Корабль Сима развернулся, вводя в действие еще одну батарею.
– Импульсные, – произнес капитан.
Голос вдалеке прокомментировал:
– Дальность прямого выстрела.
Вспышки я не видел. Импульсы летят со скоростью света, поэтому были только резкий треск металла, внезапная темнота, вой вытекающего в космос воздуха и короткий дикий крик. В кабину ворвался холодный смерч, что-то врезалось мне в ребра, и я вдруг с необычайной ясностью почувствовал подлокотник кресла. Корабль, кабина, трудности с дыханием – все сфокусировалось на куске металла, покрытого тканью.
– Этот ублюдок готовится к повторному залпу!
13
Толпа – это демократия в самом чистом виде.
Изречение, приписываемое Кристоферу Симу«Анналы Деллаконды»
Что-то холодное коснулось моего лба. Я прислушался к ритму своего дыхания, но когда попытался шевельнуться, почувствовал легкое головокружение. Ребра болели, шея тоже, под прикрытые веки проникал тусклый свет.
– Алекс, с вами все в порядке?
Голос Чейз. Издалека. Вода капает в раковину.
– Привет, – произнес я, все еще плавая в полумраке.
Она взяла в ладони мою голову и прижалась губами ко лбу.
– Хорошо, что ты вернулся.
Я неуклюже потянулся к ней, Чейз отодвинулась и улыбнулась, но ее глаза остались серьезными.
– Как ты себя чувствуешь?
– Ужасно.
– Кажется, ничего не сломано. Немного помят. Что ты там делал?
– Выяснял, что бывает с посторонними наблюдателями.
– Дать тебе лекарство?
– Нет, со мной все нормально.
– Может выпьешь что-нибудь? Я не очень в этом разбираюсь. У тебя могут быть внутренние повреждения.
Я взглянул снизу вверх в ее серые глаза. Не Квинда Арин, конечно, но в тот момент она выглядела очень привлекательно.
– Я чувствую себя превосходно. Как ты здесь оказалась?
– Меня вызвал Джейкоб.
– Джейкоб?
– Мне это показалось удачной мыслью, – сказал Джейкоб.
– Он заметил что-то неладное.
– Ты раскраснелся, – объяснил робот. – И дышал неровно.
– Поэтому он рискнул и отключил тебя от программы.
Чейз протянула мне стакан.
Я отхлебнул воды, попытался сесть, но у меня ломило все тело.
– Что случилось?
– Мы точно не знаем. Какой-то дефект в записи.
– Алекс, – сказал Джейкоб, – я просмотрел все сценарии. Включи ты другие модели, произошло бы то же самое. Даже битву у Волчков. Если бы ты вернулся к Хринвару вместе с десантом Сима, то обнаружил бы, что план отвлечения ашиуров не совсем сработал, и деллакондцев уничтожили. Это не те модели, которые мы скопировали.
– Грабитель, – сказал я.
– Да, – согласился Джейкоб.
Я снова сделал попытку подняться, но Чейз заставила меня лечь.
– Возможно, именно поэтому они разбросали простыни и украли книгу.
– Причем туг простыни? – спросила Чейз, решив, что она ослышалась.
– Вчера у нас был грабитель, который проделал нечто странное с постельным бельем, а также стащил сборник Уолдорфа Кэндлза.
– Для отвода глаз, – сказала Чейз. – Чтобы скрыть истинную причину взлома. Кто-то хочет тебя убить.
– Не согласен, – вмешался Джейкоб. – Я прервал запись, как только догадался о возникшей ситуации. Однако через несколько секунд программа все равно приняла бы меры для твоего спасения. То же относится ко всем записям. Твоя смерть в их намерения не входила.
– Похоже, они пытаются запугать тебя, Алекс, – сказала Чейз.
Им это удалось. По ее лицу я видел, что она об этом догадалась.
– Все наверняка связано с Гейбом.
– Да, – сказал Джейкоб.
Я искал пути достойного выхода из игры, не рискуя показаться Чейз презренным трусом.
– Нет ничего такого, ради чего стоило бы погибнуть, – произнес я.
Джейкоб молчал.
Чейз кивнула.
– Так безопаснее всего, – согласилась она после долгого молчания. Выглядела она разочарованной.
– Ну, хорошо, чего вы от меня хотите? Я даже не знаю, кто эти сукины дети. Как я, могу от них защититься?
