Пожар. Рядом. Живёт, дышит.
И ты радостно кричишь:
— Тадайма! Я вернулся, я дома!
Треск зубов, хруст челюстей — огонь отвечает:
— Окаэри насай. Добро пожаловать домой…
Ты голоден, тебе хочется есть. Отринь суетное — и насытишься. Ни друзей, ни привязанностей, дети это хлопоты, детей не надо… Ты никому не нужен, тебя никто не любит, и даже сурово наоборот — откровенно ненавидят и люто боятся — ты же пожар!-ный.
Как хлыстом по лицу — крик:
— Тварь, ну чего ты ждёшь!.. Ублюдок нэдзуми и кумо!.. Помесь крысы и паука!!
Ну, бабка, ну, перечница!..
Шаг.
Шаг.
Шаг.
Ресницы заворачиваются кверху и обугливаются. И зеркало-глюк. Огромное. Первый признак грядущей трансформации. Смотри на себя, это я, это ты, это мы. Ты голоден? А я отражаю преломлённый свет, но — уже не тебя. Ты… — да вот он ты, любуйся. Сквозь слёзы — водопадом -…
— дым!
Чёрный!
Копоть.
Пот горным селем омывает отроги лопаток и перевалы ключиц, и увлажняет долину живота — горячая рубашка липнет расплавом, не отодрать, тлеет плащ в подмышках. Ты с сожалением роняешь зажигалку, подаренную мамой на двадцатилетие — ведь поцарапается об асфальт! А по-другому — расплавится.
Судорогой сводит косые мышцы живота — не первый, но пока ещё нежный позыв голода. Ты падаешь на колени, вдавливая мизинец вместе с тканью и мягкой пластмассовой пуговицей в пупок. Чуток отпускает, но ты не обольщаешься — дальше хуже. Будет. Значительно хуже.
Голод, го-о-о-о-л-лод-ддд!!
Гарь.
Пепел.
Обожжённые щёки.
Ты достаёшь из кармана шоколадку, половина размазывается по фольге. Течение воздушных потоков внутри пылающего здание непредсказуемо: резкие перепады давления, попробуй, угадай?! Язык пламени шаловливо высовывается из губ подъезда и облизывает тебя с головы до ног: волос больше нет, плащ горит, синтетика липнет к бордовому эпидермису.
И это больно. Действительно больно.
Но! — голод! ГОЛОД!!! И только что ты-пожар попробовал себя-плоть, и это было вкусно, да-да, вкусно. Пальчики — ням-ням! — и нет больше рисунка отпечатков. Нос — запахи исчезли — сразу: были, и нет уже — золотая проволока стекает по обнажённым косточкам челюстей.
Хр-р-р! — Будда, прости чревоугодника. Меню гурмана: дым, копоть, гарь и пепел — ой как хочется, а нельзя. Себя? — себя можно, себя даже нужно. Но…
…ты знаешь, сколько не терпи, а придётся укусить, отхватить кусок потолще, пожирнее. Быстрее! — мясо отваливается от костей. Пока есть мышцы — быстрее!
Шевели булками!
Второй этаж.
Пузырями краска на стенах — была, ты чувствуешь её тень, её сожжённый состав, химию. И обугленные до металла перила — красные. Пятки остаются на ступеньках — отломались.
Третий.
Может, хватит? Пора бы показать себя в пролёте окна…
Пора?..
Будда, как не хочется!!
Оранжевое облако, и наклониться бы, плавно уйти… Нельзя. Правую руку унесло, шмякнуло о бронированную дверь чьей-то недешёвой квартиры. Плохо — ты же не левша, очень плохо…
Четвёртый. Отпала голова. Уже не больно — так, неприятно чуть-чуть. Слегка.
Пятый. Всё, выше не получится. На четвереньках вползаешь в прогоревший косяк. Вместо лёгких — парующий ливер жареного пирожка. Горит побелка. Ещё чуть-чуть! — а не дойти. Ты укладываешься на пол — паркет под тобой вспучивается девятым валом. Ничего, бывает. Прикусить бы язык — но голова… где голова?! — пепел! — и ждать… недолго…
Всё. Трансформация.
