Всадник на бешеной скорости унесся к группе с каретами, хорошо видно, как прокричал что-то в раскрытое окошко. Отворилась дверца, в глубине салона мелькнула рука в пене белоснежных манжет.
Мы ждали, а всадник покинул седло и, отдав солдатам флаг, торопливо поднялся в карету.
Карл-Антон прошептал из темного угла:
– Так и держитесь, ваше величество. Там могли готовить какой-то вариант захвата.
– Да и сейчас готовы, – ответил я тревожно, – но теперь будут осторожнее.
Он вздохнул.
– Безмерная власть порождает уверенность во всех своих действиях.
– Надеюсь, – ответил я так же шепотом, – сейчас начинают понимать, что их власть не такая уж и безмерная.
– Хорошо бы, – сказал он. – Еще чуть задержитесь, пусть прочувствуют возможность разрушения их империи. Очень близкую возможность! Но что-то мне очень не понравилось это вот «кем бы вы ни были»…
– А что так?
– Император знает, кто вы!
Я пожал плечами.
– Может, это сам всадник брякнул.
– На таком уровне не брякают, – предостерег он. – Будьте настороже и не допускайте промахов. Переговоры… бывают опаснее войны.
– Я вообще осторожный, – напомнил я. – Если что не так, лучше отступлю.
– Мудро, ваше величество. Не стыдитесь отступать. Отступить сейчас – победишь позже. Отступление у сильных ведет к победам.
– Так то у сильных, – пробормотал я.
Он посмотрел, вытягивая шею, на дорогу. Всадник уже домчался обратно к каретам, переговорил, и через некоторое время задняя карета, карета торжественно-черного цвета, сдвинулась с места и, объехав две золотые, выехала вперед.
Я ждал с сильно стучащим сердцем, Карл-Антон сказал рядом торопливо:
– Это не император! За ним штандарт императорского дома, но не личный…
– Сейчас узнаем, – ответил я.
Сверху хорошо видно, как возница в парике и в богатой одежде, так бы и принял его за могущественного герцога, с трудом заставляет коней приближаться под нависающую громаду Маркуса.
Когда вся четверка совсем уж уперлась и, фыркая, отказалась двигаться дальше, он натянул поводья и крикнул.
С запяток соскочили двое слуг, тоже в завитых париках, один отворил дверцу, другой поставил перед ней на землю оббитую парчой скамеечку.
В темном проеме появилась громадная голова в серебристо-сером парике из седых волос с крупными локонами, сам парик спускается всего лишь до плеч, однако переговорщик вышел на свет не такой уж и громадный, хотя и грузный.
Камзол из парчи до колен, вроде бы желтого цвета, но разобрать трудно из-за лент, бантов, плетеных шнуров разного размера и цвета, а пышные манжеты начинаются от локтей. Все же я уловил в его одежде неуловимую строгость, которая все-таки отличает государственного служащего высокого ранга от беспечного прожигателя жизни.
Опираясь на головы склонившихся лакеев, он выставив перед собой роскошно оформленную трость, грузно спустился на скамеечку, а оттуда сошел на землю, где величественным жестом велел всем оставаться на местах.
Трость, как я понял с настороженностью, не палочка для помощи в ходьбе, а что-то иное, то ли оружие, то ли символ власти, а то и нечто магическое, хотя магии все еще не ощущаю.
Его державное лицо и весь облик настолько ясно и отчетливо говорят о власти и могуществе, что я непроизвольно двинулся по трапу навстречу, но спохватился и заставил себя остановиться на некоторой высоте.
Он медленно шествует к Маркусу с непокрытой головой, хотя при таком парике какая шляпа, но как бы сорвал ее церемонным жестом и, низко склонившись, помахал ею над носком блестящей туфли, даже сделал пару тяжелых подскоков и замер в позе вежливого ожидания.
Я ответил с высоты пандуса:
– Ну-ну, дальше. Только покороче.
Не смущаясь и не выказывая никаких чувств, он сказал предельно почтительным голосом:
– Айфорс Молер, лорд-канцлер, к вашим услугам. Доверенное лицо его величества императора Германа Третьего, облеченное правом вести с вами переговоры.
