Сопли.
Признания и реанимированная любовь. Точнее, ее подобие, поскольку шантажом любить не заставишь. Нет, будь тут яд, я бы не сомневалась, что девчонка это все придумала, чтобы вернуть Айзека… мажор или нет, но, вполне вероятно, побоялся бы причинить трепетной Лиране новую душевную травму.
А петля…
Петля все меняет. Повешение – слишком уж рискованный вариант… здесь и вправду умереть можно, а самоубийцы-шантажисты к такому не готовы. И значит, все-таки сама?
Тогда почему мне во все это не верится?
С другой стороны, какое мне, если разобраться, до всего этого дело? Вот именно, что никакого… Нет, слухи в исполнении Марека я донесу, ибо просьбы мастеров надобно уважать, а потом выкину эту историю из головы.
Лето здесь держало оборону.
Стало еще жарче, и в темных платьицах, приобретенных заботливой леди Амелией, ходить стало невозможно. Джинсы мои окончательно потеряли вид, а майка изначально покупалась в качестве нательной. Делать было нечего, и в какой-то из редких выходных я выбралась-таки в город.
Транспорт здесь имелся.
Огромная, неуклюжая с виду платформа медленно ползла по узкой дороге. На поворотах платформа угрожающе накренялась, и редким пассажирам приходилось цепляться за кожаные петли, закрепленные на столбах.
Стоило это сомнительное удовольствие два эре.
– Назад в седьмом часу пойдем, – сказал седоусый погонщик – водителем его назвать у меня язык не поворачивался. – Не опаздывайте.
Постараюсь.
Я поежилась.
На городской площади было… душно. Полупрозрачное марево колыхалось над каменными плитами, и даже гранитный памятник кому-то весьма героическому выглядел на редкость уныло.
Пыльная зелень.
Темные окна витрин. Сизые дома. Ни красок, ни людей, которые, предполагаю, благоразумно в такую жару сидели по домам. Я бы тоже где-нибудь посидела, но…
Тетради нужны. И запас местных перьев, что с успехом заменяли более привычные мне шариковые ручки, подошел к концу. Присмотреть белье, потому что подобранное леди Амелией было, без сомнений, целомудренно, но зверски неудобно. Еще платьице какое, а лучше шорты и пару-тройку маек, поскольку жара, как просветил Марек, здесь держится до середины желтолиста.
Я поправила рюкзачок и решительным шагом направилась в ближайший переулок. Опыт подсказывал, что чем ближе магазин к центру расположен, тем он дороже и пафосней. А мне бы чего попроще…
В узких улочках было немного прохладней, хотя духота все же царила изрядная. И я понимала тех, кто закрывал ставнями окна: уж лучше без света обойтись, чем такую жару терпеть.
Я шла.
И шла… и довольно-таки долго, не слишком торопилась, позволяя себе если не получить удовольствие от прогулки, то хотя бы оглядеться. Все же давно следовало выйти на разведку.
Пафосный центр и лавки. Белесое стекло и морозные узоры, которые откровенно манили зайти и глотнуть прохлады. Манекены в нарядах вполне обыденных и горы косметики. И кажется, лавка артефактника, во всяком случае, медный ключ на вывеске был мне знаком по учебникам.
А вот и частный целительский кабинет под веткой серебристого папоротника.
Госпиталь, расположившийся в огромном каменном особняке. Перед ним – пяток машин на стоянке, среди которых я с немалым удивлением обнаружила вполне земной кабриолет. Надо же… и сердце сжалось болезненно. А я и не предполагала, что настолько эмоциональна. Разом вдруг накатила иррациональная тоска, а с ней и слезы, которые я поспешно вытерла рукавом.
Кабриолет стоял.
Блестел на солнышке… сияли хромом детали, алые лакированные крылья пускали блики. И растянувшийся в прыжке ягуар, показалось, вот-вот растечется по капоту серебряною каплей.
Я коснулась его.
И тут же отдернула руку.
Машина не моя, и вряд ли хозяин ее к этакому любопытству отнесется с пониманием. Да и… что дальше? Уткнуться в кожаную обивку и оросить ее слезами? Или тихо поскорбеть, в колесо вцепившись? Марго, надо себя в руки взять, ты взрослая адекватная девушка, а потому…
– Надо же, какая встреча! – по ступенькам бодро сбегал Айзек, которого я видеть была вот совсем не рада. – Маргарита? Кажется, тебя так зовут?