– Никак.
В комнате стало очень тихо.
Чейз уставилась в окно, а я приложил руку к голове, стараясь выглядеть совершенно разбитым.
– Жаль, что этим ублюдкам все сойдет с рук, – наконец произнесла она ровным голосом.
– Кто-то, наверное, думает, – вставил Джейкоб, – что ты на верном пути.
– Кто-нибудь разбирается в этих штуках? – спросил я, вертя в руках кристалл с записью моделей. – Сложно перепрограммировать один из таких сценариев? Какая квалификация нужна для этого?
– Умеренная, мне кажется, – ответил Джейкоб. – Нужно переписать базовую программу и отключить программу комментатора, направленную на обеспечение безопасности участника. И еще необходимо отключить несколько дублирующих предохранительных систем. Проделать все это может и домашняя система.
– А ты бы смог?
– О, да. Довольно легко.
– Значит, кто-то узнал, вероятно, в библиотеке, какие сценарии я скопировал, получил дубликаты, перепрограммировал их на этот кристалл и подменил его.
Чейз смотрела в сторону.
– Мы могли бы запросить библиотеку и узнать, кто еще интересовался этими сражениями.
– Не помешало бы, – согласился я.
– Уже сделано, Алекс. Идентичный набор сценариев заказан два дня назад.
– Хорошо, – неохотно сказал я. – И кем же?
– В записи сказано – Габриэлем Бенедиктом.
* * *На следующее утро Джейкоб небрежно заявил, что почитал о Кэндлзе и наткнулся на любопытную информацию.
– Он писал предисловия ко всем своим книгам. Тебе это известно?
– У нас есть или, вернее, были все пять его книг, – ответил я. – Не помню никаких предисловий.
– Просто они ужасно длинные, почти такие же длинные, как и сами книги. Поэтому их никогда не включают в сборники. Но много лет назад их собрал и снабдил комментариями Арманд Хэлли, выдающийся исследователь творчества Кэндлза.
Я с наслаждением ощущал тепло термопледа, окутывавшего мои избитые ребра.
– К чему ты клонишь? – спросил я.
– Я нашел у него описание событий на Каха Луане после оккупации Города на Скале. Там есть интересный портрет Лейши Таннер. Женщина явно обладала огромным мужеством.
– Из чего это следует?
– Помнишь, она говорила о толпе? Очевидно, Лейша не оставалась сторонним наблюдателем. У меня подобран материал. Если хочешь, посмотри.
– Давай.
– На экране?
– Прочти мне, Джейкоб.
– Хорошо. – Он помолчал. – Там довольно много говорится о политической ситуации.
– Потом. Что он говорит, о Лейше Таннер?
– Вечером того дня, когда они узнали о взятии Города на Скале, Кэндлз наблюдал, держась на безопасном расстоянии, за демонстрацией в студенческом городке.
* * *«В качестве сцены они использовали портик столовой. Там с соответствующим моменту разъяренным видом сидели семь-восемь человек явно готовых перерезать несколько глоток ради правого дела. Выступала Мариш Камандеро, привлекательная и очень серьезная женщина, возглавлявшая факультет социологии. Как раз такой человек и нужен для преподавания социологии.
На площади собралось около двухсот демонстрантов. Число, возможно, и не очень внушительное, но кричали они громко. И были активны. Они толкались и возбужденно жестикулировали под свою ужасающую музыку. Завязались драки. Один молодой человек, по-видимому, пытался спариться с колючим кустом, повсюду валялись бутылки.
Камандеро размахивала руками и вопила об убийцах-»немых». Толпа сильно возбудилась.
Вдруг появилась Лейша и безрассудно подошла к толпе именно в тот момент, когда Камандеро заявила, что история переполнена трупами тех, кто не хотел или не мог бороться. Люди прячут головы в песок и надеются, что «немые» уйдут сами.
Толпа заревела в знак одобрения.
– Настало время, – говорила она, – встать рядом с Кристофером Симом.
Услышав имя Сима, толпа принялась во всю мочь скандировать его. Беспомощные глупцы, чья планета владела всего лишь парой дряхлых челноков!
Лейшу узнали, и шум утих. Камандеро, улыбаясь, ткнула пальцем в ее сторону.