– Переговоры? – повторил я.
– Предварительные, – сказал он быстро. – До встречи с самим императором нужно уточнить сам церемониал такой судьбоносной встречи… Герман Третий все-таки могущественный властелин древнейшей империи…
Он умолк, глядя на меня пытливо. Я поинтересовался невинно:
– А что вас беспокоит?.. Моя мощь? Господин канцлер, любое нарушение протокола можно списать на разницу между этикетом вашего двора и обычаями Севера…
Он перевел дыхание, ожидал худшего, но тут же нахмурился и покачал головой.
– Это не просто этикет нашего двора, есть правила всех императорских домов…
– Нет правил без исключений, – заметил я. – Правила и законы на всем Юге примерно одинаковые, но мы не Юг. Впрочем, о чем спорим?.. Давайте конкретно ваши условия. Хотя это не условия, а ваши предпочтения. А я посмотрю, что можем принять, а что для нас будет выглядеть… неприемлемым.
Он поклонился и сказал с прежней осторожностью:
– За вашей встречей будут наблюдать сотни глаз…
– Ого, – сказал я, – что это у вас за? Даже в режиме демократии такие встречи идут за плотно закрытыми дверями.
Он сказал поспешно:
– Я имел в виду именно церемониальную встречу. А переговоры, конечно, наедине.
– А-а, – сказал я, – сам церемониал… Оркестр, почетный караул и прочее не обещаю. У нас не запланированные переговоры, а спешная встреча на поле боя, где вот-вот может случиться нечто… неприятное с уничтожением Жемчужной империи, так она называлась до этого важного момента?
Он вздрогнул, щеки покрылись смертельной бледностью и стали совсем дряблыми, а в голосе прорезалась просящая нотка:
– Да, ваша Звездная Мощь, именно ваша встреча пройдет на глазах свиты императора, а переговоры, естественно, наедине. Потому малейшее ущемление высокого достоинства императора будет замечено…
– Не сомневаюсь, – прервал я. – Народец везде одинаков и позлословить любит. Детали?
Он проговорил, запинаясь на каждом слове:
– Самый идеальный вариант, ваше Звездное величество… если бы все увидели… что император встречается с принцем императорской мантии… Понимаю, это невозможно…
Я вскинул ладонь, останавливая его:
– Стоп-стоп!.. Париж стоит обедни, а гору легко приблизить к Мухаммаду, если пойти к ней самому… Какой церемониал встречи императора с принцем этой, как ее, мантии?
Он взглянул удивленно и радостно, к щекам вернулась кровь, а в глазах появился живой блеск.
– Вы серьезно?.. Тогда все решаемо. Сам разговор, повторяю, наедине, а для придворных зримый издали церемониал, после которого вы с императором уединитесь… например, в этой карете или карете его императорского величества.
Я кивнул.
– Приемлемо.
Его лицо озарилось, хотя старается выглядеть все так же почтительно невозмутимым.
– Ваше величество?
Я сделал нетерпеливый жест пальцами правой длани.
– Мое северное императорское величество выше любых правил. И когда иду навстречу вашим пожеланиям, это не значит, что в чем-то уступаю. Просто мне насрать, простите за мой изысканный слог северного варвара, насрать на бытовые мелочи. И если с моей стороны будут нарушения церемониала…
Я сделал нарочитую паузу, он сказал с поспешностью дипломата, увидевшего возможность заключить договор на выгодных условиях:
– То это особенности северных обычаев! Все понятно, ваше величество. Разрешите так и передать?..
– Да, конечно.
Он сказал со вздохом облегчения:
– Теперь о важных церемониальных мелочах. Его величество император Герман подъедет в своей карете с гербом своего дома…
– Возражений нет, – ответил я.
– Он выйдет и остановится в двух шагах…
– Нет возражений, – повторил я нетерпеливо. – Что, нельзя это опустить?
Он со вздохом развел руками, на лице проступили сожаление и даже скорбь.
