– А ты еще не понял? Информация, как всегда, из Гамбурга. От нашего агента. Очень мутная, должен тебе сказать, информация. Дескать, кто-то из немецких ультраправых заказывает убийства русских бизнесменов. Где? Не известно. Когда? Тем более. Но это все – сведения трехдневной давности. Они же мне еще в день приезда сбросили шифровку по электронке прямо в номер, через Интернет, разумеется. Только я сообразил, как в ихнюю телефонную розетку мой ноутбук воткнуть, а там уже – пожалте! – имеется почта, и не от любимой женушки, понятно, а от любимых сотрудников. Пришлось изучать какую-то ересь о транснациональных объединениях уголовных авторитетов, контролирующих рыночную торговлю. Управлению МВД по борьбе с экономическими преступлениями было там над чем мозгами пораскинуть, уж это точно, а мы-то здесь при чем – я все никак не въезжал. И вообще, информация не носила срочного характера и по спецканалам через спутник не передавалась. Но вчера днем, сам понимаешь, такое дело… А ночью еще один выстрел…
– Все, стоп, – прервал его Форманов. – Раз информация из Гамбурга мутная, послушай меня. Я получил твою шифровку рано утром и сразу запросил все, что можно, у МВД и ФСБ по Аникееву и Свирскому. Сведений, честно скажу, маловато, но ознакомиться уже есть с чем. Турецких убийц мы пока найти не можем. А вот московский наемник – очень любопытный персонаж – это действующий международный мастер по стрельбе из винтовки Анатолий Глаголев – ученик великого Кручинина, ну, помнишь, этого нашего чемпиона, которого еще подозревали в нескольких заказных убийствах, но так и не сумели ничего доказать. Слишком серьезный оказался заказчик. Госзаказ, как говорили при советской власти. У нас, кстати, были данные на Кручинина, но меня вовремя тормознули. Ну, а ученичок его, понятно, даже и не представляет себе, на кого работал. Цепочка заказа на этот раз безумно длинная и наверняка рвется где-нибудь посередине в самом интересном месте. Я попросил проанализировать все трупы последнего месяца, но это же адова работа! А к тому же, кто сказал, что покушение не готовилось в течение, допустим, полугода. И наконец, вместо материалов допроса гражданина Глаголева, у нас только обрывочные данные прослушки, полученные через ФСБ. Ведь парнишка то сидит даже не в Лефортове, а в «частной тюрьме», то есть просто на чьей-то даче или квартире.
Кулаков слушал это все довольно внимательно, но все же думал параллельно о своем. «Частная тюрьма» заставила его усмехнуться и помотать головой, но вообще как раз то, что команда Аникеева могла отмазать убийцу не только от милиции, но и от ФСБ, уже не удивляло. Еще пара лет такой жизни, и мафиозники будут подменять собою все госструктуры, включая армию и МЧС. Меж тем Кулаков догадывался, что скоро в монологе Форманова возникнет пауза, и шеф, наконец, спросит о главном более предметно, чем вначале.
Так и вышло. Форманов встал, подошел к окну, посмотрел во дворик и проговорил:
– Ну, и с чего ты вдруг переменил мнение? Почему решил, что вся эта история все-таки будет касаться нашего ведомства.
– Так ведь я уже в Бадягине побывал и дискету прочел, которую Циркач для меня там оставил, а вместе с ней Маша, Андрюшкина жена передала мне запись последнего звонка Большакова из Москвы. Вот после этого, Михалыч, Турция, Германия, и Измайловский рынок – все склеилось. А не ты ли мне еще весной давал в разработку «короля рынков»? Тогда это дело замяли, известно по чьей просьбе, а сегодня, когда «короля» не стало…
Форманов резко обернулся.
– Доказательства, дядя Воша! Где доказательства, что «королем рынков», на которого собирались открыть охоту, был именно Аникеев?
Кулаков молчал.
– Что, сплошная интуиция, которая в некоторых случаях дороже логики? – поинтересовался Форманов язвительно.
– Нет, – замялся Кулаков, – чистейшая логика. Видишь ли, Крошка, ну то есть Большаков узнал в лицо одного из замов Аникеева и уже успел мне сообщить об этом.