Нужный поток выносит тебя на балкон.
Ты — чистая плазма. Ты — обнажённый голод. А вокруг столько пищи… столько пищи!! Дотянуться до соседней пагоды? Или подмять панельную высотку?! Высотка больше, а кирпич — вкусней… А?..
Ага.
А ведь ещё нетронуто, не надкушено левое крыло этого — этого! — дома!!
— Смотрите!! Не-человек! Оборотень! Исчадье ада!!
— Феникс!!
— Профессионал!!! Хэнгэёкай!!!
— А-а!!
— …куда смотрит полиция?! Стреляйте быстрее!!
И, правда, куда?
И кого ОНИ, любители, ожидали увидеть в огне? Карлсона? Мери Попинс? Дзасики-Вараси?..
Стреляйте быстрее?! — хе-хе! — vox populi, vox dei…
Упс!.. — Джамал поднимает винтовку, блики от линз прицела — вот-вот тебя пощупают серебром, каким обычно ласкают всех активированных…
…добропобедных мучеников.
Палец Джамала мягко тянет спусковой крючок…
Звук — громкий. И боль. Другая, приятная: холод. И пустота — где-то ря-а-адом.
Смерть? Скорее бы… Давно… пор-ра-а…
И ты привычно умираешь.
ЧАСТЬ 1
ЗИККУРАТ, ИЛИ ВВЕДЕНИЕ В СПЕЦИАЛЬНОСТЬ
1. ЮРИКО
Юрико проснулась.
Вот так: проснулась и всё. Захотелось — и прекрасный мачо-кугё не нужен: принцесса без слюнявых поцелуев очнулась от летаргической спячки. Пришла в себя, ага, и лёгкой дрожью — аккуратно! — локотком тронула нежную поверхность управления, напылённую на быльце кровати. И сразу же по щучьему велению, хе-хе, а точнее по хотению Юрико распахнулись створки двуспального анабиозника-саркофага, совмещённого с дешёвенькой барокамерой. Кстати, у барокамеры маловато функций, она давно устарела — заменить бы, обгрейдить. С премии или наследства. Да где ж они, шальные деньги? Где спонсоры-меценаты и мультимиллионеры-поклонники талантов?
В общем, проснулась. И — привычно, рефлекторно — по-утреннему удлинёнными ресничками провентилировала личико, унавоженное регенеративной плодово-ягодной наномаской. Отключила Всемирную Конъюнктиву и врубила обычное зрение — и увидела реальный свет настоящего солнца, заглянувшего в окно сквозь бамбуковые щели жалюзи. Та-а-ак, — не замутнённый аниме-голограммами кареглазый взгляд изучил синоптическую панель, стилизованную под металлопластиковую форточку: что день грядущий нам готовит? — бури, шквалы, замечательную погоду?
Ясно, жарко, влажность.
— Аа-ааа-хх, — зевнула девица-красавица.
Смачно так ротик приоткрыла. Даже нижней челюстью хрустнула. И куснула пухленькую губку — нижнюю. И… — в общем, соблюдение ритуала согласно расписанию.
Будильники Юрико не любила, точнее терпеть не могла. Вот такая у дамочки патологическая неприязнь к любым подъёмным устройствам — осознанная ненависть, не иначе. Да и за что, спрашивается, любить эти механические дзинь-дзинь-дзинь? и прочие электронные пищалки-побудки? Тем более в единственный законный выходной?! Рано утром?! В четырнадцать тридцать?!
А ведь тело-исходник ощущается правильно. Уже хорошо. Приятно. Значит, ситуация под контролем. Расслабляться себе дороже: трать потом часа три — не меньше! — дабы привести параметры в надлежащий порядок-стандарт.
Та-ак, что там у нас по основным замерам… — Юрико приподняла голову над силиконовой желе-подушкой и оценила показания микрометров по трём основным позициям: диаметрам талии, бёдер и грудной клетки. Ну-у, почти попали, н-да: по бюсту отклонение в плюс полмиллиметра. Но плюс это не минус, корректировать проще…
Минут сорок Юрико кокетничала перед зеркалом — голенькая. Трогала пальчиками соски, пока не довела диафрагму до нормы и не отрегулировала размер молочных желез: профи есть профи, даже в воскресенье.
