– Что это?
– Коктейль «будиловка». – Торговка подтолкнула стаканчик под следующий кран. – Ты ведь просила покрепче.
Завершающим штрихом она выдавила внутрь нечто, напоминающее слизняка, и высыпала треугольные ягодки с зелеными семечками. Жижа зашипела, вспенилась, а потом стала абсолютно прозрачной. Ягоды полностью растворились. Женщина помешала «будиловку» и протянула её мне. С виду – обычная вода, даже ничем не пахнет.
– Держи. Выпьешь, и печалиться будет некогда.
Я расплатилась и двинулась в сторону лавки. Не успела я зайти, как наткнулась на Магнуса. Вид у него был мрачный.
– Ты должна это видеть.
Осторожно примостив корзинку на пол, а стаканчик на стойку, я поднялась следом за ним в комнату. На первый взгляд там ничего не изменилось. Но это лишь на первый взгляд. Ведь только владелица помнит, что всегда кладёт гребешок левой стороной кверху, чтобы был виден красивый вензель сбоку, и что ставит сундучок чуть правее, дабы закрыть неэстетичную царапину на полу, ну и множество подобных вещей. В общем, стало очевидно, что здесь кто-то побывал.
– Магнус, рубин! – ахнула я и бросилась к ночнику, но тут же спохватилась, вспомнив, что камень теперь висит у меня на шее. – А кровеит, который принёс Рудольфо?
– Пропал, – коротко ответил паук.
Я потянулась к тумбочке, чтобы проверить, всё ли на месте, но Магнус меня опередил:
– Уже проверил, больше ничего не исчезло, но кто-то явно заглянул буквально в каждый угол.
– Кто же это мог быть? – Я пораженно опустилась на кровать. – Думаешь, я чем-то себя выдала? Люди отца нашли меня?
– Нет, если бы тебя нашли они, то прямо сейчас ты сидела бы не здесь, а на спине у боевой гарпии на высоте кучевых облаков и летела в сторону дома в сопровождении стражи. Это кто-то другой.
– Час от часу не легче! Значит, это был вор?
– Который не забрал магические гребешки и деньги?
– Ты прав, это странно…
Спросить бы у говорящего гребешка, но шансы на то, что неизвестный похититель задержался, чтобы причесаться, стремились к нулю, а гребешок просыпался, только когда им пользовались.
Я и мысли не допускала, что это сделала мадам Гортензия. Хозяйка «Эксклюзив-нюха» явно не из тех, кто станет рыться в чужих вещах. Скорее уж снова привяжет меня к правдоцвету и вытрясет всё, глядя в глаза.
– Надо подумать над охранными мерами, Магнус, и впредь быть осторожнее. А сейчас я должна подготовить лавку к открытию.
* * *Бессонная ночь давала о себе знать, и, спустившись, я первым делом сделала глоток «будиловки». Второй уже не понадобился.
До открытия я успела трижды протереть полы, перемыть посуду (она была чистая, так что сперва пришлось её вымазать), покрасить ставни, выбить половички, полить и подкормить все цветы (долго не могла подступиться к тигровым лилиям, они всё время рычали на меня). Открывая дверь первому посетителю, я чуть не сорвала её с петель. Торговка не обманула: я забыла о печали, потому что попросту не поспевала за собственными мыслями. Лишь час спустя разрывающая энергия пошла на спад и меня начало понемногу отпускать.
Пытаясь как-то отвлечься и удержать себя на месте, я принялась просматривать один из вчерашних каталогов, механически переворачивая страницу за страницей. Журнал был толстенным: в плотных страницах имелись специальные окошки, куда помещались образцы. Каждый снабжался номером, названием и краткой характеристикой. Внизу перечислялись возможные области применения.
Перейдя к очередному развороту, я замерла и перелистнула обратно. Минуту разглядывала страницу, а потом вскочила с каталогом в руках, не осмеливаясь поверить в удачу. Повертела разворот и так и сяк, поднесла к свету, понюхала… это был раздел с орехами. И под № 96 значились фисташки. Только здесь они назывались «щелегрызы». Они были представлены как в очищенном виде, так и в скорлупе. Чтобы удостовериться до конца, я сложила страницу, оторвала кусочек с образцом, сунула в рот и пожевала. Точно, они!
Позади кто-то покашлял. Повернувшись, я увидела на лестнице мадам Гортензию. Она стояла, скрестив руки на груди, и недовольно хмурилась.
