Рун быстро установил закономерность: “недавние” запечатлённые моменты получались намного чаще, чем находящиеся в далёком прошлом. Это походило на погружение в морскую пучину - чем глубже, тем хуже видимость. Историку даже показалось, что “Хроносу” попросту не хватает мощности, чтобы заглянуть дальше в прошлое.
На третий день Рун решил доложить о своих наблюдениях Флагстаду. Тот терпеливо выслушал историка, вздохнул и сказал:
- Это уже давно не новость. Зависимость качества снимка от дельты по времени мы установили ещё на стадии первичного тестирования.
- А нехватка мощности?
- Такая версия тоже уже была. Её выдвигал месье Венсан. Ни вы, ни он не являетесь физиками, поэтому можете не знать, но у “Хроноса” нет такой характеристики, как мощность. Он затрачивает одинаковое количество энергии при возврате на секунду и на миллион лет назад.
- Так может в этом и проблема?
- Вы не понимаете. Не важно, как далеко по временной шкале лежит конечная точка, успех зависит не от этого. Иначе качество снимков ухудшалось бы равномерно, а не случайным образом, как сейчас. Поверьте, знай вы теорию, отмели бы эту мысль с порога.
- Я думал, мы - эксперты - здесь как раз для того, чтобы предполагать самое невероятное. Помочь посмотреть на все детали под другим углом.
Руководитель проекта холодно улыбнулся.
- Мы пробовали изменить некоторые физические параметры, чтобы удостовериться. Это привело только к необходимости заново провести калибровку, потому что все настройки сбились. В итоге качество экспериментальных данных не изменилось, зато возросла цена обслуживания. Так что проблема не в мощности, доктор Этингер.
После этого разговора запал Руна поугас. Стало ясно, что для обнаружения дефектов “Хроноса” придётся проявить недюжинное терпение, а оно, к сожалению, не было сильной стороной историка. И всё же возможность прикоснуться к тайнам прошлого стоила любых усилий. Поэтому Рун, глубоко вздохнув, начал рассматривать снимки внимательнее.
В тех, как назло, не было ничего, за что придирчивый взгляд историка мог бы зацепиться. Какие-то уличные кадры, на первый взгляд абсолютно случайные; фрагменты пустого пространства; комната, в которой от снимка к снимку менялись местами расставленные на полу предметы; несколько кадров с морского дна; фрагменты разных предметов, не полностью помещённых в “кадр” и много ещё чего. Большинство этих данных Рун не мог проверить потому, что они устарели: не существовало никаких вещественных доказательств того, что всё выглядело так, как изображено на снимке. Недостаток информации ещё больше осложнял и без того непростую задачу.
Как следует покопавшись в виртуальном каталоге, историк обнаружил детальные отчёты по некоторым экспериментам, но они ничем не помогли - белых пятен на тех снимках не было. По самым интересным кадрам информации не обнаружилось. Мысленно обругав корпоративных работничков за бардак в документах, Рун открыл один из интересующих его снимков и выловил из дополнительной информации имя ответственного за опыт инженера.
“Арджун Крипалани”.
Этингер полез в директорию персонала, намереваясь связаться с этим человеком и спросить, что вообще изображено на снимке и почему этой информации нет в отчёте. Но на его запрос система вдруг выдала: “По данному имени совпадений не найдено”. Историк хмыкнул, перепроверил введённое имя и запустил более гибкий поиск. Тот же результат. “Наверное, какая-то ошибка”, - подумал Этингер и взялся за другие снимки.
Но имя несуществующего инженера всплыло ещё несколько раз, и Рун насторожился. Получалось, что этот человек достаточно долго работал с “Хроносом”, но в базе “Миллениума” о нём не было ни слова. Во всяком случае, Этингеру так и не удалось ничего накопать. Историк ещё не успел как следует вникнуть в бизнес-процессы “Эйдженс корп”, но у него в голове не укладывалось, как такое может быть. Чувствуя во всей этой ситуации какой-то подвох, Рун решил пока не торопиться с выводами и работать по другим направлениям.
