Шах Ахмад-бей так и поступил: у одних похищал жен, у других – коней, обвинял в этом третьих, у которых выкрадывал оружие, придумывал гадкие слова, какими подданные якобы награждали друг друга. Доходило и до стычек, двое или трое погибли в кровавых междуусобицах, но зато когда шах вновь приказал идти на войну, отправились все как один и войну завершили победоносно.
Шах Ахмад–бей стал еще богаче, а главное, почувствовал, что власть его теперь и впрямь безгранична. Только одно беспокоило владыку. В нем поселился страх. Простой человеческий страх смерти, о котором он и не подозревал раньше. И шах вновь призвал к себе мудреца.
«Я самый сильный?» – вопросил он. «Да, – ответил мудрец, – теперь ты самый сильный». «Но тогда почему мне страшно жить?» «Потому что все против тебя, – ответил мудрец. – Когда ты перессорил подданных, власть твоя сделалась тверда как дамасская сталь, но жизнь стала хрупкой, как глиняный кувшин. Так бывает всегда. Это закон, установленный Аллахом». «Почему же ты не сказал мне об этом раньше?!» – воскликнул шах Ахмад-бей. «Ты не спрашивал», – ответил мудрец.
А в конце этой сказочки Фарид добавил пару слов от себя:
«Ты тоже не спрашивал меня, Дитмар, но я предупреждаю: остерегайся, и если мечтаешь о спокойной жизни, лучше остановись сегодня».
Черт бы их побрал, этих турков!
Когда Дитмар сердился, он про себя не только туркменов и азербайджанцев, но и арабов, и таджиков, и даже индусов турками называл. Восточные люди, они и есть восточные люди. Слова в простоте не скажут! Все умничают, все советы дают, все у них иносказательно, а копни поглубже – думают только о себе. Предупреждает он! Как же! За шкуру свою трясется. Остановись, говорит. По-доброму так, а сам между строчек угрожает, сволочь. Почуял, почуял азиатским своим чутьем, кто теперь на очереди. Не случайно так быстро исчез из Москвы. Даже на похоронах Лазаря не был. Улизнул, затаился в проклятом «Бухарском халифате». Да от карающей десницы не скроешься, презренный! За отступничество во все века полагалась только смерть…
Обдумывая в тот день послание Фарида, Линдеманн обнаружил внезапно, что думает по-арабски и вот именно такими вычурными, архаичными фразами. И новая жгучая волна ненависти опалила мозг, захотелось тут же вызвать начальника группы особых акций и немедленно разработать вместе с ним схему еще одной специальной – среднеазиатской – операции. Но он понимал, что этого нельзя делать. Эмоции – одно, а строгий расчет – совсем другое. Должно пройти хотя бы несколько дней. Пусть аналитики просчитают последствия, дадут прогноз, быть может, тогда…
И вот эти несколько дней прошли. Но появился Эльф. И сбежал Швиммер. Жаль, что он так плохо прошел проверку. Действительно жаль. Не из худших был парень. Наверно, как и все, мечтал о долгой счастливой жизни. Мечтать не вредно…
Линдеманн усмехнулся про себя: надо же, он мысленно уже похоронил Швиммера! А ведь в ближайшие дни будет совсем не до него. Да и стоит ли вообще тратить время и деньги на устранение этого придурка?
Дитмар вытер внезапно вспотевшее лицо полотенцем и, положив ракетку на шезлонг, проговорил, наконец:
– Это очень скверно, Ника. Почему ты мне сразу не сказала?
– Было такое хорошее настроение. Не хотелось его портить. Я ждала тебя с самого утра, ты приехал, как обещал, мы сыграли шесть замечательных сетов. Три – три – достойный счет! Разве ты сумел бы принимать мои подачи после такого дурацкого письма?
Ника играла в теннис лучше Дитмара, и он всегда немножко комплексовал по этому поводу. Семь лет разницы в возрасте, спортивное прошлое, более нормальный образ жизни – все понятно в принципе. И тем не менее: мужчина проигрывает женщине – не порядок!
– Я смогу принимать твои подачи и теперь, – обиженно сказал Дитмар.– Даже лучше буду их принимать. Пойдем обратно на корт. Еще хотя бы один сет. Я не устал. Правда.
– Хорошо, – улыбнулась Ника. – Только ответь мне, почему это настолько скверно – бегство Франца? Неужели так трудно найти нового референта?