– Ливи, ты всё утро здесь громыхаешь, мешаешь мне сосредоточиться. От новой модели меня отделяет лишь пара часов тишины. Финальный этап самый важный, нужна последняя деталь, финальный штрих. – Пальцы пощелкали в воздухе. – Совсем чуть-чуть и…
Тут она заметила распотрошенный каталог в моих руках.
– Знаешь, в твоём возрасте я тоже питалась чем попало, но поверь доброму совету: чем раньше начнёшь следить за здоровьем, тем лучше.
Я выплюнула страницу и подбежала к ней.
– Мадам Гортензия, это фисташки?
Гномка рассеянно скользнула взглядом по уцелевшим образцам.
– Понятия не имею. Впервые слышу это название.
– Ну, щелегрызы. Просто там, откуда я родом, их называют фисташками.
– Дорогая, можешь называть их как угодно, только не мешай мне работать. Всё, ступай, на сегодня я тебя отпускаю, и, когда будешь уходить, будь добра, повесь на дверь табличку «Закрыто».
Она взялась за перила, собираясь подняться обратно в кабинет, но я в два прыжка оказалась рядом и перегородила дорогу.
– Пожалуйста, подождите! Скажите, вы уже что-то выбрали из новых каталогов?
– Да, хорошо, что ты напомнила. – Мадам вынула из висевшего на шее чехольчика карандаш в серебряной оправе и нацарапала на полях журнала пару цифр. – Закажешь образцы под этими номерами. Кстати, мне понравилась твоя идея с цветной древесиной, её я тоже включила в список. Оформи и отошли заказ прямо сейчас.
Она потянулась, чтобы убрать карандаш.
– Подождите, мадам, нам совершенно необходимы эти орехи. – Я постучала по странице.
Гномка пожала плечами:
– С чего бы? Не вижу в этих… как ты их назвала, щелегрызах ничего примечательного. А это что, трещинки? Какая странная конструкция. И что делать с теми, которые не раскрываются? Представляешь, сколько будет брака в партии. Зачем нам такие сложности?
– Уверена, все эти мелочи меркнут на фоне их бесчисленных достоинств. Нам просто необходимы эти орехи! Я прикинула возможности применения – они поистине безграничны!
– Неужели?
– Конечно! Щелегрызы можно, – я лихорадочно соображала, – приклеивать к слишком гладким стеблям, чтобы букеты не выскальзывали из рук (а ореховый аромат лишь добавит пикантности), или же засовывать в щелки крошечные записочки и прятать их в бутоны, а ещё организовывать конкурс, обещая приз тому, кто найдёт щелегрыз без щели. К тому же обычные орехи уже всем приелись. Никого не удивишь какими-то там кешью или арахисом, а это ведь новый сорт! Ещё никто в Затерянном королевстве их не пробовал, даже сам король! Мы станем провозвестниками. Только представьте объявление на витрине. – Я взмахнула рукой, выписывая в воздухе витиеватые буквы: – Щелегрызы! Эксклюзивно и только в «Эксклюзив-нюхе»!!!
Поставила пальцем три восклицательных знака и затаила дыхание, с трепетом ожидая решения хозяйки.
Мадам Гортензия помолчала, склонив голову набок и разглядывая пустое пространство с моей воображаемой надписью.
– А знаешь, – сказала она, – мне нравится твой задор. Ты одолеешь клиентов если не здравым смыслом, то энтузиазмом. Можешь заказать их, если хочешь, только небольшую партию. Десяти унций[1] будет вполне достаточно для пробы. Посмотрим, что из этого выйдет.
– Большего и не нужно! Вы просто чудо и приняли правильное, я бы даже сказала, судьбоносное решение!
– Ты преувеличиваешь, это всего лишь орехи…
– И вы о нём не пожалеете!
– Уже жалею: ещё чуть-чуть, и ты сломаешь мне пальцы.
– Ой…
Я выпустила её руку, и гномка потерла кисть.
– Только мне не нравится название «щелегрызы», оно совсем не коммерческое. Лучше остановимся на твоём варианте, как ты их назвала, фрисушки… фистончики…
– Фисташки.
– Да-да, – махнула она, уже направляясь наверх, – именно это я и сказала.
Дверь кабинета закрылась, а я подпрыгнула и беззвучно хлопнула три раза в ладоши. Потом схватила метлу и сделала с ней круг вальса по первому этажу. Стоит ли удивляться, что, повернувшись, я наткнулась на зрителя. Им был тот самый мальчик, который в первый день помог мне не сгинуть в лабиринтах Шебутного переулка.