– И кто же он, этот зам?
– Агент БНД Клаус Штайнер по кличке Эльф, он же агент Моссада Миньян, он же польский разведчик Юриуш Семецкий, он же…
– Твою мать! – вырвалось у Форманова. – А Эльф не мог узнать Большакова?
– Не мог. Он его не видел. Ты забыл, наверное, на том задержании ребята работали порознь, только Циркач стоял рядом, но он был в очень хитром гриме. Крошка вообще сидел в баре к Эльфу спиной, ну а потом… Потом этот дьявол ушел, ты должен помнить…
– Да, да, конечно, – пробормотал Форманов и повторил с еще большей экспрессией. – Твою мать!
Новая пауза была долгой. Кулаков успел размять и раскурить набитую какими-то опилками, но любимую с юных лет сигарету «Дымок», и за этим процессом напрочь забыл об «Импале» с ментолом.
И, наконец, до генерала Форманова дошло.
– Постой, где, говоришь, Большаков опознал Эльфа?!
– Не знаю точно. Может быть, в машине, а может, и в офисе Аникеева. Ты лучше глянь на расшифровку этого телефонного разговора. Это же поэма! Эльф называется старым другом по кличке Гном, служившим в Белорусском национальном десанте.
– Белорусский национальный десант – это сильно, БНД, значит, получается, – оценил Форманов, а потом словно еще раз проснулся: – Ладно. Ты мне своими десантами имени Лукашенко зубы-то не заговаривай. Что делает Большаков в фирме Аникеева?
– Работает вместе со своей группой на ЧГУ, – не задумываясь отрапортовал Кулаков.
– Ой ли? – улыбнулся Форманов. – Не сходятся у тебя концы с концами, Владим Геннадич! Получается, когда ты спрашивал у меня разрешения подключить к работе группу Большакова, он уже работал. И не на нас – на Аникеева. Так, что ли?
– Не так. Большаков работал на себя. Но постарайся понять: я-то у тебя хотя бы пост фактум разрешения спросил, а Андрей меня вежливо так в известность поставил – и все…
Генерал-полковник Форманов вдруг начал неудержимо хохотать, хотя ситуация, скажем прямо, к этому не располагала.
– Я одну историю вспомнил, – пояснил он, наконец. – Про Льва Толстого и великого кинооператора Пате. Толстой, как известно, терпеть не мог кино во всех видах. Пате его втихаря снимал на перроне железнодорожной станции, а потом интеллигентному французу неловко стало. Он подошел и спрашивает: «Можно я буду вас снимать?» «Так вы меня уже снимаете!» – резко так отвечает Толстой. «Но мне неудобно как-то, – говорит Пате, – я бы хотел ваше разрешение получить…» «Хотели получить?! – говорит Толстой, окончательно озверев. – Так я вам не разрешаю этого делать!» После чего Толстой идет дальше, а Пате продолжает его снимать.
Кулаков даже не улыбнулся:
– Но ты же дал мне разрешение…
– Так я и не знал, что ты меня уже снимаешь…
Помолчали. Кулаков потянулся за второй чудовищно набитой сигаретой «Дымок».
– Кем был этот Иван Аникеев по данным из Гамбурга? – решил первым нарушить молчание Форманов. – По официальным сводкам МВД он обычный уголовный авторитет, державший все московские рынки.
– А по неофициальным догадкам аналитиков гамбургской резидентуры он и есть король рынков, не имеющий прямого отношения к уголовщине. Мы считали весной, что король – это кто-то из турецких финансовых магнатов или – версия номер два – кто-то из кремлевских кураторов рыночной теневой экономики. Но в Турции неожиданно убивают нашего владимирского парня, а в Кремле вообще не трогают никого. Остается Иван Лазаревич Аникеев. Именно он оказывается в своем рыночном королевстве одновременно и серым кардиналом и публичным политиком. Вот для борьбы с ним западники и внедряют в фирму своего Эльфа. Собственно, это не называется внедрить, они его официально вводят, присылают в качестве консультанта. Словно какого-нибудь Джеффри Сакса в правительство Гайдара. Уму не постижимо: агент которого, сбившись с ног, ищут пять разведок и шесть контрразведок, спокойно приезжает в Россию и даже не слишком прячется.