Жарко.
Бабушка ещё спит, она давно на пенсии, ей можно.
Тапочки, халатик, поправить волосы. Прогуляться на кухню. Пластиковый стакан малинового синтойогурта из холодильника-гриля на стол. Потом — неспешный подсчёт калорий — годится, не отрава, но пища. Одноразовая ложечка, одноразовая салфеточка — и завтрак успешно завершён: спасибо, не за что, потребляйте ещё.
Ночью Юрико приснился сон. Вещий, ага. Юрико отчётливо видела парафиновую свечу, сложенный «ёлочкой» костёр и маленькую лампадку. Свеча обожгла Юрико пальцы, лампада погасла, когда юная красавица попыталась долить масло. И только костёр согрел плутающую во мраке девушку.
Да-да, это вещий сон. Знак! Фатум, никуда не деться…
Хотя чего на судьбу роптать?! — Избранник Юрико понравился — позавчера, на пожаре. Настоящий феникс, с ума сойти! И симпатичный к тому же, кирэйна-красавчик. Каккоии! Сутэки! Правду говорят: в человеке всё должно быть прекрасно — и кимоно, и тай, и као.
Как бы с ним поближе познакомится?..
По возможности случайно?
«Всё возникает из огня, и всё в огонь превращается», — Юрико улыбнулась и впервые заметила на стенах фотолюминесцентные эвакуационные указатели для ориентации в помещении в темноте и при сильном задымлении. Да, Юрико и раньше слышала об эффекте длительного послесвечения: в ПВХ-пластик, краску и самоклеющуюся плёнку добавляют мельчайшие кристаллы сульфида цинка. Мол, кристаллы те запасают световую энергию, а потом, по необходимости, излучают кванты видимого спектра. Слышала, но никогда не обращала внимания на забавные стрелочки-указатели в сорока сантиметрах над полом — да-да, именно на четвереньках, согласно технике безопасности, надлежит ориентироваться и выбираться из задымлённого помещения.
Ох, уж эти пожарные приспособления! Это ведь так романтично — стрелочки, и на карачках, и попой кверху!
Жарко. Обмахиваясь веером-тэссэном, Юрико долго стояла у окна: впечатляющий вид — сорок восьмой этаж небоскрёба, а внизу — город, Вавилон, промышленно-деловые задворки мегаполиса Дзию. Пластмассо-металлическая лента транспорта-норимоно: электро и пневмокары, ДВС-авто и карьерные грузовики, не заезжающие дальше окружного шоссе. Поток людей: граждане всех мастей и национальностей, любители и профессионалы, заплывшие жиром туристы и диссиденты тоталитарных режимов… Подводные течения, волны, хлопья пены — шуршащие обёртки, громкие голоса, клаксоны и рекламные щиты-голограммы…
Город. Море. Океан.
Попросту — Вавилон.
Люди-капли, машины-капли, дома-капли.
Одна капелька — вдруг! — вырвалась из потока, плавно ушла в сторонку, испарилась-взлетела — красивая такая: транспортный космолёт — рейс к Марсу? или на Венеру?
Вот бы сейчас — автостопом, за пару парсеков! Или в туннеле Сейкан, по дну моря от Хоккайдо до Хонсю. Или под фонарём «Зеро» на палубе авианосца — от Итурупа до Пёрл-Харбора не так уж и далеко.
2. КАОДАЙ
Акира Ода, полномочный феникс пятой категории, воскрес на третьи сутки после самосожжения.
Очнулся он, как обычно, в собственной квартире на улице Спокойствия — привязка к заданной точке пространства работала исправно и, тьфу-тьфу-тьфу, пока ещё не сбоила — ни разу. И замечательно. Наверняка крайне неприятно в голом виде материализоваться, к примеру, посреди широкого перекрёстка, скажем, на стыке проспектов Хризантем и Восходящего Солнца — и попасть под катки патрульной киботанкетки, мчащейся на разгон очередной демонстрации зооморфов: борьба за гражданские права, ага, — есть дело кровавое и неблагодарное! Короче, честного феникса раздавят и не заметят.