Остаток рабочего дня и следующее утро историк потратил на попытки выявить причину появления белых пятен. Он осматривал их так и эдак, составлял хронологию, сопоставлял координаты испорченных снимков и вообще применял все известные ему способы анализа, но так ничего и не добился. Каждая новая идея рано или поздно возвращала Этингера к исходной неизвестности. Тайна загадочных дефектов оставалась неприступной, и чем дальше, тем сильнее Руном овладевало ощущение, что он идёт по лабиринту, в котором есть только тупики - и ни одного выхода.
4
Когда настало время обеда, Этингер закрыл очередной снимок и в глубокой задумчивости поплёлся в столовую. Боевой настрой был подорван, но сдаваться историк по-прежнему не собирался. Напротив, на место адреналиновых взрывов пришла холодная сосредоточенность, и если организм Руна нуждался в обеденном перерыве, то мозг его не прекращал работать ни на секунду. Даже во время еды историк мысленно изучал отсмотренные снимки - благо, его память позволяла делать ещё не такое.
Он не замечал никого и ничего вокруг, пока не получил ощутимый толчок в плечо.
- Клянусь Великой Виртуальностью, ты ничуть не изменился, - сказала Амина. - Начал что-то вспоминать - и всё, “мы его потеряли”.
Канзи сидела рядом и смотрела на Руна, изогнув бровь. Тот сразу же переключился на недавние воспоминания и понял, что айтишница подсела с полминуты назад и всё это время пыталась его дозваться.
- Извини, - смутился Рун, сам не зная почему. - Ничего не могу с этим поделать.
- Ещё не лишился своей суперпамяти? - Амина отхлебнула из кружки. - По-прежнему помнишь всё?
- Каждую секунду. - Историк скривил рот в подобии улыбки. - И это не суперпамять, а...
- Гипертимезия, да, - отмахнулась Канзи. - Вот так же ты и в колледже всех поправлял.
- А ты так же всех перебивала, - ядовито ответил Рун. - Знаешь, как это бесит?
- А то! - Амина откусила от яблока и продолжила с набитым ртом: - Если бы ты видел своё лицо в такие моменты, сам бы себя перебивал!
Этингер собрался было ответить очередной колкостью, но в последний момент рассмеялся. Несмотря на некоторую беспардонность, Амина была скорее непосредственной и забавной, нежели стервозной. Правда, в юности Рун не мог оценить этого качества по достоинству - гордость мешала.
- А что случилось с твоей роскошной рыжей шевелюрой? - продолжала Канзи. - Как будто инеем покрылся!
- Я рано начал седеть.
- Ого. И до такой степени? Время беспощадно.
- Да к чёрту время. Как только седые волосы стали видны невооружённым глазом, я обесцветился.
- Свежее решение. Обычно седину наоборот закрашивают.
- Потому что обычно её считают признаком старости. А я ещё хоть куда! - Рун демонстративно расправил плечи.
На этот раз рассмеялась Амина. На её щеках на несколько секунд появились милые ямочки.
- Тебе всего тридцать восемь, обалдуй! Никто и не подумал бы называть тебя старым!
- Вообще-то пока тридцать семь. И я намерен выглядеть на тридцать с хвостиком как минимум до семидесяти.
- Самонадеян, как всегда, - Канзи покачала головой. - Скажи мне, белоголовый, как продвигается твоя работа над “Хроносом”? Чем ты вообще тут занимаешься?
Мысли Руна вернулись к работе, и поднявшееся было настроение тут же упало до прежней отметки.
- Я аналитик. Анализирую экспериментальные данные.
- Как и я, ищешь, откуда эти дырки на снимках. - Амина вздохнула. - И что, получается?
- Пока не особо. Сплошные тупики.
- У меня то же самое. Нашла несколько недочётов в коде хроносовского софта, но на этом всё. Результаты не улучшились. Софтинка-то не из самых сложных, я видала и позапутаннее системы... Так что мне чем дальше, тем больше кажется, что проблема не в программном обеспечении.
- Меня касательно экспериментальных данных такие же мысли посещали. Была одна зацепка, интересный снимок, но отчёта по нему нет, а ответственного инженера я в базе не нашёл. Как будто его и не существовало вовсе.
- Арджун Крипалани?
Рун с удивлением посмотрел на собеседницу.
- Да, он. Откуда...
- Я тоже натыкалась на это имя в технической документации, - снова перебила Амина и задумчиво добавила: - И тоже ничего про него не нашла.
- И тебе тоже это кажется странным?