– Так, – я убрала руки за спину, пока блондинчику не пришло в голову обвинить меня в порче имущества, а то мало ли, вдруг у него полировка особо ценная.
– И что такая красавица здесь делает? Одна…
Красавица?
Он или извращенец, или бабник неисправимый… в коричневом платье со школьным белым воротничком, запыленная и пропотевшая, я была, мягко говоря, не слишком привлекательна.
И волосы отрастали неровно.
Прическа давно уже выглядела не стильной, а просто-напросто неаккуратной.
– Гуляю.
Спокойно.
Пока он ничего плохого мне не сделал. Хорошего тоже, но он и не обязан. Айзек подбросил на ладони ключи.
– Знакомая игрушка? – он небрежно похлопал по капоту.
– Из моего мира.
– Землянка, значит? У вас там маги редкость… – в голубых очах мелькнуло вполне искреннее любопытство. – Источники вымерли, вот и развития не получают. А ты, стало быть, исключение?
Я кивнула поддержания беседы ради.
– Бывает, – Айзек крутанул ключи на пальце и предложил: – Подвезти?
– Да нет… не стоит. Я, пожалуй, пойду.
– Боишься?
– Чего? – странный вопрос. Нет, мы на стоянке, конечно, одни, но… госпиталь место такое… да и браслет, если верить, не позволит причинить мне вред так, чтобы это не стало достоянием общественности.
– Не знаю… влюбиться до смерти! – и улыбается, холера ясная, так широко.
Зубы у него отличные.
А вот с глазами что-то не то, причем нутром чую, что не то, но что именно – понять не могу.
– Нет. Извини, но это не входит в мои планы.
– А что входит?
И с чего это мы такие любопытные? Или заняться больше нечем?
– У меня свои дела…
Я сделала шаг назад.
– Погоди, – Айзек явно не был настроен отпускать меня. – И все-таки… мне действительно нечем заняться. А ты в городе ничего не знаешь… скажи, чего ищешь, и я тебя подвезу.
– Просто так?
В доброту мажоров я не верила еще после нашего выпускного, когда классная звезда Максимушка вдруг проникся ко мне симпатией, а на деле едва не опоил какой-то дрянью.
Потом сказали, что сама виновата.
Чего вообще от дочери наркоманки ждать.
Айзек склонил голову.
И все-таки что-то с ним было неладно, такое вот легкое ощущение неправильности, которое и поймать-то сложно.
– Можно и не просто так… будешь должна услугу.
– Какую?
– Без понятия. В рамках разумного.
– И кто их определит?
– Ты, – спокойно произнес он. – Так что? Ходить по жаре удовольствия немного, а у меня купол поставить можно…
Чутье предупреждало, что не стоит связываться с Айзеком. И не потому, что он опасен, скорее уж с ним опасно… как-то оно… не знаю.
– Хорошо. Но будешь лапы распускать, в нос дам…
Айзек расхохотался.
Глава 10
Местные магазины мало чем от наших отличались, разве что отсутствием платежных терминалов и какой-то общей ленивостью. Казалось, что и хозяевам, и продавцам было совершенно безразлично, совершу я покупку или уйду…
Пара свободных брюк по акции «два по цене одного».
Запас белья – нашлось и вполне приличного вида.
Майки.
Легкий лонгслив на случай, если вдруг все-таки похолодает. И несколько тонких платьев…
– Халат купи, – посоветовал Айзек, когда я вышла с очередными пакетами. – Для лабораторных пригодится. И косынку…
Он со мной не ходил, оставался в машине и ждал, поразив меня и неразговорчивостью, и вообще терпением, нехарактерным для мужчины.
– Заодно попроси набор для целительского практикума для начинающих. Сейчас лето, они по скидке быть должны, а к осени цены вздернут вдвое, – он крутил на пальце ключи. – Еще понадобится малый определитель трав. Запас мешков для хранения сырья…
И короб с пустыми склянками, которые предполагалось заполнять зельями собственного изготовления. В отдельной ячейке лежала стопка этикеток и три палочки сургуча.