– Ты к кому?
– К тебе, пришёл проведать. А что это ты делаешь?
– Танцую.
– С метлой?
– Уже нет! С тобой, о рыцарь! – Я схватила его за руку и утянула в новый круг.
– А ты хорошо танцуешь, – заметил он.
– Ты тоже для… – я прищурилась, – шести лет.
– Восьми, – спокойно поправил кавалер и, сделав последнее па, поклонился мне.
– Ладно, а теперь беги по своим восьмилетним делам, потому что мне надо бежать по своим семнадцатилетним.
– Ого! Тебе семнадцать?! Ну, ничего, мне всегда нравились девушки постарше.
Я хотела ответить так, как обычно реагируют на подобное взрослые: угрожая выкручиванием ушей и прочими ужасами, но не удержалась и рассмеялась. Правда, тут же зажала рот ладошкой, вспомнив слова мадам. Чтобы избежать лишнего шума, открыла дверь и подтолкнула гостя к выходу:
– Всё, теперь ступай, бабулю ждут дела.
– А ещё как-нибудь можно к тебе зайти?
– Только если обещаешь не приставать.
– А приглашение поесть вместе мороженого считается приставанием?
– Нет, если за тебя заплачу я.
– Тогда приглашаю тебя как-нибудь вечерком купить мне мороженого.
– Как тут устоять! Хорошо, согласна.
Я попыталась закрыть дверь, но он ловко подставил ногу.
– Кстати, так и не имел случая представиться. – Мне чинно протянули узкую ладошку. – Меня зовут Кр… кхм, Кен, меня зовут Кен.
– Что-то мне подсказывает, что в твоём имени не хватает ещё пары букв, Кен. Ну да ладно, таинственный незнакомец. – Я пожала руку, – Ливи. А теперь тебе лучше идти, Кен, пока моя хозяйка не выставила нас обоих.
– А ты чмокнешь меня на прощание?
– Как в прошлый раз, в щечку? Нет уж, дуй отсюда, пока я не передумала насчёт мороженого.
– Конечно, раз моя дама этого желает, – он уже повернулся, чтобы уйти. – Ах да, у тебя к губам что-то прилипло.
– Где? – Я инстинктивно дотронулась до рта, а Кен в ответ послал мне воздушный поцелуй.
Через дорогу от нас раздался свист, задорные возгласы и подначивания. Я подняла глаза и увидела целую толпу зрителей околокеновского возраста. Со стороны выглядело так, будто мы только что обменялись воздушными поцелуями.
А с этим пареньком надо держать ухо востро! Я набрала в грудь побольше воздуха, но хитрец меня опередил:
– До встречи, Ливи, – выпалил он и помчался к товарищам.
И умеет вовремя линять.
Героя встретили уважительными похлопываниями по плечу и восхищенными взглядами. Вся орава тут же кинулась прочь. Похоже, мальчишка – предводитель этой банды. Даже удивительно, учитывая разницу между ним и остальными. Кто-то явно занимается его воспитанием – таких правильных словечек на улице не нахватаешься. Да и не всякий мальчишка умеет танцевать вальс. Я шагнула обратно и уже хотела закрыть дверь, когда заметила спешащую к лавке Эмилию. Она вся раскраснелась и ещё издалека помахала мне. Вбежав, напарница первым делом сорвала соломенную шляпку и принялась ею обмахиваться:
– Ливи, господин Мартинчик из доставки не приходил?
– Нет, не приходил. Но, – добавила я, видя, как её лицо расстроенно вытянулось, – у меня есть для тебя отличная новость: я нашла хрусталютики.
– Не может быть! – Эмилия от радости выронила шляпку.
Я сходила к прилавку, вынула из-под него корзину и поставила на стойку.
– Вот.
Девушка просияла.
– Где ты их нашла?
– Прямо за кадкой с циклоцитрусами.
– Значит, я действительно случайно их туда задвинула. – Она осторожно дотронулась до мясистого желтого лепестка. – Надо же, выглядят такими свежими, будто только что собраны…
Ну, почти: всего-то два часа назад.
– Да, держатся бодрячком. Этим цветам палец в рот не клади.
– Спасибо, Ливи, ты настоящее чудо! Не представляю, что бы я без тебя делала!
Жила бы спокойно и избежала многих бед.
– Мадам у себя?
– В кабинете, – кивнула я. – Она на завершающей стадии букетно-творческого периода.