– Все уже знают, что вы… гм… принц императорской мантии. Я не пытаюсь вас оскорбить, ваше Звездное величество, однако это говорит о том, что вам знакомы некоторые мелочи нашего придворного этикета…
– Некоторые, – отрезал я, – но не все. Давайте так, те ваши правила, которых не соизволю придерживаться, списываем на незнание формальностей. Ну дикарь я, дикарь. Так и объявите всем. Зато с огромной звездной дубиной. Дикари очень любят дубины, символ силы, и обожают пускать их в дело, стоит им только дать шанс.
Он взглянул с опаской, словно уже чем-то тяжелым и опасным помахиваю над его головой.
– Да, ваше Звездная Мощь, это… вариант. Я все передам его величеству императору. Дословно.
– И пусть не медлит, – сказал я с угрозой в голосе. – Придворные могут расценивать нашу встречу как угодно. Вплоть до того, что вассал явился на поклон к сюзерену, но император знает, как оно на самом деле.
Он сделал поклонно-танцевальное движение, одновременно изображая лицом, глазами и фигурой полнейшее понимание ситуации.
– Да, ваше Небесная Мощь, конечно. Простому народу не обязательно знать тайны дипломатии и способы управления империей.
Я сказал, изображая нетерпение высшего существа, вынужденного общаться всего лишь с императорами:
– Тогда все?.. Жду Германа Третьего!
– Спасибо, ваше величество, – ответил он, – откланиваюсь…
Судя по его лицу, он едва верил в такой быстрый конец предварительных переговоров по подготовке императорских переговоров. В этом мире обычные церемониалы без крупных военных конфликтов раздуваются до неимоверных размеров.
Я сказал небрежным тоном:
– Кстати, если кто из ваших задумает какую-то хитрость, что и не хитрость, а как бы государственная необходимость, советую ему самым срочным образом покинуть империю. Хоть и не успеет, но пусть попытается, так смешнее.
Он взглянул в изумлении.
– Почему?
Я ответил с приятной улыбкой:
– В небе останется висеть Багровая Звезда Смерти. Я велел, если со мной что-то случится, сразу же уничтожить Солнечный Город, королевство Монтегю и вообще всю Жемчужную Империю. На это потребуется не больше часа, за это время далеко не убежать. Кстати, свои войска я уже перебросил в империю Клонзейд, они уцелеют.
Он побелел, отшатнулся.
– Ваша Звездная Мощь!.. Да как такое можно подумать! Да ни за что!
– Можно, – заверил я тем же тоном. – Можно даже осуществить… Если даже я, наивный и простодушный варвар с Севера, подумал, то, что говорить о вас, дорогие мои интриганы…
– Ваше величество, мы примем все меры, чтобы не вызвать вашего неудовольствия!
– Я не капризный, – сообщил я. – Но чуткий и подозрительный.
Он поклонился.
– Ваше величество…
Глава 3
Я сделал небрежное движение кончиками пальцев, он тут же отступил, помахал в обратном порядке несуществующей шляпой над выставленной ногой, отступил еще раз, снова взмахнул так, что я почти увидел, как пышные перья обметают несуществующую пыль с блестящего кончика туфли.
Смотреть вслед я не стал, недостойно деятеля такого крупного масштаба, каким я должен выглядеть, отступил по пандусу и стал ждать, как пойдет дальше.
Сердце стучит часто, с императорами разговаривать еще не доводилось, а мой опыт не годится, я все еще больше полевой вождь, чем император.
Тяжелые першероны помчали карету лорд-канцлера так, что возница уперся ногами в передок, унимая прыть. На большой скорости ворвались в середину тесного отряда, там коней перехватили, Айфорс Молер, лорд-канцлер и доверенное лицо, торопливо покинул карету и бросился к той, что с императорским гербом.
Я терпеливо ждал, пока он доложит и выскажет свои мудрые советы, как говорить и вести себя с этим варваром. Наконец могучие кони императорской кареты наклонились вперед, упираясь всеми четырьмя в землю, и тяжело потащили это покрытое золотом сооружение, да еще и с крупными накладными гербами из золота.
Приблизившись к тому месту, где карету покидал лорд-канцлер, кони с храпом облегчения остановились, а лакеи, соскочив с запяток, поставили на землю оббитую красным бархатом скамеечку.