– А от кого ему прятаться? – еще более обиженно, чем Кулаков, запыхтел Форманов. – У него тут все свои. Сам посуди. Если какой-то Мышкин, зам директора пресловутого центра «Сфера» получает разрешение Вашингтона и Брюсселя на коридор для вылета военного самолета с территории Турции! И не только не скрывается от спецслужб, но даже согласовывает свои действия с официальными структурами России. Хочется верить, что Мышкин на пару с Эльфом еще не знают про нас, но если завтра они оба придут ко мне в кабинет, я даже не слишком удивлюсь…
– Ну, не надо, – не поверил Кулаков такому дикому предположению, а потом, некоторое время помямлив, сообщил:
– Ты все-таки дослушай некоторые подробности, Михалыч. Циркач, то бишь Боря Зисман уже пару месяцев работает в охране фирмы Аникеева, этого самого «Муниципального центра информационных технологий и спецресурсов», то бишь «Сферы», и после вчерашнего убийства именно он решил собрать остальных. Не советуясь с нами. До поры. Но это не было придумано, как своя игра, ведь именно он заготовил для нас информационную дискету – изучишь на досуге. Там много интересного.
Такая была у них дежурная шутка – изучать самую срочную оперативную информацию «на досуге».
– Весело, – проговорил Форманов. – Значит, все-таки наших людей нанимают другие. А они даже не ставят об этом в известность ЧГУ? Я правильно понял?
– Нет, товарищ генерал, – равнодушно и даже хмуро произнес Кулаков это, в общем-то, привычное, но теперь звучащее как издевка обращение. – Они наши, когда они – команда. Поодиночке никто из них подписку не давал и в штат ЧГУ обратно не зачислялся. Тем-то и ценна группа Большакова. И сегодня их вроде бы пугающая автономность на самом деле необычайно на руку именно нам. Ну, попробуй сказать, что я не прав.
– Не буду пробовать, – проворчал генерал Форманов. – Скажи лучше, куда их направили теперь?
– Наверняка говорить рано. В офисе Аникеева у нас «ушей» нет. Весной пытались подключиться, да столкнулись с такой техникой, что чуть было не засветили собственные номера. Но по косвенным данным наша группа выдвинулась в направлении так называемой резиденции Павленко. Аристарх Николаевич Павленко – глава «Корпорации Феникс», очень серьезный персонаж, его продвижение после девяносто первого года…
– Спасибо, я помню, кто это, – перебил Форманов.
– Хорошо, – кивнул Кулаков, словно проверял память начальника. – Так вот. Объясняю, откуда возникла гипотеза. Наружка вела наших ребят до Вязников, а дальше стало невозможно, но там уже до пресловутой резиденции рукой подать. А вот телефоны Павленко мы как раз прослушиваем. Даже разговоры в его главном офисе должны писаться. И еще плюс: Павленко не ждет гостей. Так что раньше времени влезать туда физически не стоит, дабы никого не спугнуть, однако к завтрашнему утру, я считаю, надо иметь мобильную группу именно в Вязниках.
– Вот ты ее и возглавь, – принял Форманов неожиданное решение и нажатием кнопки вызвал адъютанта, чтобы отдать все необходимые распоряжения.
– Ты знаешь, я сам об этом подумал, но…
– Решил, что дело начальника сидеть в кабинете на телефонах и руководить? Ты же боевой генерал, Геннадич! А телефон – в наше время не проблема, спасибо последним достижениям конструкторов, космическая связь теперь в кармане помещается. Вот и звони из владимирских лесов хоть в Нью-Йорк, хоть в Брюссель. Очень может статься, что именно в этой глуши и пойдет охота на нашего главного фигуранта. Иван Аникеев, безусловно, был королем рынков, но берут меня сильные сомнения, что весной под этим именем проходил именно он. Разберись, дядя Воша. А папочку мою просмотри до отъезда повнимательнее.
И он выдал Кулакову все, что удалось нарыть в МВД и ФСБ об Аникееве, Мышкине, Свирском и Павленко.