Леонид закончил читать. Глен закончил слушать и сконцентрировал внимание на окружающей обстановке.
- И что теперь? - нетерпеливо спросил он.
Леониду не пришлось ничего отвечать. Сначала Глен отказывался верить в происходящее. Затем начал верить в то, что его напоили галлюциногенной водой. Думается, мало кто поверил бы своим глазам, несущим в мозг картинку, на которой из воздуха появляется человек ‒. в буквальном смысле он материализовался. Невысокого роста, лысый и в больничной пижаме весело-полосатого цвета. Глен и старик застыли и уставились друг на друга как на второе пришествие. Оба потеряли контроль над речевой и опорно-двигательной системами. Леонид вмешался в переглядывание памятников.
- Глен, познакомься с Георгием Аркадьевичем. Георгий Аркадьевич, это Глен. Вы наверняка наслышаны друг о друге. - Он постарался скрыть выползающую на лицо лыбу, но не преуспел в этом.
- Черти невероятные! - прокричал старик. - Такое возможно? Как вам удалось отправить меня в прошлое?
Глен всё ещё был парализован. Он в деталях разглядывал Джинина и дивился, сколь точным оказалось воплощение персонажа, согласно представлениям Глена о нём. Конечно, он не продумывал каждый волосок и каждую морщинку, но, глядя на него, Глен начинал осознавать, что где-то в подсознании он продумал даже такие детали. И теперь все эти детали обрели плоть, дыхание, разум. За несколько секунд они создали человека. И этот человек появился на свет стариком с целым вагоном нажитых в фальшивом мире воспоминаний. И он так же реален, как и все. Невероятно. Глен всё ещё надеялся, что дело в воде.
- Вы не совсем в прошлом, Георгий Аркадьевич, - пояснил Леонид. - Относительно времени в вашей реальности наш год действительно является прошлым. Но ваше путешествие прошло не только и не столько по временному туннелю.
- О Боже, ещё один научный задрот! - Георгий Аркадьевич недовольно покосился на Леонида. - До боли знакомая физиономия. А Глен что, глухонемой?
- Нет, он просто не может подобрать подходящих слов. - Леонида нисколько не удивила ни привитая ему характеристика, ни тот факт, что его физиономия показалась знакомой персонажу из чужого рассказа.
- Фак! - это слово Глен счёл наиболее подходящим под его состояние. - Так вы и впрямь Георгий Джинин?! Из рассказа «Санаторий»?
- Глен... - Леонид с укором посмотрел на Глена. - Откуда ему знать, что он из рассказа?
- Из какого ещё рассказа?
Глен вновь потерял все слова, поэтому Леониду пришлось расхлёбывать заваренную кашу самостоятельно:
- Это как раз то, о чём я вам сказал. Вы не переместились в прошлое, вы переместились из написанного рассказа в реальный мир.
- Ну конечно! В это я поверю куда охотнее, чем в путешествие во времени, - рассмеялся Георгий Аркадьевич. Затем с серьёзным видом добавил: - Держите меня за идиота? Но я вас уверяю - маразм ещё не переехал ко мне на ПМЖ.
- Буду с вами откровенен. Мне нет смысла убеждать вас в чём-то, потому что через... - Леонид посмотрел на часы, - три минуты и пятнадцать секунд вы отправитесь в обратное путешествие и ничего не запомните о нашем разговоре.
- Я воспринимаю это как угрозу, - невозмутимо проговорил старик. - Через три минуты вы наверняка попытаетесь вколоть мне какой-нибудь наркотик, парализующий память, и отвезёте обратно в санаторий. Только у меня возникает вопрос: на кой чёрт вы вообще меня сюда притащили?
- Это тестовое извлечение с целью демонстрации новому работнику наших возможностей, - чуть ли не зевая выдал заученное определение Леонид. Всем своим видом он показывал, что ждёт истечения этих трёх минут.
- К сожалению, Георгий Аркадьевич, это правда, - подтвердил Глен. Но в подтверждении не чувствовалась присущая ему уверенность. - Вы - придуманный персонаж.
- Ха-ха! Парень, скорее, это ты - придуманный персонаж! Если я не в прошлом, значит, каким-то образом тебя вернули с того света. Или вообще ты не Глен вовсе. Как я могу судить? Только из-за того, что ты похож на него своими волосами и побрякушками?
