случайно то чуть затягивал, то приотпускал находящиеся в его руке неосязаемые поводки, и в такт этому лица обеих ведьм то бледнели, то краснели.
— Ну что, красавицы? Допрыгались?
Если в ауре младшей без труда читались страх и какая-то чуть детская надежда, то старшая, примерно ровесница самого барона, обладала большей стойкостью духа. Он почувствовал, что она, лишившись возможности защитить себя волшебством, пытается использовать самую древнюю магию — магию женского естества.
С одобрительной усмешкой некромант отметил и нарочито-небрежную позу, со слегка развернутым в его сторону точеным коленом. И мягкие, едва заметные, волнообразные движения ее великолепного тела — начиная от маленьких ступней, утопающих в пушистой пыли деревенской дороги, и до покорно опущенных в ожидании мужской ласки плеч. Его взгляд скользнул по нежному овалу ее лица, задержался на полускрытых ресницами темных глазах, вызывающе-скромно опущенных в притворном смущении. Потом опустился к плавным линиям ее груди. Еще ниже… И почувствовал, что все свое умение и силу ведьма сосредоточила именно здесь.
Но не напрасно же в Университете будущим волшебникам постоянно напоминали об этой важной стороне потенциальных опасностей, да и сам молодой некромант был немало умудрен жизнью.
Еще раз мысленно усмехнувшись, недобро глядя ведьме в ее ставшие испуганными глаза, он вздохнул и повернулся к терпеливо дожидающемуся рядом, похожему на мальчишку, хоббиту.
— Кладбище в этой деревне есть?
Тот моргнул глазами, миг-другой соображая — что же именно барон имеет в виду? Уж чему-чему, а этому — понимать не только слова, но и глубинный смысл господских слов — учила слуг еще матушка… Пришлось и этого шустрого малого погонять, но немного, благо он оказался быстр не только на руки-ноги, но и головой…
— Никак нет, ваша светлость — деревня новая совсем. И пора сей пробел в пейзаже ликвидировать! — поклонился хоббит.
Молодой чернокнижник покивал своим мыслям.
— Ну что ж, с вас и начнем! — бросил он ведьмочкам и сделал вид, будто в самом деле собирается встать и повести обеих пленниц за околицу, где и…
Младшая не выдержала первой. Побледнев так, что глаза на детском еще лице вдруг стали огромными, она шагнула вперед и — упала на колени прямо в дорожную пыль. По чумазым щекам, сверкнув в последних лучах заходящего солнца, скатились две капельки, что иногда весомее самых лучших драгоценных камней. Руки ее заломились в отчаянии, а с разбитых губ сорвался едва различимый, горячечный лепет.
— Пощадите… У меня все впереди… Отслужу так, что не пожалеете… На все согласна…
Valle якобы нехотя показал на своем чуть скучающем лице некоторую заинтересованность пополам с удивлением. Осмотрел впавшую в отчаяние девчонку лет пятнадцати, и столь мастерски изобразил мелькнувший в глазах огонек похоти, что старый актер из Императорского театра, у коего он по какому-то наитию взял десяток уроков, остался бы весьма доволен.
Юную ведьмочку, утопающую коленями в мягкой деревенской пыли, с трудом можно было назвать привлекательной — присущая ранней молодости угловатость очертаний только намекала на будущее. Однако ж, каждый знает, что все боевые ведьмы славятся сногсшибательной внешностью и, мягко говоря, горячим темпераментом. То ли хоть и небольшое, но владение Силой оставляет такой экстравагантный отпечаток, то ли тот факт, что почти все они прошли обучение в Круге друидов в славных лесах Мирквуда, а это отнюдь не шутки…
— Как звать-то тебя? — чернокнижник мурлыкнул эти слова таким голосом, что даже и менее искушенная из женщин увидела бы в его тоне такое…
Зябко передернувшись от омерзения, ведьмочка в грязной, изорванной одежке обреченно выдохнула. — Джейн.
— Хорошо, Джейн. Если ты пройдешь испытание, я приму твою присягу. Но не думай, что тебе удастся меня провести — я посажу твою душу на хорошую цепь.
Чуть подумав, Valle встал.
— За мной. — и пошел в сторону ближней околицы.
Перейдя луг, процессия остановилась на углу выступающей опушки леса.
— Здесь? — осведомился Valle.
Хоббит огляделся — место для кладбища было почти идеальным.
— Лучшего места не найти, ваша светлость. — но в глазах малыша мелькнул тревожный огонек озабоченности. Нежелание присутствовать при тех событиях, которые явно прямо-таки напрашивались, легко читалось на его круглой мордашке.
— Ну что ж, приступим. — кивнул мрачный некромант. Солнце уже село, и в сгущающихся сумерках его черный плащ навевал дрожь в коленках и тревогу в душе.
— Джейн, вот тебе испытание на послушание господину. Убей ее. — и он указал на остановившуюся в обреченности старшую ведьму. Затем повернул голову к хоббиту.
— Сбегай в деревню, пусть староста выделит пару-тройку крестьян с лопатами — могилу рыть. Не хочу возиться, распылять прах…
Круглые от природы глазки малыша совсем округлились от испуга, но он не осмелился не то, чтобы оспорить так явно подразумеваюшееся, но даже и как-то повлиять. Стиснув зубы, опрометью побежал к виднеющимся крайним домам, где в окнах кое-где уже начали загораться огоньки.
Вечерняя прохлада приятно остужала разгоряченные от дневного жара тела, на охоту вылетел, противно зудя в напряженной тишине, первый комар — но ничего этого Джейн не замечала. Равно как и расцарапанную о корень пятку, сбившиеся колтуном грязные волосы — в голове билось только какое-то тупое безразличие, а весь мир сократился до пристального, требующего, ожидающего взгляда некроманта.
Облизнув языком пересохшие губы, Джейн наконец сумела оторвать глаза от затягивающего в бездонный омут рабства и покорности взгляда чернокнижника. Из горла вместо слов вырвался только слабый звук — нечто среднее между рыданием и рычанием. Пересилив себя, молодая ведьма набрала побольше воздуха, но даже сейчас не смогла заставить себя произнести ответ.
Она просто повела в воздухе рукой в извечном жесте отрицания, и, шагнув, встала рядом со старшей ведьмой. Попыталась даже гордо вскинуть голову, но шея не послушалась, и с обреченно поникшего лица опять закапали слезы.
Вернулся хоббит, украдкой потирая подозрительно поблескивающие на хмуром лице глаза, и с ним трое селян с заступами. Молодой маг мельком взглянул на них, и взмахом руки отправил в землю чудовищной силы ледяную стрелу. Комья почвы, пучки заиндевелой травы разлетелись в разные стороны, но место для погребения осталось взрыхлено как раз на нужную глубину.
Проворно орудуя инструментами, крестьяне в полквадранса вырыли требуемую яму. Кивком отпустив их, барон мертвым голосом обратился к своему маленькому слуге.
— Найди Брена — как закончит с рекрутами, оба ждите меня в трактире.
Малыш попытался что-то спросить, но прыгающие губы не послушались его.
— Ступай, Хэмми, — нахмурился хозяин. — Не стоит тебе тут быть.
Понурившись, хоббит покорно поплелся через поле вслед за крестьянами, и вскоре растаял в почти опустившихся сумерках.