– Да его и искать не надо. Место Франца, разумеется, займет Габриэль. Но дело в другом. Сам факт неприятен. Он убежал, как… – Дитмар замялся, ища подобающее моменту слово. – …как крыса…
– С тонущего корабля, – автоматически продолжила Ника.
Дитмар вздрогнул.
– Ты понимаешь, что ты сейчас сказала?
– Это ты сам сказал. Крысы. Они бегут с погибающего корабля. Просто такая идиома. Я правильно употребляю термин?
Дитмар не ответил, у него вдруг потемнело в глазах. От усталости? От злости? От страха? Что вообще происходит?! Сегодня вечером он спросит об этом у Юрки. Обязательно спросит, Но до вечера еще надо дожить… Господи, что за мысли такие?
Он только злобно прошипел после паузы:
– Я не собираюсь тонуть. И никаких кораблей топить не собираюсь. Понимаешь, никаких! Очевидно, нам просто пора отдохнуть. Ну, хотя бы три дня. Переключиться на что-то, выкинуть из головы все проблемы. Иначе – сойдем с ума. Давай слетаем, например, на Таити. Мы там не были ни разу. Или на остров Пасхи.
– Возражений нет, – кивнула Ника. – Полетели прямо сейчас.
– «Прямо сейчас!» Ты забыла: у нас сегодня гость.
Ничего она не забыла, не могла забыть о таком – просто предпочла бы не встречаться с этим гостем. Странная дружба мужа с ее давним любовником никогда не нравилась Нике. Слишком серьезно относились к ней и тот и другой, и чисто по-женски она всегда боялась этих встреч. Мало ли что придет вдруг одному из них в голову! Женщина, ставшая яблоком раздора – это пострашнее ритуальных оскорблений и невозвращенных долгов. Это – кровная вражда. Однажды она так и сказала Дитмару. Он попытался успокоить ее, объяснив, что идеально владеет собой, что не с гор спустился, что дуэли считает смешной архаикой, да и к вендетте какой-нибудь сицилийской относится весьма иронично. Мол, люди образованные и воспитанные должны быть выше этого. Да и представить только: какая бездна лет прошла!
А про себя подумал: «Эх, Ника, Ника, знала бы ты, сколько всего наворотило жестокое время между Димкой Линевичем и Юркой Семецким с того давнего восьмидесятого года!»
Эльф называл его Димычем, раскопав через старых знакомых кличку еще школьных времен, а Дитмар в ответ величал Юркой. Семецкий поначалу обижался: «Что я тебе, баба, что ли?» По-польски это звучало как уменьшительное женское имя. Мужское было – Юрек или, если уж совсем ласкательное – Юриушек с ударением на «у». Но Дитмар польского не знал и знать не хотел. Он вообще предпочитал говорить по-немецки. Однако Эльф, всякий раз появляясь, упрямо напоминал Линевичу о его русском происхождении. Вот зараза!
Но сегодня злиться не стоило. Сегодня Эльф был нужен, как никогда. Дитмар осознал это с удивительной ясностью и, задавив в глубине души накопившиеся давние обиды, сказал самому себе: «Че-пу-ха! Все быльем поросло. Надо быть проще. И вообще, дело – важнее».
– Может, все-таки пойдем в душ? – робко предложила жена.
– Ну, уж нет! – решительно заявил Дитмар. – Сегодня я должен у тебя выиграть.
Они сыграли не один, а еще два сета. Он проиграл оба. Даже на условную дружескую ничью выйти не удалось.
ШИФРТЕЛЕГРАММА
(особая, вне очереди)
Резидент –Кулакову
… июня 1999 г. Объект встречался с Линдеманном. Разговор продолжался несколько часов в недоступном для нашей аппаратуры месте. В тот же день Объект уехал в Берлин, а Линдеманн вместе с женой вылетел в Париж и оттуда – в Папеэте (остров Таити). Зафиксирован звонок в Анкару из резиденции Линдеманна в Гамбурге по защищенному правительственному каналу. Связь была установлена до отлета хозяина. А также Линдеманн звонил перед отъездом в охранную фирму «Вайс Адлер» (Бонн) с короткой просьбой перезвонить ему по ранее сообщенному номеру.
ЭЛЕКТРОННАЯ ШИФРОВКА № 37-061
Ясень – Тополю
Ну, Леня, мерзавец, втравил ты меня опять в какую-то гнусную историю. Ты же наверняка знал, что небезызвестный мне владелец концерна «Ханзаринг» Дитмар Линдеманн на самом деле простой русский парень Дима Линевич. Чего ж не сказал? Чтобы я, как дурак, сам тратил время на поиски этой дивной информации по всем друзьям и знакомым? То есть опять мы работаем согласно шизоидно-интуитивным и параноидно-мистическим методикам нашего друга Нанды? Ну, ладно, надеюсь, я все-таки чего-то интересного нарыл для тебя.