– Доктор Таннер понимает «немых» лучше нас, – сказала она с притворной приветливостью. – Год назад она защищала своих друзей публично, заверяя, что этот день никогда не наступит. Возможно, она будет так любезна и скажет, чего нам еще не стоит бояться теперь, когда захвачен Город на Скале?
Толпа пока не видела Лейшу, она еще могла выбраться оттуда, но предпочла остаться. Безрассудный поступок, особенно в такой момент. Даже какой-нибудь энергичный бухгалтер мог бы послать этих идиотов сжечь Капитолий.
Лейша гневно посмотрела на Камандеро, с явным презрением огляделась вокруг, пожала плечами и зашагала к портику. Толпа расступилась перед ней, но кто-то бросил в ее сторону банку из-под пива.
Камандеро подняла руки, успокаивая зрителей и призывая их проявить терпение и великодушие даже по отношению к тем, кто трусит перед лицом войны.
Лейша с королевским презрением шла сквозь толпу. Смотреть на это было приятно, хотя и страшно. Она поднялась по ступенькам на возвышение и остановилась перед Камандеро. Толпа зашумела. Издалека до меня доносились голоса людей да шум летающих над головой лодок.
Камандеро была намного выше Таннер. Они стояли лицом к лицу, молча глядя друг другу в глаза. Потом Камандеро отстегнула свой микрофон, однако продолжала держать его за шнур. Лейше пришлось бы встать на цыпочки, чтобы его достать.
– Я согласна, – дружелюбно произнесла Лейша, – время сейчас опасное.
Мило улыбнувшись, она повернулась к собравшимся. Камандеро уронила микрофон на платформу, спустилась со сцены и, растолкав толпу, вышла на площадь.
Лейша развивала достигнутый успех.
– Война очень близко, и, хотя мы пока не стали ее частью, это, наверное, уже неизбежно.
Раздались редкие выкрики одобрения, однако быстро стихли.
– Сегодня в городе полно подобных митингов, поэтому мы должны на минуту остановиться и подумать...
Недалеко от площади раздался взрыв, в толпе снова зашумели.
– ...подумать о том, что мы имеем дело с народом, очень похожим на нас...
Это вызвало протест. Кто-то крикнул, что они вовсе не похожи на нас, кто-то назвал их дикарями. Лейша спокойно ждала, когда ее снова станут слушать.
– Они умеют думать!
Я огляделся в поисках поддержки, спрашивая себя, что делать, если они стащат ее вниз, в толпу.
– У них есть этическая система, – продолжала Лейша. – У них есть университеты, где студенты собираются на такие же митинги и требуют отомстить нам!
– Сегодня они отомстили!
Опять зазвучали угрозы в адрес ашиуров, университета и Лейши.
– Да! Наверное, отомстили. – По ее лицу промелькнула тень боли. – Мы потеряли несколько кораблей с экипажами, я также слышала, эти «немые» убили несколько человек на планете. Теперь у нас нет другого выбора, как самим пролить кровь.
Толпа потрясла факелами.
– Стерва!
– Правильно, черт побери!
– Многие люди погибли. Как насчет них?
Я уже слышал ответ на этот вопрос: «Мы ничего не должны мертвым. Они не узнают, остались ли мы нейтральными или выступили, прославили ли их имена или забыли о том, что они когда-то жили среди нас». Но Лейша оказалась достаточно осторожной и не сказала ничего подобного.
– Мы еще сможем остановить бойню, если действительно захотим. А если нет, то по крайней мере, сможем сами остаться в стороне. Почему Сопротивление не получает никакой помощи от Окраины? Или от Токсикона? У них же есть боевой флот! Если ашиуры представляют угрозу для всех нас, почему они не выступили?
– Я скажу, почему! – яростно выкрикнул плотный мужчина, работавший над диссертацией по классической литературе. – Они хотят всеобщего участия! Мы находимся в зоне боевых действий, и если мы сами себе не поможем, зачем им рисковать своими людьми?
Толпа громогласно согласилась.
– Возможно, вы правы, – ответила Лейша. – Но правда в том, что Окраина и Токсикон не доверяют друг другу в значительно большей степени, чем инопланетянам.
Я придвинулся ближе. Вряд ли я когда-либо боялся больше, чем сейчас. В толпе я заметил людей из службы безопасности, но если этот сброд набросится на нее, они ничего не смогут сделать.