Спиртовая горелка.
Хирургический набор, обошедшийся мне в сорок пять серебряных талеров, а это бо́льшая часть отцовских денег, которые я отдала скрепя сердце, решив, что лучше уж сейчас отдать сорок пять, чем потом девяносто…
И Айзеку стоило сказать спасибо.
Интересно, почему Марек ничего не сказал ни про халат, ни про рабочие тетради… не принял во внимание, что я здесь чужая и не в курсе некоторых нюансов?
– Спасибо, – я закинула последние пакеты в багажник машины. – До станции довезешь?
– До универа, – он багажник закрыл. – Только сначала перекусим, а то…
Он вдруг замолчал.
И неправильность стала ярче, ощутимей… и, кажется, побелел. А сердце засбоило… Айзек стоял, упираясь обеими руками в багажник машины, дыша открытым ртом и…
– Присядь, – велела я.
А он упрямо мотнул головой. Конечно, герои не сдаются…
– Кого позвать?
Мне еще одного сердечника для полного счастья не хватало. Хотя, чувствую, все куда серьезней, потому что с сердцем местные эскулапы справились бы играючи.
– Никого, – он вымученно улыбнулся. – Все хорошо…
Ага, только его подзнабливает, кажется.
– Садись, – я открыла дверь с пассажирской стороны. – Я поведу.
– Сумеешь?
– Куда я денусь…
Нет, прав у меня не было, но дядя Леня учил, говорил, что права я при случае и получу, а если и нет, то главное не бумажка, а умения. Правда, полуразвалившийся «москвичок» дяди Лени не шел ни в какое сравнение с Айзековым «Ягуаром»…
Справлюсь.
И довезу этого болезного до больнички, а там пусть сами разбираются, болен он или симулянт несчастный. Хотя в глубине души я знала: болен. И очень серьезно. И злилась, потому что таких вот серьезных к нормальным людям отпускать нельзя. Вдруг окочурится, доказывай потом, что ты не при делах…
– В общагу вези, – Айзек растянулся на сиденье, насколько это было вообще возможно. Все-таки крупноватым он уродился.
– В больницу…
– Услуга…
– А если загнешься?
– Поверь, не сейчас, – он прикрыл глаза. – Это… пройдет… надо подождать, и пройдет… А ты давай прямо и до площади.
Я вставила ключ в замок зажигания и мысленно перекрестилась…
Машина вела себя идеально. И я всецело сосредоточилась на дороге. Не хватало еще куда-нибудь въехать и кого-нибудь сбить… Айзек молчал.
Живой был.
Сердце билось уже почти ровно. Да и в целом, я чувствовала, ему стало куда как легче. И все же в больницу бы ему…
Площадь.
И широкий проспект.
Городские окраины, серо-пыльные, расцвеченные редкими белыми пятнами чужих простыней, которые и здесь сушили на балконах.
Дорога.
И поля, тоже какие-то желтоватые, пожженные солнцем. Далекая линия леса. И близкая – стены, отгораживавшей родной университет от внешнего мира. Подъехала я к боковым воротам, которые по случаю выходного дня были широко распахнуты. Машину припарковала здесь же, на университетской стоянке, и лишь тогда повернулась к Айзеку:
– Ты как?
Жить будет.
Порозовел и… в целом выглядел неплохо. Только глаза как-то блестели нехорошо.
– Отлично, – он сел и, прежде чем я успела пискнуть, сгреб меня в охапку. – Ну что, красавица, продолжим знакомство…
Я пыталась вырваться – бесполезно, сил у него было явно больше, чем мозгов. Держали меня мягко, но крепко. И ладно бы просто держали, но нет… тыкались мокрыми губами в щеки, в шею…
– Да отстань ты! – я ткнула кулаком под ребра, а эта скотина лишь заржала.
– Люблю упрямых… не волнуйся, киска, тебе будет хорошо…
– А тебе плохо, – я нащупала что-то тяжелое, чем и приложила Айзека по лбу.
Вот и пригодился малый ритуальный жезл, правда, не совсем чтобы по прямому назначению. Айзек зашипел и разжал-таки пламенные объятия.