– Самый ответственный этап! Значит, ей не хватает последнего… – Эмилия пощелкала пальцами, совсем как мадам, – штриха!
– Да, что-то вроде этого она и сказала, а ещё просила закрыть на сегодня магазин и на пару часов избавить её от моей персоны, что я и собираюсь сделать. Но сперва помоги мне, пожалуйста, оформить заказ вот на эти образцы.
Я быстро переписала номера с полей каталога и протянула Эмилии листок. Она вынула из ящика бланки заказа, показала, как их заполнять, а потом сообщила, что как раз будет проходить мимо конторы господин Мартинчика и могла бы их занести.
– Отлично, спасибо, Эмилия! Главное, чтобы господин Мартинчик не забыл вот про эти. – Я жирно обвела № 96.
– О, а это случайно не те самые орехи, от которых зависит твоя судьба?
– Они и есть. Я случайно наткнулась на них, просматривая каталог.
– Какая удача! Не волнуйся, за сорок лет, что существует его контора, господин Мартинчик ещё ни разу не перепутал заказы и уж тем более не забыл про них. Если это случится, можешь выглянуть в окно: скорее всего, небо опустилось на землю, а у крыльца ждут четыре скорбных всадника.
Эмилия сложила заполненный бланк в сумочку:
– Сгораю от нетерпения увидеть новый букет, а ты?
– Да, я тоже дрожу от предвкушения.
Убедившись, что всё на месте, и пощекотав на прощание хихикающие колокольчики, она покинула лавку, а я поднялась наверх. Ступая как можно тише, на цыпочках пробежала по коридору и уже взялась за дверную ручку, когда услышала голос Магнуса. Он опять развлекал какого-то молчуна. Интонации паука были на удивление игривыми, я расслышала окончание шутки про сверчков и шесток. Так вот в чём дело… похоже, тут не обошлось без паучихи! Теперь ясно, почему он так рассердился в прошлый раз: я вспугнула его подругу.
Рискуя вызвать гнев мадам, я громко откашлялась, чтобы дать им знать о своём приближении, погремела ручкой и только после этого вошла, сделав безразличный вид. Форточка была приоткрыта, гостья успела скрыться.
Магнус притворялся дремлющим в гамаке. Он лениво приоткрыл пару глаз и изобразил зевок:
– Как там в лавке?
– На сегодня мадам Гортензия отпустила меня, пойду в академию. Ты со мной?
– Нет, эта бессонная ночь вконец вымотала меня, едва нахожу силы даже для беседы с тобой…
Только что у тебя были силы, чтобы шутить про сверчков и шесток! Но вслух я, конечно, ничего не сказала. В конце концов, Магнус прав: он тоже имеет право на личную жизнь. Похоже, в Затерянном королевстве какой-то особый воздух. Витающие в нём флюиды впору сачком отлавливать.
– Да и кто-то же должен охранять твои владения от повторного вторжения.
– Тогда я спокойна за свои сокровища.
Я быстро собрала вещи, пожелала Магнусу хорошего дня и отправилась навстречу своему первому официальному дню в академии.
Глава 14
Про голодающие корешки, неопределенные книги и женскую психологию
На выходе из переулка мне снова встретилась Эмилия. Она сообщила, что заказ принят и придёт через шесть дней.
– Как шесть?! – в отчаянии воскликнула я. – А нельзя ли побыстрее?
– Господин Мартинчик сказал, что раньше никак не получится, – вздохнула напарница.
Я поблагодарила её и побрела дальше. Отсрочка меня совсем не порадовала, но делать нечего.
Какое-то время я шагала, погруженная в свои думы и не замечая ничего вокруг, поэтому не сразу поняла, что что-то не так. Оглядевшись по сторонам, я сообразила, в чем дело: флаги на всех зданиях были приспущены. От этого город стал похож на кошку, которую окатили водой. Подойдя к главной улице, я уже собиралась перейти дорогу к академии, но тут пришлось посторониться, чтобы пропустить четверых стражников. Они важно вышагивали, положив копья на плечи. Начищенные шлемы блестели, висевшие на боку сабли гремели, стукаясь о высокие сапоги. Руки выше локтя были перехвачены серыми ленточками. Что бы это значило? Они прогнали торговца воздушными шариками и, остановившись возле небольшого бистро, велели выкочившему навстречу хозяину убрать огоньки, украшавшие вывеску с названием. Он тут же побежал внутрь за лесенкой. Может, сегодня какой-то день, когда всем запрещается радоваться? Антипраздничный, так сказать?