Из темного входа показалась массивная голова в огромных серых локонах, а когда обладатель парика выпрямился, стало видно, что свисающие уши достигают пояса, а на спине наверняка до поясницы.
За моей спиной Карл-Антон прошептал:
– Да, по всем признакам это и есть сам император… Ваше величество, не забывайте, вы тоже император!
– Ох, – сказал я, – буду стараться.
Хозяин кареты постоял на ступеньке несколько мгновений, затем достаточно легко спустился на землю, блистающий и яркий, весь в золоте камзола из оранжевой парчи и в широких лентах золотого шитья, красных и ярко-синих, совсем не старый мужчина, крупный и величавый, даже на таком расстоянии на меня повеяло имперской властностью.
Сойдя на землю, прямой и с высоко поднятой головой, направился в сторону трапа. Ни тени страха или замешательства на его лице, надменном и полном вельможного высокомерия, на трость не опирается, а демонстрирует ее красоту, а также величавость императорской осанки.
Признаков немощи не видно, во всяком случае с трапа Маркуса. При всей крупности фигуры лицо достаточно сухощавое, выступающие скулы, прямой нос, подбородок слегка выдвинут, под носом тонкая полоска усов с загнутыми кверху кончиками, что придают молодецкий вид. Лицо и общий облик создают впечатление предельной державности, перед которой державность его лорд-канцлера смотрится провинциальной.
Правда, под глазами по два яруса мешков в мелкую сеточку, но в остальном лицо почти моложаво и в самом деле исполнено силы.
Он всматривался в мое лицо так же внимательно, я старался держаться с должной невозмутимостью. Шаги его все замедлялись, наконец он остановился и вперил в меня требовательный взгляд.
Я спустился по трапу, он у меня настоящий императорский, даже в красном бархате, а внизу произнес без поклона:
– Приветствую вас, ваше величество.
Вблизи его лицо все же выдает человека очень немолодого, даже пожилого, но не старого, морщинки мелкие, глаза внимательные, страха в них нет, только изумление.
– Доблестный сэр, – произнес он, всматриваясь в меня пристально, – гонец рассказывал чересчур сбивчиво… Кто вы?
– Ричард Длинные Руки, – назвался я. – Тот, которому вы пригрозили, что если не явлюсь немедленно, то в мои земли тут же вторгнутся ваши войска.
Он пробормотал в замешательстве:
– Ричард Длинные Руки?.. Я представлял вас намного старше…
– Я и есть намного старше, – ответил я небрежно. – Молод годами, но старые книги читал. Надеюсь, я вовремя, ваше величество? Ваши войска еще не на пути к моей империи?
– Империи? – переспросил он.
– Вы пожаловали мне титул принца императорской мантии, – напомнил я. – Но пробыл я им недолго… Даже не помню, дни или часы. Как-то императором для встречи с вами сподручнее, вам не кажется?
Он покосился на чудовищный диск зловеще-багрового цвета, таким нависающий над головами Маркус видится с нашей позиции, заметно побледнел.
– А что…
– Это мое, – ответил я небрежно. – Да, вы угадали. Явились тут какие-то к нам на Север. Пришлось их в землю по ноздри, а Багровая Звезда понравилась, взял себе. По одному моему слову уничтожит хоть город, хоть королевство или империю, хоть весь этот континент.
Он промолчал, понял, наверняка прикинул, как с нами справиться, он же на своей земле, под рукой бесчисленные армии, однако я не случайно как бы вскользь обмолвился, что любую армию легко уничтожить с высоты Багровой Звезды, и вообще все то, что делали филигоны, можем сделать и мы.
– Ваше величество, – сказал я, – Ричард Длинные Руки к вашим услугам. Вы потребовали, чтобы я немедленно прибыл. Не просто велели явиться, но еще и пригрозили прислать через океан огромное войско, которое все у нас сотрет в пыль, хотя точную формулировку не помню. Но угрозы были. Так что я вот здесь и сейчас. Перед вашими грозными очами.
Он вымученно улыбнулся.
– Никогда они у меня не были грозными. Меня вообще считают слабым императором. А насчет угроз… вы же понимаете… я император, за мной тысячи глаз… И тысячи ушей ловят каждое мое слово.