– Ах ты… – он добавил пару слов покрепче, явно характеризующих мою личность и вольную манеру поведения.
Я же поспешно выбралась из машины, подхватив рюкзачок.
– Думаешь, кому-то ты здесь нужна? Пиявке своей? Он тебя высосет и забудет, как звали…
– А ты до смерти помнить будешь? Багажник открой…
На мгновенье показалось, что Айзек не отдаст мои покупки. И не потому, что самому нужны, для него это так, мелочовка, упоминания не стоящая, а я почти всю наличку потратила… но нет, щелчок – и крышка багажника медленно поднялась.
Я достала пакеты.
И буркнула:
– Спасибо за помощь…
– Еще встретимся, котеночек мой… – это обещание, произнесенное тоном весьма мрачным, не предвещало ничего хорошего.
И почему он Марека пиявкой называет?
Учеба шла своим чередом.
Остались позади общие науки, глубина постижения которых была сочтена достаточной, сменившись сугубо специализированными. И если с анатомией и основами физиологии у меня проблем не было, то вот все, что касалось магии, давалось с немалым трудом.
– Ваша проблема состоит в том, – мастер Витгольц, который ко мне не то чтобы симпатией проникся – это было бы все-таки несколько чересчур, – скорее перестал воспринимать как досадную помеху, щелкнул пальцами, – что вы до сих пор не воспринимаете магию как часть себя. Это издержки жизни в техногенном мире… вы сами выстраиваете блок. И если в критической ситуации инстинкты берут верх и блок исчезает, то теперь ваш разум запрещает вам обращаться к тому, что полагает априори опасным.
Я вздохнула.
И поерзала.
Нет, лежать на мягком мате было вполне удобно.
Небольшой зал для медитаций располагался в подвале. Здесь приятно пахло цветами. Журчала водяная стена, навевая покой, было прохладно и уютно. Только расслабиться у меня все равно не получалось.
Я чувствовала себя идиоткой.
Лежу.
Пытаюсь заглянуть внутрь себя, только вместо энергетических потоков воображение рисует этот самый «внутрь» во всем его анатомическом великолепии. Вот скелет… позвонки и ребра, грудина с мечевидным отростком… ключицы и лопатки…
Мышцы.
Легкие и печень. Трубка пищевода… желчный пузырь и крохотная загогулина поджелудочной железы. И где среди них искать тот самый чудо-орган, производящий магию?
– Вставайте, – мастеру надоело наблюдать за моими бесплодными попытками. – Попробуем иначе, благо приемный день…
Принимали, как выяснилось, в местном госпитале, который по договору оказывал бесплатную помощь всем страждущим взамен на осознание оными страждущими факта, что помогать станут маги-недоучки. Рисковый, конечно, вариант, но, с другой стороны, не каждый способен заплатить дипломированному целителю, а здесь по-любому наставники проконтролируют, чтобы в процессе излечения не излечилось что-то не то.
Госпиталь располагался в отдельном трехэтажном особнячке, выкрашенном, уж не знаю почему, розовой краской. В результате вид получился несколько гротескный, уж очень контрастировали общие строгие очертания особняка с зефирной мастью его.
А в остальном – местный стандарт.
Широкая лестница.
Статуи.
Пара горгулий с гербовым щитом. Колонны. Мрамор белый, мрамор черный. Полумрак и коридоры… Мастер в них ориентировался отлично, я же старалась не отстать, а потому по сторонам не глазела. Да и смотреть, признаться, было особо не на что.
Портреты.
Портреты и снова портреты. Надо полагать, особо отличившихся на ниве служения народу… ну и короне, тут без короны никак.
Мы поднялись на третий этаж. И мастер, распахнув дверь, велел:
– Проходи и жди. Обустраивайся.
Что ж, здесь матов не было. Пара стульев. Стол. Кушетка. Шкаф, на полках которого выстроились в ряд серые папки весьма характерного вида. И еще один, с десятком предметов непонятного назначения. Вот зачем здесь хрустальный шар? Явно не для гадания… а эта коробка с кристаллами? Синие, зеленые… и еще мелкие красные, похожие на зерна граната.
Трогать я не стала, но любопытство, оно ведь никому не чуждо?