- А то! Информация по другим бывшим сотрудникам хоть и закрыта другим уровнем доступа, но есть, а по нему вообще ничего. Как будто его аккуратно из базы... вычистили.
- Но имя-то в документах осталось.
- А что имя? Думаешь, есть только один Арджун Крипалани на весь белый свет? Без личного файла невозможно сказать, кто этот человек.
- А жаль, - угрюмо вздохнул Рун. - Судя по всему, он мог бы чем-то помочь.
- Я бы на твоём месте не стала задавать о нём вопросы, - осторожно сказала Амина.
- Тёмная история, согласен. Но как тогда заставить “Хронос” работать правильно?
- Тебе это так важно?
- А тебе - нет?
- Да я в основном из-за денег нанялась. Но и интересно было чуть-чуть, это да.
- А я - историк, и потому согласился только из-за перспектив “Хроноса”, - Этингер чуть повысил голос и даже начал жестикулировать от волнения. - Представь, сколько всего мы можем выяснить о прошлом человечества. И не только человечества - планеты, вселенной! Мы воочию увидим всё, что раньше было лишь домыслами! Прошлое будет у нас как на ладони, протяни руку - и прикоснись. Любое мгновение, любое место. А уж какой рывок вперёд совершат науки... Это же стоит всех чудес вместе взятых!
Амина смотрела на Руна задумчиво и даже будто понимающе.
- Вижу, тебя всё это и впрямь вдохновляет.
- Не то слово, - сказал Этингер, успокаиваясь.
Ему стало немного неловко, что он так распалился перед старой знакомой. “Как бы она не сочла меня чокнутым фанатиком, - подумал Рун, одёргивая себя. - Как-то совсем не здорово оставлять такое мнение о себе после первого же разговора”.
Этингер украдкой глянул на собеседницу: та невозмутимо доедала обед и казалась разве что чуть более задумчивой, чем прежде. И всё же он решил сменить тему. На всякий случай.
- Ты живёшь прямо надо мной, - сказал Рун, и, поймав на себе растерянный взгляд Амины, пояснил: - Заметил надпись на звонке.
- Так вот кто въехал в те апартаменты! - Канзи хлопнула себя по коленке. - Если бы не зажигающийся по вечерам свет, я бы до сих пор думала, что они пустуют.
- С головой ушёл в работу, - историк виновато пожал плечами. - Да и беспокоить тебя лишний раз не хотел. Я всё-таки приходил поздно, уходил рано и...
- Ну и напрасно! - Амина фыркнула. - В этом захолустье из развлечений только старинный бар, да и тот закрывается в полночь. За всем остальным нужно ехать как минимум в Кемпер.
- А ты, значит, любительница оторваться?
- Вообще-то не очень, но скука творит с людьми удивительные вещи.
- Видимо, не со всеми, - подхватил Рун. - Все кто здесь работает как будто...
- Гики, - кивнула Канзи, от чего её ярко-красная прядь соскользнула на лицо. - Говорят только о работе, как помешанные. Нормальных шуток никто не понимает. Разве что этот русский, который тоже эксперт, но он какой-то зажатый.
- Вот и мне так показалось. А ещё Венсан выглядит весёлым дедулей.
- Да, он душка. Но с ним тоже на равных не пообщаешься. Так что я очень рада, что у меня - наконец-то! - появился сосед с чувством юмора.
Амина легко улыбнулась, и Руну почудилось, что её взгляд задержался на его лице чуть дольше необходимого.
- Я тоже рад. Не терпится узнать, где ты пропадала все эти годы.
- Обязательно поговорим об этом в нерабочее время, - Канзи поспешно поднялась. - Мне уже пора. Если что, ты знаешь, где меня найти. Чао!
И она ушла, а Рун, сам того не заметив, улыбнулся ей вслед.
Он покончил с едой и пошёл обратно в смотровую, но уже без особого желания. Разговор с Аминой вернул историка в реальность. При мысли об ещё одном дне в безликой комнате с голографическими проекторами Руна передёрнуло. За последние несколько суток он вглядывался в слепки так долго, что пресытился этим занятием. Поэтому, желая потянуть время, Этингер замедлил шаг и начал оглядываться по сторонам.