- Сразу укажу тебе на твою первую ошибку, Глен, - сказал Леонид. - Если извлекаешь персонажа на пять минут, не стоит в первую минуту заявлять ему, что он явился сюда из написанного тобой рассказа. Потому что последующие четыре минуты у вас непременно будет спор по этому поводу. Это аксиома.
- Ну, вы даёте! Знаете, это отличная идея для ещё одной книги! Как только я закончу со скрытыми главами «Мёртвого штиля», тут же примусь за её написание...
Георгий Аркадьевич ещё какое-то время изливал монолог относительно своих планов, пока громкость его голоса не стала уменьшаться, будто кто-то начал медленно убавлять звук на телевизоре. Одновременно с голосом стало исчезать и изображение, так же медленно, как порой затемняется кадр в кино. В конце концов, ни одна частица старика более не находилась в этом помещении. И в этом мире.
- Ну, вот и всё, - подытожил Леонид. - Сейчас он обнаружит себя возле мусорных баков, поймёт, что шутники его разыграли, громко выругается и отправится обратно в палату спать.
- Знаешь, что это было? - Глен посмотрел на Леонида. - Убийство.
- Что?!
- Да-да, это было убийство человека!
- Что за вздор! Он всегда существовал в своём мире, мы лишь на пять минут...
- Я знаю, что случилось с технической точки зрения, - перебил Глен. - Я имею в виду моральную сторону вопроса. Мы с лёгкостью создали человека из воздуха, а потом с такой же лёгкостью превратили его обратно в воздух.
- Не человека, а персонажа. Это важное уточнение.
- Персонажи - это те, кто живут на бумаге и в воображаемом мире, а в реальном мире живут люди.
- Глен. - Леонид начал очень спокойно. Затем с каждым словом стал усиливать тональность: - Давай не будем утяжелять наши рабочие будни совершенно ненужными грузами в виде твоих моральных умозаключений! Честно говоря, я не такой реакции ожидал от тебя.
- А какой же? «О, круто! Давай теперь поиграем в Богов! Чур, я сегодня играю за старикашку». Такой реакции ты ожидал?
- Ты ещё ничего не знаешь о работе нашего издательства. Поэтому не делай поспешных выводов.
- О вашей работе я уже знаю достаточно. А вот о мотивах и целях пока могу лишь гадать. Так развей мои ошибочные догадки!
Леонид сдался:
- Об этом тебе лучше поговорить с Иваном Богдановичем. - Он покатил к выходу, по пути отдав бирюзовые листы одному из работников. - Отнеси это в архив.
Иван Богданович встретил Глена, налегая на очередную чашку кофе. По блеску его глаз можно было читать в темноте - освещения хватило бы. Он тут же поинтересовался:
- Как прошло первое практическое занятие?
Глен уселся на стул и вытер взмокшую шею.
- Леонид оказался очень плодовитым рассказчиком. Только когда я спросил его о целях вашей работы, его плодовитость плавно растеклась по лестнице до вашего кабинета.
Заместитель главного редактора не спеша отпил кофе.
- Он уже доложил мне. Ты считаешь нашу деятельность негуманной? Неправильной? Противоестественной?
- Если такая деятельность является самоцелью, то да. Чтобы занимать должность Бога, надо иметь для этого веские основания. Не согласны?
- Хм... А когда ты парой нажатий клавиш на клавиатуре пускаешь в своего персонажа пулю из винтовки, тебя в этот момент как-то заботит бремя божества?
- Но, извините! Убить персонажа в романе - это не то же самое, что убить человека в супермаркете.
- Ты по-прежнему так считаешь, узнав истинный порядок вещей? Или личность определяется только наличием у неё твёрдоматериальной оболочки в виде тела?
Глен не нашёл, что на это ответить.
- Тебе кажется, что мы совершаем убийство, всего лишь перемещая личность в разных плоскостях мироздания. Но ты ни на секунду не задумался о тех убийствах, которые совершаешь сам с будничной лёгкостью и даже рутинностью на страницах своих произведений. Играя при этом в Бога. Захотел - убил, захотел - помиловал. - Иван Богданович отодвинул пустую чашку. - Поэтому давай не будем углубляться в морально-философские вопросы. Я убеждён, ты останешься разочарован теми ответами, которые дашь сам себе. Я понимаю, ты взволнован от увиденного, ты всё ещё не можешь принять обратную сторону нашего бытия за правду. Как итог - твой разум бунтует, ищет причины опровергнуть такой порядок вещей. Многие через это проходят. Ты привыкнешь.