Встретиться с Димой удалось только третьего дня. Невзначай. Он приезжал в Берлин по делам и решил в гордом одиночестве поужинать в ресторане «Бамбергер Райтер». Если не знаешь, объясняю: отличная австрийская кухня и запредельный сервис, но каждое блюдо обходится раза в три дороже, чем оно того стоит. В общем, мечта для новых русских идиотов. Ну, я и подсел к Димычу, чтобы сразу так – по теме – начать легкий треп о московском прошлом – моем и его. Линевич откровенно вздрогнул, но благоразумно не стал выяснять, откуда у меня информация. Потом хлопнул стакашку виски, подобрел и мы попробовали нашарить общих знакомых тех давних лет. В детстве-то жили в одном и том же «тихом центре» между Пушкинской и Красной Пресней, и школы наши разделяло от силы минут десять неспешной ходьбы. А по возрасту он только на четыре года старше меня. Короче, кое-кого удалось вспомнить, но, разумеется, из людей известных – в политике, в бизнесе, в искусстве. Остальные все давно потеряны. Список знаменитых одноклассников Линевича к письму прилагаю. Но это все лирика, а суть в другом.
Внимание, Леня! Этот безумный миллионер вдруг непонятно с какой радости решил мне сообщить, что на днях встречается у себя в Гамбурге с еще одним бывшим русским – Юрой Семецким. Тут уже я чуть не поперхнулся, и он, конечно, спросил: «Вы знакомы?» Я сделал вид, что мучительно вспоминаю, а сам лихорадочно соображал: случайность это или Дитмар тоже совсем не прост и давно уже знает обо мне гораздо больше, чем хотелось. Признаюсь, я так и не понял этого до сих пор, хотя последующие дни посвятил изучению истории взаимоотношений Линевича и Семецкого. Подготовил для вас цветистую справку – это была почти поэма «с любовью и мерзопакостью», но тут и позвонила Верба, от которой я буквально в течение пяти минут узнал: все это вам давно известно, а моя нынешняя роль заключается лишь в том, чтобы помочь Эльфу в случае необходимости.
Леня, вы надо мной издеваетесь, что ли? Или это такой оригинальный способ обеспечить меня фактологией для будущих романов? Спасибо все было очень вкусно.
С капиталистическим приветом
Михаил Разгонов.
ЭЛЕКТРОННАЯ ШИФРОВКА № 37-062
Тополь – Ясеню
Миша, ты себе даже не представляешь, насколько ценной оказалась твоя информация о встрече Линевича и Эльфа, и насколько важно было то, что ты не сообщил об этом двумя днями раньше. Получили бы вовремя – и наверняка спугнули фигуранта. Ты подумай только: ведь ни одна спецслужба не располагала этими сведениями! Видишь, Миша, интуитивно-шизоидный метод таки действует!
А теперь краткая инструкция. Поскольку против Эльфа в России и Германии четко и недвусмысленно работает команда господина-товарища генерала Форманова, мы действительно вынуждены работать в одной упряжке именно с Эльфом. Посему, какие бы задачи не ставил пред собой Эльф, в твои обязанности, Миша, входит помогать ему. Например, если завтра Эльф надумает взорвать центральный офис компании «Даймлер Бенц» в Берлине, ты бросишь все и будешь доставать для него взрывчатку.
Успехов тебе!
Горбовский
ЭЛЕКТРОННАЯ ШИФРОВКА № 37-063
Ясень – Тополю
Приветик, Леня!
Мерседесовский небоскреб не настолько дорог мне, чтобы я стал из-за него нервничать, взорвется – и хрен бы с ним.J)) Но!
Если уж вы все так доверяете моей интуиции, прошу учесть: я категорически против того, чтобы лично встречаться с Эльфом. Я против – без объяснения причин. Согласен максимум на один телефонный разговор. А еще лучше – общение только через агентов.L
Удачи.
Малин
ЭЛЕКТРОННАЯ ШИФРОВКА № 37-064
Тополь – Ясеню
Возражений нет. Жди подробных инструкций. Готовься к внезапной поездке в Гамбург.
Счастье для всех, даром… А тебе – только за работу.J
Горбовский