В дверях столовой ему встретился Юрий - Рун поздоровался, но тот в чисто русском стиле лишь хмуро кивнул в ответ и прошёл мимо. У гермодвери в рабочий сектор о чём-то спорили два молодых инженера, которые перешли чуть ли не на шёпот, когда историк приблизился. Он уже привык к недоверию со стороны персонала “Миллениума”, но не удержался и пошёл ещё медленнее. Инженеры замолчали, дожидаясь, когда заторможенный эксперт покинет зону слышимости. Боковым зрением Рун видел, что они провожают его взглядами, и внутренне усмехнулся. “Как будто мне есть дело до их секретов”.
Этингер повернул за угол и нос к носу столкнулся с Этаном Лебронном и офицером Ноа Валлтери, которые беседовали вполголоса, неспешно прогуливаясь по коридору. Физик посмотрел на Руна исподлобья, натянул излишне вежливую улыбку и поздоровался. Глава службы безопасности ограничился одним долгим взглядом, от которого по спине историка пробежал холодок. Так всегда происходило, когда их взгляды пересекались. Несмотря на внешнее спокойствие, Ноа чем-то походил на голодного тигра, готового к прыжку. Пожалуй, он был единственным в “Миллениуме”, с кем Этингер не желал встречаться ни по какому поводу.
Рун поспешил к лифту, и тут его нагнал месье Венсан, который вошёл в кабину почти одновременно с историком.
- А, герр Этингер! Добрый день, - лаборант приятно улыбнулся. - Как прошли первые рабочие дни? Всё ли вас устраивает?
- Спасибо, всё замечательно, - Рун пожал протянутую руку. - Мне здесь нравится.
- Наверное, даже больше, чем в новых апартаментах, - сказал Венсан и, заметив вопросительный взгляд историка, добродушно пояснил: - Вчера вы ушли с работы затемно.
- Да, есть такое дело, - рассмеялся Рун. - Но дело не в квартире, нет. И, сказать по правде, сегодня я собираюсь уйти пораньше.
- Вы не первый, кого этот проект настолько увлёк, - лаборант понимающе кивнул. - Но делу время, а потехе час. Всем нужно отдыхать.
Двери лифта открылись на нужном этаже и мужчины вышли.
- Но если в пределах “Миллениума” вам что-то понадобится, то можете смело обращаться ко мне, - сказал Венсан после короткой паузы. - Герр Флагстад поручил мне помогать новым работникам с любыми запросами.
Рун тут же вспомнил о таинственном инженере, имени которого нет в базе. Сам историк ни за что не заговорил бы о нём, но тут просто грех было не воспользоваться случаем.
- Знаете, вообще-то есть кое-что, - сказал он, когда лаборант уже развернулся, чтобы уйти. - Я копался в экспериментальных данных и наткнулся на одно имя... Аржун Карипани, кажется?
Разумеется, Этингер точно помнил имя и ошибку сделал нарочно. Но реакция месье Венсана тут же избавила его от необходимости притворяться дальше.
Лицо лаборанта приобрело печальное выражение, и весь он как будто ссутулился, от чего наружу проглянул его истинный возраст. Месье Венсан был очень стар.
- Арджун Крипалани, - поправил он. - Это бывший руководитель проекта. Он стоял у самых истоков “Хроноса”. Его, к сожалению, уже нет в живых.
- Вот как?! - Рун удивился не так сильно, как показал. - Что случилось?
Лаборант нахмурился, будто сомневаясь, стоит ли рассказывать подробности.
- Его убила аневризма, - сказал он, помолчав. - Во всяком случае, так говорят. Его смерть не стали афишировать, сами понимаете... Такие новости деморализуют людей. Герр Флагстад сказал, что у господина Крипалани было редкое генетическое заболевание, о котором тот предпочитал молчать. Якобы оно истончало сосуды, и летальный исход был только вопросом времени...
“Летальный исход - всегда вопрос времени” - подумал Рун, но вслух сказал другое:
- Вы говорите так, будто сомневаетесь в этой версии.
- Не знаю, герр Этингер, - Венсан сокрушённо покачал головой. - Несмотря на высочайшую степень защиты, мы работаем не в самом безопасном месте. “Хронос” - это ни больше, ни меньше, чем дверь в новую эпоху, и поэтому многие хотели бы обладать его секретами, - старик вдруг понизил голос, и в его глазах мелькнул испуг. - Я просто не хочу строить никаких предположений.