Глен посмотрел на заместителя главного редактора и поразился лёгкости, с которой тот рассуждал на столь тяжёлые темы. Осознание, что через какое-то время он станет таким же циничным Богом иллюзий, отвергалось Гленом на корню. Но какой-то внутренний порыв задорного любопытства не позволял ему сказать «нет». Впрочем, такой вариант, как оказалось, не допускался даже в теории - теперь он слишком много знал. Упомянуть о столь важном факте Иван Богданович, конечно же, не преминул:
- Чтобы ускорить процесс твоего привыкания к новому мировосприятию, сразу предупрежу тебя о некоторых вещах. Теперь ты штатный сотрудник издательства. Главное отличие штатного сотрудника от внештатного в том, что он не имеет возможности сменить место работы. В случае бунта сотрудника, мы вынуждены будем надёжно спрятать его знания вместе с ним самим. А лучшее место для этого, как ты понимаешь, не тюрьма и не клиника на отрезанном от материка острове. Лучшее место - это книга. Большая толстая книга с множеством персонажей, частей и глав. В ней очень легко потеряться, ещё легче - поверить в то, что жизнь там не менее реалистична. Пусть она и длится всего лишь от первой до последней главы, но каждый раз в движении по Эклиптике тебе будет казаться, что ты проживаешь её всего единожды.
- Достаточно угроз, - осмелев, вставил Глен. - Я не собираюсь бунтовать. Учитывая ваши возможности, бунт - самое безрассудное, что я могу сделать.
- Рад, что ты это понимаешь. Ладно, езжай домой. Отдохни, встреться с подружкой, а завтра к девяти часам я жду тебя здесь.
- А как же моя основная работа?
Иван Богданович недоуменно посмотрел на Глена:
- Она переехала сюда. Так и скажи своему бывшему начальнику.
Уже встав со стула и направляясь к двери, Глен обернулся и решил узнать ответы на пару вопросов, устроивших его разуму процедуру томительных пыток:
- Последнее уточнение на сегодня, Иван Богданович. Извлекать можно только героев, не предметы?
- Нет, только одушевлённых существ. Таковы порядки. Единственное исключение - одежда, если она простая и без сюрпризов.
- И это может быть абсолютно любое существо?
- Теоретически, да. Если его биомеханика не противоречит физическим законам нашего мира.
- А если это будет злодей со сверхспособностями? Или полчища мутантов с неизлечимым вирусом? Нашему материальному миру можно будет пожелать спокойной ночи?
- Опять же теоретически, да. Но этого не допустят высшие инстанции. Главный редактор здесь не кресло просиживает, а следит как раз за тем, чтобы не случалось подобных парадоксов.
Глен рухнул на мягкое сиденье «пассата» как отвалившийся в пропасть кусок скалы. Первым желанием было утопить педаль газа в пол и уехать подальше. Но он понимал, что есть риск в один момент обнаружить себя каким-нибудь козопасом на забытой Богом ферме в брачных отношениях с матерью семи детей. И что ещё хуже - с искренней верой в своё отцовство. Такая перспектива Глена не прельщала. Поэтому он ограничился лишь нажатием педали газа и поехал домой. Интересно, они могут забираться в головы и читать мысли, подумал он? Если да, то в ближайшее время лучше думать о чём-то другом. Уединиться с бутылкой вермута на диване и включить тупое американское кино. Пожалуй, таков план на вечер.
Поднимаясь по лестнице, он остановился перед квартирой Марины Майковой. Изнутри как обычно доносилась брань и ругань. Постояв ещё минуту, Глен продолжил путь наверх, выбросив по пути данное себе обещание в мусоропровод.