– Если вы всерьез решили принять участие в войне, – продолжала Лейша, – то следует подсчитать, какими силами мы располагаем. Насколько мне известно, у Каха Луан есть один эсминец. Вот и все. Один эсминец. Есть еще три или четыре фрегата, которые последний раз участвовали в бою более полувека назад. Есть еще несколько челноков, но им придется стрелять камнями, поскольку они не вооружены. У нас нет заводов, способных строить военные корабли, поэтому их придется покупать. Надо будет также провести в парламенте закон об огромном повышении налогов. И отменить бесплатное образование.
Она остановилась, оглянувшись на группу людей, сидящих позади нее. Самым известным среди них был Майрон Маркузи с философского факультета.
– Уверена, – улыбнулась ему Лейша, – что доктор Маркузи одобрит меры, которые понадобятся для сбора денег.
– Правильно, черт возьми! – прокричал кто-то из задних рядов толпы.
Маркузи оказался на высоте положения.
– Нас не волнуют деньги, доктор Таннер, – ответил он, пытаясь придать своему голосу побольше убедительности, но потерпел неудачу. – На карту поставлено гораздо большее, чем несколько стипендий. Мы говорим о нашей жизни, а, возможно, и о выживании человечества! Если не объединиться перед лицом общей опасности...
Его голос сорвался на писк, но ему громко зааплодировали.
Тут кто-то запел старинный боевой гимн Города на Скале «Кондор-ни». Его сразу подхватили, и вскоре песня уже гремела над площадью. А удрученная Лейша стояла, молча глядя на происходящее».
* * *Следующие дни я провел в поисках любой информации о Таннер, связываясь поочередно с университетскими библиотеками и отдаленными архивами. Засыпал я за чтением работ Рэшима Мачесны. Мне удалось разок пообедать с Квиндой, и я получил огромное удовольствие, поскольку мы впервые провели вечер без обсуждения Сопротивления.
Через несколько дней после моего полета на «Кудасае» Чейз сообщила, что кое-что нашла. Она не захотела сказать, что именно, но была очень возбуждена. Известие не показалось мне особо радостным: я уже начал надеяться, что зашел в тупик и могу с чистой совестью отступить.
Через час с ужасно самодовольным видом появилась Чейз.
– Здесь собрание писем Уолдорфа Кэндлза, – сказала она, вручая мне кристалл.
– Привет, Чейз, – сказал Джейкоб. – Обед будет готов через полчаса. Как вам приготовить бифштекс?
– Привет, Джейкоб. С кровью.
– Хорошо. Приятно снова видеть вас. Очень хочется посмотреть на вашу находку.
– Спасибо. Я переговорила с сотрудниками отделов литературы и библиотек на всем континенте. Это нашлось в архиве небольшой школы в Масакане. Составлено местным издательством, но после смерти редактора официально не публиковалось. В собрание включена телеграмма от Лейши Таннер, посланная с Миллениума!
Миллениум – последняя информация в «Записках» Таннер.
Я вставил кристалл в считывающее устройство Джейкоба и сел на кушетку.
Свет померк.
Появилось изображение Таннер в легкой блузке и шортах. Видимо, там, где она находилась, было тепло.
– Уолли, у меня плохие новости.
В глазах Лейши застыла тревога. Ту женщину, которая, не дрогнув, стояла перед толпой на площади Каха Луана, что-то сильно потрясло.
– Мы оказались правы: Мэтт был здесь после гибели «Стращинского». Но деллакондцы пытаются скрыть это. Я беседовала с несколькими его знакомыми, но они или вообще не хотят говорить о нем, или лгут. Он им не очень-то по душе, Уолли, хотя они делают вид, что он им нравится. Я говорила со специалистом по компьютерам, ее зовут Малин или Монлин, не помню. К тому времени я уже поняла, что нельзя напрямую спрашивать о Мэтте, поскольку люди сразу притворяются, будто вообще ничего не знают. Поэтому, разговаривая с Монлин, которая слишком много выпила, я как бы невзначай сказала об общем знакомом, пару раз упомянувшим в разговоре ее имя. Она вроде бы заинтересовалась, но когда я назвала Мэтта, потеряла самообладание и так разозлилась, что разбила свой стакан и порезала руку. Она обозвала его предателем и сукиным сыном, кричала, что убила бы его, если бы могла. Я никогда не видела подобной злобы. Потом, словно кто-то повернул выключатель, она замолчала и не захотела больше ничего говорить.