Скрытая Глава 9. Канцелярия божков: интеграция
Первые три месяца работы в издательстве «Боги иллюзий» принесли Глену немало опыта и куда больше головных болей. Ваша голова всегда будет болеть, если вы решите в короткие сроки заменить содержимое, накопленное в ней за четверть века, чем-то принципиально другим. Зато Глен быстро овладел техникой чистописания на бирюзовых листах и перестал воспринимать перемещения персонажей из одного мира в другой убийственным деянием. Так же к плюсам можно отнести свалившуюся с небес чековую книжку на крупную сумму свободного времени. Правда, условно свободного. Это время ему приходилось посвящать творчеству. Сбылась детская мечта стать профессиональным писателем. Но ведь сбывшаяся мечта - это карета, превращённая в тыкву. Надо было срочно заменить её новой каретой, но с её поиском у Глена возникли проблемы.
Ещё он вынужден был работать фильтром от шлака. Иными словами - читать много рукописей потенциальных внештатных сотрудников. До этого он и не знал, что в нашей стране столько писателей.
Даже досуг ему часто приходилось проводить в корпоративном стиле - устраивать крысиные бега персонажей разных произведений. Противник создаёт хитросплетённую историю с множеством ловушек, а твоя задача провести своего персонажа от первой до последней страницы, используя послания-подсказки, к лазейке в финальной точке. Герой добрался - ты победил, не добрался - победил соперник. Затем игра наоборот. Ну, и всякие разновидности. Глен заметил, что в Канцелярию набирали только смышлёных божков.
А вот об подводных течениях деятельности Канцелярии Глен так и не мог пока узнать. Иван Богданович сказал, что «Боги иллюзий» - лишь одна из существующих подобных организаций, причём, не самая топовая. Об истинных целях её существования знал лишь Главный редактор. О существовании самого Главного редактора знали лишь те, кто не успел ещё о нём забыть (он никогда ни с кем не контактировал, кроме своих замов). Впрочем, ходили слухи о некой третьей типографии, где, опять же по слухам, варился котёл отфильтрованных истин бытия. Но никто не догадывался, как туда пройти. Когда Глен спросил Леонида, знает ли тот что-нибудь о третьей типографии, то получил в ответ короткое и раздражённое «Нет!». На том их общение на подобные темы прекратилось на долгое время.
С Леонидом Глен нашёл общий язык ещё раньше, чем научился писать на бирюзовых листах. Правильные слова легче всего находить тогда, когда слова вообще не требуются. Ментальная связь - великая вещь. Глен так и не понял принципов её функционирования, но на спокойствии его сна это никак не отразилось (здесь стоит добавить великое и ужасное «пока что»). Леонид очень скоро превратился в сиамского брата Лео, что выразилось в свободе их общения. Братьям нечего скрывать друг от друга.
- Лео, позволь вопрос, - как-то раз спросил Глен. - Как давно ты ведёшь внутриутробный образ жизни?
- А что ты подразумеваешь под внутриутробным образом жизни? - уточнил Леонид, сосредоточенно ковыряясь в каких-то текстах.
- Есть, спать и думать, - перечислил Глен. - Я даже не знаю, чем ты занимаешься в свободное от всей этой работы время. Более того, я не знаю, есть ли оно у тебя вообще.
- На самом деле, думать - это весьма затратный по времени процесс. Если хочешь, чтобы твои думы к чему-то тебя приводили.
- Отдыхать же тоже надо. Эрик Рассел в одном из романов использовал замечательное выражение: мысли пачкают мозги. Иногда это действительно так.
- Ладно, я понял. Не мешай мне думать.
В следующий раз с нетрадиционного вопроса уже начал Леонид:
- Глен, как у тебя обстоят дела на личном фронте?
- А почему тебя это вдруг заинтересовало? - Он зарылся в бумагах как офисная крыса.
- Так, просто интересуюсь.
- Не включай простака. Ты просто так не поинтересуешься, даже если утром увидишь меня наголо обритым и в шотландской юбке.
- Ну, хорошо, - сдался Леонид. - Мы плавно подходим с тобой к следующей стадии в твоём обучении. К процессу интеграции.
Глен высунул нос из кипы бумаг и принюхался - запахло вкусным.
- А причём здесь мой личный фронт? - бесстрастно спросил он. - Ты собираешься интегрировать меня в камасутру? Или в гарем к турецкому султану? Поэтому переживаешь, что если у меня есть девушка, ей может это не понравиться?
- Порой я думаю, что за болвана мне подсунули в напарники? - Лео сказал это не зло, а даже как-то устало.